Глава 1.

Через четыре года после окончания войны Гарри Поттер приехал на работу в Министерство Против Ужасов войны (ПУВ) совершенно пьяным. Он и заснул пьяным, и таким же через три часа проснулся. Если бы такое случилось четыре года назад, да что там, даже за девять месяцев до этого, Гарри бы сказался больным. Но это было тогда, а сейчас ему было наплевать. Половина сотрудников министерства принимала наркотики, другая – безрассудно нарушала собственные законы.
Только вчера он слышал, как Уильямсон рассказывал Сандерсу о том, что ушел от погони, аппарировав посреди улицы из-под беглого огня маггловских полицейских:
- Заебись! Это было здорово, ты тоже должен попробовать!

Так что вульгарный алкоголизм Поттера на таком фоне был малозаметен. Конечно, никто его не наказывал, и уж, тем более, не увольнял. Гарри фыркнул от смеха, думая об этом. Никаких проблем!

- Что смешного? – проворчал Рон из-за соседнего стола.

- Ты, - ответил Гарри, откидываясь назад на стуле и укладывая ноги на стопку папок.

- Отвали, - вежливо отозвался Рон. Он взял свою кружку с разводами кофе и уныло уставился в нее. – Пидарасы, - пробормотал он, со стуком поставив ее на стол и толкнув к самому краю. Гарри наблюдал за его действиями с легким интересом, в надежде, что кружка свалится со стола и разобьется. Он ее тихо ненавидел.

- Принеси мне кофе, - сказал Рон.

- Сам сходи, - зевнул Гарри.

- Ты же все равно пойдешь, это тебя не убьет!

- Все может быть, - Гарри снова зевнул.

- Что может быть? – спросил Рон, так и не поднимая глаз от стола. – Ты принесешь мне кофе?

- Может быть, это убьет меня.

Рон фыркнул, но так и не улыбнулся. Гарри вздохнул, потер руками лицо и встал.

- Хорошо, я сделаю это, ты же так вежливо просил.

Рон сделал неприличный жест, по-прежнему не поднимая глаз от стола.

- Молоко и сахар, - сказал он.

- Да, да, да, - пробормотал Гарри, хватая со стола ужасную кружку друга. По пути в комнату отдыха он наткнулся на Роулинсон.  В прямом смысле этого слова.

- Фу, вонючка-Гарри! – скривилась та.

- И тебе доброе утро! – ответил Поттер. – Что нового в этот прекрасный майский день?

Женщина закатила глаза и полистала верхнюю папку из целой кипы, которую она держала, прижав подбородком.

- Очередная неожиданность! Они опять переименовали наш отдел.

Гарри откровенно рассмеялся.
- И кто мы теперь? Жуткая Организация Против Агрессии?

- Ничего столь многозначительного. Мы стали всего лишь Законным Управлением Борьбы.

- Ага! ЗУБ – мне это нравится.

Роулинсон засмеялась.

- Иди за своим кофе, Поттер, а потом приходи ко мне в офис, и я выдам тебе новое задание.

- С нетерпением жду, - сказал Гарри, - и буду там через мгновение.

Он отсалютовал ей немытой посудиной Рона, а Роулинсон опять закатила глаза и отвернулась.

*   *   *

Моника Роулинсон была единственной причиной, по которой Гарри еще не послал к черту всю эту войну. Только ее он мог терпеть дольше пяти минут. Остальные были либо бесхребетными подхалимами, либо малохольными идеалистами, либо, для разнообразия, полными идиотами. Гарри знал, что в первые годы работы в Аврорате он был всеми ими сразу, но вся эта чушь выветрилась из него после первого же рейда. Поттер начал пить, но вскоре обнаружил, что его это устраивает. Ему было легче быть пьяным и равнодушным, чем трезвым и злым.

Люди на потертой фотографии, украшавшей кружку Рона, беззаботно махали Гарри руками, пока он наливал кофе и положил туда непристойно много сахара. Это была одна из бесчисленных фотографий клана Уизли, сделанных во время давней поездки в Египет. Гарри старался на них не смотреть. Половина изображенных на ней людей была теперь мертва или покалечена. Он понятия не имел, как Рон может смотреть на них каждый день. Гарри бы давно взорвался, вместе с этой оловянной уродиной.

Рон вздрогнул, когда друг стукнул кружкой по столу, обрызгав его бумаги коричневой бурдой.

- Спасибо, мудак!

- Всегда рад, алкаш!

Гарри сделал шумный глоток из своей кружки.

- Ты слышал, что нас теперь будут называть УРКИ (Убийства, разведка, конфискация, эксперты)

Рон захихикал.

- Они что, вообще не думают, как будут звучать их аббревиатуры?

Гарри сделал еще один глоток. Кофе имел вид и вкус кипяченного дерьма, но ему нравилось. Как всегда.

- О чем ты? Эти членососы не могут найти собственную задницу двумя руками, уже не говоря о военных операциях. Они не смогли выяснить, что Снейп был шпионом Дамблдора и заавадили его. Ты честно думаешь, что им есть дело до аббревиатур?

- Ну, учитывая УРОК, нет, - ответил Рон.

Гарри проглотил оставшееся кофе. К полудню ошпаренная слизистая начнет свисать клоками, но ему было плевать. Холодным это дерьмо пить было невозможно.

- Мне пора, - сказал он, отправляя кружку в раковину. – Увидимся позже.

*   *   *

«Что ж, - думал Гарри, следуя за Роулинсон по длинному безвкусно совещенному коридору,  - по крайней мере, я, возможно, буду иметь дело с настоящими Пожирателями смерти».

По сравнению с растительным существованием в штабе, это было мелочью. На днях он задержал очередного последователя Воландеморта, заполнил необходимые документы для конфискации имущества после суда или казни. Гарри давно понял, что спиртное стало для него лекарством. Когда он понял, что может бросить любое Непростительное в одного из этих ублюдков под масками.

Все это… зашло слишком далеко… в ночь перед финальной битвой он все понял. Война перестала быть войной, она стала миссией. Мужчины и женщины, облаченные в черное и пытавшие захваченных магглов, были Злом. Их надо было остановить любой ценой и все свои права они растеряли уже тогда, когда решили присоединиться к Воландеморту. Они подрывали устои общества и были для него смертельно опасны.

Это было понятно. Это было просто. Гарри и его друзья - Свет, Темный Лорд и его последователи – Тьма. И никаких оттенков серого, никаких сомнений. Ослепительная вспышка истины, резкая и быстрая, как удар молнии осветила жизнь Поттера безжалостным и беспощадным светом. В его существовании появился смысл.

Однако, оказавшись в штабе и занявшись бумажной работой, Гарри обнаружил, что острые ощущения притуплялись, а смысл его борьбы выцветал и размывался с каждым днем. Ему казалось, что кто-то очень злой, подсунув ему череду бесконечных документов, заставил увидеть вместо врагов людей, что, безусловно, никогда не произошло бы на поле боя.

День за днем он читал списки конфискованного имущества – домов, магазинов, метел, котлов, бесценного фарфора, семейных портретов, антикварной мебели, древних гобеленов, серебряных чайных сервизов, библиотек, наполненных книгами, с экслибрисами давно умерших владельцев, серебряных клонов с гравировкой «С любовью навсегда» на обратной стороне, золотых обручальных колец, ручной работы шахмат, детских кроваток. Постепенно он вспоминал лица, голоса, и снова пил. 

А потом еще и еще, до тех пор, пока в голове не оставались одни плаксивые военные песни, которые он пытался петь по дороге в туалет. Последнее, что нужно солдату перед битвой, это осознание того, что люди, которых он идет убивать или калечить, любили, смеялись и жили так же, как он сам когда-то…

Роулинсон резко остановилась перед железной дверью с маленьким зарешёченным окошком, и Поттер почти наткнулся на нее. Опять.

Она позвонила.

- Роулинсон и Поттер пришли, чтобы встретиться с мистером Дженнингсом, - сказала она, и дверь, скрипнув, открылась.

Почти седой мужчина, которого можно было бы назвать красивым, если бы не изрытое оспинами лицо и мясистые щеки, отделился от группы авроров. Те стояли, сбившись кучкой в комнате, облицованной мелкой плиткой.

Гарри не знал его имя, но он помнил это лицо. В этом году не было недели, чтобы эти исступленные глаза не смотрели на читателей со страниц «Пророка». Мужчина протянул руку и твердо пожал ладонь Гарри.

- Уильям Дженнингс, - сказал он, - рад познакомиться с вами, мистер Поттер.

И прежде чем Гарри попытался возразить против неизбежного «я не могу поверить, что я наконец-то встретился с вами, я знаю вас с пеленок», Дженнингс отвернулся к аврорам.

- Отличная работа, - сказал он. - Я знаю, что конвоировать и перевозить их сложнее и опаснее, чем просто убить на месте, но это единственный способ когда-нибудь победить в этой войне.

Он сделал паузу и постучал пальцем по виску.

- Разум, - сказал он. – Боюсь, мой предшественник его недооценивал. Можете быть уверены, что я это сделаю.

Гарри услышал одобрительный шёпот со стороны группы авроров.

- Не могу описать вам сэр, как это было трудно, - сказал один из них. – Мы захватывали этих подонков, а потом приходили адвокаты и представители Министерства юстиции и требовали справедливого суда. Мы даже не могли поговорить с этими убийцами без свидетелей. Надеюсь, вы понимаете, сэр, что нам приходилось действовать… неофициально…

Несколько человек хихикнули.

- … прежде чем они попадут в Министерство.

Дженнингс успокаивающе улыбнулся и похлопал аврора по плечу.

- Вы говорите с человеком, чей отец был аврором и потерял ногу в войне с Воландемортом.

Он сжал плечо собеседника.

