Это была прекрасная осень. Теплая и золотая. Впрочем, прекрасной она была только до того момента, когда дверь в класс отворилась. И впорхнувшая директриса провещала на весь класс так радостно, будто ей миллион долларов за объяву впендюрили, ну или просто впендюрили:
-Одиннадцатый класс, у вас с сегодняшнего дня будет вести литературу стажер из педагогического университета.
Опа, приплыли. Прощай, молодость. Теперь два месяца, то есть целую четверть можно забыть о расслабонах по воскресеньям. Видел я расписание – литература первыми двумя уроками. Первой парой, виноват, у нас ж в лицее не уроки. А стажеры эти. Ногами их хуячат в их педагогическом университете, что ли, чтоб злее были? Сперва замдекана отдрючит, потом декан, а потом они являются, все такие из себя активные педерасты-мозгоебы, что просто сразу смазку в уши капать надо.
-Знакомьтесь, Рейтар Дмитрий Сергеевич.
Я при виде вошедшего стажера аж ручку изо рта выронил. И челюстью о парту приложился. Вот это я понимаю, сто семьдесят пять сантиметров незамутненной моралью педерастии. Чего одна только серьга-череп в правом – во, бля, попали-то мы все – ухе стоит. И прикинут, падла, по высшему разряду примерного педагога. Костюмчик, полуботинки, парфюм, часы на руке. И очки, мать моя женщина, длинноволосый брюнет-очкарик. А на руке… Браслет? Все, пиздец моему душевному здоровью. Такой трахабельный стажер, мама, не горюй, твой сын сегодня ночевать домой не придет, твой сын сегодня будет ночевать в постели нового препода. Мне с вида этой серебряной цацки на лапке стажера вообще сорвало крышу подчистую.
-Знакомьтесь, - прочирикала директриса.
Нет, я понимаю, конечно, что мы трудный класс и все такое. Но она, что, действительно уверена, что мы это чудо не сожрем прямо с ходу? Ну, я-то, допустим, не сожру. Целиком. И не сожру, так, оближу малость… А что, мне можно. У меня подростковая гиперсексуальность, аморальность, бисексуальность и я недавно с Лизкой расстался, самое дело пока на парней поохотиться.
-Ну, давайте знакомиться, - сообщил стажер.
Открыл журнал. И стал вызывать по фамилиям. Класс пока что, в общей своей массе, безмолвствовал, пережевывал внешность стажера. Только вякал неразборчиво, поднимая руки на свою фамилию-имя.
-Марченко Васисуалий.
Опа, он имя Васеньки сходу прочел правильно. Пять баллов в пользу стажера. А он ничего так. Хм… И улыбка симпатичная. Передние зубы вперед выступают, правда, как у белки. Но ниче так, прикольно. Интересно, а он целоваться хорошо умеет?
-Панасюк Алиса.
Молчание.
-Панасюк Алиса?
-Йптвайуууууу, - разнеслось по всей школе.
И Лиска протаранила дверь.
-Извините. Скользко.
-Фееричный выход, - одобрил стажер, отмечая что-то в журнале. - Садитесь.
Лиска покивала. И уже совсем было собиралась усесться, как внимание ее привлекла сережка.
-Так вы, что, гей?
Стажер скромно пошевелил ушками и журналом.
-Мадемуазель, прижмитесь к стулу задницей и не отсвечивайте.
-Это типа "да"? Марк, это твой шанс. Упустишь - обижусь.
-Елецкий Марк?
-Очень рад нашему знакомству, сударь.
Дмитрий Сергеевич снова пошевелил всем, что могло пошевелиться.
-Взаимно, сэ-эр. А сейчас все открыли тетради и записываем первую тему. Тема любви в творчестве поэтов Серебряного века.
-Ах, любо-овь, - протянул я.
Первая волна штурма пошла.
-Марк, ты что-то хочешь сказать? ПО ТЕМЕ УРОКА?
-Ну, любовь, это так прекрасно.
-Не спорю. А теперь я читаю вам вслух стихотворение Анны Ахматовой «Слава тебе, безысходная боль…».
Читал Дмитрий Сергеевич красиво, не заглядывая в книгу, прикрыв глаза и чуть подавшись вперед. Да уж, умеют им ставить голоса в этом педагогическом.
-Кто может сказать, о чем это стихотворение с точки зрения литературоведческих дисциплин?
Ебать-колотить, он еще и зануда. Ничего, в постели ему можно будет рот занять. А сейчас надо изобразить из себя пай-мальчика.
-Ну, о любви, - протянул я.
-О какой именно любви?
-О гетеросексуальной, - брякнул я.
Стажер подавился фразой, которую собирался сказать. Несколько мгновений смотрел на меня. Потом… расхохотался. Совершенно по-мальчишечьи.
Блядь, это было так унизительно. Он просто стоял посреди класса. И хохотал. А еще это было…красиво. Только я в этот момент о красоте не думал. Я с психу ринулся прочь из класса.
-Елецкий, вернись!
