Сегодня любовь моя, ты вновь слишком много плакал. Прошу, пойми, каждая твоя слеза, раскалённым оловом падает мне прямо в сердце. Это больно, видеть тебя таким. А я вижу, смотрю на тебя, содрогающегося в рыданиях и тоска разъедает мою душу.
Вновь прикоснуться к твоему плечу, провести ладонью по лицу и прижаться к сильной груди, так мало и так много. Мелочь для человека и чудо для меня. Кем я стал? Не знаю… Может ангелом? Да, мне нравится эта мысль. Мне кажется так, я могу быть тебе полезен.

День первый. Я пытаюсь понять, что же случилось, но медленно осознание произошедшего приходит само. Я погиб. Вот так просто, эта мысль пришла и укрепилась в сознании. Я стал оглядываться, нет, нет тёмного тоннеля, нет света в его конце, нет и моста через огненную бездну, ничего нет. Зато есть ты, моя радость, непохожий сам на себя. Я тут же, рядом. Мне страшно смотреть на себя такого, и всё же, ты пугаешь меня больше. Несмотря на то, что умер я, твоё тело выглядит гораздо более пустым. Глаза устремлены на моё посиневшее тело но я уверен, ты его не видишь. Мои будто остекленевшие, закатившееся глаза, выглядят намного более живыми, чем твои. Это сильно пугает. Видеть таким тебя, страшнее, чем своё собственное, мёртвое тело. Я не пытаюсь дотронуться до тебя, хотя очень хочу обнять и успокоить. Я знаю, этого делать нельзя. Толпа собирается вокруг нас.
Мне это напомнило тот летний день, когда мы решили заняться сексом в парке. Была ночь, звёзды и луна словно заранее знавшие, что двое будут предаваться любви под открытым небом, стыдливо спрятались, ветер решил нас не беспокоить а белочки, что обычно неистово скачут по деревьям смирно попрятались по норкам. Мы решили что сама богиня удачи благосклонна к нам, но забыли про один решающий фактор. Люди. Стоило только нам оказаться в объятиях друг друга, как в парк привалило народу.
-Проказница! -выкрикнул тогда ты.
-Кто? -непонимающе взглянул я на тебя.
Толпа уже начала собираться вокруг нас.
-Эта богиня удачи, -процедил ты сквозь зубы.
Я же тогда благодарил всех существующих и несуществующих святых за то, что мы не успели раздеться донага.
Вот и сейчас толпа так же собирается вокруг. Только теперь на их лицах не улыбки, и с губ их слетают не насмешливые выкрики. Нет, наоборот, они в ужасе наблюдают за тем, как ты целуешь мои алые, окрашенные кровью губы. То и дело я слышу что-то вроде: -Ужас какой! -или -Бедный, молодой ведь.
Но ты конечно же не слышишь их. Ты всё так же отсутствующе целуешь меня и обнимаешь. Я наверное очень холодный.

День второй. Меня уже нет, точнее нет моего тела. Его похоронили ещё вчера. Ты стоял и пустыми глазами смотрел, как на мою могилу бросают землю, и иногда мне казалось, переставал дышать. Моя мать громко плакала и не реагировала на слова других. Её пытались успокоить, говорили что она должна быть сильной, что это несчастный случай и такое может произойти с каждым. Ну нет, не знаю другого такого дурака, который бы умер выбежав на дорогу, за детским мячиком. Будь то ребёнок, ясное дело. Но в двадцать девять — это просто смешно. Когда всё закончилось у могилы остались только ты и мама.
-Это твоя вина! Я говорила моему мальчику прекратить ваши отношения! -мама набросилась на тебя с кулаками и осыпала обвинениями.
Ну не молчи, скажи, что говорил мне не выбегать на дорогу, скажи, что даже в парк, в тот день не хотел идти. Скажи же!
Ты лишь молча поднял на неё взгляд. Непонимающий, пустой, лишённый признаков жизни. Она поняла, что ты ещё не в состоянии вернуться в эту жестокую реальность. Это подействовало лучше любых оправданий. Да и не стал бы ты оправдываться…
Глупый… Ну разве можно так? Ты простоял у моей могилы больше семи часов. Мама была в шоке увидев тебя, стоящего в той же позе и с тем же стеклянным взглядом, промокшего до нитки под проливным дождём. Ничего не говоря, взяла тебя за руку и отвела к нам домой.
Как же мне было больно видеть тебя таким. Заплачь, покричи, но вернись в ту реальность, где должен быть. Мама стала ухаживать за тобой. Я знал, что её материнский инстинкт, это нечто сверхъестественное. Стоило ей только увидеть, что кто-то нуждается в заботе и уходе как включался автопилот. Вот и сейчас, ты был словно ребёнком в её руках. Не понимаю я её, и никогда не понимал. Неужели, чтобы она наконец признала тебя, я должен был умереть. Какой кошмар. Я вздохнул, дышать мне не нужно, скорее просто по-привычке. Весь этот день я наблюдал за тем, как она тебя одевает, купает, кормит. Еда упрямо стекала обратно, категорически отказываясь быть съеденной.
-Клянусь я подключу тебя к внутривенному питанию и пусть через кровь но заставлю жрать!! -проорала она. И ведь сделает же, я это знаю как никто другой. А главное, в этом плане мы одинаковые, оба вспыльчивые и упрямые.
На секунду в твоих глазах промелькнула жизнь и тут же вновь потухла. Любовь моя, у нас с ней похожие голоса при крике, да? А ведь ты всегда ворчал, что мы ни капельки не похожи.
Мне кажется мама, взяв тебя за руку тянет обратно к жизни. Медленно, прилагая на один шаг больше усилий чем другие на тысячу. И всё же это действует. Я благодарен ей как никогда.