- Послушайте меня – это начало конца. Когда министр подписал проект «УПОР»…

«Управление Превентивной Организации Работы» - шепнула на ухо Гарри Роулинсон.

- … началась эра ударов на опережение. Наши отважные ведьмы и колдуны из Аврората или Министерства вооруженных сил больше не будут посреди ночи идти в бой, опираясь на скудные донесения разведки. Мы больше не будет страдать от устаревших правил и процедур, которые были разумны задолго до нашего рождения, но сейчас мешают нам выиграть войну. В течение следующих недель, дамы и господа, мы увидим воплощение в жизнь новых мер – мер, которые давно назрели, по моему твердому убеждению. С сегодняшнего дня у вас новый начальник…

Дженнингс замолчал и ткнул себе в грудь пальцем, напоминающим сосиску.

… ваш покорный слуга. И, самое главное, новое правило. Мы можем задержать на две недели любого, неважно замеченного ранее или нет, в пособничестве врагу. Через четырнадцать дней нам придется уведомить об этом адвокатов и Министерство юстиции, ибо мы живем в цивилизованном обществе. Но ни минутой раньше. Другими словами, друзья мои, две недели они наши. Нам дали картбланш. Понятно?

Авроры заулыбались. Они были по-прежнему усталыми и грязными, но их лица засветились энергией и надеждой.

- Кое-кто из них вчера бежал, - сказал аврор, очевидно, командир отряда. – Они спрятались в лесу. Мы вернемся и найдем их.

- Только после того, как вы отдохнете и поедите горячего, - ответил Дженнингс, - и навестите раненых в больничном крыле.

Авроры кивнули, благодарность осветила их лица.

- Спасибо, сэр, - сказал их командир, - мы рады вам и не подведем.

- Я уверен, что так и будет, - ответил Дженнингс, хлопнув его по плечу. – А теперь в душ и спать.

Гарри и Роулинсон отошли в сторону, когда авроры покидали комнату, и Поттер почувствовал запах крови и пота, пропитавший их одежду. Некоторые с уважением кивнули ему, а он им, чувствуя, как война снова зашевелилась в его жилах. Когда последний аврор закрыл дверь, Гарри повернулся к Дженнингсу.

- Мне сказали, что я поступаю в ваше распоряжение, -  сказал он.
- Рад знакомству, - кивнул Дженнигс, - я слышал о вашей карьере прежде, чем вас загнали в штаб. Никчемное использование отличного солдата, если вам интересно мое мнение.

Гарри опустил голову, счастливо покраснев от неожиданной похвалы.

- Однако… - Поттер взглянул в лицо Дженнингса, отеческий взгляд начальника потяжелел.
- Если я увижу тебя пьяным на работе, то вышибу тебя отсюда прежде, чем ты успеешь сказать «тупая пизда», понятно?

Гарри моргнул и сглотнул, но не отвел взгляд.

- Да, сэр!

Лицо Дженнингса снова смягчилось.
- Вот и отлично, - он хлопнул Гарри по плечу.

- Ну что, пойдем посмотрим на крыс, которых прошлой ночью изловили наши коты?

Гарри улыбнулся и кивнул.

- Да, сэр! – ответил он увереннее. Роулинсон улыбнулась и подмигнула ему, Поттер понял, кому обязан новым назначением.

- Моника! – позвал он женщину по имени. Та остановилась и повернулась к нему, в глазах горел лукавый огонек.

- Да, Поттер?

- Спасибо!

- Не за что!

- ЗУБ будет гордиться мной, - Гарри рассмеялся. – Не волнуйся, ты не пожалеешь об этом.

Она закатила глаза.

- Тебе же будет лучше. Увидимся, Поттер.

*   *   *

Гарри прошел за Дженнингсом через тяжелую металлическую дверь на другом конце комнаты и очутился в скудно освещенном коридоре. Его стены тоже были отделаны плиткой, с равными промежутками между низкими дверями с замочными скважинами.

Они молча прошли в дальний конец коридора, где огромный человек стоял у приоткрытой двери. По крайней мере, это должен был быть человек. Разобрать под синим плащом, и надвинутым до самых глаз капюшоном, было трудно. Человек-медведь отошел в сторону и позволил им войти и Гарри увидел людей, сгрудившихся около решетки. Все пятеро были обнажены, у двоих была Темная метка. Он впился в их лица взглядом, но они были ему незнакомы.

- Так, так, так, - мягко начал Дженнингс, - что тут у нас? Вечеринка? Я хочу присоединиться.

- Да пошел ты, магглолюб хренов, предатель, грязный ублюдок! – прорычал один из мужчин. – Ты не можешь так с нами обращаться, у нас есть права!

Дженнингс хмыкнул и обратился к Гарри.

- Ты слышал? Этот парень говорит, что у него есть права. Скажи мне, какие?

Гарри нахмурился, пытаясь вспомнить ускоренный курс права для авроров.

- Эм… хорошо… Я думаю, что он имеет право на рассмотрение дела в суде, на адвоката… - он сделал паузу, бессознательно пошевелив пальцами, - хм… он может предоставить своих свидетелей в противовес тем, которые свидетельствуют против него…

Дженнингс засмеялся.

- Возможно, они у него были. В те дни, когда аврорам приходилось иметь дело с незаконным оборотом артефактов и любовными зельями, ну, изредка с убийствами. Но сейчас идет война, кстати, не по нашей вине, и такую роскошь как права врага мы себе позволить не можем. Кстати, именно эти ублюдки сделали все, чтобы подорвать и уничтожить закон. Как ты думаешь, если бы мы попали к ним в плен, они вспомнили бы про наши права? Бля, нет! Они бы мучили нас до полусмерти, а потом начали бы задавать вопросы. Поверь мне, Гарри, я знаю, о чем говорю.

Дженнингс расстегнул и отвернул манжет рукава, показав блестящую, розовую кожу – шрам вился по руке как плющ по ветке.

- И это после месяца в Св. Мунго, - сообщил он, застегивая манжет.

- И что теперь? – требовательно спросила женщина средних лет. – Вы, вообще, кто такой? Вы что себе позволяете? Я хочу поговорить с вашим начальником!

- Ну коне-ечно, - протянул Дженнингс, - мой начальник. Я ему обязательно сообщу. Я бы тоже стал жаловаться Волдеморту, оказавшись у вас, ведь всем известно, какой он добрый.

Он снова засмеялся, обращаясь к Гарри.

- Она хочет поговорить с нашим начальством, ты слышал?

Поттер усмехнулся.

- Неплохое начало дня.
- В точку, малыш.

Дженнингс повернулся к заключенным.

- Итак, мои авроры рассказали мне, что задержали вас во время налета на магглов. Они сказали, что вы играли головой главы семьи как квоффлом на глазах у его жены и двоих детей. Как остроумно!

Рот Гарри наполнился желчью.

- Вы шутите, - прошипел он.

- Ничуть, - ответил мужчина. – Не так ли, дамы и господа?

Заключенные молчали. Гарри повернулся к ним.

- Да что с вами, люди?! – воскликнул он. – Как вы можете быть такими больными!.. такими жестокими!..
Его грудь тяжело вздымалась, когда он переводил взгляд с одного бесстрастного лица на другое.

- У вас есть только одно право,- закричал он, - право умереть!

- Ох, - сказал Дженнингс, утирая со лба каплю воображаемого пота, - подумать только, из нас двоих «хороший полицейский» он!

Он по-волчьи улыбнулся задержанным.

- Мои авроры сказали, что на следующую ночь вы запланировали еще один налет. Может быть, если вы расскажете об этом Гарри, он даст вам кое-какую одежду и позовет адвоката. Если же нет, то я надеюсь, что здесь не слишком холодно ночью.

Дженнингс повернулся к подчиненному.

- А теперь пойдем выпьем кофе и дадим этим джентльменам обсудить наше предложение.

Гарри оторвал взгляд от пяти ненавидящих пар глаз.

- Да, - рассеянно пробормотал он. – Конечно.

Дженнингс одарил задержанных сияющей улыбкой.

- Увидимся позже, друзья мои.

Дверь камеры захлопнулась, и Гарри почувствовал на затылке теплую руку.

- Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, парень, - сказал Дженнингс, - эти люди в клетке, как животные.

- На самом деле, - ответил Гарри, - я думал о другом. Как можно делать такие вещи и думать, что при этом ты остаешься человеком?

Некоторое время они шли молча, их шаги гулко разносились по длинному коридору.

- Если я правильно помню, в твоем деле сказано, что тебя обвиняли в убийстве безоружного человека…

Гарри рефлекторно напрягся и попытался вывернуться из-под руки, которая все еще покоилась на его шее.

- Я не осуждаю тебя, - сказал Дженнингс, - я никогда не стану порицать другого солдата. На войне случается всякое дерьмо, я это знаю.

- Я не играл его головой как мячом на глазах у детей! Я вообще не знал, что он безоружен. Его рука была в кармане мантии, как я мог…

- Гарри, Гарри, - сказал Дженнингс с отеческой заботой в голосе, - я же сказал, что не осуждаю тебя. Я просто напоминаю, что в войне зверства совершают обе стороны.

Поттер повернулся к начальнику и, в замешательстве, нахмурился.

- Но…

- Тем больше резонов закончить ее поскорей. Как ты думаешь, мне нравится унижать людей? Ты думаешь, мне нравится смотреть, как кто-то страдает?

Гарри медленно покачал головой.

- Нет, но как вы думаете, нашим противникам это тоже не нравится?

Дженнингс долго молчал. Гарри уже решил, что ответа не будет, когда он заговорил.

- Я должен так думать… Думать, что они вынуждены так поступать от страха, из-за обстоятельств или еще чего-то… В противном случае…

Он опять замолчал и заговорил только когда перед ними, с отвратительно громким звуком, открылись двери лифта.

