Странный
POV Дикки

Мы вышли из зала и сразу же направились к выходу. Потирая свои затекшие бока и ноги, я доковылял до ближайшего диванчика в холле и опустил туда свою многострадальную пятую точку.

Почему многострадальную? Потому что как бы она сегодня не выкобенивалась и не привлекала к себе внимание, у нее этого так и не получилось. Шаки, показывая всем своим видом, наотрез отказался делать какие-либо непристойности прямо в кинозале, и поэтому весь оставшийся час фильма я просидел у него на коленях, от чего собственно и затекли все мои конечности.

«То есть то, что он делал со мной до этого - это нормально?». Ворча как старик (конечно же, про себя), я всё-таки уселся в кресло и с обиженным видом уставился куда-то в сторону.

Если бы я только знал, что этим «обидам» не суждено будет просуществовать и пяти минут, я, конечно же, поступил бы иначе и, как минимум, перестал корчить из себя невинную девчонку, но я ведь этого не знал, продолжая вести себя как учащийся D класса.

Моё внимание отвлек высокий парень в синих джинсах и белой рубашке, один конец которой был заправлен в эти самые джинсы. Он вышел из детского зала и, облокотившись прямо на дверь, поставив ногу на мусорное ведро, залез одной рукой в свой карман и выудил оттуда помятую пачку сигарет. Следом за ним выползла целая толпа недовольных детей на вид лет по семь - десять, некоторые даже одновременно ворчали и ревели в голос, а когда же мужчина, выдыхая едкий дым прямо в лицо деткам, сопроводил их уход замечательной комбинацией, состоящей из среднего пальца, дети, кажется, и вовсе сникли.

- По таким дармоедам психбольница плачет, - устало выдохнув очередной столб дыма, произнес мужчина, потирая свою щетину. Хоть он и хотел казаться старше, безусловно, у него это получалось, он всё равно не выглядел больше, чем на тридцать.

- А по тебе так и вовсе целая сеть подобных отделений рыдает, - я, кажется, не заметил, как в монолог этого парня встрял Шаки, направляясь в его сторону и протягивая руку в знак приветствия, которую, между прочим, очень быстро пожали. "Знакомы?".

- Черный, неужели ты? Я думал, ты в такие места не ходишь, - ухмыльнулся парень, возвращаясь к своей почти докуренной сигарете. "Черный? Ну вот теперь у меня появилось новое прозвище. Шаки, можно я тебя так называть теперь буду?".

- Нет, это твои накуренные галлюцинации, идиот, - ухмыльнулся Черный. – А ты чего не дома? У тебя же выходной? – забрав из рук парня сигарету и затушив её о край бочка, выбрасывает в урну и продолжает вести с ним беседу.

- Молодые люди, не курите тут, - за спиной у знакомого Шаки, выросла та странная бабушка с невозмутимым видом.

- Пошла нахрен старая кошелка. Со стрессом, который я пережил, между прочим, в вашем ебанутом зале, я могу курить тут ещё сутки, - клацнув зубами и сопроводив старуху очень недобрым взглядом, парень оперся одной рукой на плечо Шаки и начал рассказывать о суровости деток, что только что покинули этот зал.

- Ты прикинь, какое выебистое нынче поколение, я на сцене пробыл всего десять минут, а такое ощущение, что батрачу там целые будни, - ухмыльнулся он.

- Всегда удивлялся твоему красноречию. Сэм, не валяй дурака, как будто ты не знал на что подписывался, - забирая уже вторую целую сигарету изо рта некого Сэма, процедил сквозь зубы Шаки, отправляя эту палочку в мусорку и, как бы невзначай, изогнулся так, что рука Сэма, которая покоилась на плече у Шаки, больше там не лежала.

Наблюдая за всей этой картиной, я стал невольно улыбаться и, кажется, тем самым привлек к себе внимание этого странного типа.

- Эй, ты че так лыбишься, как посол на доносе, - фыркнул он, за что сразу получил сильный подзатыльник от Шаки. «Я удивлён».

- Знакомься, это Дикки, Дикки это Сэм, - мне показалось или его слова были пунктиком разговора и ни мой, ни тем более ответ Сэма не был важен.

