Священник чуть заметно картавит, и это меня смешит.  Я и не думал, что в свои последние минуты в этом мире я буду смеяться.  Жаль только, что этого никто не услышит.  Молитва подходит к концу,  слова, чуть исковерканные,  слегка смазанные, все же заставляют меня таять…  Я уже вижу пол сквозь свои руки.  И предметы, всегда податливые, ускользают.  Листки бумаги, которые послушно моей воле летали по комнате,  чуть покачиваясь в воздухе, опускаются вниз.  Оказывается, умирать во второй раз совсем не больно.  В первый раз я тоже не успел ничего почувствовать.  Слишком все быстро произошло.  Но в этот раз все растянулось на часы. Вначале я бушевал, кидался предметами, силясь отвлечь священника, сбить неспешный поток слов.  Но Ты встал возле падре, и я прекратил. Что же, если  такова Твоя воля, я подчинюсь. 
Четырнадцать лет своей жизни я был счастлив, с Тобой.  Просыпаясь и засыпая, спеша с работы,  занимаясь любовью, просто сидя рядом  и даже ссорясь – я был счастлив.  И делал все, чтобы и Ты был счастлив. Но моя смерть слишком сильно изменила Твою жизнь. Ты потерял меня… И виной тому считал нашу ссору, слишком рассерженным я сел за руль.  Слишком.  Я видел, смотрел, как Ты  медленно убиваешь себя, изводя себя день за днем, смакуя свою вину по капле. Боль, которую Ты причинял себе, звенела и отражалась внутри меня.  И я умирал вместе с Тобой каждый день.  И пробовал, раз за разом,  сказать Тебе что-то, прикоснуться к Тебе.  Но мой голос оставался неслышимым,  мои руки проскальзывали сквозь Твои ладони.   Мои пальцы проходили даже сквозь слезы, жгучие, кристально чистые.  Но я пробовал вновь и вновь.
Однажды, когда спустя полгода после моей смерти, Ты в очередной раз сделал две чашки кофе, одну с молоком и сахаром, для себя,  вторую крепкого и черного, для меня, я смог смахнуть её на пол.   Моя любимая чашка разлетелась в дребезги, и Ты собирал осколки, раня дрожащие пальцы до крови. Я видел боль на Твоем лице, но улыбался, понимая, что смогу Тебе объяснить,  успокоить.  И тогда, возможно, Ты отпустишь меня, и начнешь жить.
День за днем я тренировался, пытаясь найти способ. Объяснить…  Тогда, на ночной мокрой дороге,  я не ошибся. Успел и успокоиться,  и простить Тебя. Но на дорогу выбежала девушка,  я выруливал, пытаясь не задавить её.  Вот только она не дождалась полиции,  и теперь Ты думаешь, что я просто не справился с управлением.  Из-за этого Ты не живешь, и я не могу уйти.
Но чем дольше я был рядом, тем сильнее не хотел уходить.  Но и видеть Твою боль я тоже не мог.  Помню, как Ты побледнел, когда карандаш заплясал в моих руках. 
И мы вновь стали жить вместе.  Я научился готовить кофе по утрам, заставлял гулять, слушал Тебя. Но так и не смог к Тебе прикоснуться,  не смог ничего Тебе сказать.   И мы вновь были счастливы,  или притворялись счастливыми. Лишь через год я понял, что мое присутствие разрушает  Твою жизнь.    Осознание этого почти заставило меня уйти через грань, но я остался.  У меня появилась цель.  Покидая Тебя ненадолго, я бродил по городу, проходя сквозь стены, подслушивая разговоры, следя за чужими жизнями. И вот однажды я нашел Его.  Он не был похож на меня,  ни внешне, ни по характеру.  Но я сразу понял, что Ты будешь с Ним счастлив.   
Я так боялся ошибиться,  что следил за Ним почти полгода.   И только тогда осознал, что очень ревную, что слишком больно отдавать Тебя добровольно.  Я уговаривал себя, повторяя как молитву:
- С Ним Ты будешь счастлив,  а я уже два года как мертв. 
Я помню, как Вы познакомились.  Ты так и не понял, что Его собака не случайно запутала Твои ноги поводком.  Ты упал, и разбил лоб. Я ненавидел себя за это, еще больше я ненавидел себя за то, что Ты Ему улыбался, пока Он обрабатывал ссадину. 
Спустя два месяца Ты уже не оглядывался каждую минуту, пытаясь понять, где сейчас нахожусь я. Нет. Ты смотрел только на Его лицо. 
Я слышал Вашу первую ночь, Твои стоны разрывали мое сердце,  и как далеко я не пытался уйти, они все еще звучали во мне.  Боль.  Боль стала моей жизнью.  И Ты отдалился от меня, стал принадлежать Ему. И лишь по утрам – Ты оставался только со мной.  Я готовил кофе, и на рассвете, пока Он сладко спал, Ты шел на кухню, и вновь принадлежал только мне.
Я ненавидел Его. Больше всего на свете я ненавидел Его.  Но Твоя любовь не позволяла мне навредить. И я присматривал за Ним, когда Он уходил на свою работу.  Выталкивал Его из-под падающих горящих балок,  отгораживал от жара огня.   Даже носки Ему одинаковые подсовывал. 
И вот месяц назад Он проснулся раньше, чем обычно. Я не знаю, как мы не услышали Его шагов. Он застыл как вкопанный, наблюдая как чашка,  которую я нес, плыла по воздуху.
Ты предал меня. Дважды. Вначале рассказав Ему обо мне.  Затем, позволив Ему привести с собой священника. И вот я исчезаю, с Твоего ведома. По Твоему желанию. И я смеюсь над картавым священником. Чтобы хоть смехом заглушить эту боль.   Хотя бы притупить её. Но все это бесполезно. Ты больше не любишь меня, я Тебе не нужен.  И должен уйти, навсегда.  Позволить Тебе забыть, позволив жить и любить. Пусть и не меня.
Больно… Страшно… Слезы… И я в последний раз смотрю на Твое лицо,  и тут Ты шепчешь, вернее, молча шевелишь губами, но я слышу Твои слова. Они отражаются от стен, оглушают…
«Я не могу без тебя. Останься. Ты не можешь меня вновь бросить. Останься»
Я останусь с Тобой навсегда,  буду смотреть, как Ты стареешь, буду рядом.  И ждать Тебя.  Даже если Он будет любить Тебя всю жизнь. А Ты будешь любить Его. Я дождусь. И даже там, за гранью, ни словом не упрекну. Позволю Тебе остаться с Ним, если на то будет  Твоя воля.

zekasa
Спасибо... Не думала, что получится так. Но  я рада, что оно законченно. Не хочу больше этого писать... Сложно.

zekasa Вот по этому я и предпочитаю юмор)

Mysh_ka
Бывает) Только сложно дается)

Вам виднее) Пожалуйста)

Larik
Спасибо большое) я очень старалась.