- Иначе я не смогу остановиться, - пробормотал он. – И разницы между нами не будет.

Гарри взглянул в лицо Дженнингса. Тот смотрел в сторону и, очевидно, видел что-то доступное только ему. Поттер решил, что надо сказать что-то обнадеживающее.

- Между вами всегда будет разница, сэр.

Дженнингс покачал головой и перевел пронзительные глаза на Гарри.
- Мы только что встретились, Поттер, - сказал он, - не будь так уверен.

Гарри нахмурился, а Дженнингс, вдруг повеселев, хлопнул его по плечу.

- Ты слишком впечатлителен, малыш, - сказал он, - но мы будем над этим работать. У нас на это есть целая уйма времени. А сейчас надо выпить кофе. И у нас есть работа.

Глава 3

Гарри около часа поиграл с Роном во взрывающиеся карты и обсудил с Уильямсоном квиддичные команды. Он даже, после обеда с Уизли, побывал у Роулинсон в кабинете –он поинтересовался, нет ли каких-нибудь заданий. Просто, чтобы показать, что недавний разговор не изменил их отношений. В конце концов, он глянул на часы и зевнул. Пришло время спуститься в подвал.

Когда Гарри вошел, Малфой поднял голову и с надеждой уставился на него. Должно быть, он дремал сидя. Ничего, разберемся, учтем.

- Ну-с, - протянул Гарри, - что у нас тут? Давно не виделись, Малфой.

На лице задержанного была написана надежда, но сейчас он смутился.

- Эм… ты был у авроров? – спросил он.

Гарри нахмурился и склонил голову в сторону.

- У авроров? О чем ты, Малфой?

В его глазах промелькнула паника и узник сглотнул.

- Ты… ты сказал, что пойдешь к аврорам и все выяснишь… за что меня арестовали… чтобы меня выпустили.

Гарри выглядел удивленным.

- Малфой, что ты пил перед сном? – с усмешкой спросил он, а задержанный резко выдохнул.

- Что? То есть… ты хочешь сказать, что не помнишь наш последний разговор?

- Отчего же, помню, ты крикнул «Crucio», а я ответил «Sectumsempra».

- Но… но… ты же говорил, что меня покормят… - произнес Малфой, его голос становился все тише.

- Мало того, что я обещал снять с тебя все обвинения, так еще и накормить тебя с ложечки? – недоверчиво спросил Гарри. – У тебя богатое воображение, Малфой. Что еще я делаю в твоих мечтах? Укрываю одеялом на ночь? Отсасываю?

Лицо Малфоя потемнело, его глаза сузились в щелочки.

- Зря ты так со мной, Поттер, - прошипел он. – Я не люблю, когда меня наебывают!

Гарри зевнул и потянулся.

- Ой, боюсь-боюсь! Дрожу, бегу и падаю. А если серьезно, то тебе нужен целитель, у тебя галлюцинации. Видимо, из-за травмы головы. Я не хочу, чтобы ты кидался в нас ведрами.

- А ведь ты серьезно, - голос Малфоя был сухим и мертвым. – Ты действительно не собираешься признаваться, что говорил со мной раньше.

Он подтянул рукава и закрыл лицо руками.

- Блять! – выдохнул он. – Я попал, так?

Он убрал руки и снова уставился на Поттера умоляющим взглядом. В этот раз, с ощутимым оттенком отчаяния.

- Потому, что если мне врет в глаза даже благородный Герой, то у меня нет никаких шансов заставить авроров говорить правду.

Гарри откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

- Послушай, Малфой. Не трать мое время. Эту хрень я слышу от каждого недобитого упиванца: «О, мистер Поттер! Это ужасная ошибка!»

Он перестал притворяться и повысил голос до максимума:

- Я как раз раздавал бедным маггловским сиротам милостыню, когда эти противные авроры схватили меня! Малфой, хоть ты заткнись, я ведь не лыком шит!

Заключенный опустил голову на руки и замолчал на несколько минут. Гарри не смотрел на него, он заполнял протокол допроса.

- Итак, что ты собираешься со мной делать? – наконец спросил малфой.

- А? – спросил Гарри, всем своим видом показывая, что совершенно про него забыл.

- Я спросил, - с нажимом повторил Малфой. – Что. Ты. Будешь. Делать. Со мной?
- Еще не знаю, - весело ответил Поттер и взглянул на часы. – Черт! Время обеда, я должен идти. Увидимся, Малфой!

Гарри встал, собрал свои документы и вышел из камеры. Уже закрывая дверь, он услышал:
- Поттер! Подожди…

Уже перед самым уходом Гарри все-таки удалось довести Малфоя до истерики - тому пришлось помочиться в сток у него на глазах. Это было большим успехом. Под пристальным взглядом Поттера у задержанного дрожал подбородок.

Стало ясно, что Малфой, как и Рон, страдал синдромом Застенчивого пузыря. Это открытие почти заставило Гарри умилиться. И возбудило. Он понял, что для того, чтобы сломать Малфоя много времени не понадобиться, и скоро он возьмет его за яйца…

И не только.

Гарри разделся и ступил под душ, откинув назад голову и намочив волосы. Его член стоял как каменный, он чувствовал, как он подрагивает под струями воды. Поттер возбудился еще утром, увидев умоляющий взгляд Малфоя, и едва сдержался чтобы не кончить, глядя как пытающийся отлить узник отчаянно теребит свой розовый член.

Боже, как же он хотел этого паршивца! Никому и никогда не удавалось возбудить его так, как это невольно сделал Малфой. Ничто так не сводило с ума, как воспоминание о тонком теле Малфоя, влажности его чистой кожи и перекатывающимися под ней мускулами. Гарри никогда не хотел, чтобы кто-то другой прикасался к нему так, как он мечтал предложить Малфою.

Никто другой не смог бы заставить опуститься Гарри коленями на теплые плитки, подставив широко расставленные ягодицы под теплую воду, стекающую по промежности…

Гарри намылил руки и начал гладить свой член, представляя, как облизывает тугое отверстие Малфоя. Он бы крепко держал его бедра руками, затем сильно развел ягодицы, чтобы увидеть ярко-розовую кожу ануса, а потом потянул на себя и начал трахать языком до оргазма. А когда Малфой кончил, Гарри почувствовал бы его спазмы
языком…

Эта мысль заставила Гарри кончить – внезапно и неожиданно – он вскрикнул, и эхо заметалось в замкнутом пространстве ванной комнаты. И только после того, как он бессильно прислонился к стене и отдышался, Поттер понял, что кричал не «ебать, Малфой, горячая, маленькая шлюха!». Ничего даже отдаленно напоминающего. Нет. Вместо этого он отчаянно звал его. Умоляюще. По имени.

*   *   *

- Как все прошло вчера? – спросил Дженнингс, оторвавшись от документов на столе, когда Гарри вошел к нему в кабинет с чашкой отвратительного кофе в руке.

- Думаю, все нормально, - ответил он, садясь в кресло напротив и вытянув перед собой ноги. Собираясь утром, Поттер уже решил, что не скажет начальнику о том, что давно знает задержанного. Он не хотел рисковать - кто знает, как эта информация повлияла бы на Дженнингса. «Он – мой!» - решил для себя Гарри.

- Выяснил что-нибудь интересное?

- Только то, что мерзавец не может ссать при посторонних.

Дженнингс откинул голову и рассмеялся.

- Я смотрю, ты его не любишь. Этим задротам ничего не стоит запытать человека до смерти, но когда мы их раздеваем или сажаем на парашу, они вдруг начинают краснеть и стесняться.

Он вытер слезы большими пальцами.

- Черт, это всегда меня веселит.

Гарри хмыкнул.

- Посмотрим, как он будет вести себя сегодня. Я велел ребятам раздеть его до белья, и поливать холодной водой каждый раз, когда он начнет засыпать. Думаю, сегодня он будет более разговорчив, чем вчера.

- Отлично, - сказал Дженнингс, - занимайся им, а я посмотрю, что смогу сделать с оставшимися двумя.

- Я думал, их было трое, - сказал Гарри. – Что случилось с третьим парнем?

Дженнингс оторвался от бумаг и задумчиво почесал пером подбородок.

- Боюсь, вчера мы немного… перестарались. Гусман сказал мне утром, что один из них, который отказывался есть, потерял сознание в душевой, упал и ударился головой об один из кранов. Когда Гусман привел целителя, парень уже был в коме. Он умер в Св. Мунго сегодня утром.

- Черт, - сказал Гарри, - это… очень плохо.

- Верно, - подтвердил Дженнингс, - я собирался разговорить его первым. Двое других выглядят более опытными. Досадная трата материала.

Гарри нахмурился. Даже будучи упиванцем, парень был чем-то большим, чем просто «материалом». Он был чьим-то сыном, другом, любовником…

- Так-с, в чем он обвинялся? – Дженнингс пошарил по столу в поисках нужной папки. – Ага, вот! Посмотрим… задержали… бла-бла-бла… использовал несколько Непростительных… бла-бла-бла… сопротивление при аресте… бла-бла… дело Брокльхерста…

- Правда? – воскликнул Гарри. – Дело Брокльхерста? Я его помню. Убитый пичкал свои жертвы ядовитым зельем, которое растворяло их.

Его передернуло от отвращения.

- Невероятно, - Дженнингс печально покачал головой и закрыл папку. – Не важно, как долго ты будешь работать, порочность этих людей все равно будет тебя шокировать. А если это прекратится, то тебе прямая дорога в психиатрическую палату в Св. Мунго.

- Учитывая, что парень помогал Брокльхерсту, я не могу о нем сожалеть. Удариться головой в душе – даже слишком хорошая смерть для такого, как он.

- Полностью разделяю твое мнение, - сказал Дженнингс, - но эти люди должны жить, и не ради них самих, а ради дальнейшего сбора информации. Этот парень мог засветиться в других нераскрытых делах, но теперь мы этого уже никогда не узнаем.

