Часть 1
29 октября 2010 года

Сам не знаю, на хера я все это затеял? Почему-то вдруг рука потянулась к бумаге: захотелось записать все, что со мной происходит. Может быть, потому, что рассказать об этом я никому не могу.
Сейчас все ведут электронные дневники, заводят блоги и твиттеры. Готов поспорить, я последний подросток, который записывает истории из своей жизни в обычной школьной тетрадке. Разве что где-нибудь в Негристане шоколадный папуасик пыхтит над листочком клетчатой бумажки. Хотя он, наверно, и писать-то не умеет.
Меня зовут…
Нет, пожалуй, не с этого надо начинать, иначе все еще больше запутается. По паспорту я Никита, но так меня называют только в школе. Для моих домашних я – Ника. Почему родители в детстве приклеили мне такую девчачью кликуху – не знаю. Говорят, имя человека влияет на его судьбу. Да уж, тут стопроцентное попадание в цель.
В клубе меня называют Кит – ну, о клубе потом. Это моя другая, тайная жизнь, о которой не знают ни в школе, ни дома. Мне приходится скрывать ее, иначе меня ждут большие неприятности со всех сторон.
В клубе меня и на порог не пустят, если узнают, что я еще школьник. А в школе вряд ли обрадуются, узнав, что тихий и скромный хорошист посещает подобное место и подрабатывает там на карманные расходы. Что касается родителей – ну, отец меня, наверно, просто убьет. Или в психушку сдаст, для опытов, как беспородную собаку. Поэтому я и веду двойную жизнь, причем преуспел в этом куда лучше, чем в большинстве школьных предметов.

С моим первым я познакомился в книжном магазине, где мы одновременно протянули руки к томику Оскара Уайльда. Очень романтичное начало, а вот кончилось все весьма прозаично. Знаете, что бывает с мальчиками, которые соглашаются пойти в гости к незнакомому взрослому? Я это не только отлично знал, но и не раз себе представлял во всех подробностях. Ну, то самое и было. Как говорится, был мальчик, да весь вышел. Парень был достаточно опытен, а я оказался способным учеником. Мы провели вместе несколько нескучных вечеров, а потом он предложил мне съездить в одно интересное место. Так я впервые оказался в клубе.

Говорят, это заведение существовало еще в советские времена, но может и врут. Конечно, тогда все выглядело куда скромнее - что-то вроде небольшой гостиницы с очень своеобразным обслуживанием в номерах, для особых клиентов.
В девяностые годы бизнес расцвел махровым цветом, и новые хозяева открыли клуб по западному образцу – бар, бильярд, живая музыка, стрип-шоу по выходным. Но по-прежнему соблюдалась строгая приватность – никаких людей с улицы, это место только для своих.
Посетители приходили в клуб отдохнуть, встретиться с приятелями или просто провести время с постоянным партнером, не опасаясь косых взглядов. А некоторые - чтобы купить себе немного секса.
Когда я впервые туда попал, то растерялся от этакого шика, а потом пришел в полный восторг. Честно говоря, я до этого вообще не бывал в подобных местах, и не удивительно – кто бы меня туда пустил в шестнадцать лет.
Больше всего это напоминало кадры из голливудского фильма по красивую жизнь золотой молодежи или из гангстерского боевика.
Правда, была одна особенность: здесь развлекались и работали только мужчины. Как я потом узнал, исключений не делают ни для кого и никогда.
Мой любовник был здесь частым гостем, и взял меня с собой не просто так – хотел помелькать перед глазами у своего бывшего, с которым поругался как раз накануне нашей первой встречи. После скандала и бурного примирения они ушли вместе, совершенно позабыв обо мне.
Тогда я и познакомился с Лериком. Оставшись один и без копейки в кармане, я слегка растерялся и запаниковал. Лерик, случайно оказавшийся в курсе дела, неожиданно проникся сочувствием к незнакомому парнишке, и отсыпал мне денег на такси. Должно быть, чем-то я ему понравился – обычно он предпочитает держаться подальше от чужих проблем.
В следующую субботу я снова появился клубе, чтобы вернуть долг. Тогда и началась эта моя вторая, тайная жизнь.
С тех пор прошел почти год. За это время я стал местной звездой, и могу позволить себе выбирать, с кем иметь дело.
Я никогда сам не прошу денег, но если предлагают, то, не стесняясь, беру. В конце концов, если они считают, что дело того стоило, то почему нет? А я хорош. Тот, кому повезло со мной развлекаться, никогда не подумает, что имеет дело со школьником-малолеткой.
В роли порочной нимфетки у нас выступает Лерик, это его хлеб с маслом. В свои неполные двадцать, с цыплячьей шейкой и наивными глазками он выглядит так юно и невинно, что многие ведутся. Он любит ввернуть что-нибудь этакое: «Не проспать бы в школу» или: «И как же я завтра шесть уроков отсижу!», - и испуганный клиент тут же сует ему денег сверх обещанного.
Я стараюсь выглядеть постарше, и это мне легко удается. Макияж старит не только очень юных девочек, это я уже давно заметил. Стоит поярче подвести глаза карандашом и сделать преувеличенно наглый вид – и вот я уже совершеннолетний перестарок, косящий под испорченного подростка.
На самом деле я такой и есть. Испорченный мелкий подонок. Шлюха. Я стараюсь скрывать это ото всех, кто не принадлежит к моему миру, и пока мне это удается. Но я сам знаю правду о себе.
Я занимаюсь этим не потому, что нуждаюсь в деньгах. Мне нравится секс с мужчинами: прикосновения, поцелуи, горячий возбужденный член во рту и в заднице. Люблю ощущения на грани боли и удовольствия, которые испытывает тот, кто снизу. Я – маленькая развратная сучка мужского пола.
А еще мне нравится власть над этими озабоченными самцами. Пусть им кажется, что они купили меня и трахают, на самом деле это я пользуюсь ими, чтобы доставить себе удовольствие. Я могу заставить их орать, стонать и материться, доводя до самого умопомрачительного оргазма за всю их унылую жизнь.
В конце концов, у каждого должны быть свои маленькие радости. У моей мамы, например, это любовные романы. Она глотает их десятками. Иногда выныривает в реальность, чтобы сходить на опостылевшую работу, быстро сделать все дела по дому и снова погрузиться с головой в очередную книгу.
Ладить с мамой очень просто: я должен съедать все, что положено на тарелку, утром вовремя уходить в школу, а вечером быть в постели не позже одиннадцати, а до всего остального ей нет никакого дела.
У отца другое увлечение – блондинки. Он меняет их раз в три-четыре месяца – примерно через такой промежуток времени от его одежды начинает пахнуть другими духами. Его маленький секрет я открыл пару лет назад и ужасно расстроился. Теперь понимаю, что зря. Они с мамой – идеальная пара. Никогда не ссорятся, не напрягают друг друга, каждый живет, как ему нравится…
Странно, я хотел писать в дневнике о себе, а получается то о клубе, то школе, то о родителях. Как-то все цепляется одно за другое, и ничего нельзя пропустить, а то будет совсем непонятно. И как это настоящие писатели умудряются придерживаться сюжета и не отвлекаться на посторонние вещи?
Попробую завтра еще раз и без лишних подробностей.

26 января

Забавно, что последняя моя запись была именно о Геннадии Павловиче. Я почти забил на идею вести дневник, и вот, спустя три месяца, снова открыл тетрадку, и получается, что опять из-за него. Потому как есть вероятность того, что на моем безоблачном горизонте возник большой пиздец во всей красе.
Прощаясь со своим учителем английского в конце урока, я никак не ожидал, что мы очень скоро встретимся, причем в неожиданном месте и в весьма неудобный момент.

Вчера мы с Лериком развлекали в клубе в троих веселых ребят, приехавших в командировку откуда-то из Сибири. Лерик был навеселе и уже изрядно помят – успел отлучиться в чилл-аут с одним из гостей. Тот вернулся к столу с несколько ошеломленным видом: очевидно, в суровой сибирской провинции такие цветочки, как наш Лерик, не произрастают.
Из всей компании только один парень вел себя более или менее прилично, двое других отрывались по полной. Для того чтобы развлечь наших гостей, я изображал порочного мальчика, под пару Лерику, – этих идиотов жутко заводило то, что мы якобы украдкой кидаем друг на друга томные взгляды. Еще несколько порций алкоголя – и нас наверняка начнут разводить на какое-нибудь шоу в стиле «Boys Crush».
И вот, сидя почти что на коленях у одного из наших сибирских гостей, с чужими руками под распахнутой рубашкой, я увидел среди гостей своего школьного учителя, который с интересом разглядывал нашу веселую компанию. Некоторое время я надеялся, что он меня не узнает: очень уж отличается веселый и развязный Кит от серого тихушника Никиты в наглаженном костюмчике.
Слегка усмехнувшись, Геннадий Павлович отвернулся, и больше ни разу не взглянул в нашу сторону. Ушел он примерно через полчаса, о чем-то недолго поболтав с охранником на выходе. А я понял, что нарвался на крупные неприятности. Какое-то шестое чувство подсказывало мне, что его не обманули ни пестрые клубные шмотки, ни, прямо скажем, нетипичное для меня поведение. Он меня узнал и все понял.
С другой стороны, если Геннадий Павлович засветился в клубе– значит, он из наших, и палить меня не станет. Поэтому я решил не паниковать раньше времени, а заняться тем, для чего сюда пришел.