- О, так он с тобой. Ну, здорово, чудило, будем знакомы, - нет, ну за это нахальство он, конечно, получил ещё раз по тому же затылку от Шаки, и в добавок я буквально пригвоздил его своим взглядом к стенке. «Ну и развелось тут».

- Так ты чего не дома? Я же тебе отгул дал? – «О, а вот это новость. Он что, работает под началом моего опекуна? Тогда понятно, откуда такие манеры», - подумав об этом, я невольно улыбнулся шире.

- Да брат попросил подменить, ты же знаешь его мягкую натуру, так вот я церемониться с этими задротами не стал и вставил им словесно по первое число, думаю, ты видел их лица при выходе, - гордо заулыбался Сэм. - А вы тут чего прохлаждаетесь? Неужели ходили на эту ересь?

- Ходили, - сухо бросил Шаки, подходя ко мне ближе и приобнимая за плечо. - Пойдём мы, не хочу, чтобы от тебя тут кое-кто нахватался словечек, - весело процедил сквозь зубы он. - Не забудь завтра на работе объявиться, - Шаки пожал ему руку и, кивнув головой в сторону выхода, подмигнул мне.

***

- И что это сейчас было? – сидя в машине и всё еще находясь в странном состоянии, спросил я.

- А, ты про чудика, что вышел из зала? Так это мой архитектор, - улыбнулся Шаки и завёл машину. "Мне всё больше хочется побывать на его работе!".

Самый главный человек.
Чем больше мы сожжем мостов,
Тем легче выбирать дорогу.
Но прежде чем бросаться в омут,
Подумай, подожди не много

Я открываю дверь за дверью
И верю в то, что правильно иду.
И может быть случиться счастье,
А может снова попаду в беду.

Я не знаю, что будет завтра.
Но по любому, за все отвечать головой.
И это единственная причина
По которой я не зову тебя за собой

Я потерял свой край чудес,
Все для того что бы дойти до края,
И отдаю свободу за возможность
Сойти с пути и влиться в стаю.

И если хочешь то иди со мной рядом.
Но только до конца, что бы не случилось.
И обещай мне не жалеть
О том что не сложилось

Я не знаю, что будет завтра.
Но по любому, за все отвечать головой.
И это единственная причина
По которой я не зову тебя за собой

POV Дикки

Кажется, в последнее время от такого большого количества мыслей в моей голове я просто схожу с ума. Они переполняют меня, как студеная вода, которая вот-вот выльется из графина. А ведь вода не может обладать одновременно разными вкусами. В этом графине, смешиваясь друг с другом, она приобретает один единственный запах, цвет, который отражает её содержимое. Вот так и у меня, все, о чем бы я не думал, в итоге склоняется к одному единственному выводу: я хочу узнать Шаки, я хочу быть ближе для него. Хоть я и никогда не сравнивал себя с братом, но почему-то именно в этот момент и именно в этом месте, сидя в своей комнате и ощущая, как тонкие белоснежные пальцы скользят по ткани моей одежды, аккуратно раздевая меня, я хочу быть как он. Я хочу, чтобы со мной делились своими мыслями, мнением и принимали за равного, а не как за того, о ком нужно только заботиться.

Может, я слишком много прошу? Наверное, я не прав. Я ведь сам абсолютно ни о чем не говорю с ним и так же как он держу всё при себе. Вот только кому от этого легче? Возможно, я соглашусь с тем, что хотел бы обсуждать с ним не каждую тему, о которой могу позволить себе думать, но, по-крайней мере, процентов тридцать всего, что накопилось во мне, я бы точно попробовал разделить с ним.

- Я тебе надоел? – решаясь хоть каким-нибудь образом завести разговор, спрашиваю банальный вопрос, на который совершенно не хочется слышать банальный ответ. Помню, когда спросил у него спустя три месяца пребывания в доме, он одарил меня холодным взглядом и просто ответил «Нет», так же холодно и четко, как и смотрел!

Он молчит, продолжает снимать с меня одежду, чтобы уложить в постель, ведь именно это он собирался сделать, когда донес меня от машины до моей кровати на своих руках.

