Утро Дина мало того, что началось неожиданно, так и выдало ему хороший пинок под зад, отлично стимулирующий к дальнейшей деятельности. Сэм и Бобби непривычно тихо сидели за столом, склонив головы над очередным томиком с пожелтевшими страницами, рассыпающимися от каждого прикосновения, остатки кофе плескались в одинокой немытой кружке, нога угодила в горку крошек, заботливо скинутых Бобби на пол, когда тот освобождал место для древнего фолианта. Солнце встало не так давно, что дало Дину еще один повод задуматься о ранних пташках, тихо щебечущих за столом. Окинув комнату взглядом и не найдя ничего интересного, охотник удалился в душ и вернувшись по привычке с размаху возжелал упасть на привычный до боли диван, но его зад встретился с твердой поверхностью. Приземление не смягчил даже толстый слой пыли, уведомивший, что диван тут все же был, и причем относительно недавно. Громко чертыхнувшись, Дин поднял взгляд и замер.
Каса принесли, пока он спал. Бледного, тяжело дышащего, с пропитанным кровью тренчем, но все еще живым и в относительном порядке, как показалось на первый взгляд Сэму, приволокшему ангела. Раны были забинтованы, пришедшая в негодность одежда скинута в угол, а сам Кастиель, заботливо накрытый одеялом, спал на диване, так удачно убежавшем от Дина.
Не понимая, что же такого должно было случиться, что его излюбленное мягкое место обитания было перетащено под Каса, а не Каса под диван, ну в данном случае, на, Винчестер удивленно посмотрел на поднявших головы пташек и, слабо веря во вразумительный ответ, поинтересовался насчет, собственно, ангела. 
Как ни странно, ответ он получил, учитывая, что в последние пару недель он ничего не мог добиться от этой парочки. Но сегодня, похоже, ему решили открыться. В эту самую злополучную неведомую неделю объявилось на их головы и голову города некое существо, которое страдало повышенным слюноотделением не только при виде первоклассных цыпочек, винчестеров и демонов, но в еще большей степени при виде ангелов, а точнее их крыльев. Небольшая проблема заключалась лишь в том, что его слюна была липкой, черной и ядовитой. Проблема, в принципе, масштабов не вселенских, зашить рот и пусть захлебнется собственным ядом, но сей трюк не удался половине винчестеров и Бобби по причине взрыва экспериментального образца демонов. Кто и как умудрился это сотворить с мишенью, выяснено не было, но охотники склонялись к версии передозировки собственной слюной, или же банальным попаданием сей гадости на самого хозяина этой гадости. Как выяснилось позже, кровь сего существа обладала свойствами, схожими со свойствами слюны, с одним небольшим отступлением – при соприкосновении с открытым воздухом она мгновенно превращалась в частую беспорядочную сеть, покрывающую весь центр города. Благодаря своей слабой концентрации и непрочности сети, со всего неживого она исчезала через пару часов, люди избавлялись от своего плена вручную, а вот пернатому досталось…
Никто так и не уследил за тем, что произошло и как все было на самом деле, но беднягу нашли ночью на границе черной сети, лежащего к ней спиной, грудью прижимающегося к фасаду здания. Полученные раны тот никак не объяснял, как и не мог достаточно ясно ответить, что же с ним случилось, однако не давал касаться своей спины и жаловался на непонятную боль внутри, пока под утро не уснул на диване, который предварительно заставил оттащить от стены.
Почесав затылок, Дин посмотрел на поморщившегося во сне Каса и сел на корточки возле него, сдвинул одеяло немного вниз и с громким воплем-чертыханием отлетел на добрый метр, отброшенный сильным порывом воздуха.
-Твою ж мать, это еще что за хрень?!
Ошарашенно окинул взглядом все также лежащего ничком ангела, но теперь его внимание привлекло кое-что большое и некогда белое, но теперь это «белое» было покрыто тонкой частой сетью какой-то липкой дряни. И нет, это белое не то, что вы подумали, ибо оно немного не белое, да и не настолько большое, а то кошмар.
- Это и есть его кровь? – Дин провел кончиками пальцев по одному перу, легко снимая черную паутинку и слыша тихий стон, заглушенный подушкой.
Ответ пришел откуда он немного не ждал, ибо продолжил пальцами осторожно счищать субстанцию с белоснежных крыльев.
-Да, это она. И если ты помог бы снять ее, я был бы благодарен.
Кивнув, и даже не задумавшись о том, что ангел может этого не заметить, Дин снимал кровь с перьев, периодически вытирая руки о лежащую тут же кучу тряпок, бывших одеждой, постепенно понимая, что Кастиелю это доставляет далеко не удовольствие, хотя сам Кас мог бы поспорить с этим утверждением.
Незадолго до этого эпизода он стал замечать, что ему нравится прикосновение к крыльям. Но не любое, что было выяснено экспериментальным путем. Некие приятные ощущения доставляли лишь касания его человека, что радости не прибавило, хотя каждый раз, когда ангел собирался улетать, он на несколько секунд выпускал крылья и наслаждался легким приятным покалыванием в местах, где перья касались охотника.
Поэтому сейчас, когда Дин так бережно орудовал пальцами практически около спины ангела, Кастиель лежал не двигаясь, однако в его мыслях и чувствах творился полнейший сумбур. Начиная от банальных «не положено!» до жарких сцен из фантазий, вызываемых прикосновениями этих порочных пальцев.