Я почти сразу обратил внимание на то, что один из наших спутников чем-то неуловимо отличался от двух своих друзей. Он держался более спокойно, и ему явно было неловко в шумной клубной атмосфере. Последние полчаса он то и дело поглядывал на меня, словно собираясь что-то сказать. Я такие вещи просекаю быстро, потому подсел к нему поближе и слегка попритих.
- Поедешь ко мне?
Наконец-то, а я уж думал, он так и не решится!
- Поеду, - ответил я, - но на всю ночь остаться не могу, в десять мне надо будет уйти.
«...потому что родители у меня строгие», - добавил я мысленно. Узнал бы он, сколько мне лет – только бы я его и видел. Кому нужны неприятности?
Он кивнул, потом нерешительно покосился на Лерика.
- А как же твой приятель – бросишь его одного? Он слегка перебрал, кажется?
Лерик в этот момент взасос целовался с одни из наших гостей, выразительно ерзая у другого по ширинке тощей задницей. Ну шалава шалавой!
- Не волнуйся, с ним все будет в порядке. Если он не настроен на групповуху, свиснет кого-нибудь из ребят на подмогу, - объяснил я.
И сразу, чтоб расставить все точки над «ё», добавил:
- Я групповухи не люблю. Вообще предпочитаю нормальный традиционный секс.
Тут он отмочил шутку:
- Гетеросексуальный, что ли?
- Посмотри на меня внимательно. – попросил я, - Хоть немножечко я похож на натурала?
Он рассмеялся и покачал головой. То-то же. Кит ни разу не натурал, он – чистокровная сучка голубых кровей.
До гостиницы мы докатили с шиком, на такси, хотя тут пешком ходу всего ничего. Мужик с Севера, там у них чего только нет – нефть, газ, алмазы якутские… Что-то занесло меня.
Номер у него самый обычный – я их столько повидал за последний год, что ванную и кровать найду в темноте и с закрытыми глазами. В общем, как дома себя чувствую.
Верхний свет он погасил сразу и зажег бра над креслом.
- Не возражаешь, если я ночник оставлю? Хочу тебя видеть.
Блин, по мне хоть прожектор включай, а он – стесняется, что ли? Мужик вроде симпатичный, и не слишком старый, лет тридцати, наверно.
Спохватился, что не ответил, и скромно кивнул. Тут он притянул меня к себе и поцеловал в губы. Опа!
Далеко не всякий клиент станет целовать парня, которому платит за секс, особенно если подумывает про минет или про римминг. Оно и понятно – сразу представляет себе, сколько народу до него использовало этот рот и как.
Этот, видимо, был без воображения или небрезгливый. А может быть, просто любитель нежностей.
Целовался он так, словно и не спешил залезть ко мне в штаны – сначала легонько, одними губами, потом языком слегка дотронулся, как будто приглашая поиграть. И спину тихонько ладонями погладил. Осторожно так со мной, как на первом свидании – будто спугнуть боится или не понравиться. Я стал ему отвечать и как-то незаметно завелся до жути. Уже обнимал его сам, терся всеми местами, и язык ему в рот засунул. А он вдруг отодвинулся слегка, в глаза мне посмотрел, и говорит:
- Красивый ты парень, Кит. У меня никогда еще такого не было. Не знаю, чего мне больше хочется – в койку тебя затащить, или смотреть и любоваться.
От неожиданности я ляпнул первое, что в голову пришло:
- Лучше в койку, там и полюбуешься.
Тут он меня мигом вытряхнул из моих одежек и утянул на кровать. В постели я притормозил немного – пусть сам подскажет, чего ему хочется. Было у меня такое не раз и не два – снимает меня, хрупкого мальчика, брутальный самец, а в постели брык на спину и ноги раздвигает. Я, слава богу, универсал, так что справляюсь и с такой работенкой, но первые разы был в шоке – с виду мачо, а в койке – девочка-пассивка. Ну, этот моих ожиданий не обманул – сразу дал понять, кто тут будет сверху. А я не против, мне и так и сяк нравится.
Первый раз он кончил почти сразу – я ничего толком и сделать не успел. Сел сверху на бедра, потерся своим членом об его – а стояло у нас обоих уже преизрядно, – погладил, приласкал, и готово дело. Он даже моего охренительного минета не попробовал, даже обидно. Отдышался и говорит:
- Ты извини, что так быстро – у меня давно никого не было. В наших краях не так просто найти себе кого-нибудь для секса, не говоря уже о постоянном парне. Да я еще и на тебя весь вечер смотрел, не мог оторваться.
Я слегка удивился - ну надо же, оправдывается, извиняется… И потом охренел еще больше, потому что он от слов перешел к делу: подтянул меня повыше и взял член в рот.
Охуенно это было, скажу сразу. Не знаю, у кого он такому научился, но этому человеку надо памятник поставить. Бюст на родине героя. Я под конец даже подвывать стал от удовольствия. Кончил так, что слезы из глаз.
А он:
- Ну что, маленький, хорошо тебе? Понравилось?
Ухтыжйобтвоюмать! Конечно же, нет! Мне ведь постоянно клиенты отсасывают, за свои же деньги, обычное дело, бля!
А он улыбается, глядя на мою обалдевшую физиономию, и облизывается. Проглотил ведь. Господи, откуда же ты взялся такой, чудо уссурийское, тигренок на подсолнухе? Полез к нему целоваться, а он отворачивается: «Подожди, - говорит, - я хоть рот прополощу, тебе неприятно, наверно». Нет, ну видели идиота?
Пришлось ему наглядно доказать, что вовсе не неприятно. И так я этим увлекся, что и сам не заметил, как снова завелся.
Он и вправду здорово изголодался по этому делу, сразу видно, потому что был готов, кажется, еще раньше, чем я. Но отчего-то медлил, как будто ждал моего разрешения. Я уже готов был сам проявить инициативу, когда услышал осторожное:
- Хочешь?
Дурацкий вопрос, честное слово. Не видно, что ли? Я встал и потянулся за штанами. Там у меня презики любимой марки, «Голубая луна» – крепкие, зубами рвать можно. И любрикант, с анестетиком и без запаха – некоторые так воняют цветочным парфюмом, что ходишь потом блядь блядью. Вытряхнул я все эти сокровища из кармана, обернулся – и обалдел от выражения его лица. Похоже, он не сразу понял, почему я за штаны схватился.
- Да ты что, - удивился я, - куда же я уйду, с таким стояком и от такого стояка?
Тут он меня в кровать потянул, довольный. Я на животик перевернулся и тихо млел от того, как он меня целует-гладит-покусывает. Однако и о деле помнит – вскоре я почувствовал скользкий палец между ягодиц. Все так аккуратно, бережно, не торопясь – ну просто первая брачная ночь. Выдохнув, я толкнулся навстречу, стараясь расслабиться и впустить его. А через пару минут уже задирал свою задницу кверху, как уличная кошка в течке и мурлыкал от того, что он во мне выделывал своими пальцами. Стояло у меня так, что хоть гвозди забивай, я уже откровенно насаживался на пальцы, а внутри как будто закручивался огненный вихрь и постепенно затягивал в себя. Еще немного, и я бы уговаривать стал, чтоб этот мучитель меня поскорее трахнул.
- Ну что, маленький, - спросил он наконец, - можно?
Тут я не выдержал:
- Если ты, мудило, мне сейчас же не вставишь и не оттрахаешь как следует, я сам тебя выебу с особой жестокостью. У меня яйца уже звенят!
Он только фыркнул. И слышу, как резинкой щелкнул – ну, наконец-то!
А потом то самое, горячее, упругое, заполнило меня изнутри, задвигалось, каждым толчком все более приближая к желанному финалу.
Что было дальше – это пусть каждый сам для себя представит, потому что я, наверно, не смогу это описать. Одно скажу – совершенно по-особенному себя чувствуешь, если кончаешь не просто потому, что подрочил и разрядился, а от качественного траха. Когда тебя от этого прям наизнанку выворачивает, а потом в голове благодать такая, ни единой мысли – сплошная нирвана, и из тела будто все косточки вынули…
Ну, не умею я про это, и все. Я ведь не поэт и не писатель, а просто очень хорошо оттраханый мальчик семнадцати лет.
Отдышался я, в себя немного пришел, дождался, пока перед глазами перестали вспыхивать цветные круги. Потом пару минут просто так полежал, для собственного удовольствия – уткнулся ему в плечо, посопел немного, а он теплый такой, уютный. Так и задремать недолго, а задерживаться мне никак нельзя.
- Ладно, мне пора.
- А я ведь улетаю завтра, домой, - грустно сказал он. - Самолет в шесть утра. Теперь когда еще сюда выберусь…
- Ясно.
Я встал и начал одеваться. Он тоже торопливо вскочил.
- Подожди, такси тебе вызову. И еще… Вот.
Неловко сунул мне в руки скрученные в трубочку бумажки.
- Купи себе что-нибудь от меня, на память. Ты извини, что я так, но сам-то не успею. И еще – на всякий случай...
Картонный прямоугольник-визитка. Надо же, имя мне настоящее назвал.
- Если что вдруг – всякое в жизни бывает… Не дай бог, конечно, в беду попадешь, или обстановку захочешь сменить – просто позвони, и все. Я тебе тут же вышлю билет, до нас всего-то шесть часов лететь.
Нет, ну точно псих. Неужели он так ничего обо мне и не понял?

Домой я приехал вовремя, так что обошлось без нотаций и осуждающего молчания. В комнате я достал из кармана деньги, и тут меня ожидал сюрприз. Вместо зеленоватых бумажек с изображением старинного русского города Ярославля, у меня в руках оказался розовенький Хабаровск. Десять новеньких хрустящих бумажек. Пятьдесят косарей за отличный трах и лучший минет в моей жизни. Да, я и вправду везунчик!

28 января

— Ну что, гламурный мальчик, дитя порока, в школу пора? Ученье – свет?
Вот и засветит тебе кто-нибудь под глаз за твой экстерьер не по породе.

Я последний раз взглянул в зеркало и поправил изящную прядку волос, непринужденно падающую на лоб – завершающий штрих в любимой прическе Кита: якобы небрежно растрепанные волосы в хорошо продуманном беспорядке. Бойд Холбрук сдох бы от зависти, но на свое счастье, он вряд ли когда-нибудь заедет в Купчино, а я не бываю в Нью-Йорке.
— Мам, я в школу.
Удивительно, но она вдруг оторвалась от книги и посмотрела на меня.
— Ника, ты как-то странно оделся сегодня, — осторожно сказала она. — И откуда у тебя эти вещи?
— Я решил сменить имидж, — ответил я, решив проигнорировать вторую часть вопроса.
— Ты уверен, что в таком виде можно приходить в школу?
— У нас нет официальной школьной формы. Каждый одевается, как хочет.
— И все-таки…
— Давай поговорим вечером, ладно?
Уходя, я чмокнул ее в щеку, чего не делал уже много лет и сказал:
— Пока, мам. Я люблю тебя.
Глупо, конечно, но возможно, это наш последний нормальный разговор.

— Классные штаны, Никитос!
— Че, типа, новый образ? Круто, тебя и не узнать!
— Ой, Никита, кааакой ты няшный… — это девчонки конечно, — всегда так ходи!
— Лапочка!
— По-моему, слегонца пидорский прикид, — ленивый голос Мишки, известного задиры.
— Почему слегонца? — делано улыбнулся я. — Вполне гейский, а что? Ты что-то имеешь против?
Надо отдать Мишке должное, растерялся он всего на несколько секунд.
— Да мне пох. Можешь хоть в платье прийти и с бантиком.
— Ну, это вряд ли, — рассмеялся я.

Первым уроком была география. Ведет ее Мария Ивановна по кличке Нирвана – ее так прозвали вовсе не из-за пристрастия к рок-музыке, а потому, что она ничего вокруг не видит и не слышит. Даже если бы я пришел на урок в костюме хот-дога, она бы, кажется, этого не заметила.
Я немного расслабился – и вправду, все оказалось не так уж страшно. Математик на минуту удивленно поднял брови, историчка поморщилась, молоденькая учительница информатики окинула одобрительно-заинтересованным взглядом. До меня начало доходить, что в стенах нашей школы за столько лет они видели и не такое. В конце концов, мир не вращается вокруг меня.
Но главное – мне еще предстоял урок английского. Настоящее продолженное время…

— Good morning, children.
— Good morning, Геннадий Павлович.
— Sit down, please.
Он медленно окинул взглядом класс, равнодушно скользнув по мне. И, точно не веря тому, что видит, вновь посмотрел на меня. Я улыбнулся ему самой соблазнительной улыбкой из арсенала Кита.
— Никита, в чем дело? — удивленно и чуть испуганно произнес он.
— Что-то не так, Геннадий Павлович? — вежливо спросил я.
Взяв себя в руки, он холодно произнес:
— Я буду очень признателен, если ты вынешь жвачку изо рта.
— Извините.
Я послушно вынул жвачку, завернул в фантик и сунул в карман. И изобразил лицом живейшее внимание к уроку.
— Итак, настоящее продолженное время….
Он повернулся к доске и стал записывать тему, раздраженно стуча мелом.
Сидевшая сзади меня Маринка позвала шепотом:
— Эй, Никита!
— Ну?
— Ты что, и вправду гей?
Я кивнул.
— Прикольно!
Да уж, обхохочешься. Я уже предвижу веселье, которое мне предстоит, когда новость облетит всю школу.

Сейчас я допишу последние строчки в этой истории, а вечером опять отправлюсь в клуб. Это дерьмовый мир, но он мой, и другого у меня нет. Буду радоваться тому, что имею. Просто жить. И может быть, когда-нибудь мне все-таки повезет.