- Надоел, - тем самым не выдерживая молчания и его пристального взгляда, делаю свой вывод и невольно произношу слова вслух. «Но я же не хотел этого говорить?».

Он поднимается с колен, тихо и всё так же молча, опускается рядом со мной на кровать и просто кладёт свою руку мне на голову. Она теплая. Она просто лежит тихо и мирно на моих волосах, ничего не делая. Не гладя, не ударяя. Просто.

- Ты для меня самый главный человек, - шепчет он почти на ухо, все так же, не убирая руки, от которой, как ток, исходят нити тепла.

Зрачки расширяются, глаза, будучи в сонном состоянии, открываются настолько широко, что волосы, которые находятся у лица, вот-вот коснуться глазниц. «Он сказал. Он сказал, что я «главный человек» для него, но почему? Что я такого сделал, чтобы таким являться?».

Он будто чувствует мой вопрос кончиком своих пальцев и немедля отвечает:

- Дикки, попробуй подумать хорошо, анализируя весь наш совместно прожитый год. Я ведь для тебя не посторонний человек, и ты знаешь, как я вел себя раньше, когда еще был жив твой брат, как я вел себя, когда его не стало, ты помнишь, каким я был, когда ты только пришел в мой дом, ты знаешь, каким я стал сейчас. Я не скажу, что изменения во мне значительные и возможно кем я был при твоем брате и при первом твоем появлении в доме, тем я и оставался на протяжении долгого времени. Но сейчас, - он сделал паузу, будто бы подталкивая меня, чтобы я закончил.

И я продолжил. Слова сами собой сорвались с губ, но это была правда. Правда, которую ему было необходимо услышать, наверное, так же, как и мне, его ответ.

- Ты изменился!

- Вот видишь ты и сам это понимаешь, конечно же, изменениям можно дать два значения, а точнее сторону, в которую я улучшил или ухудшил себя… - он не договаривает, останавливаясь на полуслове, когда я сорвавшись с места и поддавшись чувству, которое давил даже находясь с братом, просто обнял его за шею, уткнувшись в плечо. Захотелось. Очень. Настолько сильно, что я даже не жалею. Сейчас! Возможно, потом я и буду думать, что зря поддался своим мыслям, но только не в это мгновенье.

- Нежность. Сейчас в твоём отношении ко мне присутствует именно она, - стараясь не сорваться на хрип, произношу я. – Знаешь, меня пугало это. Раньше. Но может я просто не привык? – оторвавшись, я посмотрел ему в глаза и продолжил, - Может, я просто, как и ты, был не готов?

Он понял меня. Так же безмолвно, просто прижав меня сильнее, опустил свою голову на мою и, придвинувшись плотнее, из-за чего я стал чувствовать его умеренное сердцебиение, он так и остался сидеть.

Возможно, эта ночь стала самой долгой для меня, ведь мы просидели так несколько часов, до самого рассвета. Но она была одновременно коротка, из-за чего я бы непременно повторил её ещё раз.

"Зачем?".

POV Дикки

Время тянулось мучительно долго, казалось, что именно сейчас оно вот-вот остановится, а мы так и будем искать Габи без какого-либо результата. Мы объездили те места, в которых, как я предполагал, она могла появиться, но ни одного признака её появления мы так и не обнаружили.

Одно из первых мест, в которое мы отправились, была старая заброшенная детская площадка, которую не снесли только по той причине, что строить какую-либо «достопримечательность» там просто не выгодно.

Следующим пунктом назначения стал дом, в котором раньше жила бабушка Габи. Как-то мы к ней заходили ещё при жизни, и Габи отзывалась о ней самыми наилучшими словами, которые только можно было подобрать, поэтому я почему-то решил, что она, возможно, там, ведь я сам недавно ночевал у своего дома.

- Ты не голоден? - спросил Шаки в девятом часу поиска. Мы как раз проезжали местную забегаловку и двигались по направлению к небольшому супермаркету.

Я хотел было помотать головой, так как отчаяние не давало покоя, а так же мысль о том, что все места, которые я знал, мы уже осмотрели, но живот предательски заурчал, и это не осталось не замеченным Шаки. Поэтому, доехав до магазина, он припарковал машину и, сказав мне, что что-нибудь купит, вышел из неё, оставив меня и дальше общаться с собственными мыслями, которые не хотели давать мне покоя.