Он вздохнул.

- На самом деле, это моя ошибка. Гусман предлагал его накормить силой, но я торопился домой. Я хотел хотя бы раз в этом месяце увидеть своих детей.

- Не вините себя, сэр, - сказал Гарри. – В конце концов, парень сам начал голодовку. Мы трижды предлагали ему еду, но он отказывался. Причем здесь вы?

- Понимаешь, со временем эти люди становятся как овцы, Гарри. После нашей обработки, мужчина, или женщина, не хочу обвинений в мужском шовинизме, становится как ребенок. Он не может позаботиться о себе и сделать правильный выбор.

Гарри кивнул. Он уже знал, как это бывает. Дерзкие и заносчивые люди всего через две недели лишения сна и психологических издевательств окончательно теряли человеческий облик.

- Так или иначе, - вздохнул Дженнингс, - пусть это будет для нас уроком на будущее. Если ублюдок не хочет есть сам, мы должны запихнуть еду ему в глотку….

Записка влетела в комнату, и, отскочив от стены, ударила его прямо по голове.

- Черт! Попомни мои слова, они мне когда-нибудь выбьют глаз!

Дженнингс развернул бумажку и нахмурился.

- Похоже, министерские все еще не теряют надежды нас прижать. Видимо, мне придется потратить полдня на очередную беседу с ними.

Он встал, и Гарри последовал его примеру.

- Почему бы тебе не спуститься в камеры? Я приду туда чуть позже.

Гарри кивнул.

- Я так и сделаю, - сказал он. – Удачи!

Дженнингс закатил глаза.

- Спасибо, - ответил он. – Она мне пригодится. Эти люди вчера чуть не убили меня своим ханжеством. Там появилась женщина, которая стоит их всех. Мерлин, как она меня вчера достала!

- Ее, случайно, не Гермиона зовут? – спросил Гарри. Дженнингс взял со стола папку с надписью «Права человека для чайников» и пролистал ее.

- Да, Гермиона Грейнджер.

Гарри немного грустно рассмеялся.

- Так я и думал, - сказал он. – Она не так уже плоха, на самом деле. Просто немного…

- Раздражает? Непогрешима? Безумна?

- Я хотел сказать, фанатична, - сказал Гарри. – Но, думаю, другие определения тоже подходят. Но она на нашей стороне.

- Фрррр, - не согласился Дженнингс, собирая бумаги со стола. – Но похоже, она готова убивать в борьбе за права упиванцев.

Гарри хотел сказать, что Гермиона никогда на такое не пойдет, но Дженнингс уже открыл дверь и вышел в коридор. Он вздохнул и закрыл за собой дверь кабинета. Гермиона мало у кого вызывала симпатию. Даже если вы были согласны с ней по некоторым пунктам, ее бескомпромиссность отпугивала очень многих.

*   *   *

Малфой выглядел как кусок дерьма.

Гарри подвинул от стены металлический стул, поставил его в том же самом месте, что и вчера, уселся, отряхнул одежду, изучил свои ногти и только после этого посмотрел на задержанного. Малфой впился в него взглядом из-под влажной бахромы ресниц.

- Как спалось?

- Да пошел ты, Поттер, - выплюнул тот, - полагаю, если я не расколюсь в ближайшее время, ты попросишь своих охранников треснуть меня по башке как того несчастного ублюдка прошлой ночью?

Гарри закатил глаза.

- Не ставь все с ног на голову, тоже мне, королева драмы. Парень поскользнулся в душе.

- Ну да, конечно, Потти. Именно поэтому он почти час кричал там, в душе. Так всегда бывает, когда поскользнешься.

- Он ударился головой. Наверное, это больно. Что мне еще сказать, Малфой? В отличие от вас, мы тут никого не пытаем.

Взгляд Малфоя стал картинно недоверчивым.

- Извини, - начал он, - думаю, я ослышался. Что ты только что сказал?

Гарри улыбнулся.

- Боюсь, ты меня действительно плохо понял, Малфой. Вопросы тут задаю я.

- Тогда спроси, при каких обстоятельствах меня схватили!

- Мне это не нужно, - медленно, будто разговаривая с ребенком, произнес Гарри. – У меня есть отчет аврора, из которого мне все уже известно.

- Дай мне на него посмотреть, блять! - зарычал Малфой.

- Нет, - ответил Поттер. – Не вижу необходимости.

Малфой стиснул зубы и Гарри увидел как сжались мышцы под безупречной кожей.

- Дай. Мне. Отчет. Поттер. У меня есть право знать, в чем меня обвиняют.

- Бьюсь об заклад, прошлой ночью ты был удивлен, узнав, что у тебя есть право получить ведро холодной воды каждый раз, когда ты закроешь глаза. Ведь так? А сейчас ты снова ошибаешься, требуя от меня конфиденциальную информацию. Но это только предположения, я могу и ошибаться.

Малфой закрыл глаза и зажмурился. Гарри показалось, что он сейчас закричит, но когда он снова посмотрел на Поттера, взгляд был усталым и тоскливым.

- Если ты ничего не хочешь слышать об обстоятельствах моего похищения… я имею в виду ареста, - Гарри ухмыльнулся, когда Малфой сделал знак «кавычки» в воздухе, - то что я здесь делаю? Не проще ли отправить меня в Азкабан? По крайней мере, там я смогу спать дольше, чем пять минут подряд.

Гарри хмыкнул.

- Ты выглядишь умнее, чем есть на самом деле, Малфой.  Разве ты не знаешь первого правила: если хочешь получить что-то от своего врага, скажи, что ты это ненавидишь. Предположим, чисто гипотетически, что я умираю от желания, чтобы ты отсосал мне. Аж трусы мокрые, только об этом сижу и думаю. Самая глупая вещь, которую я могу сделать? Точно – сказать тебе, что я хочу тебя трахнуть. Большая ошибка. В этих гипотетических обстоятельствах я должен сказать тебе, что я жуткий гомофоб, и худшее, что ты можешь сделать – ведь это сломает меня, убьет и загрязнит мою душу – это отсосать мне. А теперь скажи, чтобы ты стал делать с полезной информацией?

Малфой рассматривал Гарри с самой жгучей ненавистью, на которую только способен.

- Извини, - сказал Поттер, - я не расслышал?

- Я бы тебе отсосал, - прорычал Малфой. Глаза Гарри загорелись, он просиял.

- Правда? А я счастливчик!

Он бросил папки на стол, встал и стал судорожно расстегивать мантию.

- Ты что делаешь, Поттер?! – пискнул Малфой. Гарри сорвал с себя верхнюю одежды и принялся расстегивать застежку на брюках.

- А на что это похоже? Собираюсь воспользоваться твоим предложением.

- Что?! Это был не предложение… Я… Я… ответил на твой глупый вопрос, вот и все!

Гарри расстегнул ширинку и оттянул вниз резинку трусов – он не врал, белье действительно было мокрым. Член был жесткий, влажный и болел.

- Я все прекрасно слышал – «хочу отсосать тебе, Поттер». Поверь, сам бы я до такого не додумался.

Гарри чуть не рассмеялся над своей маленькой шуткой.

- Я этого не говорит! – прошипел Малфой.

- Ничего страшного, все в порядке, я слегка перефразировал. Но ты же говорил что-то про отсосать? Вот, пожалуйста, вставай на колени и начинай.

Взгляд Малфоя так быстро метался между пахом и лицом Гарри, что он испугался, как бы задержанный не сломал себе глаза. Поттер начал гладить себя, скользя ладонью по головке, чуть сжимая головку, кружа пальцами около щели. Он застонал и прикрыл глаза. Малфой на самом деле отсосет, да, сейчас он кончит, и это будет офигенно!

- Дай сюда, придурок! – прорычал Малфой и Гарри изумленно вытаращил глаза. Заключенный сполз со стула и опустился на колени перед решеткой. Поттер подошел ближе и его член закачался на уровне лица Малфоя.

- Ебаныжты!

Гарри застонал, глядя как узник высунул язык, и слизнул с головки прозрачную каплю.

- Тебе лучше не кусаться, а то пожалеешь!

Малфой отодвинулся и посмотрел на Гарри сквозь длинные ресницы.

- Ты неправильно стонешь, надо так: «О, Малфой, пожалуйста, укуси меня так сильно как только сможешь, я от этого кончаю, укуси меня! Ударь меня!»

Голос прозвучал насмешливым, нервным фальцетом и Гарри почти врезал узнику. Но, прежде, чем он сумел просунуть кулак между прутьями решетки, Малфой обхватил его челн губами и начал энергично сосать. «Он явно делал это раньше», - подумал Гарри перед тем, как сойти с ума.

Отдавшись ощущениям, Поттер откинул голову назад, наощупь нашел пальцами лицо Драко и начал поглаживать влажные пряди. Мокрые, хлюпающие звуки, которые издавал узник, были слишком громкими для маленькой камеры, и распаляли Гарри еще больше.

- Вот… и все… - выдохнул он, - все, Малфой... Еба-ать, как ты хорош, ты такой талантливый хуесос… Быстрее… Ой… Боже!..

Гарри ожидал, что Драко вырвется, но он этого не сделал. Вместо этого он проглотил все до капли, и Поттер чуть не потерял сознание, в глазах заплясали яркие пятна, все поплыло. Он почти вырвался изо рта Малфоя, шагнул назад и рухнул на стул. Его грудь вздымалась так, будто Поттер пробежал милю.

- Черт, - выдохнул он, снимая очки и прижимая ладони к горящему лицу. – Малфой!.. Еба-ать!..

Через несколько минут пульс и дыхание вернулись к нормальному ритму, он опустил руки и снова достал очки. Слава Мерлину, он сидел, потому, что увидел, как Малфой сидит, балансируя на краешке стула, широко расставив колени и поглаживая себя через одежду связанными руками.