Конец 1 части

18 февраля

Прошло уже несколько дней, а мои гонители что-то не спешили проявить себя. Вот уж не ожидал, что им так быстро надоест развлекаться охотой на педика. А тут вдруг все вернулось на исходную позицию – двусмысленные шуточки и мелкие пакости.
Я наконец выяснил, что новенького все-таки зовут Игорь, и он перевелся к нам из элитной гимназии, известной всему городу громкими успехами учеников на олимпиадах и конкурсах, а также огромными поборами с родителей. Судя по тому, что он легко оставил позади всех наших признанных отличников, учили его и вправду на совесть. А его дешевые шмотки и потрепанные учебники подсказали ответ на мой незаданный вопрос, почему он вдруг оказался у нас.
Не знаю, отчего ему приспичило подружиться именно со мной. В какой-то момент я даже начал подумывать: не наш ли это мальчик, который виртуозно шифруется. Следил за ним пару дней, как кошка за мышкой – ну ничего ровным счетом, чист как стеклышко. Никаких взглядов украдкой, случайных прикосновений, оценивающих взглядов в сторону других парней. А вот на девочек поглядывает с явным интересом, да и они его не обделяют вниманием.
Он симпатичный, объективно говоря. Не в моем вкусе, правда – люблю парней постарше, но внешность у него приятная, язык хорошо подвешен и мозги на месте. И нафиг такому мачо приятель-гей? Экзотический питомец, вроде йоркширского терьера? Когда я чего-то упорно не понимаю, меня это бесит, так что под настроение я даже пару раз его почти что послал. Но ему, кажется, пофиг, не обиделся даже – только посмотрел, как на неразумного ребенка. И вместо того, чтобы клеить симпатичную телку или тусоваться с кем-нибудь из парней, которые считаются у нас крутыми, он продолжает сидеть все перемены рядом со мной на подоконнике, с учебником в руках.
И чего он вокруг меня крутится, охраняет, что ли? Уж не он ли Мишку отвадил? Как бы это выяснить между делом? А вот так, например:
— Что-то Мишка притих, я думал, он так быстро не уймется. Твоя работа?
Он искренне удивился.
— Не, мне слабо такое провернуть. Если надо кому-то вломить – за мной не заржавеет, а в дипломатии я не силен. Это все девчоночьи фокусы.
— Давай, выкладывай, что знаешь, — потребовал я.
— Мишкина подружка взбеленилась, когда ей кто-то сболтнул про эту историю. Может, даже он сам и похвастался своей неимоверной крутизной. Она ему скандал устроила – почто мол, вы, грубые гоблины, обижаете Никиточку, он такая прелесть! Интересно, почему девчонки так от геев тащатся, им же от вас никакой пользы!
— А тебе от меня какая польза? — подозрительно спросил я. — Зачем влез тогда в чужую разборку?
— Не люблю, когда трое одного пинают – хоть голубого, хоть серобуромалинового.
— А, ты, типа, за справедливость! Защитник слабых и обиженных. Бетмен хуев. Супермен. Человек-паук.
— Ну уж нет! Не хочу я быть супергероем. Не нравятся мне эти их колготки – как у девчонок. Да и личная жизнь у них как-то не складывается.
Если с кем-то вместе смеешься – это первый шаг к дружбе, по крайней мере, у детей. Мы, впрочем, довольно взрослые парни, хотя иногда, глядя на нас, этого не скажешь – вот как сейчас, например.
— Значит, надевать женскую одежду тебе не нравится, — продолжал придуриваться я, — ну, тут я с тобой полностью солидарен. А что насчет личной жизни? Прекрасная блондинка Света уже покорила твое сердце?
— Прекрасная – это верно, но тупая как пробка, — вздохнул он, — прикинь, считает, что Мураками – это такой сорт суши.
— Ах да, я и забыл, что ты у нас отличник и интеллектуал.
— Ну, хорошо хоть имя мое наконец запомнил – уже прогресс.
— Это не трудно, от девчонок только и слышишь – ах, Игорек!
— О, нет, только не Игорек, — он сделал кислое лицо. — Как-нибудь иначе. Гошка, например.
— Гошка? — переспросил я. — Жуть какая.
— А тебя что, дома полным именем называют?
— Нет. Ника.
— Пиздец, как девчонку, что ли? Извини. Ладно, будешь Ником. Хорошее имя, прямо как из ковбойского вестерна.
Вот еще только одной кликухи мне не хватало!
— Ладно, зови, как хочешь. А я тебя, Гошка, буду звать Игорем. Как положено, по-взрослому.
— Голубки, — презрительно фыркнул Мишка, проходя мимо.
— Завидуй молча, — прокомментировал Игорь. — И не пялься на него, это мой парень.
И мы дружно и неприлично заржали, глядя на Мишкину охреневшую физиономию.
Он все-таки ненормальный, честное слово. В ближайшее время нам сто пудов отвесят очередных люлей за его дурацкие подначки. Но мне на это наплевать, потому что впервые за долгое время мне стало по-настоящему нравиться в школе.

22 февраля

С самого утра жизнь вокруг меня напоминала какой-то бред. Наши девицы весь день ходили с таинственным видом, хихикая и перешептываясь, а после уроков все они, во главе с классухой, торжественно поздравили нас с наступающим праздником.
Представьте себе полтора десятка парней, мечтающих любыми способами откосить от военной службы, с кислым видом выслушивающих пафосную речь о том, что послужить Родине– это их святой долг, и в армии из них сделают настоящих мужчин.
В это время девочки вовсю резвились — стреляли глазками и цвели улыбками, видимо, намекая, что потенциальный защитник может рассчитывать на благодарность от спасенного мирного населения. И насчет того, как сделать настоящих мужчин из этих неотесанных натуралов, у них явно имелись свои, куда более интересные идеи. Так что под конец речи аудитория оживилась и повеселела.
Конечно же, я получил свою порцию шуток и бородатых анекдотов про геев и армию, но это сущая ерунда по сравнению с тем, что происходило пару недель назад. Видимо, неожиданный выходной посреди недели настроил всех на мирный лад.
Сюрпризы на этом не закончились: придя в клуб, я обнаружил там новый дизайн в стиле милитари, а у шеста вертелись двое одетых в некую псевдовоенную форму стриптизеров.
Наши завсегдатаи на полном серьезе собрались отмечать День защитника Отечества!
— Что это за хуйня? – спросил я у знакомого бармена.
— Чему ты удивляешься, Кит, это государственный праздник, вполне официальный. И мы тоже некоторым образом граждане этой страны.
— Ага, и неравнодушны к мужчинам в форме!— поддержал слегка нетрезвый тип за соседним столиком, одетый в настоящую флотскую тельняшку.
Убойный аргумент, что сказать.
Пока я размышлял, стоит ли пришвартоваться к симпатичному морячку, или он вскорости пойдет ко дну от переизбытка алкоголя, в зал вошли еще несколько посетителей.
Вот черт, принесла нелегкая!
Я попятился назад, и тут же наткнулся на Лерика.
— Ты что тут трешься возле стойки, Кит? – удивился он, — идем, сейчас программа начнется.
— Подожди, — я потянул Лерика за рукав, — я пока туда не пойду.
— А что такое? – удивился тот, — бегаешь от кого-то? С каких это пор, ты же у нас элитная сучка, тебе все можно.
— Там Палыч – ну, помнишь, тот самый.
Лерик внимательно оглядел зал.
— Вот тот, на свинью похожий?
— Да нет, справа, за столиком.
— А он ничего. Пойти поболтать с симпатяшкой, что ли? Или он только на темненьких западает?
— Откуда мне знать, — отмахнулся я, — Лучше колись, что задумал.
— Есть тут одна хитрая комнатка, — нехорошо улыбнулся Лерик, — а в ней кнопочка. И если на нее нажать, то каждые несколько минут все происходящее снимается на очень качественный японский фотоаппарат. Лица получаются отлично, хоть в паспорт вклеивай.
— Откуда ты знаешь?
— Раз уж я время от времени трахаюсь с нашим боссом, должна мне быть от этого какая-то польза, кроме свободного графика работы? Например, доверие со стороны начальства. Кстати, ключи от волшебной комнатки хранятся у охраны. Задаром, конечно не дадут, но…
— Да ерунда, — обрадовался я, — чтобы Палыча ущучить, я готов вложиться.
— Да нафиг Андрею деньги, он натурой предпочитает.
— Пиздишь, Лерик, у нас в охрану берут только натуралов, сам слышал. Политика клуба — чтоб не отвлекались во время работы.
— Какой же ты лох, Кит, — хихикнул Лерик, — натурал, не натурал, а хороший минет – твердая конвертируемая валюта. А кого он там на моем месте себе представляет – мне это неинтересно. Так что, замутим дельце?
— Ладно, рискнем. Если что, с меня причитается.

Лерик появился примерно через час – я как раз окончательно убедился, что от морячка не будет никакого толку, и от нечего делать слушал его рассказы о каком-то особенно суровом шторме в Бискайском заливе. Наверняка этот старый педик не бывал нигде южнее родной Балтики, но врал складно.
— Ну, ничего, годный вполне мужичонка, — отчитался Лерик, — Актив, покомандовать любит. И поучить, что и как надо делать– профессиональная деформация сознания. Что до фоточек, то они просто супер – вот, сам посмотри. Распечатал у Гарика в кабинете, надеюсь, он меня строго накажет за перерасход бумаги.
Лерик рассмеялся и подвинул ко мне пачку снимков.
Брр, не очень-то мне хотелось рассматривать голого Палыча, который засаживает Лерику, но я постарался сосредоточиться на лицах. Быстро выбрал один снимок – кстати, на всех у Лерика было совершенно несчастное выражение лица. Интересно, он знал, через сколько минут срабатывает камера, или так все время и изображал несчастную жертву развратника— педагога? И педофила – потому что Лерику с его невинной перепуганой мордашкой я бы не дал на этих снимках больше пятнадцати.
Лерик вдруг наклонился ко мне и быстро поцеловал в губы.
— Хочется перебить привкус Палыча чем-нибудь приятным, — пояснил он.
— Не вопрос, — хмыкнул я, возвращая поцелуй.
— Лизаться можете в свободное время, — бросил проходивший мимо Гарик, — в зале полно народа.
Он был прав – почти все наши постоянные посетители явились сегодня сюда, чтобы воспользоваться свободным вечером накануне праздничного дня. А вот для Геннадия Павловича этот вечер в моем клубе был последним, и он очень скоро об этом узнает.

24 февраля

Когда прозвенел звонок, я нарочно стал очень медленно складывать свои вещи в сумку, дожидаясь, пока все остальные ученики выйдут из класса. Геннадий Павлович делал вид, что не замечает меня, но мне показалось, что он едва сдерживает улыбку.
— Итак, Никита, — сказал он, когда я подошел к нему, — ты все-таки передумал? Я даже не знаю, что теперь можно сделать – ты серьезно навредил себе этим неразумным поступком.
Геннадии Павлович сокрушенно покачал головой.
— Ты слишком поддаешься эмоциям, малыш, — почти ласково произнес он, — Думаю, тебе не помешало бы покровительство взрослого, опытного мужчины, который мог бы помочь тебе в дальнейшем избежать подобных ошибок.
Какое эпическое выражение лица у него при этом было – ну прямо Макаренко, толкающий речь перед малолетними преступниками! Я дождался паузы в его монологе и передал ему конверт со словами:
— Вам привет от нашего общего друга Лерика.
Он достал фотографию, бросил на нее короткий взгляд и мгновенно сник. Я осторожно вынул снимок из его пальцев и спрятал обратно в карман.
— Сколько?
Интересно, если я скажу, что хочу отыметь его прямо здесь в какой-нибудь унизительной позе – сумеет он не поддаться эмоциям?
— Мне ничего от вас не надо, — ответил я, — но если до меня дойдут слухи, что вы делаете подобные предложения кому-то еще — не важно, мальчик это или девочка, пеняйте на себя.
— По-твоему, я педофил?!
— По-моему, вы очень непорядочный человек. И кстати, не пытайтесь занижать мне оценки, предмет я знаю хорошо, кое-что даже сверх программы.
— Да, я слышал, что языком ты владеешь неплохо, сучка грязная, — прошипел он мне в лицо, — Но я бы на твоем месте не радовался раньше времени. Помнишь, я говорил, что тебя затравят? Не сомневайся, мне не понадобится портить тебе аттестат, ты просто не доживешь до него.
— И вам тоже хорошего дня, Геннадий Павлович, — вежливо сказал я.
Похоже, праздник у меня действительно удался. Даже, можно сказать, подарок получил. Не надо нам в клубе таких уродов, своих хватает.

1 марта

Сегодня я впервые прогулял школу – ну, надо же когда-то начинать. Сидеть за партой, когда Лерик валяется на больничной койке, у меня не было никакого настроения.
Не думал, что живой человек может так выглядеть: как будто из него выкачали всю кровь. Осталась только серая безжизненная оболочка. И несколько ярко-красных шрамов на лице.
— Не пугайся, Кит, — прохрипел он, — когда швы снимут, даже следов не останется.
— Ты как? — я осторожно взял Лерика за руку и почти удивился, ощутив чуть заметное ответное пожатие пальцев.
— Нормально, не реви.
Я только сейчас понял, почему так мокро щекам.
— Осторожно, не задень капельницу.
Прозрачная трубочка тянулась от иголки, воткнутой в руку Лерика, к здоровенной бутылке с лекарством. Как будто тонкая ниточка привязывала его к этой жизни.
— С тобой все будет хорошо, Лерик, — прошептал я еле слышно, — врачи тут отличные, я знаю, мне папа рассказывал, у него тут друг работает. Они тебя вылечат, только ты сам уж постарайся, ладно? Режим соблюдай, таблетки ешь, и все такое. Ты главное, держись.
— Ну как, пидор, не сдох еще? — жизнерадостно спросил бритоголовый мужик, заваливаясь на соседнюю койку.
Я вытер глаза рукавом и повернулся к уроду.
— Тебя, козел, по яйцам давно не били?
— Не обращай внимания. Кит, слушай, сходи ко мне домой, ладно? Мне нужны кое-какие вещи – возьми ключи там, в тумбочке. Только хозяин, сука… Я должен ему. Ты скажи, что я отдам. Не знаю как, но… придумаю что-нибудь.
— Ты выздоравливай, я обо всем позабочусь, хорошо?
Лерик устало кивнул, прикрывая глаза.
— Ты посиди со мной, пока я не засну, ладно? Если не спешишь.
Отключился он почти мгновенно – похоже, наш короткий разговор его здорово утомил. Я вышел из палаты и на секунду остановился, прижавшись лбом к холодной стене грязно-бежевого цвета.
Интересно, почему стены в казенных учреждениях красят в такие мерзкие цвета? Чтобы больным не хотелось и минуты лишней тут пробыть?
За спиной скрипнула дверь – тот самый мужик, сосед Лерика по палате.
— Можно вас на пару слов? — обратился я к нему.
— Ну?
Я прижал его к стене и пару раз саданул об нее спиной, чтобы облегчить восприятие сказанного мною.
— Эй, ты че, ты как со мной… я больной… у меня швы…
— Слушай, козлина, пока ты больной, но живой. Пока, понимаешь? — я еще раз как следует тряхнул его. — И если ты хоть чем-то расстроишь моего друга, то я тебя, гнида, самолично удушу, и лечить тебя уже поздно будет. Понял?
К сожалению, дожидаться внятного ответа мне было некогда – девушка с сестринского поста заинтересовалась нашей пантомимой и решительно двинулась по коридору в мою сторону. Так что больницу я покидал очень быстро и по черной лестнице – меня еще ждали дела в другом месте, и знакомство с местным медперсоналом я решил отложить до следующего раза.