Если честно, то я даже не знаю, чтобы сказал Габи, если бы нашел её. Конечно же, был один выход – позвонить её матери и рассказать о её местонахождении, так сказать, выполняя своё обещание, но рано или поздно мы бы встретились, и перекинуться словами пришлось бы. Хотя… Я ведь совершенно не знаю, захочет ли она, да и вообще захочу ли я сам… Она не плевала мне в душу, потому что делала всё на эмоциях, возможно, не обдумав свои действия, но осадок от той встречи до сих пор остался, и мне грустно от этой мысли.

Я сидел в машине Шаки, тратя время на пустые, как мне казалось, размышления, когда в стекло постучал мужчина с улыбкой на лице, показывая жестом, чтобы я опустил стекло вниз. Наверное, раздумывать, зачем я ему понадобился, времени не было, а зря. Ведь я тут же пожалел, как только открыл стекло до конца. Ведь сильная мужская рука схватила меня за ворот рубашки и на половину вытащила из машины, так и оставив парить между тем и этим пространством.

По животу пробежали яркие вспышки боли, ведь именно из-за того, что стекло было в полуопущенном состоянии, оно сильно давило на бока и область живота, заставляя эти части тела испытывать букет весьма неприятных ощущений.

- Это машина Шакира? - прошипел мужчина, притягивая ближе. Мне в лицо ударил ярый запах алкоголя из его рта, а левая щека стала буквально тереться о его щетину, ведь держал он меня в довольно неудобном положении и довольно близко от своего лица, будто стараясь не упустить не единого слова, специально пододвигая ближе к уху.

- Да, - честно ответил я, радуясь тому, что Шаки тут не оказалось. По ушам сильно дало звучание его полного имени, из-за чего опасность, исходившая от мужчины, стала вдвое больше. «Очередной знакомый?».

- Значит, ты его крыска, - он притянул меня ближе, стараясь вытащить из машины, но я в последний момент уперся руками в стекло, из-за чего причинил себе ещё больший вред. – Ты слишком взрослый, чтобы быть его сыном, поэтому в голову закрадывается безумно пошлая мысль, которую я бы тоже был не прочь опробовать на вкус, - мужчина с пьяным, но при этом серьезным и дерзким видом, заявлял подобные вещи, вскидывая свою свободную руку и кончиками пальцев прикасаясь к моей щеке. Ощущение было мерзкое, совершенно не такое, когда это делал Он. Я поморщился, за что получил сильную пощечину вслед.

– Шлюха не должна так себя вести, ведь клиенту это может не понравиться, - гордо и в очередной раз пафосно заявил неприятель. – Чего же ты не плачешь? Даже не вякаешь? – его голос был пропитан злобой, но тут же в нём проскальзывали какие-то нотки обиды… еле заметные, почти не уловимые, но я их поймал.

- Вас что-то гложет, мистер? – обращаясь к нему в вежливой форме, намного вежливее, чем обращался бы к нему любой другой человек, я снова попытался оттолкнуться назад, но вместо того, чтобы нырнуть в машину, я лишь сильно ударился головой об угол крыши.

- Не смей задавать подобные вопросы! - в точку! Кажется, он просто не поделил что-то с Шаки и теперь под воздействием алкоголя пытается с ним поквитаться, не найдя лучшего способа, как унижение людей из его близкого круга, ведь даже дураку понятно, что абы кто в его машине не может сидеть, или же я слишком плохо знаю Шаки.

Мужчина снова занес руку для очередной пощечины, но в последний момент сжал её в кулак и зарядил им со всего размаху мне по скуле, плавно и быстро съезжая по шее. Я закашлял… Опуская голову и давясь воздухом, буквально через секунду, как позволил себе от противной боли закрыть глаза, я услышал новые быстрые шаги, сюда направлялся кто-то ещё.

Резкий и точный удар, и мужчина, что держал меня, падает на колени, его накрывает волна боли из-за нанесенных ударов в район живота. А я ловлю себя на мысли, что никогда ещё не видел Шаки в такой ярости: он бил его так долго, что казалось, он умрет, но удары были нанесены только в не жизненно важные органы, от чего мужчина отделается лишь гематомами и синяками.

