Холодно. Стою на берегу потемневшей реки. В это время года она напоминает черную пучину. Снова поеживаюсь, вспоминая с каким нетерпением мы погружались в нее летом и, осознавая, что сейчас ни за что бы туда не полез. В замерзших пальцах тлеет сигарета. Я уже привык убивать их одну за другой. Улыбаюсь с садистским чувством удовлетворенности этим. Вот бы и мне просто сгореть в пламени огня, оставив от себя всего лишь пепел. Хотя, так ведь было, пусть и не в буквальном смысле.
Снова ежусь от порывистого ветра. Ненавижу это время года. Небо затянуто ужасным серым цветом, голые деревья, протягивающие к нему свои ветви. С них сорваны последние листья. Создается впечатление, будто они мертвы. Наверное, это напоминает нас. Или просто мне так кажется?
Холодно. Скоро выпадет снег. Ты его любишь. А я нет. Иногда мне кажется, что ты любишь все то, что не люблю я, будто делаешь назло. Как ты мог так поступить со мной? Что я сделал неправильно? Разве нам не было хорошо вместе? Слишком много вопросов, которые некому задать. Впрочем, я тоже оказался хорош. Не следовало отпускать тебя так просто. А я… дурак. Думал, что поступаю правильно. Но ведь правильно не значит хорошо, да? В следующий раз буду умнее, если он будет этот самый следующий раз.
Холодно. Все вокруг будто замерзло, когда ты ушел. Так просто… взял и ушел, сказав, что больше меня не любишь. Сколько раз я задавался вопросом, будем ли мы вместе завтра, через месяц, через год… Тебе всегда удавалось убедить меня в том, что мы будем вместе всю жизнь. Нет. Даже вечность. Но вечных вещей не бывает. Тем более, если они столь хрупки. А ведь мы даже и не ругались никогда. Ты мог обижаться на меня из-за сложных заданий или недостатка времени, но тут же прощал, когда мы оставались наедине.
Холодно. В тот день, когда мы впервые встретились, тоже было холодно. Но по-другому. Это была ранняя весна. Повсюду лежал еще не успевший пожелтеть снег. Странно, но познакомили нас твои родители. Тогда я первый раз пришел к вам домой. До сих пор помню твое удивление при виде меня. До сих пор помню, как учащенно забилось сердце. До сих пор не могу разгадать твоей реакции… Я должен был готовить тебя к экзаменам по русскому и литературе. Ты всегда очень много говорил. И всегда не по делу. А писал так, будто специально пытался нарушить максимальное количество правил. С литературой тоже было не очень. Ты любил читать. Просто обожал. Но всегда не то, что было задано школьной программой. Пришлось переубеждать и доказывать, что классика тоже может быть интересной.
Холодно. Кажется, что холод преследует меня везде и повсюду. С раннего детства. Я никогда не знал своего отца. Мать до сих пор не раскрыла его имени. Впрочем, не очень-то и хотелось. Он ушел, как только узнал о ее беременности. Растила она меня одна. В тесной однокомнатной квартире кирпичного дома на окраине города. Там даже отопление не каждую зиму было… Мать делала все, что могла, стараясь и обеспечить меня, и копить на мое дальнейшее обучение. Я старался не быть обузой. В университет поступил на бюджетное. В этом же году мы переехали. Поэтому мать, живущая там до сих пор, теперь ваша соседка. Сейчас я обитаю на съемной квартире. Той самой, в которой мы провели вместе столько ночей.
Холодно. Наверное, ты был моим личным солнцем, согревая меня. Казалось, что с твоим появлением пришла весна. Вот только до сих пор не могу понять, как же ты понял, что я гей? Никто же не знает. Ты просто поцеловал меня после одного из занятий у меня дома, перед тем как уйти, оставив одного в пустой квартире. Я тогда полночи не спал. Вот так ты умудрился занять все мои мысли. Это теперь я безумно хочу, чтобы не было всего того, что случилось между нами. Не было совсем. Лучше не знать о твоих объятиях, ласках, поцелуях. О твоих детских, но таких потрясающих выходках. Об ощущении тебя рядом под теплым одеялом.
Холодно. И дождь начинает накрапывать. Пора уходить отсюда. Но я продолжаю стоять, не двигаясь с места. В наушниках играет очередная белиберда, которую я и не слушаю толком. Просто фон. Помню, как ты впервые подошел к полкам с дисками в моей квартире. Для меня музыка была просто настроением или способом его исправить. Для тебя это целый мир, в котором ты любил теряться. Ритм… неспешный. На плеере до сих пор лежит притащенная откуда-то тобой папка с говорящим названием «Music of sex». Теперь прослушать хоть одну композицию из нее мне просто не хватает смелости. Кажется, будто сквозь заманчивые и тягучие звуки я услышу и твои стоны.
Холодно. Да и дождь набирает силу. Откидываю мокрую челку и поднимаю выше ворот свитера. Снова тянет курить. Дым от сигареты заставляет на время отвлечься  от неприятных мыслей. Просто зависнуть, не замечая, что дождь превратился почти в ливень. Из этого состояния меня выводит капля, упавшая прямо на кончик сигареты и затушившая ее. Теперь и в ней нет огня. Разворачиваюсь и, наконец, ухожу прочь.
Холодно. Дождь стекает по лицу, забираясь тонкими ручейками под ворот свитера.
Холодно. Порывистый ветер приводит в беспорядок тяжелые мокрые пряди на голове.
Холодно… вот только почему-то больше не внутри.

А их и нет... Этот единственный.