Голова Малфоя была откинута так, что Гарри мог видеть бледное горло и заостренный подбородок, он услышал участившееся дыхание, когда Драко выгнул спину и приподнял задницу с кресла. Кончив, с дрожью, он съехал вниз и, развалившись, чуть не упал со стула.

В наступившей тишине Гарри понял, что был готов на что угодно, и если бы Драко был на свободе, то уже ебал бы героическую задницу. Эта мысль его встревожила.

- Хорошая попытка, Малфой.

Тот с большим трудом поднял голову и посмотрел остекленевшими глазами на Поттера.

- Что ты имеешь в виду? Хорошая попытка? Ты же кончил и я не понимаю о чем ты.

- Я имел в виду, хорошая попытка соблазнить меня, чтобы получить свободу. Ничего не выйдет.

Малфой устало рассмеялся.

- Кроме того, - продолжил Гарри, - это может иметь обратный эффект: я могу захотеть большего, поэтому оставлю здесь, под рукой и взаперти, вместо того, чтобы отправить к херам на кулички и потерять.

- Ну, ты же меня знаешь, я выгляжу умнее, чем есть на самом деле.

Гарри смотрел, как Малфой пытается сесть, возбуждение прошло и силы узника явно были на исходе. Поттер почувствовал, как вымотал его оргазм, а ведь он проспал всю ночь. Драко, должно быть, держится на ногах уже 36 часов. Гарри был удивлен, что он еще чего-то хочет.

- Ты хочешь есть?

Малфой дернулся, видимо, он успел задремать.

- А? – спросил он испуганно.

- Я спросил, ты хочешь есть?

- Я больше хочу спать, - пробормотал Малфой, его голова свесилась в сторону, словно шея больше не могла держать ее. Несколько секунд Гарри смотрел на него, он выглядел таким уязвимым. Поттеру захотелось открыть камеру, завернуть его в одеяло и осторожно положить на пол, чтобы он мог поспать спокойно. Гарри моргнул.

*   *   *

О чем, блять, он только что подумал?

Малфой не ответил ему, его голова снова свесилась на грудь. Он всхрапнул. Гарри встал и резко хлопнул в ладоши. Малфой дернулся, и на этот раз действительно свалился со стула. Он непонимающе захлопал глазами.

- Поттер, - пробормотал он. – Что ты здесь делаешь?

Гарри почти улыбнулся, при любых других обстоятельствах это было бы чертовски мило. Но поскольку ничего подобного во время допроса Упивающегося смертью случиться по определению не могло, он нахмурился.

- Проснись, чертова спящая красавица, - сказал он. Я собираюсь заставить тебя что-нибудь съесть, и если ты хочешь чего-то еще, говори прямо сейчас, это твой единственный шанс.

Малфой уставился на него.

- Да я лучше сдохну, чем буду есть что-то из твоих рук.

- Надо было выпендриваться до того, как я залил тебе в глотку белка калорийностью эквивалентной хорошему шашлыку.

Малфой закатил глаза.

- Ты сам этого хотел, Поттер.

- Послушай, - Гарри вздохнул, - я накормлю тебя цыпленком и дам попить. Когда я уйду, тебе лучше лечь и отдохнуть. В таком состоянии ты для меня бесполезен.

Малфой медленно моргнул, и едва Гарри подумал, что Драко не понял ни одного слова, как тот встал, подошел к стене и упал на колени, неумолимо сползая вниз. Наверное, уснул на ходу.

Гарри стоял и смотрел на него долгим взглядом, пытаясь разобраться в мешанине чувств, бурливших внутри него. Конечно, попытка любого другого узника соблазнить его, провалилась бы. Но Малфой! Малфой был эротической ахиллесовой пятой Гарри.

Поттер знал, что сексуальное унижение – проверенный временем метод воздействия на задержанного, но никогда не слышал, чтобы взаимное желание имело сколько-нибудь положительный эффект.

Взаимное желание…

Гарри шел по коридору и хмурился. Он, конечно, ожидал от Малфоя ужаса, истерики – результатов в пределах желаемого спектра. Но он ошибся. Измученный за ночь Малфой… был шокирован, но, в тоже время, явно хотел этого. Это означало… должно было означать… что он уже думал о Гарри как о сексуальном партнере. В противном случае, он был бы равнодушен или почувствовал отвращение. И что теперь делать?

Гарри в бешенстве ударил по кнопкам лифта. Ради Мерлина, Малфой – военнопленный! Как минимум, он помогал сторонникам Воландеморта финансово, как максимум… мог ли он убивать? Маловероятно, он же не смог этого сделать на Астрономической башне.

Интересно, а Малфой дрочил на него в Хогвартсе? Или, Мерлин упаси, был в него влюблен? Потому, что Гарри хоть и готов был признать, что хочет Драко, но никогда, ни при каких обстоятельствах не сознался бы, что испытывает к нему хоть какие-то чувства.

Глава 5.

- Дерьмово выглядишь, Поттер!

Малфой что-то слишком развеселился. Особенно, если учесть, что он тут в тюрьме сидит, а Гарри был с похмелья.

- Отвали, хорек!

- Фу! Как грубо.

Гарри вздохнул и принес поближе стул. На этот раз он обошелся без прелюдии. Вместо этого он снял мантию, засучил рукава рубашки, повернул стул спинкой к Малфою, и сел, широко расставив колени. Он услышал, как Драко резко вздохнул, и, несмотря на отвратительное самочувствие, его член дернулся.

- Кое-кто сегодня такой деловой! – съязвил Малфой. Гарри хмуро на него покосился.

- Почему ты продаешь эту дрянь?

- Какую?

- Приворотное зелье «Смертельный сон».

- Я же говорил уже, что близко не походил к Лютному переулку. Когда до тебя это дойдет?

Гарри глубоко вздохнул, на мгновение закрыл глаза, и потом вперил в Малфоя тяжелый взгляд. К его удивлению, тот заерзал.

- Послушай, Малфой, я буду с тобой честен. Это мое первое дело. И я уверен, что мне его дали потому, что оно не стоит выеденного яйца. Если бы ты знал что-то существенное, меня бы к тебе близко не подпустили. Более того, мы не занимаемся делами тех, кто занимается незаконной продажей всякой фигни. Просто помоги мне, и я вытащу тебя отсюда.

Лицо Малфоя потемнело и он зыркнул на Гарри.

- Ты уже вчера пытался, Потти, не сработало тогда, не поможет и теперь. Ты меня обманул! Я все рассказал тебе, а ты сделал вид, что пожалел меня. Ты вынес мне мозги, Поттер! И я не собираюсь делать вид, что забыл об этом. Ты сделал со мной худшее, что мог – я доверился тебе, был благодарен, а ты швырнул мне это обратно в лицо. Доволен? Видимо, нет, но ты же здесь хозяин! Не проблема, Гарри…

Гарри отключился – он смотрел, как губы Малфоя произносят его имя. Если Драко это и заметил, то не подал вида. Он был слишком занят своей обидой и щеки его раскраснелись почти как у Гермионы.

- … тебе нравится пинать ногами щенков. Может быть, ты от этого кайфуешь. Но я больше не хочу быть щенком, Поттер. Так меня еще никто не предавал.

Он замолчал, тяжело дыша, и Гарри увидел, как нервная дрожь прошила все его тело.

- Хуже может быть только изнасилование.

Малфой захлопнул рот рукой и вытаращил глаза.

- Вот, дерьмо! – с ужасом прошептал он. – Я не это хотел сказать. Я хотел сказать, что хочу этого. Я… Я хочу этого со времен первого эротического сна. Я хочу этого больше всего на свете – чтобы ты засунул свой член мне в задницу и трахнул, я хочу быть единственным, кто тебе нужен, и не хочу никого кроме тебя. Поттер, возьми меня!

Гарри ошеломленно смотрел на него. У Малфоя заблестели глаза и задрожал подбородок, как в первый день и…

- Святый Боже! – сказал он. – Если это правда, то ты Малфой самый большой идиот, которого я знаю.

Он продолжал смотреть на Малфоя, восхищаясь его непостижимой глупостью. По щекам Драко потекли слезы.

- Я… Я… - он задыхался. – почему ты стоишь, Поттер? Разве ты не слышал меня? Я сказал, что хочу тебя!

Гарри понял, что стал свидетелем момента, о котором ему раньше говорил Дженнингс. Момент, который, как правило, наступал после трех суток без сна – клиент сломался. Он практически услышал треск надломившейся души Малфоя, когда увидел, как дергается у того глаз.

Малфой зверски устал, но очень смущен своей выходкой. Конечно, он пока был далек от того, чтобы продать собственную мать за час сна, до этого было еще несколько дней. Но критическая стадия была достигнута, и если Гарри сможет найти способ дожать Драко и выудить из него сколько-нибудь ценную информацию, то он сможет вытащить Малфоя отсюда, пока Дженнингся не забрал его дело себе. Может быть, он сможет его спасти…

Гарри решил это для себя, когда посмотрел папку, данную Гермионой и после разговора с начальником. Он понял, что сделает все, лишь бы не дать Дженнингсу до него добраться. Выйдя от него, он заперся в ванной Рона и попытался собраться с мыслями и решить, что же делать.

Не то, чтобы он переоценивал Малфоя. Господи, нет! Драко был избалованным засранцем, который сделал кучу гадостей дорогим для Поттера людям. Но Гарри за последние дни совершенно уверился, что Малфой не имеет никакого отношения к людям, которых авроры приводят после рейдов.