Я никогда не прихожу в клуб в будни, но бармен, кажется, совсем не удивился, увидев меня в столь необычное время. И сразу перешел к делу:
— Начальство хочет тебя видеть, срочно. Велели тебя сразу привести, как появишься.
С местным начальством мне еще не приходилось иметь дело. Конечно, я знал в лицо нашего главного босса – парня лет тридцати, которого все называли просто Гарик, но явно уважали и побаивались. В его кабинете мне тоже бывать не приходилось, и я вдруг почувствовал себя вызванным «на ковер» провинившимся учеником. Впрочем, на директора школы он ничуть не похож – скорее, на менеджера небольшой, но приносящей стабильный доход фирмы, что по сути дела так и есть. Если знаешь свое дело, то торгуешь ли ты автомобильными запчастями, нефтью, или сексом – разница не так уж велика.
— Как Лерик?
— Спасибо, хреново, — резко ответил я. — Работать сможет нескоро.
— Кит, мы не звери. Я пока не стану требовать с него долг, когда выздоровеет – отработает. А вот ребята, у которых он брал траву, ждать не станут. И хозяин квартиры, как я понимаю, тоже.
— И куда он выпишется из больницы – на улицу? Неужели ничего нельзя сделать?
— Хочешь помочь своему приятелю? Есть неплохая работа, если возьмешься – оплатишь самые срочные долги и решишь проблему с квартирой.
— Что за работа? Вроде той, что у Лерика была? Что-то мне не хочется на койку рядом с ним.
— Лерик попал на левом заказе, — возразил он, — мы с таким не связываемся. Меньше всего нам тут нужны разборки с ментовкой.
— Сколько платят?
Он назвал сумму. Хм, и правда недурной кусок.
— И что я должен буду делать за эти деньги?
— Работа несложная. Ты и еще один парень. Клиент будет только смотреть. Вариант надежный, заказчик – один из наших акционеров.
— Почему я должен вам верить?
— Тебя я бы не послал в такое место, где можно нарваться на неприятности.
— Я такой особенный? — усмехнулся я. — Лучшая задница в клубе?
— У тебя есть родители, не пьяницы и не наркоманы, и если что-то случится, они поднимут на ноги ментов, и есть вероятность, что они сумеют вычислить твою причастность к нашему бизнесу. А то, что тебе нет восемнадцати, сулит нам двойные неприятности, как бы мы не пытались доказать, что об этом и понятия не имели. Не делай таких больших глаз, Никита, у нас бывают серьезные люди, так что мы знаем все о каждом из вас. По-хорошему, тебя вообще не стоило допускать к работе, но ты нравишься очень многим постоянным посетителям. А еще ты не болтлив и не пытаешься откусить больше, чем можешь поглотить – это редкие качества среди людей с твоим призванием, и я это очень ценю.
Интересно, должен ли я поблагодарить его за этот комплимент? Ты образцовая шлюха, Кит, пример для всех. Представил свое фото в рамочке с надписью «Лучший работник месяца» на стенке нашего чилл-аута, и с трудом сдержал улыбку. Гарик подозрительно покосился на меня, и я спешно придал своему лицу серьезное выражение.
— Если ты согласен, завтра в шесть за тобой придет машина. Дома будешь к одиннадцати, как положено.
Блин, а чего, интересно, они обо мне не знают?..

Так, проблема номер раз – деньги для Лерика. И второе – нужно поговорить с отцом. Надо же, как это я удачно вспомнил про его приятеля в той больнице. Вот только одна маленькая проблема – захочет ли он хотя бы выслушать меня.
Все оказалось не так страшно, как я думал – когда я перестал продумывать тактику и стратегию, а сразу перешел к делу:
— Пап, у тебя ведь есть знакомые в институте Скорой помощи?
Он вздрогнул от неожиданности, когда я обратился к нему. Не удивительно – с того самого памятного разговора мы не сказали друг другу ни слова.
— Что случилось?
И тут я растерялся, потому что никак не ожидал этих встревоженных ноток в его голосе.
Он раздраженно мотнул головой.
— Ну же, Ника, не стой столбом, говори.
— Мой друг попал в неприятности. Он лежит в отделении хирургической травматологии. Может быть, что-то можно сделать по знакомству – ну, хотя бы чтоб чуть повнимательнее к нему отнеслись, или, может быть, лекарства какие-то достанут – я заплачу сколько нужно.
Он запустил руки в волосы и резким движением отбросил их назад. Знакомый жест – я тоже всегда так делаю, когда нервничаю или злюсь.
— Пожалуйста, — тихо сказал я, — для себя я бы ничего не попросил, но у него нет никого.
— А если я откажусь – настучишь матери? — он презрительно скривил губы.
Первая половина моей фразы явно его задела.
— Нет, я же обещал. Если ты не хочешь помочь, я попытаюсь справиться сам.
— Этот твой «друг»?.. Впрочем, неважно.
— Просто друг.
— Хорошо, я позвоню и спрошу, что можно сделать. Напиши мне все его данные: фамилию, год рождения…
Хорошо, что я догадался заглянуть в паспорт Лерика, прежде чем отдать ему вместе с другими вещами.

Отец сам пришел в мою комнату через полчаса.
— Николай обещал приглядеть за твоим приятелем и сказать, чем можно помочь. Это не его пациент, но он неплохо ладит с коллегами.
— Спасибо, — выдавил я.
Он раздраженным жестом пресек все мои попытки выразить благодарность и надолго замолчал, глядя в окно.
— И еще он сказал, что мальчишке здорово досталось.
— Пап, не беспокойся за меня, правда. Все произошло не в клубе и не имеет к нему отношения, я никогда не…
Он перебил меня на середине фразы:
— Это твои дела, и они меня не касаются, как ты ясно дал понять. Я сделал все, о чем ты попросил, потому что мне стало жалко этого парнишку. Все остальное меня не интересует.
Как бы то ни было, первую часть своего плана я выполнил. А теперь мне нужно как следует постараться, чтобы заказчик остался доволен моей сегодняшней работой, и тогда у Лерика будет шанс выздоравливать на своей кровати, а не в парадняке или в клубной подсобке.
Что-то мне подсказывает, что отец не обрадуется, если я приведу Лерика к нам, несмотря на все свое сочувствие к нему. Потому что пожалеть бездомную собачку и привести ее к себе домой – это не одно и тоже. И как бы нам при таком раскладе обоим не оказаться на улице.

9 марта

После всего, что со мной приключилось, идти в школу было особенно странно. Сидеть на уроках, слушать учителей, беспокоиться об оценках – словом, заниматься всей этой ерундой, из которой и состоит жизнь нормального школьника. Да, «нормальный» – это явно не про меня. Вот Игорь – другое дело. Иногда мне кажется, что он уж слишком нормален. Отличник, спортом занимается, матери помогает. Образцово-показательный мальчик, пионер – всем пример. И как его угораздило связаться с таким уродом, как я?
Он, кстати, сразу догадался, что со мной что-то не так, но ни о чем не стал спрашивать. Как обычно, пристроился рядышком, листая учебник и делая вид, будто повторяет что-то перед уроком.
Блин, до нас ведь и докапываться почти перестали, настолько привыкли видеть вместе. Но дело не только в этом. Когда Гошку начинают подкалывать насчет дружбы с геем или шутят по поводу его ориентации, он относится к этому совершенно равнодушно.
Это не наигранное равнодушие – когда делают вид, что не слышат двусмысленных намеков или демонстративно их игнорируют: типа, я выше этого. Ему и вправду наплевать, и это лишает насмешников всякого удовольствия. Нет смысла доставать того, кто не ведется на подначки.
Гоша вообще спокойный, как танк, тут мы с ним полные противоположности. Хоть бы раз он заорал, врезал бы кому-нибудь под горячую руку. Цельная натура, мля.

В конце концов он не выдержал и, покосившись на меня, осторожно спросил:
— Ты чего такой мрачный?
— Ничего. Отвали.
— А вот хуй тебе. Я же вижу, тебе хреново.
— И чего?
— Расскажи, может, полегчает.
Полегчает?! Да что он может знать об этом! У меня вся жизнь катится под откос, а он тут сеанс психотерапии устраивает, как будто мне подружка не дала, или в четверти «двойку» поставили. Несколько минут я молчал, собираясь с мыслями.
— Хорошо, я расскажу тебе, — я старался говорить медленно и спокойно, хотя внутри у меня все кипело от злости. — У меня могут быть большие неприятности. Один из клиентов снял меня на видео, пока я трахал его парня по просьбе этого же самого клиента. Кстати, я не рассказывал тебе, что по выходным подрабатываю в гей-клубе?
Игорь ошарашенно помотал головой.
— Я занимаюсь сексом за деньги. Тебе уже противно сидеть рядом со мной, или рассказать еще что-нибудь?
— Дурак ты.
Он озадаченно потер лицо ладонью.
— Как ты вообще в это влип?
— Никуда я не влип, это моя жизнь.
— Хуевая жизнь, приятель. Тебе так нужны деньги?
— Дело не в деньгах. Мне это нравится. Ты любишь секс? Я тоже.
— Но не с кем попало! — возмутился он.
— Видимо, мой прекрасный принц не очень-то спешит ко мне, не иначе как его белая лошадь захромала по дороге. Так что в ожидании большой и чистой любви я трахаюсь в свое удовольствие.
— То-то у тебя такой счастливый вид с самого утра! — съязвил он. — Черт, в голове не укладывается! И что теперь будет?
— Мне предложит контракт какая-нибудь крупная гей-порностудия, и я стану звездой, — невесело улыбнулся я. — Или кто-то из моих знакомых наткнется на эту запись в Интернете, и все узнают, что я не только гей, но и снимаюсь в фильмах для извращенцев.
— Ладно тебе, не так уж много людей смотрят гей-порно.
— Тут одного хватит.
Да, того же Палыча. Хотя он-то как раз будет помалкивать, после той замечательной фотосессии с Лериком он вряд ли захочет еще раз спасать непутевого подростка.
— Во всем есть свои плюсы, — попытался пошутить я, — такса за мои услуги в клубе тут же вырастет – я же звезда, мать вашу.
— Слушай, а ты можешь меня провести в этот ваш клуб? — вдруг оживился Игорь. — Никогда не был в подобном месте!
— Экскурсию тебе устроить? А не боишься, что заставят участвовать в гомосексуальной групповой оргии?
— Блин, — выдохнул он, — ну ты…
— Повелся, лошара? — ухмыльнулся я.
— Что, нет никаких оргий?
— Всякое бывает, но лично я не любитель, у меня более традиционные вкусы.
— Ой, только давай без подробностей, — торопливо предупредил Игорь, — есть вещи, которые я предпочту не знать. Например, чем ты занимаешься с другими парнями и как именно. Это для меня немного… чересчур.
— Однако ты не прочь сходить со мной туда. А знаешь, — задумчиво произнес я, окидывая его пристальным взглядом, — к тебе непременно начнут там приставать, красавчик.
И снова заржал, увидев, какую он скроил кислую физиономию.
— Ну вот, ты хоть немного развеселился, — заметил Игорь. — Говорил же – поделись, легче станет.
Интересно, наткнись он на мой ролик в инете – отреагировал бы так же спокойно? Кажется, этот психолог-самоучка так толком ничего не понял. Похоже, моя фраза про деньги прошла у него мимо ушей, и Игорь считает наш гадюшник чем-то вроде службы знакомств для секс-меньшинств. Наивный. Ну, я-то его не стану переубеждать.