День пятый. Ты уже говоришь. Меня всё ещё беспокоят твои глаза, но успокаивает то, что ты стал разговаривать. Коротко, вроде «да» и «нет», и всё же это не может не радовать.
Иногда из твоих глаз текут слёзы. Нет это не плач. Они просто текут, будто твоё тело начало понимать а душа ещё не готова. Я мечусь в ужасе по комнате, когда ты спишь,
-СТОЙ!!
-НЕТ!!
-ОСТОРОЖНО!! -выкрикиваешь постоянно ты. Конечно я понимаю о чём ты.
Мама каждый раз вскакивает с дивана в прихожей, вбегает в нашу спальню, и начинает с тобой разговаривать. Не важно о чём, даже если это детские сказки, ты успокаиваешься.
К концу пятого дня ты уже почти пришёл в себя. За ужином, когда мама вновь безрезультатно пыталась накормить тебя, ты спросил словно ни в чём не бывало:
-Где Димка?
Мама уронила тарелку и испуганно посмотрела на тебя. Увидев самый естественный взгляд, такой для меня родной и любимый, она вздохнула облегчённо и горько одновременно.
-Мария… Чем это Вы заняты? -ты удивлённо смотрел на протянутую ложку и опустил взгляд на тарелку.
-Так где Димка? -повторил ты.
Мама осторожно приобняла тебя.
-Максик, родной, всё у нас обязательно будет хорошо.
Сказав это, она громко заплакала. Как я и думал, мама держалась из последних сил. Мне жаль её, но ты Макс, волнуешь меня сейчас больше. Не понимающе глядя на её полные слёз глаза ты всё повторял:
-Где Димка?… Где Димка?…
Наконец понимание всего пришло и не постучавшись, слишком спешно заполнило сознание. Твои глаза широко распахнулись, зрачки расширились и комнату наполнил дикий вопль, отчаяние пропиталось во всё пространство вокруг и моё бесплотное тело, слишком хорошо его почувствовало. Я знал, что лью слёзы, они сухие и их не видно, но я рыдаю вместе с тобой милый. Мне одиноко уже от того, что я не могу коснуться тебя, почувствовать твоё тепло и дыхание на своей коже. Как же тебе больно, раз ты даже увидеть меня не можешь. Меня больше нет в твоём мире, ты наверно думаешь, что остался совсем один, но это не так любовь моя. Я здесь, напротив тебя. Мои ноги не касаются пола, потому ты не слышишь моих шагов, воздух для меня бесполезен, потому ты не чувствуешь моего дыхания, но клянусь я здесь! Любимый…
-Дим! Дим! Умоляю!!! Димкааа! Я клянусь, что всё для тебя сделаю! Ты хотел котёнка? Хорошо! Я куплю! Нет, ты ведь хотел бы уличного, да?… Купить все могут а уличные никому не нужны, да? Я помню, Дим, я всё помню… Мы возьмём тебе котёнка, даже двух! Дииииим!!!
Ты кричал а затем почти беззвучно бормотал разные глупости… -Да солнышко, хочу именно уличного котёнка… Правда двух? Ура! — я отвечаю тебе… Ты не слышишь, но это ничего, я продолжу отвечать.
-Дим, я буду готовить тебе твоё любимое рагу! Каждый день! И шоколадный мусс! Как ты любишь…
Я улыбаюсь, ты говоришь такие глупости и от этих глупостей становится невыносимо больно, мне кажется, я вот вот распадусь на мелкие частички. Не смотри с такой надеждой, говоря всё это. И прошу не произноси…
-..только вернись!!
Я скорчил гримасу. Не могу больше! Хватит! Я хочу чтобы ты увидел, чтобы почувствовал! Но не молил вернуться! Я ведь хочу, так хочу вернуться… к тебе. Мне не нужен мир, не нужен воздух, только ты один и ничего больше. Но нельзя. Я не прикоснусь к тебе любовь моя. Ты будешь молить и плакать но я не сделаю этого.