Малфой… хорошо, он просто идиот! Сделавший глупость, оказавшись в неподходящее время в неподходящем месте. Черт, даже если он приторговывает приворотным зельем, это не означает, что он делает это для упиванцев…

Даже если он виноват, так только в том, что был высокомерным мерзавцем, который не в состоянии просчитать последствия своих поступков. Но Дженнингс бы ему никогда не поверил. Если однажды он узнает, что Драко сын Люциуса, то уже ничто и никто не сможет убедить его в невиновности задержанного.

Гарри это точно знал. Он не раз видел Дженнингса в деле, этот человек был не в состоянии принять «нет» как ответ. Основной предпосылкой являлся тот факт, что раз человека взяли, значит, есть за что, и дело только во времени и средствах, которыми придется выбивать признание.

Но Поттер сомневался, что Малфой сможет сообщить что-нибудь ценное. В конце концов, какой дурак доверит этому слабаку тайну? Никто! Гарри смотрел на Драко, который сейчас плакал, закрыв лицо руками. Его узкие плечи трогательно вздрагивали.

Мерлин, а ведь он был с ним еще очень мягок! Он даже не позволил Драко голодать больше одного дня. А тот все равно рыдал, будто провел в камере в два раза больше времени. А почему? Не потому, что Гарри угрожал ему отрезать пальцы, арестовал его друзей или пообещал перерезать горло во время сна. Нет, Малфой плакал потому, что боялся получить хорошо смазанный член в задницу.

Он слишком слаб. Если Малфой попадет к Дженнингсу, совесть Гарри не даст ему жить дальше. Нужно сделать все необходимое, чтобы разговорить Малфоя, если ему придется… Значит, так тому и быть.

В любом случае, это лучше, чем лежать, уткнувшись лицом в сток канализации. Гарри встал и расстегнул ремень. Малфой вздрогнул, как от удара хлыста и поднял голову.

- Что… Что ты делаешь, Поттер? – он всхлипнул.

- А на что это похоже? – тихо, почти нежно спросил Гарри.

- Но… ты хочешь сделать так, как я хочу? Разве ты не должен делать наоборот? Я думал, что ты мне откажешь, и продолжишь мучить меня…

- Нет, Малфой, я собираюсь ответить на твои чувства.

- Но… но…

- Шшш, - сказал Гарри, чувствуя - так странно! – появившуюся нежность. - Ты облажался, Малфой. Ты проговорился, что худшее, что я могу сделать, это изнасиловать тебя. Потом ты претворился, что хочешь меня. Но, видишь ли, я понял, что правду ты сказал в первый раз.

- Ты пытаешься убедить себя в этом потому, что хочешь меня изнасиловать? – сердито спросил Малфой и вытер нос рукавом.

Гарри покачал головой. Он почти наверняка ошибался. Но если изнасилование сломает Малфоя и заставит говорить, чтобы не отдавать Дженнингся, то это был единственно правильный путь.

- Давай, Малфой, - сказал он. - Просто расслабься. Я не сделаю тебе больно, если ты не будешь сопротивляться.

Драко сердито всхлипнул, этот звук заставил Гарри, снимавшего брюки, замереть.

- Не делай этого, Гарри, пожалуйста, Гарри, пожалуйста…

К удивлению и стыду, Поттер почувствовал, как кровь прилила к паху, и член стал еще тверже. Малфой назвал его по имени. Умолял, глядя заплаканными глазами…

- О, боже… - простонал Поттер и снял брюки. Теперь он был совершенно обнажен, а его член стоял, напряженный и подергивающийся, отчаянно желавший попасть в тело Малфоя.

- Слушай, - почти прорычал он, - я знаю, ты мне не поверишь, но я делаю это для твоего же блага.

Малфйо рыдал.

- Ты даже хуже, чем я думал, Поттер! Ты даже не понимаешь, как ошибаешься? Конечно, скажи еще, что жертвы жестоких изнасилований сами этого хотели.

- Я не собираюсь тебя жестоко насиловать, Малфой. Просто делай, что я говорю, и все закончится быстро.

Гарри открыл дверь камеры и стащил Драко со стула. Он был потрясен, когда не встретил никакого сопротивления. Малфой повис в его руках как тряпичная кукла. Он снова разрыдался в объятиях Гарри и повис на нем, положив голову на плечо и прижавшись влажной щекой к шее.

- Черт! – пробормотал Гарри. – Ты совсем расклеился, Малфой…

Не убирая руки с талии Малфоя, Гарри, превратил стул в стол, а галстук в длинную веревку. Осторожно, словно укладывая в постель спящего ребенка, он прижал Малфоя грудью к крышке столешницы. Затем подоткнул свою мантию под бедра, чтобы было не так жестко, разорвал веревку пополам и привязал лодыжки Драко к ножкам. Наконец он избавил Драко от остатков одежды, снял наручники и заковал руки за спиной.

Света в камере было мало, он был тусклым и зловещим, но даже в таком освещении Малфой выглядел потрясающе красивым. Даже лучше, чем Гарри его помнил. Годы сделали его соблазнительнее, хотя уже в Хогвартсе Драко был очень хорош.

Он был дерзким, но все еще стеснительным мальчиком, который всегда отворачивался к стене лицом, намыливая промежность. Гарри сам видел – разговаривая с соседями по душу, каждый раз Малфой отворачивался, намыливался, ополаскивался, и только потом поворачивался и продолжал разговор.

Так больше никто не делал. Всем остальным было наплевать. Но не Малфою. Он всегда отворачивался. Это воспоминание чуть не стоило Гарри эрекции. Этот намек на застенчивость. А еще стыдливый румянец, окрасивший щеки, когда Драко видел, что Гарри на него смотрит.

Поттер застонал и опустился на колени перед задницей Малфоя, разводя руками ягодицы. Когда он это сделал, маленький сморщенный анус Малфоя, казалось, стал еще меньше, пытаясь скрыться он алчного взгляда. Гарри наклонился и лизнул его, Малфой всхлипнул. Он чуть отодвинулся, но не убрал руки. Он сходил с ума от желания, глядя, как маленькая дырочка пытается сжаться еще больше.

- Ты девственник, Малфой? Я не имею в виду, трахал ли ты кого-нибудь, тебя кто-то?..

- Нет, - прошептал тот.

- А фаллоимитатор?

- Палец?

- Нет.

У Гарри все поплыло перед глазами, и он вынужден был сделать вдох, чтобы успокоиться. Подсознательно он понимал, что нужно остановиться, пока он еще может, пока он еще помнит о человечности.

Поттер выдохнул и открыл глаза. Это правда. Он мог остановиться. Даже, наверное, должен, после того, что сказал Малфой. И что тогда? Это единственная возможность…
Единственный способ, которым Гарри мог сломать его. Вернее, чем вгонять иголки под ногти…

- Поэтому ты так меня боишься? Ты боишься боли? – спросил Гарри.

Услышав тихое «да», Поттер почувствовал волну нежности.

- Я не могу обещать, что боли не будет совсем, но я буду так нежен, как только смогу.

Малфой снова всхлипнул.

- Пожалуйста, - прошептал он, - не надо…

Но даже если бы Гарри захотел, через секунду он уже не смог бы остановиться. Вместо ответа на тихую просьбу, он снова наклонился и лизнул отверстие Малфоя.

Очень осторожно, он облизал невероятно плотное кольцо мышц, чувствуя, как оно вздрагивает. Тело Малфоя не желало впускать его. Но Гарри был настойчив, и через несколько минут он уже прижался губами к анусу Драко и двигал языком внутри его задницы. Время от времени, до его сознания откуда-то сверху доходили посторонние звуки. Но за стуком собственной крови в ушах, он не мог разобрать какие.

Когда Гарри решил, что языка уже недостаточно, он снова немного откинулся назад и произнес заклинание смазки. Малфой задохнулся от ощущений, а затем вскрикнул, когда Поттер нажал подушечкой указательного пальца на отверстие. Он как раз засунул его внутрь на две фаланги, когда Драко заговорил:

- Хорошо, хорошо! Я скажу!

Гарри шепотом чертыхнулся. Он этого и добивался, чтобы Малфой заговорил, но ему придется ждать долгие часы, прежде чем он сможет кончить. Но если сейчас Малфой скажет что-то стоящее, что сможет закрыть рот Дженнингсу, это не имеет значения. Даже если это убьет его. В конце концов, именно поэтому он пытался сломать Малфоя. Глубоко вздохнув, он вынул палец из Малфоя.

- Хорошо, говори.

Гарри задержал дыхание.

- У Волдеморта явочная квартира в Уилтшире!

Поттер расслабился.

- Мы уже это знаем, Малфой. Давным-давно. Но это хорошая попытка. Ты действуешь в нужном направлении. А теперь расскажи мне что-нибудь новенькое.

Гарри подчеркнул свое предложение, снова засунув палец в анус Млафою. Тот зарыдал, задохнулся и дернулся. Внезапно перед глазами Гарри снова закружились белые пятна.

- Но я больше ничего не знаю!

- Не моя проблема, - ответил Гарри, изо всех сил стараясь быть холодным и жестким. Он снова медленно вынул палец, наблюдая, как отверстие Малфоя закрывается. Он наклонился вперед и снова облизал упругую плоть языком, издав стон, услышав, как Малфой снова задохнулся.

- Милосердная Венера, - прошептал Гарри, - ты и понятия не имеешь, как я хочу тебя трахнуть.

В этот момент Гарри решил больше не лгать Малфою.

- Макнейр ввозит из Украины незаконно сделанные палочки!.. – взвыл Драко.

- … и раздает высокопоставленным Упивающимся смерти, - закончил фразу Гарри.

Мягко двигаясь, он добавил еще один палец. Малфой захныкал и попытался отодвинуться, но был слишком хорошо связан. Понемногу Гарри смог просунуться пальцы чуть глубже в прямую кишку Малфоя.

- Ты меня убиваешь, - простонал Гарри прежде, чем наклониться и еще раз обвести задний проход Драко языком. – Я за всю свою жизнь так никого не хотел.