14 марта

Сегодня в клубе выступает Виктория, любимица здешней публики. Парень, переодетый в женскую одежду, поет низким хрипловатым голосом сентиментальные баллады, песенки Вертинского и эстрадные хиты шестидесятых. Ребята болтали, что Вик натурал, просто имидж у него такой. Как обычный певец он карьеры не сделал – то ли таланта не хватило, то ли внешность неудачная. Вот и придумал себе образ гламурной дивы-трансвестита. Я такие фишки не очень люблю, но песенки в программе попадаются неплохие, да и публика собирается интересная, самые сливки нашего голубого бомонда.
Для разминки я прошелся по залу – прикинуть, какие есть перспективы на сегодняшний вечер. Почти сразу меня окликнули от барной стойки.
— Привет, Кит! Хотел лично поблагодарить тебя за прекрасную работу.
Этот мужчина был мне хорошо знаком – один из постоянных посетителей, однако он никогда не был в числе моих клиентов. Впрочем, следующая фраза поставила все на свои места.
— Надеюсь, ты остался доволен оплатой. Этот ролик у меня один из самых любимых. И кстати, можешь не беспокоиться – фильмы я снимаю для личного пользования, в чужие руки, а тем более в сеть они не попадут никогда.
Что ж, наконец-то хорошая новость.
— Сегодня здесь немало народа, — продолжил он, — наша звезда в большой моде. Тебе нравится Виктория?
— Упадочный декаданс, — равнодушно ответил я.
Понятия не имею, что это означает, но клиент, отозвавшийся так о Виктории, неплохо разбирается в искусстве.
Видимо, я попал в точку – мужчина был несколько удивлен.
— Любопытная точка зрения. А вот мой мальчик от Викки в полном восторге, — продолжил он.
Что, и этот паршивец здесь?
— Кит, привет! — кто-то с разбегу прыгнул мне на шею, болтая в воздухе ногами.
Надо же, как будто и вправду рад меня видеть! Дешевка лживая.
Сегодня он совсем не похож на того скромного испуганного Димку, который встретил меня в особняке – фирменные шмотки, улыбка до ушей, довольный блеск в глазах.
— Как же я рад! — и тянется ко мне розовыми губами.
— Ну, привет! — равнодушно сказал я. — Как твои дела? Не получил еще Оскара, или что там в порноиндустрии дают за выдающиеся успехи?
— Не сердись, пожалуйста, — он взглянул на меня почти умоляюще, — я не мог тебе сразу сказать правду. Если бы ты знал, что нас снимают, то чувствовал себя скованно, неестественно.
— Зато ты был как рыба в воде. Судя по фильмографии, ты очень одаренный исполнитель.
— Зачем? — с мягким упреком спросил Дима, полуобернувшись к мужчине.
Тот пожал плечами.
— Кит, послушай… Прости, если я тебя обидел, я правда не хотел!..
Голубые глаза наполнились слезами.
— Артист, — насмешливо произнес мужчина, — не сердись на него, Кит. Это избалованный испорченный мальчишка, но он умеет быть милым, и с ним никогда не бывает скучно.
Да уж, чего-чего, а скучно мне не было.
— Ладно, рыжик, мир, — сдался я.
В конце концов, мальчишка старался угодить своему покровителю – для этого он и предназначен. Да и где бы я еще так быстро и приятно заработал денег для Лерика?
Слезы в глазах у Димки мгновенно высохли – да, парень еще тот притворщик. Снова полез обниматься, подсунулся под руку и потерся о плечо, как ласковый щенок.
— Пойдем, сядешь с нами, — он потянул меня за руку. — Я по тебе ужасно соскучился, Кит.
Ну как можно на него сердиться?

Официант поставил перед нами три коктейля в высоких стаканах. Я вежливо сделал глоток: вкусно, хотя и крепковато немного – в голове слегка зашумело. Пожалуй, не стоит больше пить, тем более что я не успел поужинать, слишком долго провозившись с домашкой по физике.
А Димка уже успел втянуть в себя половину бокала и задумчиво покусывал соломинку, разглядывая зал.
— Эй, поосторожнее, это крепкая штука. И не пей коктейль через трубочку, ты не женщина и не ребенок, — строго сказал я.
Он наклонился, между делом положив руку мне на колено.
— Не будь таким серьезным, Кит, — Димкины губы как бы случайно задели мою шею, — мы же пришли развлекаться.
— Брысь, — я легонько шлепнул по его нахальной ладошке, двигавшейся по внутренней стороне моего бедра все выше, — сиди смирно, шоу начинается.
На сцене уже появилась Виктория в блестящем платье и с внушительным поролоновым бюстом. Ярко-алые губы призывно улыбались, она окидывала взглядом публику, легким наклоном головы приветствуя своих преданных поклонников.
Кстати, я давно заметил, что глаза у Викки всегда грустные: торговать своим талантом вразвес, как семечками на базаре – занятие не из веселых.

Her name was Lola,
she was a showgirl
With yellow feathers in her hair
and a dress cut down to there…

Этот номер неизменно пользовался успехом – простенькая полузабытая песенка, хит времен Великой депрессии. Танцы, кабаки, любовь и кровь – попсовая, в общем-то темка, но почему-то цепляет публику.
Вот и сейчас – стоило Виктории пропеть последние строчки, зал взорвался аплодисментами и криками «Браво!»
— At the Copa....don't fall in love , — машинально повторил я.
— Ты понимаешь, о чем эта песня? — заинтересовался Димка.
— Про одну шлюшку, вроде нас с тобой, — пояснил я, — она танцевала в кабаках, путалась с мужиками, а потом нашла любовь всей своей жизни.
— Повезло, — вздохнул Димка.
— Да, но потом пьяный клиент пристрелил ее парня, и она свихнулась с горя.
— Отстойная какая-то история, — надулся Димка, — че все так плохо кончилось-то?
— Потому что в таких местах не бывает любви. Только танцы, пьянки и ебля.*
— Ты забавный мальчик, Кит, — вдруг рассмеялся наш молчаливый спутник, — но и вправду слишком серьезен. И кстати, почему ты не пьешь, не нравится? Заказать что-нибудь другое?
— Он у нас приличный домашний ребенок, — насмешливо бросил проходивший мимо Гарик.
Ага, домашний, надолго ли? И для кого мне теперь изображать тихоню и скромнягу? И я залпом осушил бокал.
-------------
* Кит, как всегда, дает очень приблизительный и своеобразный перевод. Кому интересно, полный текст песни «Copacabana» (автор и исполнитель Barry Manilow) можно почитать тут:
: http://www.amalgama-lab.com/songs/b/bar … z1T7UT8Y53

15 марта

Так вот ты какое, похмелье!
Пожалуй, я слегка погорячился, решив разом отказаться от своих прежних правил, некоторые из них не так уж плохи. Например, не употреблять незнакомые напитки в компании чужих людей. Не знаю, что намешал бармен в этот свой «Экстаз в лунном свете», но в моем организме эти составные части явно отказывались уживаться друг с другом и устроили черт знает что.
Вчерашний вечер я помню урывками, в виде каких-то несвязанных друг с другом смутных фрагментов.
Точно помню, что после концерта мы снова выпили, и, кажется, даже танцевали, хотя уже тогда я не очень хорошо держался на ногах.
Домой меня отвез все тот же таинственный заказчик, так и не назвавший своего имени. Он сел рядом с шофером и всю дорогу не отводил взгляд от зеркала заднего вида. Боюсь, мы с Димкой вели себя не самым лучшим образом. Судя по красноречивым пятнам на белье, мне это очень даже понравилось.
Димка проводил меня до двери и даже помог вставить ключ в замок – мне никак не удавалось. И напоследок оставил на память здоровенный засос – на шее, под самым ухом. Вот шалава! Впрочем, я кажется его тоже изрядно потискал на прощание…
Я попытался тихо-тихо пройти в свою комнату. Правда, сначала уронил одежду с вешалки в прихожей. Потом наткнулся на угол тумбочки и, забывшись, посулил ей сексуального удовлетворения всеми возможными извращенными способами…
И тут почему-то в коридор вышел отец.
Итак, я вернулся домой под утро, пьяный в хлам, и не уверен, все ли пуговицы на мне были застегнуты – надеюсь, в темноте всех подробностей он не разглядел, но и этого вполне достаточно.
А он даже не сказал ничего! Просто развернулся и ушел в свою комнату. Молча.
Теперь мне все можно, так, что ли?
Только вот не помню – упаковка «Алказельцера» давно валяется на кухонном подоконнике, или все-таки ее вчера тут не было?

16 марта

Зараза ты, Димка, озабоченный придурок! Весь день пришлось париться в свитере, натянув воротник до самых ушей.
Гошка, конечно, это заметил, улучив момент, залез пальцами ко мне за шкирку и восхищенно присвистнул, увидев отметину.
— Темпераментный у тебя дружок! Смотри, чтобы он тебе яремную вену не перекусил в порыве страсти!
— Да, у меня есть половая жизнь, — огрызнулся я, — в отличие от тебя, ботаник! Яремная вена, надо же! Ты бы не учебник по анатомии юзал вечерами, а какую-нибудь девицу потискал.
— У меня, между прочим, сегодня свидание с Машкой, — самодовольно ухмыльнулся он, — она девушка нежная и ласковая.
— Не надо мне рассказывать, что ты там с девушками делаешь, это меня шокирует, — мстительно сказал я.
Хотел похвастаться своими победами – а вот хрен тебе, нечего тут меня подкалывать.
— Это я к тому, что завтра приду в школу в пристойном виде. А ты смотри, чтобы твой вампирчик не отгрыз чего-нибудь ценного.
Вот ведь козлина, а. Советы дает! И напрасно, кстати, – мне предстоит спокойный вечер, без всякой пьянки-гулянки, хватит с меня. Сегодня по плану у меня не кабак, а больница.

В этот раз я нашел Лерика в коридоре – он медленно прогуливался, придерживаясь рукой за стенку.
— Врачи сказали, надо ходить, чтобы лучше заживали швы и не было спаек.
— Когда тебя выпишут?
— В конце недели.
— Может быть, позвонить твоим родителям? — неожиданно для себя спросил я.
— Не будь идиотом, Кит.
— Ты мог умереть, бля! — взорвался я. — Неужели ты думаешь…
— Я для них уже умер. В тот момент, когда они застали меня с парнем и вышвырнули на улицу без копейки в кармане. И хватит об этом, лучше помоги мне дойти до палаты. Кажется, я переоценил свои силы.

Осторожно откинувшись на подушку, Лерик облегченно вздохнул. Не рано ли его собрались выписывать – он ведь даже до лестницы не доковылял, а весь зеленый, и еле дышит.
— Мне кажется, ты неглупый парень, Кит. Я знаю, почему ты завел этот разговор. Пойми, если твой отец помог мне, это не значит, что он готов принять тебя таким, какой ты есть. Готов поспорить, он винит себя в том, что ты вырос таким – неправильным. Вот и замаливает грехи. Что до моих родителей, то для них во всем виноват оказался только я.
— Ты мог бы попробовать. Просто набери номер, и …
— Спасибо тебе за все, Кит,— перебил он меня, — но не пытайся совершить чудо. Жизнь это не сказка и не телесериал. И не волнуйся за меня, я выживу. А если нет – невелика потеря, никто не заплачет.

