- Слушаю!
- Саш, вы опять с Димой поругались что ли? Сколько можно? Самого еще не бесит? Что ты ему нервы мотаешь!
Это опять Артем. С недавних пор мой парень взял его пожить к себе. Он слишком добрый, свою помощь оказывает всем кому надо и не надо. Так и Тёму приютил у себя, потому что того родители из дома выгнали. Этот надоедливый парень опять разбудил меня своими криками. Ну да, вчера мы действительно немного поссорились с Димой, но не так уж и сильно. Хотя, зная его, даже это при определенных стечениях обстоятельств может привести к катастрофе. Иногда его можно вывести из себя только одним чихом в неправильный момент
- Возможно. А что? Он опять что-то натворил? Что ты там сопишь в трубку? – Я начинаю нервничать. С этого оболтуса станется натворить дел в пылу злости.
- Только не кричи. Отчасти ты сам виноват в том, что произошло. Вы последний месяц только и делаете, что ругаетесь. А вчера Дима вообще из себя вышел конкретно.
- Да не томи ты! Выкладывай!
- Саш, он парня какого-то из клуба ночью привел. Они у него в комнате сейчас.
- ….
- Алекс! Что с тобой? Не молчи!
Я отшвырнул трубку… Как он мог? После всего? После всех обещаний? Он нарочно, да? Дима знал, что для меня самое болезненное, самое мучительное – это измена. Знал, что я прощу, но буду корчиться в конвульсиях, медленно выплевывая по кускам свое сердце. Чего он добивался? Разрыва? Но такой способ слишком жестокий. Да, наши отношения были далеки от идеала. И возможно я был во многом не прав. Но даже так, это слишком. По моим щекам катились слезы, а кровь из прокушенной губы горчила на языке. Хотелось кричать во все горло и тихо скулить в темном углу. Баюкать растерзанное сердце и безжалостно разбивать руки о бетонные стены. Мой Дима, Димочка, хороший мой… Как он мог нарочно так со мной поступить?
Не знаю, сколько времени прошло. За окном была угнетающая серость, в душе глухая пустота. Где-то рядом со мной надрывался сотовый уже по миллионному кругу. Наверное, надо взять, вдруг у кого-то что-то случилось.
- Почему ты не берешь трубку? – Этот голос, такой родной, такой любимый превратился в оружие пытки.
- А что ты мне так хочешь сказать? – Горло пересохло, и каждое слово дается с большим трудом, язык не ворочается, не хватает сил даже чтобы сглотнуть.
- Ну, например, спросить как у тебя дела.
- У тебя хватает наглости спрашивать это после всего, что ты натворил?
- О, а разве что-то случилось? Подумаешь, был всего-то хороший трах с тупым мальчиком. Тебя так это задело?
- Дим… Просто скажи – ты сделал это специально? Добивался нашего разрыва?
- Конечно специально. Случайно такие мальчики не цепляются на ночь.
- Тогда не буду рушить твои планы. Мы больше не пара. Прощай. Ты добился, чего хотел.
- Тебе не понять, чего я добивался! – Его голос стал злым и резким. Как будто я задел его чувства своей фразой. Но разве я сказал не правду?
В трубке уже тихо пикали гудки, а я все также валялся поломанной куклой на полу. Гладкий паркет холодил кожу. Наверное, у меня температура, а может быть, мне только кажется. Так хотелось крепко-крепко зажмуриться, а потом открыть глаза и оказаться в своей постели. Забыть все как страшный сон, позвонить Диме и услышать его нежный смех над моим дурацким кошмаром. Но я знал, что это не поможет. Ни один ночной ужастик не сравниться с этой болью. Она может быть только настоящей. Я тихонько поднялся и пошел на кухню, придерживаясь за стену. Попытка налить воды в кружку не увенчалась успехом. Руки дрожали так сильно, что жидкость расплескивалась моментально. Опустившись на стул, я прикрыл глаза.
- За что?
Тишина. Мне никогда не узнать ответа на этот вопрос. Надо как-то смириться с этим, начать жить дальше. Так странно. Когда-то я встретил Диму в похожем состоянии. Он был разбит и опустошен. Теперь эта эстафетная палочка передана мне.
На этот раз мелодия домашнего телефона вернула меня в реальность. Хотелось просто сидеть и не шевелиться, но так можно просто умереть, захлебнуться в собственной боли. Надо что-то делать, куда-то идти, с кем-то говорить. Поэтому я из последних сил сделал рывок в трубке.
- Да
- Саша! Что ты ему сказал? Вы расстались?
- Артем… Что бы ты сделал на моем месте? Ты бы смог пережить намеренное предательство?
- Я бы убил своего парня за это. Но ведь это ты! Ты всегда говорил, что простишь ему что угодно!
- А ты думаешь, я обижаюсь?... Вовсе нет. Меня засасывает внутренняя пустота. Он вырвал мне все изнутри. Вырвал и выбросил. Я простил, но к чему ему эта жалкая оболочка. Он ведь хотел расстаться, зачем мне рушить его надежды.
- Ты дурак! После вашего разговора Дима сидел и пустым взглядом буравил стену, пока окурок пальцы не обжег. Здесь все не так просто, как нам могло сгоряча показаться. Знаешь, что он сделал? Взял ключи от мотоцикла и ушел!
- Черт. Только не это. Ты что не мог его остановить? Разве своими мозгами не понимал, что его нельзя было отпускать! Звони ему! Пока он не возьмет трубку или ты не найдешь, где он находится, что бы не прекращал деятельность!
Только этого не хватало. Дима отчаянный гонщик, а еще, когда у него проблемы, он напивается и садиться на байк. Говорит, что, если разобьется, значит судьба, значит проблемы решены, и он больше не будет мучиться.
Перед глазами все плыло, к горлу подкатывала тошнота, все звуки пропали…
Очнулся я в коридоре, все от той же заунывной мелодии на звонке.
- Да, Артем.
- Я не могу дозвониться, телефон то включен, то выключен. Но я вспомнил, где видел того ночного парня. Это бывший одного Диминого друга. Я позвонил ему, и он сказал, что у них ничего не было. Вернее тот приставал, но Дима отпихивал и про тебя говорил… Мне жаль, что так получилось, Саш.
- Дурак… Он - дурак, я – дурак! Пробуй дозвониться, я буду обзванивать друзей. Главное сейчас найти Диму до того как наделает дел.

