Сволочь… На часах уже двенадцатый час, отнюдь не утра, а этот долбодятел все где-то яйцами звенит по ночным просторам осеннего города. Я уже все морги обзвонил, всех его друзей на уши поставил и из постелей их пассий повытащил. Ладно-ладно, никуда я не звонил и никого не вытаскивал. Стою тут, как идиот, таращусь на дождь в свете фонарей и думаю, куда Димочку черти унесли.
Что-то не ладятся у нас отношения в последнее время. То ли я на учебе зашиваюсь, то ли Димочка на работе. Приходит, морда каменная, руки холодные, задница поджата, трясется весь в своей курточке из черно-синей кожи молодого опупеня сизорылого, в кроссовках воды полно. А я ему говорил – меняй работу, я один не смогу нас обеспечивать… Вернее, я-то как раз могу, только у нас же Рейтар – птица гордая, не трахнешь – разговаривать не станет. А уж что с ним надо сделать, чтобы он согласился на покупку новой куртки – ума не приложу, я столько виагры не выпью. Или не выжру, что там с ней делают?
А еще эта новенькая преподавательница с его кафедры. Ух, как я начинаю наш преподавательский состав ненавидеть ко второму-то курсу, точнее, отдельных его представительниц. По-моему, ей волю дай, так она моего Димочку бы прямо на полу в коридоре и трахнула, кобелино неаполитано, фем-версия. А Димочка только мякает, вякает и глазками сквозь очки светит, что твой фаросский маяк в ночи. Тоже кобель тот еще… Знаю-знаю, как он себя вести умеет, а я же еще и на пары хожу, мне не уследить, чем они там занимаются за закрытыми дверями кафедры. Хоть не беги искать презервативы под окнами кабинета.
Любите ли вы сказки так, как люблю их я? А Димочка рассказывать умеет, да-а… Как начнет соловьем разливаться, отвечая на вопрос: «И где ты был?», так все макаронные предприятия от зависти сразу банкротами себя объявляют. Ненавижу лапшу! Особенно с ушей снимать! Вот и сегодня тоже, вот прямо печенкой чую, что опять с кем-то трахается. Это чтобы Рейтар да вдруг стал резко моногамен и налево не ходит? Да скорее снег в августе повалит.
И хрен бы с тем, что он там с кем-то в постели кувыркается, но почему нельзя туда пораньше нырнуть, а? Я, между прочим, волнуюсь… Нет, точно с порога кому-то сковородкой по лбу заряжу. Хотя нет, не надо, я все же теннисом занимался, а Димочка у нас мальчик хрупкий и ласковый – как приласкает в ответ, так что-нибудь у меня и хрупнет. Ребро, к примеру.
Нет, ну все же надо совесть иметь, без четверти полночь, а он там один, под дождем, замерзший, мокрый, голодный… Натрахавшийся… У, с-с-су… солнышко мое, где ж тебя носит, а?
Так, Елецкий, вдох-выдох, вдох-выдох. Все нормально, все в порядке, завтра у нас суббота, день неучебный, Димочка холостой и свободный, вполне мог завалиться к друзьям на палку коньяка и рюмку секса. Убью скотину! Полночь уже, Димочка, все, превращайся в тыкву и катись домой.
И позвонить-то не могу, он сотовый дома оставил. Подозреваю, что специально, чтоб я сам с собой мог поговорить и сам себя успокоить.
Ага, слышу шаги на лестнице. И ключи звенят, Ур-ра, Димочка приперся. А, нет. Сосед… Ну, Рейтар, ну сволочь, возвращайся домой уже, тут твои любимые котлеты стынут и твой любимый мальчик тоже неразогретый, необласканный. У-у-у-у, как мне себя жалко-то. Вот пойду и с горя сожру все котлеты. А Рейтар пускай сковородку вылизывает, если у своих трахарей поесть не догадается.
И скучно, и грустно, и некому морду набить… Дим, ну, Дим… Нудим, что есть мочи нудим. А что еще остается?
Если честно, я его ревную. Понимаю, что он меня любит, но все равно… Как в анекдоте «Не ходил бы я налево, был бы ты единственный, а так - любимый», а мне это не нравится. Ну вот что ему не нравится? Жрать готовлю, уборки немного, справляемся дружно, секса – в любое время и в любом месте. А его все налево тянет, кота блудливого. Ну, ладно бы хоть по парням, а то сегодня, небось, с преподшей кувыркается. Польстился, блин, на две сиськи третьего размера. И что такого? Было б три второго – было б круче.
Ага, вот и он. Точно, он.
- Марк, ты спишь? – спрашивает вполголоса.
- Сплю! – соглашаюсь я.
Ну ладно, хрен с тем, что вылез из чьей-то постели. Главное, что вернулся. А я говорю, ну и хрен с тем, что это его квартира.
- Бессонница?
- Вообще-то, я тебя жду!
- А я по магазинам пробежал, задержался, такие очереди длиннющие, все торопятся успеть купить выпивку.
Это он по каким магазинам бегал? Димочка придряпывается на кухню, ставит на стол сумки, в которых виднеется что-то алкогольного характера. И тянется ко мне, растопырив руки, как вампир к любимой жертве. Так, помады на воротнике нет, чужими духами не пахнет… Ладно, живи. Даже поцелую. Ммм, как классно. А вот теперь получи по шее, за то, что волноваться заставил. И нефиг пищать – за дело огреб.
- А что, сколько времени-то?
- Десять минут первого.
- Ооо, уже новый день. С годовщиной.
Вроде уже чуть больше года прошло, как мы с ним поцеловались впервые, а все равно, ноги так же подкашиваются, как у того сопливого школьника. А уж когда Димочка еще начинает и тереться всем телом, я уже готов простить даже, если он сейчас заявит, что он снялся в порнофильме, продал меня заочно на органы и сжег мою коллекцию дисков с фильмами Джеки Чана.
- А с годовщиной чего? – догадываюсь спросить я.
- Встречи. Помнишь, какой я был, когда явился к вам в класс?
Ооо, это он зря напомнил. Да не вопи ты так, зашью я тебе твои джинсы, подумаешь, молния выдралась…
Но я еще выясню, какие у него отношения с этой преподшей. Вот только поцелую. И еще раз. И еще.