- Вставай, ублюдок, - в один мах подняв мужчину за шиворот, он кинул его на другую машину и хотел было продолжить, как тот, собирая последние силы, резко рванул ему на встречу, ударяя ногой в пах и тут же добивая в челюсть.

Из глаз прыснули слезы: «Зачем? Зачем ты пришел?» - редкая обида из-за того, что там оказался не я, заглушила мой разум как туман. Я будто снова очутился в том дне, после которого навсегда отказался от сотового телефона. «Зачем? Зачем?».

Шаки согнуло пополам от такого удара, из-за чего на лице мужчины выступила победная улыбка, исказив его безобразное лицо ещё больше.

- Я ненавижу тебя, Шакир, - плюнув в его сторону, он снова вернулся ко мне, хватая за волосы и силой вытаскивая из машины. – А теперь я поиграюсь с твоей игрушкой, - кажется, эти слова разбудили зверя в глазах и сердце Шаки, ведь то, что я увидел… ту реакцию, которая последовала после его слов… просто нельзя было назвать человеческим поведением. Такое обычно совершается в состоянии очень сильного аффекта.

Шаки подпрыгнул, упершись своими руками и оттолкнувшись от земли, вскочил на ноги и за миллисекунду оказался около нас и, схватив за руку мужчину, резко дернул на себя. Послышался хруст, а затем душераздирающий вопль. Он её сломал. Но на этом не остановился. Вытерев рукавом кровь с губы, которая появилась в момент резкого подъема, он с силой пнул мужчину и, резко подняв его на ноги, обрушил на него ещё одну вереницу очередных ударов.

- Лежачего не бьют, - зашипел он в тон мужчины, продолжая бить. – Ведь так? – ещё удар. – Но ты не лежишь, поэтому я убью тебя… - каждое слово, каждый последний слог звучал как смертный приговор, в который я без сомнения поверил.

Но ведь этого допускать нельзя… Собрав все свои эмоции в кулак, давясь слезами, которые потом лились из моих глаз, я крикнул, что есть мочи:

- Прошу, не надо, - и так же быстро открыв дверь, рванул в сторону Шаки, бросаясь к нему и сжимая его тело в своих объятиях.

Какое-то время он их не замечал, продолжая колотить измазанного в крови мужчину. Но после нескольких секунд он остановился. Резко. Как будто что-то щелкнуло… И так же быстро развернулся ко мне.

- Прошу тебя, пойдем… поехали, - он словил пару слезинок своими окровавленными пальцами и, молча и устало кивнув мне, обнял меня, крепко прижимая к себе.

- Дикки, - прошептал он на ушко, падая на колени и смотря на меня снизу вверх.

- Прошу, - слезы брызнули по новой. – Вставай, - казалось, каждое слово даётся с большим трудом. – Пойдём…

- Я никому не позволю обидеть тебя, - прошептал он еле слышно, все так же не отрывая своего взгляда от моего.

- Я верю тебе, - продолжая рыдать взахлеб, произнес я.

Я был готов прямо там повиснуть у него на шее, но страх, что мужчина вот-вот поднимется и всё это продолжиться, не отпускал меня. Кое-как подняв Шаки, я схватил воляющийся на земле пакет и повел парня до машины. Тот странный знакомый сильно его ударил, ведь я сам понимаю, какие могут быть ощущения, когда бьют именно туда… От чего боль за Него была безгранична.

Дойдя до машины и окончательно усевшись в неё, я только там заметил, что мои руки и ткань футболки испачканы моей же кровью. Задрав ее, я убедился, что боль, которую ощущаю, не отголоски прошлой, той, которую я испытывал, опираясь на стекло, она что самое ни на есть новая… Ведь тонкий свежий порез проходил чуть ниже пупка…

Было плевать…

Пока сердце так билось…

Пока страх и боль за Него не отступали…

Я продолжал тормошить Шаки, чтобы тот хотя бы завел машину и поехал… Куда угодно… Лишь бы подальше отсюда.