15 апреля

По пути в школу я немного дергался на тему того, как мы теперь станем общаться с Игорем. Не будет ли нам обоим неловко от того, что я так откровенно высказался о наших отношениях?
Судя по всему, его подобные мысли ничуть не волновали – он как ни в чем не бывало сидел на своем любимом месте у окна и оживленно беседовал с Кешкой. Я бесцеремонно подвинул его и устроился рядом с Игорем. Настроение у меня резко испортилось. Кешка вчера вроде как встал на мою сторону, но это не значит, что мы тут же примем его в свою компанию. Он неплохой парень, но нам и вдвоем хорошо.
— Это из-за него тебя Мишка невзлюбил, — наш неожиданный союзник кивнул в мою сторону.
— Что, его так раздражают педики? — поинтересовался Игорь.
— Не в этом дело, — Кешка слегка замялся, — ну, он вроде как ревнует.
— Ну ни фига себе! — заорал я. — Так он что, гей?
— Сдурел ты, что ли? — испуганно шарахнулся от меня Кешка.
— Не обращай внимания, — сказал Игорь, с притворным сочувствием гладя меня по голове, — это у него нервное. Нелегко быть единственным геем в школе, вот и ищет себе друзей по интересам.
— А ты знаешь, шутник, что самые ярые гомофобы – это латентные геи? — разозлился я.
— Слышал я это гонево, — лениво ответил Игорь, — ну, тогда у нас полстраны голубых.
— Да ну тебя, блин!!! Рассказывай, Кеша, так он меня ревнует к Игорю?
— Да не то чтобы… Скорее, наоборот.
Час от часу не легче!
— Так он на Гошку запал?!
— Игорь, ты что-нибудь можешь сделать, чтобы это уёжище не орало на всю школу? Пусть заткнется хоть ненадолго, я все объясню.
Игорь обхватил меня за шею и слегка придушил, демонстрируя, как собирается бороться с моей излишней разговорчивостью.
— Когда ты к нам пришел, Мишка очень хотел с тобой подружиться. Вроде как для престижа. Ты отличник, девчонкам нравишься, и вообще прикольный.
— Дурдом… Блин, да молчу я, молчу!
— А ты себе в приятели выбрал это, — Кеша кивнул в мою сторону, — ну, Никитку, в общем. Еще и ругался с Мишкой из-за него. Это его больше всего достает.
— Значит, я из-за тебя, Гошка, огребал все это время?! Вот блядство!!!
— Пид… геев Мишка тоже не любит, так что вдвойне разозлился, — пояснил Кеша.
— Смотри, и тебе достанется, перебежчик, — с тайным умыслом намекнул я.
Кешка ухмыльнулся.
— Ничего, помиримся. Скоро зачет по истории, а конспекты один я писал. А вот ты, Игорь, и правда перетер бы с Мишкой это дело, может, и поладили бы.
— Иди-иди, мирись со своими гоблинами, — я бесцеремонно столкнул Кешу с парты.
Глядя на его удаляющуюся спину, я неуверенно спросил:
— Может, он прав, тебе и правда стоит с Мишкой поговорить?
— Ага, сейчас побегу извиняться, что не ответил на его нежные чувства, — заржал Гошка, — да пошел он! И потом – я не люблю, когда меня бьют головой о стену, а у него есть такая нехорошая привычка.
— У тебя из-за меня одни неприятности…
— Поверь, стать Мишиным близким другом – это такая неприятность, в сравнении с которой все остальное меркнет и бледнеет. Ты меня, можно сказать, спас.
— Выходит, ты мне должен. Что бы такое с тебя стребовать?
— Могу натурой отдать. Хочешь, будем вместе к ЕГЭ готовиться? — и неуверенно добавил: — Можно у меня.
— Лучше у меня, — быстро сказал я, — родители весь день на работе, и мы никому не будем мешать.
Точнее, нам не будут. Я согласился не из корыстных побуждений – нагло пользоваться его помощью, как это может показаться на первый взгляд. Ну, ладно, не буду врать, и из-за этого тоже! К тому же, на днях я побывал у Гошки дома.
У них в семье и вправду четверо детей! Про отца я спрашивать не стал – и так ясно, что Игорь в этом доме старший мужчина.
Мать была на работе, но с остальными я познакомился, и этого вполне хватило. Близняшки – подростки, мальчик и девочка, которые постоянно спорили и огрызались друг на друга – по словам Гошки, они друг друга обожают, и уже в ясельном возрасте были вполне сложившейся бандой, против которой были бессильны и дети, и воспитатели. И мальчик-первоклассник, до смешного похожий на старшего брата.
Все это семейство ютится в малогабаритной трешке. В одной комнате близняшки, в другой мелкий с мамой, а Гошка в гостиной за шкафом.
Как он умудрился отлично учиться все эти годы – загадка, особенно учитывая тот факт, что не по годам серьезный мелкий не так давно был орущим младенцем.
Так или иначе, нам предстоит в ближайшие пару месяцев по уши окунуться в учебу, и Гошкина светлая голова будет мне очень кстати, а я уж постараюсь, чтобы у нас были нормальные условия для занятий. Типа, бартер, все по-честному.

12 мая

Из-за всей этой херни в школе, связанной с подготовкой к экзаменам, я очень давно не появлялся в клубе. Так, пожалуй, меня совсем позабудут, и шустрые новенькие мальчики переманят всех моих любимых клиентов. Да мне и самому не мешало немного расслабиться, особенно если учесть, что скоро времени на подобные развлечения совсем не останется. Если я завалю экзамены, то вряд ли отец выполнит свое обещание помогать мне материально. Тогда придется оставить свои капризы и зарабатывать на жизнь в койке, ложась под каждого, кто способен заплатить. Или принять предложение Гарика и торговать в розницу моими бывшими коллегами. Ни тот, ни другой вариант мне ничуть не нравятся.

В клубе в очередной раз поменяли дизайн. На мой взгляд, мрачновато, и это навязчивое сочетание черного и алого как-то неприятно режет глаз. Может, сегодня какая-то готическая вечеринка? В последнее время я перестал появляться здесь каждые выходные – перед экзаменами нас буквально завалили заданиями по всем предметам, – и был не очень-то в курсе местных новостей
Впрочем, на готов участники были не похожи – ни бесформенных балахонов, ни крестов и прочей атрибутики.
— Кит, как здорово, что ты пришел!
По своей привычке Димка повис у меня на шее. В отличие от меня, рыжик выглядел вполне в стиле этого мероприятия: на нем были только кожаные штаны в обтяжку и какая-то хрень вроде собачьего ошейника. В соске поблескивало серебряное колечко с маленьким камушком.
— Что, пирсинг себе сделал? — заинтересовался я.
Димка хитро улыбнулся и легко снял с себя блестяшку – оказалось, она прицепляется к телу на манер девчоночьей клипсы.
— Что тут вообще такое происходит?
На мой вопрос обернулся высокий мужчина, одетый в черное, с бархатной полумаской на лице. Определенно, здесь какое-то косплей-пати. Он вампир или кто еще? Впрочем, он казался слишком взрослым и серьезным для подобных игр, вампирские штучки больше привлекают молодежь и подростков, поклонников «Сумеречной саги» и другой подобной литературы.
— Почему тебя впустили? — нахмурился странный незнакомец.
— Да он свой, — пискнул внезапно оробевший Димка.
— Это Кит, один из чудо-мальчиков Гарика, — пояснил стоявший неподалеку мужчина, в котором я узнал нашего постоянного посетителя. То-то же, меня тут все знают, а вот ты кто такой, приятель?
— Вот как, — задумчиво проговорил незнакомец, взяв меня за подбородок. Несмотря на бесцеремонность этого жеста, мне почему-то и в голову не пришло ответить ему какой-нибудь дерзостью или оттолкнуть руку. Сквозь прорези полумаски блеснули внимательные глаза.
— Ладно, развлекайся, увидимся позже, — и он довольно чувствительно хлопнул меня ладонью ниже спины.
— Ты понравился Мастеру, — глядя в след мужчине, довольно проговорил Димка.
— Это что за наглый тип? — запоздало возмутился я.
— На сегодняшний день он здесь хозяин, — серьезно ответил Димка, — так что считай, тебе повезло.
Пока, на мой взгляд, никакого особенного везения не наблюдалось, кроме увесистого шлепка, который я получил от Мастера. Рука у него оказалась тяжелая – задница горела огнем, и это было неожиданно приятно.
— Пойдем, выпьем, Кит, а потом поболтаем обо всем.
Ну уж нет, пить с этим малолетним алкоголиком я не стану, ничем хорошим это обычно не кончается. Как ни странно, Димка не стал настаивать, но в тот момент я не обратил на это внимание, отвлекшись на то, что происходило на сцене.
Еще до того, как я увидел этих двоих, я начал догадываться, любители какого рода развлечений здесь собрались. А теперь мои догадки превратились в уверенность. Конечно, это была всего лишь игра на публику, и парень уж очень нарочито доминировал над своим партнером… Впрочем, будь у него в руках настоящая, а не бутафорская плетка – я бы и сам поостерегся с ним спорить.
Стоявший неподалеку Мастер, похоже, был не слишком впечатлен представлением – мельком взглянув на сцену, он снисходительно улыбнулся, и вновь начал разглядывать публику. Заметив меня, Мастер подошел ближе.
— Нравится?
— Не знаю, — осторожно ответил я, — выглядит довольно красиво.
— Это всего лишь внешняя сторона, шоу для развлечения непосвященных. В действительности все, что мы делаем, имеет куда более глубокий смысл.
— Меня не очень привлекают подобные вещи, — честно ответил я. — Если мне причиняют боль, это не вызывает других желаний, кроме как дать сдачи.
— Даже если эта боль – наказание за твои собственные ошибки?
Да, Мишка, вероятно, наказывает меня за мою главную ошибку – я не вовремя рассказал о себе правду. Или просто мало занимался спортом в детстве.
— Тебе это покажется странным, но боль – совсем не главное, — продолжил Мастер, — куда важнее способность доверять другому человеку, передать ему ответственность за то, что с тобой происходит.
— Да, иногда мне хочется забить на все…
— И ты себя за это осуждаешь. Напрасно. Позволить себе ничего не контролировать – проявление силы, а не слабости. Не всякий на это способен. Как и на то, чтобы принять то, что заслужил. Подумай об этом.

— Жарковато тут, да? — пристроившись рядом, Димка протянул мне стакан. — О чем Мастер говорил с тобой?
— Да так, — неопределенно ответил я.
Обсуждать это с Димкой мне совершенно не хотелось.
— Пей, тут ни грамма алкоголя нет, — он посмотрел на меня честными глазами.
Я осторожно отхлебнул – на вкус напиток отдавал лаймом и мятой.
— А где твой генеральный спонсор?
— Он не любит шумные вечеринки.
— Отпускает тебя одного? — удивился я. Обычно папики строго следят за своей собственностью и держат молоденьких любовников на коротком поводке.
— Я не сексуальный раб, — зло сказал Димка. — И потом, ему же будет лучше, если я вернусь домой в хорошем настроении. Кстати, тебе тоже не мешает немного расслабиться.
Я засмеялся:
— Со мной все ОК, малыш.
Действительно, от моей настороженности и напряжения не осталось и следа – мне вдруг стало очень комфортно тут, с этими людьми, краски внезапно стали ярче, контрастнее, а внизу живота приятно потеплело. Что-то тут не так… Я машинально отхлебнул из стакана. Ну, конечно!
— Что за дрянь ты мне подсунул?
— Да не дергайся, Кит, с тобой все будет в порядке, доза совсем детская. Кстати, я ни капельки не соврал, алкоголя тут точно нет.
Ухватив за ошейник, я резко дернул его на себя.
— Нарываешься на хорошую трепку?
— Люблю, когда ты такой, Кит! Знаешь, когда у тебя слетают тормоза, ты становишься совершенно охренительным.
У Димкиного поцелуя был странный привкус. На секунду мне почудилось что-то постороннее, проскользнувшее ко мне в рот вместе с его наглым языком, но это ощущение быстро забылось – в голове зашумело, перед глазами замерцали цветные искорки.
— Так лучше, правда? — промурлыкал Димка мне на ухо.
Он ошибся – это было не просто лучше. Это было совершенно восхитительно.
— Допивай скорее, Кит, и пойдем танцевать.