На следующий день.
- Ты точно всем позвонил?
- Да. И не по разу.
- Я звонил в институт, он там не появлялся.
- Родители тоже не видели.

Через два дня.
- У него телефон выключен.
- Батарея наверно села…
- А карточка его кредитная дома осталась, посмотри?
- Смотрел уже. Нету, он забрал её еще тогда.

Через пять дней.
- Почему я сразу не понял, что он с ним не спал… Я должен был за столько времени научиться держать себя в руках. Знал же, что он слишком вспыльчив. Это я виноват…
- Не вини себя. Никто не виноват.
- Где он? Что с ним? Артем… Если мы никогда его не найдем? С ним что-то случилось, я знаю…
- Он просто куда-то уехал. Ему нужно отдохнуть. Остынет и вернется. Вот  увидишь.
- Нет…

Через три недели.
Я пришел в наш любимый парк. Почти все листья уже осыпались и покрывали неровным ковром дорожки. Диме бы понравилось. В прошлом году, когда мы еще не встречались, а просто дружили, мы с друзьями устроили здесь пикник. Когда Димка порядочно напился, он бегал между деревьев, подбрасывал листья и хохотал. Если бы я уже не любил его, то точно влюбился бы… Я не понимаю, как он мог быть таким. Ему столько пришлось пережить, но, не смотря на все это, он смог сохранить свою веру к людям, доброту, понимание.  После того, как его бывший ломал ему руки, заставлял пить из блюдца на полу, он все еще с надеждой заглядывал в мои глаза и прыгал от счастья, когда я дарил ему мягкие игрушки. На него невозможно было обижаться, потому что все его поступки были как у маленького обиженного ребенка. Не знаю, что Дима со мной сделал. Ведь с ним я был совсем не такой как с другими. Только с ним я был нежен и заботлив. Я чувствовал, что он моя вторая половинка, хоть никогда не верил в любовь. Потребность оберегать и защищать преследовала меня, но я не смог. Потерял его, не удержал. Последние три недели я только и делаю, что читаю новостные сводки всех ближайших городов. Сердце сжимается, когда вижу очередное ДТП с участием мотоцикла. Но каждый раз я свободно выдыхал, потому что это был не Дима. Я так и не смог его найти. Когда он чего-то хочет, может сделать это идеально. Один его старый друг рассказал, что когда его бросил тот самый бывший, а меня в тот момент не было рядом, Дима точно так же пропал. Никто не мог его найти, ни родственники, ни друзья. Он вернулся через два месяца и никому так и не сказал, где он был. Что ж, если мне надо столько ждать, да хоть год, я буду, только бы снова увидеть его живого и попросить прощения…