- Позволь мне отсосать, - отчаянно взмолился Малфой, - клянусь, это будет длиться вечность, это будет лучший минет в твоей жизни…

- Соблазнитель, - пробормотал Гарри. – Но ты опять подставляешься, сообщая мне, чего ты хочешь.

Малфой расстроено застонал, но тут пальцы Гарри коснулись его простаты. Стон перешел в удушье.

Поттер на секунду замер. Затем он вынул пальцы и встал. Расставив ноги Гарри прижал член к промежности Малфоя и несколько раз потерся ею. Нащупав отверстие, он нажал…

Малфой вскрикнул и яростно забился, вынуждая прижать себя к столу. Но Гарри остановился, если он сейчас вставит, то немедленно кончит. Слишком быстро. Слишком…

Он заставил себя наклониться и слизнуть маленькие бисеринки пота со спины Драко.

- Почему… почему ты остановился? – простонал Малфой.

- Чтобы не кончить. Не волнуйся, я не позволю тебе закрыться.

Гарри опустился на колени и снова вставил пальцы в Драко, наблюдая, как сокращаются мускулы на его бедрах.

- Я… я… о… остановись, остановись, Поттер! Я скажу… - Малфой задыхался и Гарри убрал руку, чтобы он смог отдышаться.

- Планируется… попытка убийства в министер…

- То есть, была попытка. Ебать, Малфой, ты должно быть вычитал это на прошлой неделе в «Пророке».

Мерлин, это было жалко! Очевидно, что Малфой ничего не знает. Он говорил про общеизвестные вещи. Он хватался за соломинку, чтобы оттянуть время…

«Остановись!» - призывал его голос совести, отдаваясь в самом сердце, но становился все тише. «Остановись!»

Преодолев себя, Гарри быстро вынул пальцы из Малфоя с влажным, чавкающим звуком и встал. В паху тянуло. Каждый нерв в теле кричал, чтобы он довел до конца задуманное и кончить внутри Драко. Он был так близко…

- Я… Я не могу сделать этого… - он задохнулся. - Это неправильно… Ты ничего не можешь сказать мне Малфой, потому, что ты ничего не знаешь. Кроме количества съеденных тобою конфет и сколько раз ты наказывал домашних эльфов…

Повисла тишина, а потом Малфой заговорил.

- О. Мой. Бог. Ты шутишь? Пожалуйста, скажи мне, что это шутка, Поттер!

Гарри замолчал и вытаращил глаза. Слова Драко как спица пронзили его мозг.

- Извини?..

Малфой зарычал. Этот звук совершенно не походил на жалкие всхлипы, которые он издавал.

- Ты же не собираешься остановиться, Поттер, только не сейчас…

Гарри смутился.

- Но я думал… Ты говорил…

Малфой снова зыркнул.

- Я почти не сопротивляюсь, Поттер. Что тебе не понятно? Да, ты заметил, что мне нелегко, - проворчал он. – Но что тебе еще нужно? Я должен тебя заставить?

- Что?.. Что ты имеешь в виду?.. – запинался Гарри. – Я хотел трахнуть тебя, чтобы ты выболтал что-то полезное, и у меня был повод вытащить тебя отсюда. Но ты ничего не знаешь. Ты же не думаешь, что я бесчувственно чудовище. Я не могу сделать этого и потом жить спокойно… Я не… Ебать!..

Гарри прислонился к стене и закрыл лицо руками.

- Слушай, - наконец заговорил он, - я вытащу тебя отсюда, и ты не должен  мне за это подставлять свою задницу. Я не такой человек…

Малфой истерично рассмеялся.

- Прекрасно, - сказал он. – Ты хочешь информацию? Ты ее получишь. Но при одном условии…

Гарри произнес заклинание и освободил ноги Малфоя.

- Что? Поттер, ты не хочешь меня дослушать? Сразу трахнешь?

- Но… - выдавил Гарри, - я освобождаю тебя…

- … при одном условии, - выкрикнул Малфой. – Ты сейчас же трахнешь меня на этом столе, Поттер! Вернешь на место веревку и трахнешь! Если этого не случится через несколько секунд, я неожиданно овладею беспалочковой магией и оторву тебе яйца! Считаю до трех, Поттер – раз, два…

Понимая, что потерял остатки контроля над ситуацией, Гарри взмахнул палочкой и снова привязал Малфоя к столу. Он не понимал, что происходит – все планы, хитрости, угрызения совести – все полетело к чертям. Поттер уже не мог сказать кто из них задержанный, а кто следователь. Как будто он оказался в игре без подсказок и намеков на то, что нужно сделать дальше. И, внезапно, посреди всего этого хаоса Гарри понял одну важную вещь – он хотел Драко Малфоя так, как никого в своей жизни.

Поттер отодвинулся от стены и встал позади Малфоя. Он наклонился вперед, прижимаясь грудью к его спине, его губы прижались к уху Драко:

- Признаться, я понятия не имею, во что ты играешь, Малфой. Я так запутался, что уже ничего не понимаю. Но я клянусь тебе, что вытащу тебя отсюда. Тебе не обязательно ложиться под меня. Поэтому если ты не хочешь продолжения, скажи об этом сейчас, пока я еще смогу остановиться.

Тело под Поттером задрожало. Драко прогнулся так, чтобы прижаться задницей к его паху.

- Во имя всего святого, Поттер, - он задыхался, - трахни! Меня! Сейчас!

Гарри чуть отодвинулся и огладил себя. Разведя ягодицы Малфоя, он задохнулся, увидев, что маленькое отверстие приглашающе открылось и прежде, чем он смог обдумать изменившееся поведение Малфоя, он произнес заклинание смазки и толкнулся в Драко. 

Крик Малфоя заметался между тюремными стенами.

- О, боже! Глубже, Гарри! Пожалуйста!

Но Гарри уже прижался яйцами к промежности Драко. Погладив его бедра, он ухватился за ягодицы и начал вбиваться в него короткими, быстрыми толчками. Малфой прогнул покрытую бисеринками пота спину и, как ни странно, Гарри вошел еще глубже. Драко снова вскрикнул и сжал внутренние мускулы, плотно обхватив ими член Поттера.

Гарри почувствовал, что его колени ослабели, и едва не упал в обморок.

- Ебать, Малфой! – простонал он. – Да какой ты к черту девственник!

Драко рассмеялся, покручивая бедрами и выгибаясь как мартовская кошка.

- Ну, ты бы хотел, чтобы я им был!

Гарри привстал на цыпочки и загнал член в Малфоя под другим углом. Затем, глубоко вздохнув, он почти вышел назад и снова толкнулся вперед с такой силой, что стол  продвинулся вперед, а Поттер чуть не выскользнул из тела Драко.

- Блять! – пробормотал он и добавил. - Долбанный стол!

Малфой опять рассмеялся, но тут же задушенно застонал, когда Гарри снова толкнулся в него.

- Трахни меня, Гарри, - он задыхался, - давай! Боже, ты понятия не имеешь, сколько я этого ждал!..

Малфой снова вскрикнул, поскольку Гарри увеличил скорость толчков.

«… ты понятия не имеешь, сколько я ждал этого…»

Но Гарри не понял почти ни слова, он чувствовал, что через пару минут кончит.

- Драко… я хочу, чтобы ты…

Малфой захлебнулся воздухом, сильно сжимаясь. Гарри чувствовал, что каждый, натянутый как струна, мускул в теле Драко, внезапно свела судорога.

- Гарри… я кончаю! Не останавливайся! О, Боже, не останавливайся! Темны Лорд… находится в Риддли… О, Боже… дом в конце… Нетэрвуд-роуд…Гарри! О, Боже!...

И внезапно Поттер почувствовал его. Оргазм Малфоя. Он пронзил все его тело, каждую кость, нерв и сухожилие. Оргазм закрутил обоих с силой вырвавшейся из берегов реки и Гарри из последних сил вцепился в тело под ним. Прямая кишка Малфоя судорожно сжалась вокруг члена Поттера и он закричал потому, что это было почти больно. А затем Гарри рухнул в собственный оргазм, одновременно, преодолевая себя, продолжая двигаться в Малфое.

- Драко… - мучительно простонал он на финальном толчке. – Драко…

Он без сил свалился на спину Малфоя, задыхаясь и обливаясь потом. Член Гарри выскользнул из тела любовника, разбрызгивая по кафельному полу семя.

- Господи… что это было?.. – с трудом произнес Гарри, понимая, что честен как никогда.

Малфоя засмеялся, и Гарри почувствовал дрожь его тела под собой.

- Я знал, что ты не поймешь, - мягко сказал он. - Но было хорошо.

Гарри потерся о его затылок, он только так мог выразить все, что чувствовал, и отодвинулся. Взмахом палочки он развязал Малфою ноги и расковал руки. Драко со стоном перевернулся на спину и потер запястья. Гарри пристально посмотрел на его еще не опавший член, забрызганный спермой живот, а потом наклонился и вылизал все дочиста. Когда он поднял голову, Малфой закрыл его ладонями свое лицо.

- Чтобы ни было… - голос Драко сквозь пальцы звучал грубо и с надрывом, - сейчас или потом, этот трах все искупает.

Гарри понятия не имел, о чем он говорит, и что «искупит», но он видел, что у Малфоя снова стоит, и член Драко поблескивает на свету от его слюны.

Внезапно почувствовав себя странно виноватым, Гарри прошептал:

- Я сказал, что вытащу тебя отсюда, и я сделаю это!

Глава 7.

- Гарри! Какая приятная неожиданность, входи!

Он улыбнулся и вошел в офис Гермионы, размером с обувную коробку.

- Только осторожнее! – предупредила она, указывая Гарри на заваленный папками стул.

- Так ты уходишь? – спросил он.