Я уже плохо соображал, когда оказался, по-видимому, в одной из комнат для интимных свиданий – странно, что я не помнил ни одной с подобным интерьером. Цепи, спускающиеся с потолка, я бы точно не забыл.
Чьи-то руки стащили с меня рубашку, и я послушно позволил застегнуть на запястьях какие-то ремни. Они вдруг больно врезались в кожу, заставляя поднять руки вверх.
Почему-то ощущение собственной беззащитности и уязвимости не пугало меня, а наполняло каким-то странным волнением.
Мастер в чем-то прав: приятно ничего не решать и не контролировать, а просто подчиниться чужой власти Я так устал быть сильным и отвечать за все, что происходит со мной и со всеми, кто рядом. Пусть это делает кто-то другой, более опытный и умный. Пусть похвалит меня, если я заслужу, и накажет, если виноват.
Чьи-то руки легко прикоснулись к вискам и закрыли глаза повязкой, туго стянув ее на затылке.
— Не бойся, — прошелестел Димкин голос мне в ухо, — Мастер позаботится о тебе.
К обнаженной спине прикоснулась ладонь, затянутая в кожаную перчатку.
— Не напрягайся. Отпусти себя, — я узнал знакомый бархатный голос Мастера.
Я выдохнул и заставил себя расслабить напряженные мышцы.
— Вот так, замечательно. Ты послушный мальчик, Кит, верно?
— Да, — прошептал я.
— Но ты очень плохо вел себя в последнее время, — продолжил он.
С этим не поспоришь. В последний год я уж точно не был образцом хорошего поведения.
Произнести это вслух я не смог – язык окончательно перестал меня слушаться – и просто кивнул.
— Ты знаешь, что заслужил наказание. Приготовься. Стоп-слово – «независимость».
Когда первый удар обжег кожу, я даже не понял, что произошло – только судорожно глотнул воздух.
Наверное, это наркотик так странно исказил мое восприятие происходящего, потому что каждая следующая вспышка боли отзывалась в теле волной нараставшего возбуждения. Напрягаясь в ожидании следующего удара, я внутренне желал его, зная, что за ним последует. Закусив губы, я запретил себе кричать – это было бы нечестно, я должен принять заслуженное наказание. На хуй вашу независимость.
— Вот так, хорошо, — услышал я и понял, что следующего удара не последует. — Вытерпел все до конца. Ты умница, малыш.
Он подошел совсем близко – я чувствовал его дыхание на своей щеке. Его рука медленно, едва ощутимо провела по обнаженной груди. Я замер, не зная, чего от него ожидать – удара или нового ласкового прикосновения. Сердце мое бешено колотилось. Ладонь накрыла мой напряженный член и сжала его сквозь ткань. Я невольно застонал – возбуждение становилось почти нестерпимым. Мастер коротко и довольно рассмеялся.
— Займитесь им, ребята.
Я почувствовал, что с меня стягивают джинсы, и невольно зашипел от боли – несколько ударов пришлись ниже обнаженной спины. Но тут же позабыл об этом, потому что умелые губы обхватили член, и одновременно чьи-то руки осторожно раздвинули ягодицы, горячий язык прошелся по расщелине между ними и начал настойчиво ввинчиваться в анус. Кто-то целовал меня в губы – жадными, короткими поцелуями – мне показалось, я почувствовал все тот же странный привкус. И окончательно отключился, утонув в океане боли и удовольствия.

— Очнулся? Отлично.
Я перевернулся было на спину и, невольно ойкнув, снова перекатился на бок.
Гарик хмыкнул. Чего это он такой довольный, интересно? Хм, я так удобно устроился на диване в его кабинете, и задница побаливает. Что-то у меня нехорошие предчувствия…
— Штаны я на тебя натянул, а вот где все остальное твое барахло – ума не приложу, — продолжил Гарик.
И, точно угадав мои мысли, добавил:
— Не волнуйся, ты не в моем вкусе. Слишком строптивый. Впрочем, если Мастер выбьет из тебя дурь, я, так и быть, дам тебе шанс.
Я понял, что он откровенно издевается надо мной.
— Димочка хотел забрать с собой твое обдолбанное и изрядно попользованное тельце, но я не разрешил. Мало ли что – мальчик-то больной на всю голову.
— Спасибо, — искренне ответил я, сразу простив Гарику все его прежние выходки.
— Кит, ты уверен, что собираешься и дальше развлекаться в таком… хм… формате? — вдруг совершенно серьезно спросил он. — Это на тебя не похоже!
Я вполголоса пробормотал витиеватую нецензурную фразу, из которой Гарик должен был составить ясное представление о том, что я думаю о нем и о его добрых советах. Ну решительно все последнее время меня воспитывают, каждый на свой лад. А мне еще предстоит получить выволочку от родителей – мой поздний приход домой они могли и не заметить, а вот то, что я вообще не ночевал в своей постели, никак не скроешь. Хорошо хоть дома меня никогда не лупили – это было бы слишком. До меня только сейчас дошел весь комизм ситуации, и я тихо хихикнул.
— Ты что, все еще под кайфом?
— Нет, старый анекдот вспомнил. Родители узнали, что их сын увлекается БДСМ. Ломают головы, что делать. Отец вздыхает и говорит: «Ну, как я понимаю, пороть бесполезно».
— У тебя очень своеобразное чувство юмора, Кит.
Я встал с дивана и осторожно повел плечами. Мысль о том, что оставленную в гардеробе куртку придется надеть на голую исполосованную спину, привела меня в уныние.
Гарик, кажется, догадался о моей проблеме и кивнул на шкаф в углу кабинета. Я выбрал рубашку из мягкого материала. Она оказалась слегка тесновата в плечах, так что явно не принадлежала Гарику. Тут я уловил едва ощутимый знакомый запах… и мне стало немного не по себе.
— Лерик иногда оставляет тут свое барахло, — сказал Гарик, искоса взглянув на меня, — знаешь, при нашей работе чем только не испачкаешься. Скучаешь по нему?
— Нет, — соврал я.
— Это хорошо. Не заставляй меня в тебе разочаровываться, Кит. Досадно, если на самом деле ты не такой уж умный парень, как кажется на первый взгляд. И кстати, наш капризный клиент все-таки позвонил. Так что постарайся быть в форме, у вас встреча через три дня.

Дома я тщательно запер за собой дверь ванной и только тогда осмелился взглянуть в зеркало. Алые полосы крест-накрест пересекали спину, образуя в чем-то даже красивый узор. Ниже пояса они были чуть бледнее – там, где удары пришлись не по голой коже.
Меня никогда не наказывали так, и моя реакция на боль несколько испугала меня. Или все дело в наркотике, подмешанном в коктейль? Думаю, если я и вправду был способен возбуждаться от таких вещей, то Мишка давно стал бы для меня мужчиной мечты.
Хорошенько поразмышлять над произошедшим я решил попозже – похоже, дурь еще не до конца выветрилась из моего организма, и мне было трудно сосредоточиться.
К тому же, нетерпеливый стук в дверь ванной недвусмысленно намекал на то, что у меня есть куда более актуальные проблемы.
Я постарался придать своему лицу покаянно-виноватое выражение и вышел в коридор.
— Какого черта ты себе позволяешь?!
«И тебе тоже доброе утро», — мысленно ответил я, но счел за благо промолчать.
— Мать спрашивала, где ты. Я сказал, что ты уехал за город к друзьям. Видишь, в отличие от тебя, я держу слово. Прикрываю тебя как могу. А ты даже не предупредил, что не придешь! Это переходит всякие границы!
— Извини, позвонить не получилось.
Я виновато опустил глаза.
— Что значит, не получилось? — вскипел он. — Не так уж много времени занимает телефонный звонок. Всего два слова сказать, чтобы мы знали, что с тобой все в порядке. Ты забыл номер телефона, или, может быть, у тебя руки были связаны?
Это было последней каплей. Я в изнеможении сполз по косяку, не обращая внимания на боль в спине, и, уткнувшись в коленки, зашелся в приступе неудержимого смеха.

15 мая

Удивительно, но уже через сутки на моей спине не осталось и следа. Похоже, тот, у кого был в руках ремень, знал свое дело. Впрочем, в данной ситуации это было неважно, если бы нам опять предстоял секс при погашенном свете, как в прошлый раз.
Я прошел сквозь темный коридор и устроился в знакомом уже кресле.
— Рад, что ты нашел для меня время. Твой босс предлагал прислать кого-нибудь еще, но я не согласился.
Я опять не видел его лица, но почувствовал по голосу, что он улыбается.
— Иди сюда, — он похлопал рукой по кровати рядом с собой.
— Нет, — спокойно сказал я. Он удивился и на секунду, видимо, забыл, с кем имеет дело.
— Если ты не хочешь, то конечно…
— Если ты хочешь, — перебил я его, — то подойди ко мне.
То, что я задумал, было довольно жестоко и могло принести мне большие неприятности. Но, черт возьми, попробовать стоило.
Несколько минут мы оба молчали.
— Иди сюда, — ласково, но твердо сказал я.
Он покачал головой.
— Тебе придется.
Помедлив, он все-таки сделал это – встал и подошел ко мне.
Клиент оказался моложе, чем я думал – может быть, на пару лет старше меня. Не урод и не красавец – самое обычное лицо. Только обморочная бледность и трясущиеся губы. Рубашка, застегнутая на все пуговицы, с длинными рукавами почти до кончиков пальцев.
— Видишь, я не вампир, не боюсь солнечного света, — неуклюже пошутил он, повернувшись к окну и слегка отодвинув штору.
— Сними рубашку. Или я сделаю это за тебя.
Я подошел к нему сзади и посмотрел через плечо. Обычный двор: беспорядочно припаркованные машины, весенняя зелень деревьев, детская площадка. Такой же дом-близнец напротив.
Сколько времени он уже смотрит на это – два года? Или все-таки выходит на улицу, закутавшись в одежду до самых бровей?
Я начал медленно расстегивать на нем рубашку, потом стянул ее с дрожащих худых плеч.
В своей жизни я видел немало обнаженных тел, и далеко не все они были совершенны. Это живые люди, а не отретушированные фотографии в глянцевых журналах. Я видел уродливые рубцы от ожогов, стягивающие кожу, старые послеоперационные шрамы, звездочки пулевых ранений. Я ожидал чего угодно, но не такого.
Спину пересекало несколько еле видных светлых полосок толщиной с нитку. Я повернул его к себе лицом. Спереди их было еще несколько – на груди и на левом плече.
Я посмотрел ему в лицо. На одну секунду мне захотелось, чтобы все это было просто идиотским розыгрышем заскучавшего клиента.
Его глаза были зажмурены, на висках выступил пот. Нет, это не шутка. Все гораздо хуже.
— Я же говорил, что я урод, — прошептал он.
«Ну почему же мне в последнее время одни психи попадаются, — подумал я с тоской. — Хоть бы раз нормально трахнуться – то на камеру снимают, то ремнем стегают, то Лерик со своим посттравматическим синдромом…»
— Если ты еще раз назовешь себя уродом, я тебе врежу, — громко и отчетливо сказал я.
Он открыл глаза и с изумлением посмотрел на меня.
— И прекрати говорить шепотом, ты не в музее. Начни хотя бы с этого. А еще лучше – купи себе футболку и шорты и поезжай в Солнечное, там отличный пляж. Холодное пиво, волейбол на песке, красивые загорелые мальчики. Для середины мая отличная погода.
Я повернулся было к двери, но он схватил меня за руку.
— Что мне сделать, чтобы ты не ушел?
А что, собственно, тут делать? Я, блядь, не психотерапевт с дипломом, а обычная шлюха. Ничем я ему помочь не могу.
А может, и могу. Я подошел к кровати и стал неторопливо снимать с себя одежду.
— Трахни меня. Сейчас, и чтобы я тебя видел. Зажги в этой гребаной комнате все лампочки и раздерни занавески. Будем поднимать твою самооценку до нужного уровня.
Возможно, когда-нибудь мне это зачтется, как доброе дело. Тем более что сеанс оплачен.

28 мая

Ну никак не получается вести дневник регулярно: то ничего особенного не происходит, а потом вдруг как навалится все сразу! Еще недавно снег лежал, и вдруг: весна, солнце, экзамены – да еще какие! В России издавна известно, что слово из трех букв намекает на то, что тебя собираются изрядно этим отыметь. Это я про ЕГЭ.

ВУЗ и даже факультет мы с отцом выбрали давно, точнее, отец выбрал для меня, с учетом моей будущей карьеры в его фирме. Для мамы важно, чтобы я хоть где-нибудь учился и не болтался без дела.
Какой смысл в этом теперь? Может, стоит заняться чем-нибудь другим – языками, или психологией? Люди меня интересуют куда больше, чем акции, графики и проценты.
Так и не определившись окончательно, я записался аж на четыре экзамена, кроме двух обязательных, и теперь проклинал свою нерешительность всеми известными мне нецензурными словами.
Одна надежда, что за одиннадцать лет хоть что-то застряло у меня в голове. Иначе, мне остается только молиться, чтобы с вопросами повезло.
Хотя там, наверху, говорят, к таким как я не очень-то хорошо относятся. Разве что Святой Себастьян поспособствует – есть подозрение, что это был наш парень. Вот, хоть какая-то польза от такого предмета, как история мировой культуры.
Помоги, чувак, будь другом, пусть подождут солдаты, гончары и – кому ты там еще покровительствуешь – больные чумой? Это сейчас не очень-то актуально, мне ты намного нужнее.