Сэм и Бобби давно уже куда-то ушли, даже, кажется, сообщив об уходе Дину, когда Кас приобрел способность связно мыслить, но ненадолго. Как раз до того момента, когда руки охотника коснулись основы крыла и с губ ангела слетел тихий стон, только даже сам хозяин не понял, был ли это стон удовольствия или боли, однако парень принял это все на свой счет.
- Терпи казак, атаманом будешь!
Так и не поняв, кто это и почему он должен быть каким-то атаманом, пернатый немного приподнялся, заставляя Дина от неожиданности уцепиться за уже очищенную часть крыла, и закусил губу от хлынувшей к паху крови. К боли начало большими порциями примешиваться удовольствие, словно в горький отвар кто-то щедро сыпанул сахар и теперь отчаянно размешивал, но сладкая крошка никак не хотела растворяться, и напиток оседал на языке то горечью чистейшего вкуса горьких трав, то приятной сладости белой крошки, превращающейся при взаимодействии со слюной в тягучий сладкий сироп, обволакивающий всю полость рта.  Примерно то же самое чувствовал Кастиель, когда по его излишне чувствительным крыльям быстро и осторожно скользили пальцы охотника, доставляя сильную боль, но в то же время в этой боли были островки настолько сладкого удовольствия, что эти стоны никак нельзя было спутать с болезненными.
Он уже не мог отличать боль от удовольствия, удовольствие от боли, он не воспринимал эти два чувства как чистые ощущения, для ангела все это слилось воедино, а перед закрытыми глазами прочно засел образ молодого охотника, который сейчас был сосредоточен, как никогда. Он даже не понял, когда вместо стона с его губ слетело тихое «Дин…», а когда пальцы, с острой болью ласкающие белоснежные крылья, коснулись его щеки, проведя широкую дорожку к губам, коснулись потрескавшейся кожи. Мимолетно, но Кастиель готов был поклясться, что это был не сон. Однако уже через несколько секунд пальцы коснулись второго крыла, и уже не сдержавшись, непорочное небесное создание толкнулось бедрами в диванную подушку, громко застонав.
Странные, но достаточно приятные ощущения заполнили его, когда Кастиель понял, что произошло с его оболочкой. Хотя, правильнее было бы сказать, что этот вессель поддался чувствам ангела, по-своему истолковав их на более приземленный манер, однако смысл был верен. Краем сознания подцепив из опыта жизни на земле, он нерешительно коснулся пальцами паха, густо краснея изначально не только от нахлынувшего удовольствия, и даже не от того, что он полностью раздет, а скорее от понимания того, что Дин, его Дин, находится буквально в метре от него и слышит каждый стон, каждый шорох и прекрасно понимает, чем сейчас занимается изнывающий от боли ангел.
- Кас.
Голубые глаза, затуманенные сладостью боли, распахнулись, удивленно и смущенно глядя на человека, а рука тут же вылетела из-под одеяла.
- Дин?
Смеющийся взгляд опустился на пальцы, которые только что сжимали неоднозначно поднявшуюся часть тела, и сильные руки охотника вздернули тушку ангела, усаживая его на диване, одна рука вернулась к чистке перьев, а вторая опустилась на самый кончик члена, словно немного придавливая, а пальцы уверенно заскользили по стволу в том же ритме, что и происходило лечение. Только теперь Дин уже не церемонился с крыльями, убирая кровь быстрыми движениями, иногда задевая чувствительные места короткими ногтями или надавливая чуть сильнее, словно стараясь намеренно причинить боль. Очередной стон сорвался с сухих, потрескавшихся губ, когда рука человека плотно обхватила его член. Уже практически ничего не соображая от дикой смеси непривычных ощущений, удовольствия, боли, которая, как оказалась, может быть настолько сладкой, Кастиель скользнул пальцами по руке Дина на своем члене, и человек тут же отстранился, предоставляя ангела самому себе и теперь занимаясь уже только чисткой. Но тот был совсем не против, почувствовав, насколько яркими могут быть ощущения, поэтому замер и мягко коснулся чуть обнажившейся головки и прислушиваясь к своим ощущениям. Словно легкий укол чем-то тупым, но одновременно очень острым, с тысячами тончайших игл, которые впивались в нежную кожу плоти… Кровь моментально хлынула к паху, вызывая мелкую дрожь, но ангел решил не останавливаться на этом и скользнул пальцами ниже, пару раз проведя кулаком по стволу, до конца обнажая головку и кусая губы. Еще пара таких движений и он уже не мог больше сосредотачиваться, непорочное ранее создание затопила волна сильных ощущений, сносящих крышу, а сквозь удовольствие в мозг ударила тянущая боль, пустившая свои маленькие крючки во все уголки сознания и чувств, запустив свои лапки особенно глубоко в отдел мозга, отвечающего за удовольствие. Смешалось все. Кастиель уже не понимал где чьи руки, пальцы, губы, что закусывают его зубы, и боль, которую он чувствует – крылья? Укус? Царапина от коротких ногтей человека? Тягучее удовольствие, острая боль, дрожащие крылья, обжигающие кожу царапины и кусочки сетки, попадающие на кожу, пальцы, ласкающие член или сжимающие мошонку, искусанные губы и чей-то тихий стон. Неужели Его? Его человека, чьи прикосновения казались величайшим удовольствием на свете?

-Дин, что это с ним?
-Видимо обалдел от счастья, что я вычистил его гордость. Небоскреб летающий…

Sewer19 это же в фильме было, про небоскреб! =) правда серию не вспомню. "В своем истинном обличье я размером с небоскреб"

скромный, главное))) А нивинности его уже во всех фиках лишили.