День седьмой. Мы оба сходим с ума. Уж не знаю сходят ли с ума мёртвые, но душа у меня имеется и она явно не в порядке. Получается душевнобольной — я, сумасшедший — ты.
Разбил всю посуду в доме, кроме моей чашки. Сжимаешь её в руках уже час и беззвучно что-то бормочешь. Иногда по твоим щекам катятся слёзы, иногда с губ срываются тихие смешки.
Я запутался. Я больше ничего не понимаю. Нас было двое столько, сколько я себя помню. С самого детского сада никто не говорил Максим или Дима, все говорили «вы». Мы стали одним целым ещё до того, как начали встречаться. Что же мы теперь, и есть ли вообще это «мы»?
Мама вернулась к себе ещё вчера. Сейчас она принесла тебе поесть. Ты не ел с того самого дня. Ну что за глупая женщина?! Как можно было приготовить именно это чёртово рагу?! Лишь только его запах коснулся твоего носа, тебя вывернуло, упав на колени ты завыл словно раненый зверь. Милый, прекрати, мне больно.
Стало труднее сдерживать желание коснуться тебя. Думаю если сделаю это, определённо что-то измениться… пока я не знаю что, но это меня пугает.
Я чувствую как моё время кончается… вместе с этим я почувствовал, что пора прекращать впадать в уныние на пару с тобой. Я должен действовать. У меня в запасе не больше пары дней. Пока не время задумываться над тем, что станет со мной, это позже, а пока я должен вернуть тебе счастье. Мысль об этом заставляет меня страдать ещё пуще, мой единственный… я потеряю тебя, но ты обретёшь нечто другое, и это станет для тебя не менее важным, чем был я. Эти дни я просто наблюдал, если бы ты только смирился сам…

День восьмой. Мама меня чувствует. Нет, не моё присутствие а только мои сильные желания. Стоит мне чего-то очень сильно захотеть и ей в голову приходит мысль сделать это. Раньше такого не было, я многое знаю но не могу понять откуда.

Оставшееся время: 46 часов, 36 минут. Любовь моя… начнём.

Мама нашла визитку психиатра в моей старой комнате. Толя, наш бывший одноклассник, красивый, умный, интеллигентный — мечта охотниц за мужьями. Вот только к их величайшему сожалению, он всегда был геем и все эти хищницы, вечно с разбегу впечатывались в барьер между ними и потенциальным женихом. Что же, я их прекрасно понимаю, такие гены и всё впустую. Помнится ты ему всегда нравился.

-Интересно, он когда нибудь наберётся смелости признаться?
-Ты о чём?
-Э?..Хочешь сказать, что не замечал?
-Бля, Дим, меня бесит когда ты всё так растягиваешь! Просто скажи и потеряйся.
-Этот парнишка уже год гипнотизирует твою спину.
-Ээм? Да ладно? … Симпатичный… Мне его трахнуть?

Да, так и было. Ничего не мог поделать с твоей грубостью, и это при том, что ты минуты без меня прожить не мог. Глупый, вечно «Да я в любой момент могу переспать с кем угодно! Да хоть вот с этим!», и ведь даже не видел никого кроме меня. Теперь я сам заставлю тебя. Это обидно, нет, это настолько ужасно, что я могу коснуться тебя в любой момент и всё уничтожить. Наше прошлое и твоё будущее, всё, что у тебя есть. Я сдержусь, ради тебя мой милый. Да, я уже знаю что нас ждёт в этом случае и это меня пугает. Я не смогу решиться на это.
Мама набрала его номер, всё объяснила, назначила встречу. Кажется он очень удивлён и даже расстроен. Я чувствую эти эмоции сквозь телефон. Интересно, ведь мы были можно сказать соперниками, впрочем вряд ли так и было, Макс, ты никогда не выбирал, я был всем, что ты видел. Пусть считает это моим извинением за то время. Я всегда знал, как сильно он тебя любил.

Оставшееся время: 20 часов 16 минут.

