Я гей. Противно? Гадко? Мерзко? Но я такой, какой есть. Как бы мне не было больно, я всегда им буду. Это то, от чего я не смогу избавиться. Сколько раз я хотел, сколько раз пробовал… Но это невозможно. Вы можете оторвать себе руку, и продолжать печатать, как ни в чем не бывало? Говорю же, это невозможно.
Я люблю маму и папу, очень люблю. Но даже ради них, я не смогу отказаться от самого себя. Я люблю своих друзей, но и они не та причина, что заставила бы меня это сделать. А ещё, ещё я люблю тебя. Люблю так сильно, что, лишь только заметив тебя издали, моё сердце стучит как бешенное, внутри всё холодеет, глаза покрывает пелена, и всё тело болит, по-настоящему болит. Возникает ощущение, будто бы тысячи иголок вонзаются мне в кожу. Странно, да? Это от того, что я боюсь. Если ты заметишь, если узнаешь, если заподозришь, ты ведь тоже возненавидишь меня. Я знаю. Даже мама с папой ненавидят. Они не показывают, но я знаю.
Я понял, что отвратителен им через пару дней после своего признания. Они отреагировали неожиданно спокойно. Я был рад. Но потом, осознал… Дело не в том, что они принимают меня. Однажды, когда мы всей семьёй ужинали, я потянулся к салатнице и наши с отцом руки соприкоснулись. Знаете, что он сделал? Он отшатнулся от меня. Отшатнулся от родного сына. Это было больно. Больно и до слёз обидно. Мама тогда просто сказала «Старайся нас не касаться». Понимаете? Они просто не любят скандалов. Их понимание тут не причем.
Когда от тебя отворачивается семья, это ужасно. Ты начинаешь цепляться за всё вокруг. Единственное, что у меня оставалось, это друзья. Какой же я дурак. Если уж родители отвернулись, спрашивается, чего бы им поступать иначе? Но разве я тогда об этом думал…
И вот, совсем один. Жизнь текла по инерции. Все мои поступки были на уровне инстинктов. Поспать, поесть, сходить в туалет. Учиться как всегда, смотреть телевизор, особо не задумываясь. Я как-то проторчал у экрана два с половиной часа, а потом, выключив его, не смог ответить сам себе на простой вопрос «а что я собственно смотрел?». Вот в такой период моей жизни, я встретил тебя.
Высокий, стройный, широкая грудь, мускулистые руки, накачанный торс, длинные ноги. А лицо… Просто мой тип. Серые глаза, соколиный взгляд, всегда хмурый, но это делает тебя ещё красивее. Взрослее что ли. Мне нравится твоя смуглая кожа и черные волосы. У меня они светлые, и кожа и волосы. Но не яркие. Вот бывают блондины со светлой кожей, красиво звучит, да? У меня же просто тусклый цвет волос и бледная кожа. Я скорее болезненный на вид, чем утонченный. Поэтому ты, такой сильный, здоровый и надёжный, так сильно нравишься мне. Но признаться тебе, было бы равносильно самоубийству. Лучше просто наблюдать. Наблюдать, не больше.

— Франс, ты что, меня любишь? – криво улыбаясь, спросил высокий брюнет у мальчика, который стоял перед ним и дрожал мелкой дрожью.
— Я.. Я ну… Нет… Конечно… Нет. Я бы.. Это… Я бы не посмел… Ни за что бы.. Как можно… — мальчишка заикался, а глаза его медленно наполнялись слезами.
Они были одногодками, но брюнет выглядел лет на пять старше. Возможно, всё дело было в его росте и телосложении, а может, стоящий перед ним мальчик был слишком хрупким и нежным.
— Ха-ха-ха, — брюнет громко и заливисто рассмеялся. – Поверить не могу, ты стесняешься и ломаешься как девчонка! – сквозь смех выдавил он.
— А.. а.. Я не.. Я просто… — слёзы, которые уже не было ни малейшей возможности сдержать, потекли по щекам. – Прости… -выдавил из себя он.
Парень прекратил смеяться и пристально посмотрел на мальчика. Тот не мог поднять глаз и не видел его взгляда. Это был взгляд победителя, получившего долгожданный приз.
— Я буду тебя трахать, — уверенно сказал он. – Теперь ты мой.
Продолжая лить слёзы, мальчик недоверчиво поднял глаза. Теперь, во взгляде брюнета было безразличие, но мы то с вами знаем, что оно напускное.
— Правда? – неуверенно прошептал он. В голосе было столько надежды, что парень вновь засмеялся. Только… Смех был… Теплее что ли.

Ты сделал меня своим. Теперь, у меня есть ты, Жан. Теперь, у меня есть всё. Я безгранично счастлив и это пугает меня. Я так привык к боли, что неожиданное счастье для меня невыносимо… Я боюсь ещё больше, чем прежде.

Ты такой тёплый и мягкий, что меня так и тянет потыкать пальцем по твоей щёчке. Конечно, ты будешь злиться и кричать, что я разбудил тебя, но это будет после… А пока…
Касаюсь кончиком пальца гладкой, нежной кожи. Бормочешь что-то невнятное. Вроде как «мнн… дай кусочек.. ну дааай». Тихо посмеиваюсь. Какой же ты забавный. Запускаю руку в волосы. Шелковистые… Спутались во сне. Ты поворачиваешься на другой бок. Ах! Обожаю этот запах. Ты всегда так пахнешь по утрам. Как-то… тепло и сладко. Ночью всё по-другому. Ночью мне хочется делать тебе больно. Грубо брать, доказывать моё право на обладание тобой. Я люблю быть жестоким по ночам. Люблю слышать твои всхлипы и рыдания вперемешку со стонами. Люблю видеть проступающие синяки на белой, тонкой коже, тёмно-фиолетовые следы от засосов оставленные мной. Ещё мне нравится давать тебе в рот. Нравится смотреть на то, как ты стоишь передо мной на коленях, а мой член вталкивается тебе в глотку, как ты плачешь, как глотаешь мою сперму до последней капли. Дико нравится, как ты вылизываешь меня после того, как я спустил в тебя. И ведь ты делаешь это всё добровольно. Ты делаешь это, потому, что любишь меня. А я, потому, что люблю тебя. Правда, ты этого не знаешь. Я не скажу. Мне нравятся твои мучения. Моя любовь странная и жестокая. Но иногда, по утрам, я хочу мягко коснуться губами твоей щеки, и прошептать, так тихо, чтобы ты, ни за что не услышал «Я люблю тебя. Спасибо, что ты есть».

Кажется, парень знал, что постоянная забота и нежность могут оттолкнуть от него этого пугливого зайчика. Ну, да ладно, пускай уж сами разбираются.