- Да, - вздохнула девушка. – И это хорошо. Не уверена, что смогла бы всегда работать на правительство.

- Ты и я. Оба.

Гермиона насмешливо подняла голову.

- Что ты имеешь в виду?

- Я тут подумал… о последних неделях… Я не уверен, что смогу быть следователем.

- Я бы обняла тебя, но тут так мало места, что я боюсь что-нибудь сломать.

Гарри улыбнулся.

- Ничего, я думаю, ты и так счастлива это услышать.

- Так что ты будешь делать? Пойдешь в армию?

- Нет, я уже просился миллион раз. Не получится. Никто меня не слушает. Нет, я хотел немного отдохнуть. Я имею в виду, ведь я никому не нужен. Пока, во всяком случае. Скоро мне придется выйти на бой с Воландемортом, но у меня есть немного времени… чтобы пожить немного перед тем, как умереть…

Гермиона печально улыбнулась.

- Думаю, что я тебя поняла, - протянув руку и сжав его ладонь, лежащую на столе. -  Ты уже говорил с Дженнингсом?

- Нет. Я приехал сюда, чтобы увидеть тебя. Мне нужно что-то, чтобы утвердиться в своем решении. У тебя сохранилась та папка, ну, ты знаешь, о несчастном, - он показал пальцами кавычки, - случае?

- Да, он у меня. Министр приказал расформировать ваш отдел и выдать все документы для дальнейшего расследования, - она тоже изобразила пальцами кавычки и Гарри ухмыльнулся.

- Точно, - ответила девушка. – Круговорот бумаг в природе продолжается. Я решила придержать их немного, чтобы попытаться уговорить Комитет по амнистии изучить их. Она мне понадобиться, - сказал она, протягивая папку Гарри. – Но можешь оставить у себя на несколько дней.

Гарри кивнул и взял папку из ее руки. Неожиданно из него вывалился маленький, не больше спичечной коробки, скомканный обрывок.

- Что это? – спросил Поттер, когда Гермиона подняла его с пола.

- Понятия не имею. Эту бумажку нашли под языком убитого. Я так и не смогла развернуть его, хотя использовала все известные мне заклинания. Может быть, его использовали чтобы мужчина не прикусил себе язык, пока его избивали. Не знаю.

Гарри пожал плечами и взял папку.

- Спасибо! Завтра я верну тебе дело.

Поттер направился к выходу.

- Удачи тебе с Дженнингсом, - пожелала Грейнджер. – Я буду скучать по тебе.

- Спасибо, - ответил Гарри, - за все.

Он отсалютовал папкой и повернулся, чтобы уйти.

- Как, ты больше ничего не хочешь спросить?

Гарри замер, вцепившись в дверную ручку спиной к подруге.

- Я, вроде, все уже сказал, - проговорил он задушенным голосом, но Гермиона, казалось, этой фразы не услышала.

- У меня не было времени, чтобы поговорить с ним. Только несколько минут прежде, чем целители забрали его в Св. Мунго. Но я сказал ему, что это ты его спас.

Гарри с трудом сглотнул и вцепился в ручку так, что суставы пальцев побелели.

- … он говорил что-нибудь?

- Да, Гарри. Он просил поблагодарить тебя и сказать, что он тебе должен.

Гарри перевел дыхание, чувствуя странную смесь удовлетворения и разочарования.

- Очень на него похоже, - он повернулся, чтобы улыбнуться Гермионе.

- Малфой есть Малфой, - ответила девушка, закатывая глаза. – Позвони мне после разговора с Дженнингсом, если захочешь.

- Позвоню, - сказал Гарри. – До свидания, Гермиона!

*   *   *

Выходя в коридор из кабинета Дженнингса, Гарри впервые за последние несколько недель позволил себе дышать свободно. Конечно, начальник не был рад услышать об отставке, но и не очень удивился.

- Я всегда знал, что ты слишком хорошо для этой работы, - сказал он, хлопая Гарри по плечу, когда тот поднялся, чтобы уйти. – Я имею  в виду «хорош» в лучшем смысле этого слова.

Гарри печально улыбнулся. Он был выжат как лимон. Но он был свободен. Свободен от мысли, которая преследовала его, как только он вошел в камеру Малфоя. Он не должен здесь быть!

Поттер переложил папки из одной руки в другую, и крошечный листок бумаги из дела «о несчастном случае» снова вывалился. На выложенном белыми плитками полу его было почти не видно. Но уловив краем глаза движение, наклонился, чтобы рассмотреть, что упало.

Внезапно, как только его пальцы сомкнулись на бумажке, сильнейший импульс волшебства пронзил его. Гарри замер, но в следующий момент у него в руках оказался пергамент и его внимательный взгляд заскользил по темневшим с каждой минутой словам…

Дорогой Поттер,

или я могу называть тебя Гарри? В конце концов, после того, что между нами случится, мы сможем оставить ненужный официоз.

Я пишу это письмо перед тем, как отправиться в магазин «Борджин и Беркс» и попытаться продать пятьсот флаконов приворотного зелья «Смертельный сон». Представляешь, Гарри? Пятьсот флаконов! Это ж надо быть таким идиотом! Как бы там ни было, я скоро сделаю это и, надеюсь, на глазах у авроров.

Если все пройдет как я планирую, уже через несколько часов я окажусь в твоем отделе. У меня есть два дела, которые я могу провернуть только у вас. Ходят слухи, что наш замечательный министр собирается подписать закон, разрешающий по законам военного времени задерживать подозреваемых на неопределенно долгое время.

Это означает, что наши люди, которые вполне могут выдержать две недели пыток вынуждены будут держаться… Сколько? Месяц? Год? Я считаю, что никто на такое не способен. Даже твой покорный слуга, который хоть будучи правой рукой Темного лорда, научился у него кое-чему…

Извини, Гарри. Тебя шокировало мое признание?

Однако вернемся к теме нашего разговора. Мне нужно было появиться у вас ненадолго, чтобы сделать то, что мне нужно. Да, именно так, ненадолго. Уверен, мне хватит пары дней, чтобы обвести вас всех вокруг пальца.

Но об этом чуть позже….

Ты, конечно, не знаешь, Гарри (как и того, что я второй после Лорда человек), но вам впервые за три года повезло. У вас под стражей находится один из самых высокопоставленных Упивающихся смертью. Ну, кроме меня, конечно. Вы меня не «захватывали», это стратегический ход.

Вы поймали одного их моих помощников по фамилии Дональдсон. Хотя, учитывая, как ты плохо запоминаешь имена, это тебе ни о чем не говорит. Достаточно сказать, что это письмо будет найдено (скорее всего, при вскрытии) во рту Дональдсона. Я могу только надеяться, что оно попадет в твои руки, иначе ты никогда не узнаешь того, что я хочу тебе сказать. Возможно, так будет лучше…

Прости меня. Я выпил слишком много вина, и начинаю переживать о том, что даже еще не произошло.

Ты, конечно, думаешь, что Дональдсона замучили до смерти? Если тебе станет лучше, могу сказать, что ты совершенно прав. Все так и было, но не твоими опричниками. Нет, любовь моя. Ничего, что я так тебя называю? Он умер от моей руки. И не потому, что в чем-то виноват. Дональдсон был образцовым солдатом. Он просто имел глупость попасться, и знал слишком многое. Понимаешь мою проблему? Я не хочу терять хорошего бойца, но если он не умрет, случится катастрофа.

Предвижу твой вопрос: почему я просто не убил его? Почему не перерезал горло? Быстро, легко и относительно безболезненно?

Видишь, Гарри, ты такой предсказуемый. Я дам себя поймать, но не собираюсь задерживаться у вас надолго. И это самая уязвимая часть моего плана.

Однако недавно я не узнал, Гарри Поттер, самый известный человек на светлой стороне, герой с большой буквы «Г», ранее отстраненный от дел за убийство и похороненный в под грудой бумаг, назначен следователем в интересующий меня отдел. «Ага! - сказал я.- Убью двух зайцев сразу…»

Да, Гарри, я хочу признаться. Я бессовестно наебал тебя. Вернее, собираюсь это сделать. Видишь, как я уверен в себе, пишу в прошедшем времени о том, что только собираюсь сделать.

Надеюсь, ты простишь мне мою дерзость.

И если уж мы заговорили о ебле… Скажи, Гарри, ты сделаешь это? Боже, я так надеюсь! Я уверен, что сам скажу тебе это, но хочу повторить: я мечтал о том, как ты займешься со мной любовью будучи еще подростком. Именно так, Гарри, ты не ослышался – займешься любовью. Потому, что для меня это так. Любовь. Я давно принял это чувство. Я слишком стар и видел слишком многое, чтобы лгать себе о своих чувствах. Я давно смирился. А ты? Ты тоже?

Я же могу помечтать, правда?

Так что да, Гарри, это любовное письмо. Знаю, что ему не место под языком человека, которого я зверски убил, чтобы заставить тебя поверить, что «хорошие парни» способны на пытки. Но идет война…

Позволь мне сказать это снова. Я люблю тебя, Гарри. Много лет. Когда я подрос и понял, что ненавидел тебя именно за те качества, которых не хватало самому, я осознал, что люблю. Мне потребовалось много времени, чтобы принять эту истину. А тебе?

Уже поздно, и я слишком пьян. Надо заканчивать. Но прежде чем уйти, я хотел бы спросить – я поблагодарил тебя за мое спасение? Надеюсь, что да. На всякий случай, я пока не буду этого делать. Сейчас. Прежде, чем это произошло.

Спасибо, Гарри. Возможно, ты никогда не сможешь забыть свою ненависть ко мне, но я знаю, что когда-нибудь ты поймешь, я тоже дал тебе что-то. Что-то гораздо более ценное, чем свобода одного человека.

Спокойной ночи, милый Гарри. Скоро увидимся.