Вы с мамой пришли вместе. Толя очень тепло вас принял, принёс обоим искренние соболезнования. Я знал точно, что искренние. Знаешь милый, я немного успокоился и в тоже время сильно встревожился. Он хороший человек и будет замечательной тебе парой, но… с таким человеком ты можешь легко меня забыть, и это ужасает.
Вы остались наедине, вначале ты молчал и лишь сидел почёсывая подбородок. Ты всегда делаешь так, когда в растерянности. Он похож на меня, да?… На самом деле вовсе не похож, это я тебе внушил. Теперь я понял, почему потеряв близких, мы видим их в тех, кто становится дорог нам после. Потом, когда ты узнаешь его, когда привыкнешь, когда родиться новое чувство, это пройдёт, ты поймёшь, что мы совсем разные и всё равно, это чувство продолжит разрастаться.
Медленно он тебя разговорил. Ты говорил невпопад, иногда совершеннейшие глупости но он слушал всё внимательно. Я чувствовал, что услышав про то, как я умер у него внутри всё сжалось, ему было так больно, что мне осталось только удивляться. Я отдаю тебя в хорошие руки, но прости, не могу этому радоваться.
Вы, точнее ты, проболтал целых три часа без умолку, Толя безумно терпелив. Мне стало немножко стыдно, оказывается смерть, очень интимный процесс. Ты рассказываешь это и плачешь… задыхаешься но рассказываешь.
-Что если ему было очень больно?! Его боль при смерти, как бы я хотел забрать её себе! -кричишь ты.
Нет милый, я умер сразу и ничего не почувствовал.
-Нет Макс, я говорил с врачом, что после осматривал Диму. Он умер сразу и ничего не почувствовал.
Мне показалось, что только что меня прочли. Я не могу говорить но мне кажется то, что я чувствую, написано на мне и Толя с лёгкостью это читает.
Услышав слова Толи, ты успокоился, глупый, врачи ведь говорили это тебе уже раз сто. Наверно услышать это от того, кто напоминает меня, лучше успокаивает? Я чувствовал, как тебе становится легче, тоненькая, почти прозрачная ниточка только что соединила ваши мизинцы, вы её не видите, но вижу я. Наша с тобой любимый, была толщиной с неплохой канат и её алый цвет горел словно был на пике своей яркости. Именно в тот момент когда умер, я увидел как она оборвалась. Половинка всё ещё болтается на твоём пальце, но теперь, рядом появилась целая, пока ещё тонкая нить. Со временем, я уверен, она окрепнет и покраснеет, наша же возможно исчезнет, это зависит от тебя. Хотя… я знаю, она останется там до самого конца, эти нити постоянно будут пытаться вытеснить друг друга, но потом, свыкнуться и смогут принять существование второй.
На прощание ты лёгонько улыбнулся, печально, через силу… но это большой шаг. Он взял твой мобильный и назначил следующую встречу. Мне кажется, уже пятый или шестой сеанс вы проведёте где нибудь в кафе. Теперь милый, возвращаемся домой. У меня почти нет времени.

Оставшееся время: 16 часов 47 минут.

Оказавшись дома ты плюхнулся на пол. Нет, нет, нет!!! Почему ты плачешь?! Ты говорил, плакал и кричал целых три часа! Хватит! Не надо!
-ААА!!!
Почти надорвав горло ты закричал со всей силы. Что мне сейчас думать?… Почему?…
-Дим! Я не могу! Пожалуйста забери меня к себе! Только ты, ты один и никого больше! Всегда, всю мою жизнь у меня был только ты! Я мучаюсь, страдаю… Ты сука забрал моё счастье!!! Неси теперь ответственность ублюдок!!! -не слова, мольбы, крики, почти рычание, вот что вырывалось из твоего горла. Нити больше не было, той, что соединила тебя и Толю. И это разрушило всё, мои надежды и страхи… Значит нет? Так и быть…
Я поднимаю несуществующую руку и касаюсь пальцами твоей щеки. Тепло. Твои глаза в шоке расширяются, ты смотришь прямо на меня.
-Дим… Димка… Э…это ведь ты? Ты, да?… Правда ведь ты? -слёзы ручьём стекали по твоему лицу, так странно сливающиеся с улыбкой на нём же.
-Милый, пойдём?
Мне не грустно. Мы забудем обо всём, мы потеряемся в просторах вселенной, мы будем искать друг друга вечность. Разорванные концы красной нити судьбы будут постоянно ждать момента слияния. Нет никаких гарантий, возможно, больше мы не встретимся, но до самого скончания веков в нас будет жить желание найти возлюбленного. Единственное что не забудется — это чувство, наша любовь милый.
Ты прошёл в ванную, достал лезвие…
-Только не забудь… -шепчу я.
-Я найду тебя. -пообещал ты.