***

Мы проехали совсем немного, он остановил машину в двух километрах от того места и, закрыв глаза, безжизненно упал на руль. Я бы подумал, что он умер… Но даже на таком расстоянии ощущая, как бешено колотиться его сердце, я понял, что он так же как и я напуган.

- Кто это был? – позволил я себе спросить, доставая из пакета минеральную воду и снимая с себя рубашку, чтобы разорвать ее на лоскутки.
- Мой бывший работник, я уволил его четыре дня назад, - я аккуратно смочил одну получившуюся тряпку и потянулся за рукой Шаки, что покоилась на руле. – Я уволил его…

- За что? – посмел поинтересоваться я, смывая его кровь и обрабатывая перекисью, взятой из бардочка, избитые кости на руках.

- Я взял его на работу очень давно, он был действительно мастером своего дела, - забинтовав руку, я взялся за другую. – Но он загубил свой редкий талант в вине… По началу я терпел его постоянные пьянки, разрешал отоспаться на работе, - я опустил обе его руки и, смочив лоскуток минеральной водой, протёр его лицо. – Вот только недавно он сел мне на шею, и все его выходки перешли границы, - он замолчал и уставился в одну точку.

Когда же я проследил, куда он смотрит, оказалось, что это мой порез на животе, за который вскоре я сам принялся, проделав тоже самое, что и с руками Шаки. Рана оказалась не совсем глубокая… лишь неприятно саднила и всё.

- Одень, - Шаки снял с себя рубашку и, даже не слушая мой ответ, быстро накинул на меня, заставляя сунуть обе руки в рукава.

- Я бы убил его за это, - перетаскивая меня к себе на колени, он уткнулся головой мне в грудь и тихо, еле слышно, засопел. Видимо, второй удар, что был ему нанесен, теперь заставит почти каждый его вздох быть болезненным, пока эта вспышка боли не пройдёт.

Припав своими губами к его волосам и запустив в них свою руку, я начал осторожно гладить их, стараясь проявить всю свою заботу, ласку и благодарность, но, казалось, с трясущимися руками это получается не очень…

Закрой глаза.

POV Дикки

Один кричит белый, другой кричит чёрный
А на деле серый - идите к чёрту
Чаще верю глазам и всё реже речи
И липким враньём здесь каждый блещет
Гордо задранный нос, всё как будто всерьёз
Он всегда прав во всём, а если что - не причём
Но из этих речей правды только 2 слова
Я опять закипел от того, что снова...

Такая наглая ложь,
Что я не в силах понять
Как можно так врать?
И я от злости...
Забыл, как дышать...
Как дышать... Как дышать...

- Вставай, соня, - стянув с меня тонкую простынь, одарив всё тело касанием прохладного дневного ветерка, Шаки приподнял меня на руках и, позволив себе немного поухаживать, как за маленьким ребенком, отнес прямо на кухню, посадив на стул и пододвинув к столу, на котором уже стоял завтрак: аккуратно нарезанный хлеб, ровные ломтики сыра, мой любимый апельсиновый сок и вазочка с нарезанными фруктами. Насыщение обещало быть вкусным и легким.

- Спасибо, - на моём лице выступил румянец, а заметив, что это не осталось без внимания Шаки, я покраснел ещё сильнее: «Что с тобой, парень?» - насмехаясь, кричало сознание. «Я хочу есть», -словно не понимая контекста выражения, отвечал я сам себе. – А долго я спал? - откусывая кусок яблока и беря в руки сыр, спросил я.

- Время два часа дня, - посмотрев на часы, ответил он. – Я хочу тебя поздравить, ты пережил самую ужасную жару, что была сегодня в двенадцать дня… В твоей комнате от нее даже следа не осталось, - улыбнулся он, перехватывая из моих рук кусочек яблока, который я хотел отправить к себе в рот, и притягивая в свою сторону, позволил себе полакомиться им. Небольшой синяк на скуле ближе к шеи и збитые костяшки на руках снова напомнили мне вчерашнюю картину, из-за чего я невольно поежился.

- Ничего не болит? - с болью в глазах и странной досадой спросил я, пользуясь случаем, отправил ему в рот дольку сливы перед тем, как он ответит.