Хер вам. Нет, хер вам точно обеспечен. За этот смех. За то, что меня выставили таким идиотом. Да я вас, Дмитрий Сергеевич, так ебать буду… Вы в класс ползком добираться будете.
Нашел он меня уже после урока, на заднем дворе, где мы курили обычно.
-Марк? Я хотел извиниться. Я действительно не хотел тебя обидеть. Просто нервы сдали.
-У педагога?
-Ну, я не Ушинский. И не Макаренко. Просто мне про ваш класс понарассказывали столько ужасов. А вы вполне милые.
Ага, знаю я, что ему могли там навякать.
-Просто я еще на эти два месяца буду заменять вам классного руководителя. Ну, как получится. Ирина Михайловна уезжает на курсы повышения квалификации.
Я посмотрел на него повнимательнее. Ага, вблизи он две трети своего лоска терял сразу. И очки у самого уха скотчем обмотаны, видимо, заушная часть слетает. И костюм довольно потертый. И сережки в ухе уже нет.
Блядь, вот ебаный акулятник, они вообще кого нам кинули? Вот же сука эта класснуха, швырнула пацана в класс. И удрала. Знаем мы эти курсы. Турецкий отель называется. Собрала вещички, помахала ручкой стажеру и умотала, сунув под мышку свою пиздюлинку на лапках.
-Дмитрий Сергееви-и-и-и-и-и-ич!
-Идите, а то директкрысу точно инфаркт хватит.
Он умчался.
Через полчаса прискакал Васенька. И принялся, булькая, пересказывать все, что подслушал в кабинете.
-А она ему такая: «Да вы просто какое-то махровое училко», а он ей : «А вы понятие дресс-кода знаете?», а она: «Я вам не позволю меня учить», а он ей: «А школа мне оплатит новый гардероб?», а она ему: «Да вы мне хамите, да я вам такую характеристику дам!», а он ей…
Я слушал, не перебивая. Суть конфликта, как я понял, была в том, что стажер пришел в костюме, а директрисе это не понравилось. Ну, конечно, когда наш Дмитрий Сергеевич… Ебаныйжтыврот, я сказал «наш»? Ну, не суть важно. Короче, когда наш Димочка по коридору шествует, весь такой прикинутый и деловой, на его фоне эта молодящаяся мерин в юбке вообще не смотрится. И вообще, на фоне аккуратненького стажера никто не смотрится в этом раздолбай-сарае. Из учительского состава.
-А он ей: «Я могу раздеться и вообще из вашего кабинета в трусах выйти».
-Хочу посмотреть, - искренне сообщил я.
-Смотри, - заржал Васенька. – Он так и вышел.
Блядь, а я почему еще тут?
Дмитрий Сергеевич красовался у доски. Одетый в одни только черные плавки. И пакет с одеждой на ручке стула висел.
Подрочить. Срочно подрочить. На светлый образ черных трусов.
-Елецкий, вы куда?
-Мне надо… Срочно… Выйти…
В туалет я ринулся пулей.
Когда я привел себя в порядок, вытерся, щедро так отмотав от рулона бумаги и смог мыслить более-менее внятно, я согнулся в приступе ржача, представив себе реакцию директрисы. А Димочка ничего так, с юмором. Нет, с ним даже трахаться жалко, опошлять низменными половыми инстинктами такой высокий идеал, сумевший вынести остатки мозга педсоставу.
В классе было тихо. Я приоткрыл дверь и прополз на свое место. Димочка стоял у доски в крайне прекрасном виде, отчего я люто затосковал и стал вспоминать, где у нас тут раскладушки в кладовой лежали. Он, ничтоже сумняшеся, облачился в одну только рубашку. И носки. Класс дышал через раз и пищал в массовом оргазме.
-Таким образом, образ возлюбленной у Гумилева…
Все рьяно внимали мудрым словам и судорожно записывали, стремясь эротические мысли потопить в работе. Вот и молодцы. Не хватало тут еще стажера по кругу пустить.
В глаза мне бросились синяки на коленях и бедрах Димочки.
-Это что с ним?
-Боевое фехтование, - просветила меня Лиска.
Беру слова обратно. Это еще кто кого тут по кругу пустит. И как-то я еще и внезапно усмотрел в зеркале над раковиной продолговатый предмет в чехле, висящий на вешалке, рядом с его портфелем.
-Меч?
Лиска кивнула. Так, я думаю о футболе. Нет, о литературе. Так, что там про Гумилева?
После уроков я мрачными взглядами всех из класса выставил. Запер класс изнутри.
-М?
Стажер как раз одевался. Ну уж нет, какое одеваться? Я его поцеловал.
Когда я закончил считать звездочки в глазах и кое-как принял вертикальное положение, в дверь заглянул наш сторож.
-А, точно тут. Мне ваш преподаватель сказал, что ты тут спишь.
Ну все, Димочка, сука… Это война, да? Ладно… Уговорил. Вот только начну видеть двумя глазами, ты еще узнаешь, что значит – становиться поперек дороги Марку Елецкому.