- Меня больше волнует твое самочувствие, - он встал со стула и, не предупреждая меня, одним ловким движением задрал мне кофту так, что я сам потерял весь обзор. Я почувствовал, как его рука прошлась по тоненьким порезам на моем животе, которые были покрыты корочкой запекшейся крови, выступившая, видимо, за ночь. На завершающем пути его пальцы сжались в кулак, из-за чего я снова почувствовал странную обиду и беспомощность в данной ситуации… Я ведь знаю, что он винит себя, но он не виноват! Через тонкую ткань своей рубашки я чувствую на своих губах его – горячи и такие пленительные. Мимолетный, почти невесомый поцелуй заставляет мое сердце колотиться, словно частика меня где-то в самом нутрии перестраивается на новый принцип роботы… Кажется, что без Него уже нельзя…

- Ты покушал? – спросил Шаки, убирая со стола пустые тарелки, возможно ответ ему не был нужен, но сказать он что-то должен был. – Я приготовил тебе сюрприз, - его слова заставили это невесомое чувство радости стать тяжелее, из-за чего волшебство этого утра стало каким-то загадочным для меня…

***

Он закрыл ладонью мои глаза и, говоря куда стоит ступать, начал аккуратно вести меня в сад за его домом, хоть в нем и не росло большое количество различных растений, дающие сочные и разнообразные плоды, как в саду у Натаниэля, это место отличалось какой-то древней аристократичностью, о которой я так много читал в отцовских книгах ещё будучи семилетнем ребенком. Возможно благодаря этому, в класс C7 я попал на полтора года раньше положенного срока.

Мы остановились. Он убрал руки, отойдя на шаг назад.

- Открывай, - шепотом произнёс мой опекун, на минуту сохраняя эту томящую интригу.

- Не… может… быть, - перед моими глазами стояла беседка, она была точной копией той, что когда-то мы сами сделали с братом и отцом… Именно на ней я провел ту холодную ночь, укутавшись листвой виноградника, что обвил своими ветвями.

Но эта не могла быть она… время, погодные условия и заброшенность нашего сада сделали свое дело, не до конца, но частично разрушив нашу работу, а это могло означать только…

- Тебе нравится? - немного подождав и не услышав и даже не увидев моей реакции, так как стоял спиной, спросил темноволосый парень и, подходя ближе и слегка наклоняясь, коснулся своей грудью моей спины.

- Ты… ты, - дар речи пропал безвозвратно, заливавшие моё и без того бледное лицо слезы стекали ручьем, оставляя на футболки темные, мокрые пятна.

- Я? – он развернул меня к себе и постарался взглянуть в мои заплаканные глаза, казалось, все мужское покидает меня, а то детское наивное счастье заливает доверху, как стеклянный сосуд.

- Ты сам… - снова не закончив это и без того трудное предложение на данный момент, я просто закрыл лицо руками, ощущая эту знакомую невесомость, которая поприветствовала меня ещё утром. Он донес меня до беседки, аккуратно посадил на качели и, опустившись рядом, осторожно смахнул слезы рукой.

- Я сам её сделал… - спрашивать о том, сколько дней ушло на эту работу, было бессмысленно, я ведь и сам прекрасно помню, что за один день её точно не сделаешь, но в голову закрался вопрос, который я почему-то поспешил озвучить раньше, чем окончательно подумать о нём.

- Зачем?

- На это много причин, - тяжело вздохнул Шаки, облокачиваясь на спинку и тихонько отталкиваясь ногами. – Я тогда чуть с ума не сошел, когда узнал, что ты находишься в доме у какого-то торговца людьми, который по описанию напоминал мне старого похотливого извращенца, который день и ночь растлит детей.

- Я не ребенок, - невинно произнес я, видя, как после моих слов на Его лице появляется улыбка.

- Я знаю. Но все же… Все эти дни я места себе не находил, а когда по чистой случайности в очередной день долгих хождений дошел до твоего дома, заглянул в сад. Эта беседка не осталась без внимания, а видя её так близко, я вспомнил, как твой брат говорил о том, как сильно она тебе нравится, как много времени ты проводишь на ней, - он остановился. - Я делал её каждый день с того момента, по чуть-чуть, чтобы оставить в тайне, а когда нашел тебя спящим в том винограднике, понял, что будет лучше, если работа ускорится… Сегодня этому послужил твой долгий сон, - уточнил он, прислоняясь своими губами к моему виску. – Дикки, послушай меня… - он остановился, словно собирая все мысли в одно целое звено. – Я слишком много сделал тебе, из-за чего ты можешь меня ненавидеть, но я хочу исправить все, искупить каждый тот день, что принёс в моём лице тебе боль и страдания… Я хочу, чтобы ты полю… - свою фразу он не поспел озвучить вслух до конца, но, возможно, именно это послужило тому, что я сам её додумал и практически мгновенно продолжил за ним, смакуя, как вкусное варенье, каждое слово.

- Полюбил… тебя… Если это так, то мне очень приятно это слышать от тебя, - слезы на глазах больше не блестели, на душе появилось спокойствие.

Я опустил голову на колени Шаки и под осторожные поглаживания его рукой по моей голове закрыл глаза, позволяя себе продлить это чувство, что пульсировало в каждой жилке, растекаясь по венам…

Есть время...

POV автора

Как много нужно времени человеку, чтобы понять, что он стал другим, что его внутренний мир уже никогда не будет прежним, потому что многие убеждения, а главное выводы и мнения, которые складывались годами, просто рухнули, в один момент разрушив под своей тяжестью даже фундамент, на котором они стояли…

И тогда, когда человек это понимает… В его голову закрадывается множество вопросов…

Кто я?

Зачем я здесь?

Зачем я живу?

Кто эти люди рядом со мной?

Зачем они рядом?

И когда ни на один вопрос ты не можешь найти стоящий ответ, ты начинаешь рыться в осколках своей памяти, стараясь склеить один единый пазл, чтобы получить из тысячи одну картинку…

Не получилось? Да… Ты лишь с досадой киваешь, чтобы начать заново по ниточке перебирать все свои старые впечатления… Но ведь ощущения уже не те… Потому что того старого человека уже нет…

Он остался в прошлом… растворился где-то вдали, поставив на своё место новую оболочку, которая до конца жизни останется твоей душой…

Возможно, в этом и состоит взросление? Может в этом и гвоздик жизни, о котором так напрасно, очень быстро забывают люди?

Мы меняемся, не замечая этого… Наш мир обретает другие краски… И каждый человек знает, что цвет этих красок зависит от поведения окружающих тебя людей…

***

Утро напомнила о себе довольно необычным образом… С самых первых минут восход солнца влил теплый и в тоже время, из-за свежего ветерка, прохладный дождь, который наполнил своей барабанной дробью всю комнату…

Открыв глаза, позволил себе первым делом взглянуть в окно и убедиться, что барабанит именно дождь… Тело ощутило подозрительную легкость и тоску по чужим и в тоже время таким родным объятиям…

Глаза в поиске побежали по глади кровати, стараясь отыскать там Его, но вместо спящего силуэта на простыни лежал бережно сложенный листок бумаги…

«Уехал рано… Работа, прости, мышка. Не скучай…», - сердце больно сжимается… Колит так сильно, что в ту же минуту ты готов схватить нож и вырезать его, чтобы избавиться от этого противного ощущение, которое так терзает душу…

«Опять… Опять… Это странное чувство, опять эти отшлифованные строки… "не скучай"… "работа"… опять», - судорожно произносят твои губы, но звук изо рта так и не достигает пространства комнаты, оставаясь лишь твоими мыслями…

Глаза невольно натыкаются на стрелочку, которая ровно прорисована в конце листка: «Переверни», - и ты позволяешь себе исполнить эту немую просьбу, после чего, от увиденного, твои губы сами расплываются в улыбке…

«Не проведешь этот день с пользой, вернусь и накажу… Целую», - такие нежные строки заставляют тебя смутиться и буквально удавить своим разумом самого себя за прошлые немые оскорбления в его адрес…

«Ты его совсем не знаешь», - отчетливо шепчет, что-то внутри тебя, но ты находишь этому оправдание: «У меня целая жизнь, чтобы узнать!».