Как и договорились, к экзаменам мы с Игорем готовились вместе. Нас здорово донимала жара, необычная для этого времени года в наших широтах, поэтому мы распахивали дверь на балкон и валялись на ковре, поближе к вожделенному сквозняку. Именно в такой момент нас и застал отец, зачем-то явившийся домой посреди дня. Выглядело все примерно так: Гошка с выражением читал учебник по геометрии, я же, улегшись строго перпендикулярно и удобно устроившись головой на его животе, пялился в потолок, пытаясь мысленно воспроизвести чертеж, по которому доказывалась теорема.
Гошка вежливо поздоровался, я же на секунду онемел, сообразив, как смотрится наш натюрморт со стороны.
До того момента я ни разу не задумывался на эту тему, да и с чего бы? Гошка вел себя со мной совершенно непринужденно, и я ничуть не стеснялся его – устраивался рядом в какой-нибудь удобной позе, время от времени мы пихались локтями, переругивались, даже пару раз подрались подушками, когда захотелось размяться и отвлечься от занятий. Это было нормально, потому что это же Гошка!
Больше всего я боялся, что отец скажет что-нибудь… такое. Одно дело – мои придурки-одноклассники, но услышать от взрослого человека что-то подобное – это совсем другое дело.
— Занимаетесь? — спросил отец. — Ну, не буду мешать.
Кажется, пронесло. В этот раз. Решив не испытывать судьбу, я тем же вечером подошел к отцу.
— Насчет сегодняшнего. Мы занимаемся каждый день.
— Разумно. Насколько я помню, скоро экзамены. Что-то еще?
Мне показалось, что в его глазах промелькнула насмешка.
— Мы просто друзья, — выпалил я.
— Да понял я, не суетись, — спокойно ответил он.
Интересно, он что, опознал своим натуральским чутьем родственную душу, или они там о бабах беседовали, пока я спал? О блондинках? Специалисты, блядь.
— Я не стану приводить в твой дом своих любовников, — сказал я, — можешь не напрягаться. Личную жизнь, по твоему примеру, стану вести вдали от семьи.
Лицо его мгновенно помрачнело.
— Я это учту, — холодно сказал он.
Нет, ну почему я такой идиот, а? Вот уж не вовремя решил характер показывать! Впрочем, есть в кого – папочкин характер, один в один. Нет, никогда мы не сможем с ним нормально разговаривать. Не один, так другой что-нибудь вот такое выкинет.

4 июня

Твою ж мать, завтра экзамен, а я не знаю ничего! Гошка говорит, это у меня передоз от избытка знаний, так что надо успокоиться и перестать психовать.
Хорошо ему, отличнику, он привык набивать себе полную голову всяких умностей. А я? Сдал – забыл. Нечего чердак захламлять, как говорил Шерлок Холмс в моем с детства любимом фильме. Черт, я телек не смотрел лет сто! И в клубе уже столько времени не появляюсь. С этими стрессами из-за экзаменов мне даже трахаться не хочется. Скоро прыщи на физиономии появятся!
Вот сдам и оторвусь, ей богу! Закачусь в клуб на все выходные – пусть отец хоть слово попробует сказать! – и натрахаюсь так, чтобы сидеть было больно.

18 июня

Ну, вот и последний экзамен позади.
Клуб? Какой на хрен клуб?!
Спааать!!! Господи, наконец-то я высплюсь.

Часть 3
20 сентября

Студент. Мля, самому не верится. И тем не менее я вот уже три недели прихожу по утрам в старинное здание на набережной, которое известно всем в нашем городе. С каким-то глупым детским восторгом внутри – потому что мне все-таки хватило мозгов и дурацкого моего везения, чтобы попасть сюда.
Здесь все так не похоже на школу – огромные аудитории, коридоры, полные людей, из которых я почти никого не знаю, а им нет никакого дела до меня. После того, как я почти целый год был в центре всеобщего внимания, это очень приятно. Я – обычный студент-первокурсник, каких тут несколько десятков, а не тот-самый-парень-который-гей.
Кстати, на нашем курсе есть симпатичные парни, и некоторые заставляют меня усомниться в их непоколебимой гетеросексуальности.
Как и один профессор, окидывающий юных студентов добрым отеческим взглядом, все больше пониже спины. Но я твердо решил для себя: никаких интрижек в универе, не за этим сюда хожу. И будет лучше, если о некоторых моих секретах здесь никто не будет знать.
Если отца и удивил мой выбор, то он никак это не прокомментировал. Тем более что моих баллов неожиданно хватило – правда, едва-едва – для поступления на бесплатное обучение. Свое слово он сдержал – отстегнул мне денежек на жизнь и съемную квартиру. Если честно, я довольно уныло чувствовал себя при мысли, что стану жить один – я к этому не привык. Но все совершенно неожиданным образом сложилось вполне благополучно.
Впрочем, расскажу все по порядку.

В тот день я сидел за столиком в кафешке с чашкой отвратительно сваренного кофе и так и сяк крутил в голове две неодинаковые цифры. Между тем, что я имел, и тем, что предстояло заплатить, зиял внушительный зазор, и я понятия не имел, чем его заполнить. А вариант был ну очень соблазнительный. Раздавшийся над ухом знакомый голос неожиданно отвлек меня от сложения и вычитания.
— Привет, Ник, ты каким ветром здесь?
Мы не виделись с выпускного, только перезванивались изредка, пока не уладились все вопросы с поступлением, а потом Гошка со всем семейством уехал к родне в деревню.
Меня отец отправил с глаз долой в международный студенческий лагерь, еще раз напомнив, что по возвращении я должен вплотную заняться поиском жилья. Языковая практика в лагере была на высоте, я узнал много новых слов, а после отбоя неплохо практиковался на одном из местных парней. Так что слово «минет» теперь могу произнести и на болгарском.
Я улыбнулся своим воспоминаниям.
— У тебя тут не свидание, случайно? — спросил Гошка, покосившись на меня. — Тогда я лучше пойду, не хочу спугнуть твоего кавалера.
— Нет, я был тут по делам неподалеку, квартиры смотрел.
— И как?
— Нашел одну, но мне она не по карману, вот если с кем-то на двоих – другое дело. Там две отдельных комнаты и общая гостиная, небольшая, правда. Может, спросишь у своих сокурсников? Лучше девчонку, они аккуратнее и привыкли за собой убирать. Не люблю беспорядок. Бардак в доме – бардак в голове.
— А я тебе не подойду?
— Ты тоже ищешь жилье?
— Ну, вроде того. Понимаешь, ребята подросли, у каждого свои заморочки, так что найти угол, чтобы спокойно позаниматься – огромная проблема. Нужно сначала из этого угла кого-нибудь выпереть, со скандалом. Мелкий наш в музыкалку поступил, прикинь? Играть надо по два часа в день, и это только начало. У сестры постоянно подружки толкутся…
— А у брата – приятели?
— Если бы! Девчонок к себе водит. Прикинь, всего-то четырнадцать, а уже интересуется!
— Шустрый мальчик. Ну, ему есть с кого брать пример.
— Язва ты, Ник! — ухмыльнулся Игорь и невпопад продолжил: — Как же я по тебе соскучился!
— А что, может, из тебя и получится неплохой сосед. Но у меня есть несколько условий. Уборкой занимаемся по очереди, но за своим барахлом каждый следит сам. Не оставлять после себя грязную посуду, не ходить по квартире в уличной обуви…
— Ты что, издеваешься? Мать бы меня за такое просто убила.
— Я тоже могу, если что. Так что не расслабляйся.

Вот так мы и начали жить под одной крышей. С самого начала мы договорились, что не станем мешать друг другу развлекаться по собственному усмотрению. Гости, вечеринки, друзья-подружки – все, что душа пожелает, главное – навести потом порядок, и чтобы соседи не жаловались на шум.
Первое время Игорь часто приводил девчонок, каждый раз новых, однажды даже сразу двух. Я тоже приглашал к себе парней, правда, ночевать не оставлял – не люблю спать рядом с малознакомым человеком.
А потом вдруг как-то само получилось, что мы перестали звать в дом чужих. Это наша уютная норка, и здесь не место случайным людям. Вот если у кого-то из нас будут серьезные отношения – другое дело.

Жизнь наша текла тихо-мирно, заведенным порядком. До вчерашнего дня, когда мне вдруг захотелось, в очередной раз, каких-нибудь приключений на мою симпатичную задницу.
Дело в том, что я в последнее время почти перестал появляться в клубе. Нагрузка в вузе, против ожидания, оказалась куда более серьезной, чем в школе, если конечно, учиться, а не валять дурака – а этого я себе позволить не могу. Теплое местечко в отцовской фирме мне теперь не светит, я должен рассчитывать только на себя. И использовать по полной те пять лет, которые мой отец обещал оказывать мне материальную поддержку в обмен на то, чтобы неудавшийся сын не отсвечивал рядом и не компрометировал его своими извращенными вкусами.
И еще одна причина – в клубе я начал скучать. Одни и те же стены, лица, разговоры – все стало привычным и перестало быть приключением. Возможно, я просто перерос это. А найти парня, чтобы перепихнуться, не проблема – про все мало-мальски подходящие для этого заведения я хорошо знал от своих клиентов. Главное, нигде не задерживаться надолго и не мелькать слишком часто, а то могут быть проблемы с местными. И все-таки я время от времени навещал любимый гадюшник. Отчасти потому, что надеялся когда-нибудь встретить там одного человека, по которому очень скучал – кто знает, может, и ему захочется повидать прежних друзей?

— Я вернусь поздно, — предупредил я Игоря, — хочу оттянуться после трудовой недели. Так что вся квартира в твоем распоряжении.
— Спасибо, но у меня сегодня как-то не сложилось.
— Слушай, — вдруг осенило меня, — ты же еще в школе хотел посмотреть на наше заведение? Пошли, а?
— Ну, я даже не знаю… — засомневался Игорь.
— Что, слабо на один вечер прикинуться педиком? — подколол я.
— Ну, почему же слабо. Просто, если там кто-нибудь станет приставать ко мне или распускать руки, могу не сдержаться и подбить глаз.
— Если ты пришел со мной, к тебе никто не подойдет. Профессиональная этика.
«К тому же у Кита плохая репутация, — мысленно прибавил я. — Все знают, что я могу задать хорошую трепку, а терять товарный вид никому не хочется».
— А меня не расколют? Ну, что я нормаль… обычной ориентации.
— Если не станешь обзывать посетителей пидорасами и извращенцами, то все прокатит. Ну, можешь ухватить кого-нибудь посимпатичнее за задницу, чтобы уж точно сойти за своего. Да не пугайся ты, шучу.
Постоянного парня у меня нет и никогда не было, но ему я бы сто пудов не разрешил щипать чью-нибудь задницу, кроме моей.
— И надень ту симпатичную черную футболку.
— Она настолько гейская? — встревожился Игорь.
— Нет, просто она тебе очень идет.
Ага, особенно после того, как слегка села после стирки.
— Поверь, там не все будут в перьях и блестках. И главное – ты придешь со мной, а это лучшая рекомендация.

— Ну, что, нормальное место, — храбро сказал Игорь, оглядывая зал, — телочек вот только нет… А по тебе тут, похоже, соскучились.
Да, встретили меня с большим энтузиазмом, затискали и обчмокали со всех сторон. Не удивительно, учитывая, что я пришел не один – мои алчные коллеги вмиг подобрели, увидев, что сегодня с моей стороны не стоит опасаться конкуренции.
В зале я заметил нескольких своих постоянных клиентов – разумеется, мы и виду не подали, что знакомы друг с другом.
Большинство девушек не откажут себе в удовольствии подойти поздороваться и каким-нибудь ехидным замечанием смутить парня перед его новой подружкой, у нас же даже самый недалекий и неотесанный новичок не совершит подобной бестактности.
— Пойдем, посидим, выпьем что-нибудь, а там и шоу начнется.

Шоу, прямо скажем, оказалось гаденькое, одно достоинство – короткое. Похоже, кто-то из наших завсегдатаев решил пропиарить своего любовничка. Возможно, с такими губами этот мальчик делал гениальный минет – именно эта мысль возникала в голове, когда он манерным жестом подносил ко рту микрофон, но на этом все его достоинства и заканчивались. К счастью, Игорь был слишком занят тем, что озирался по сторонам, разглядывая нашу живописную публику, и мне не пришлось краснеть за низкий культурный уровень любимого заведения.
К моему ужасу, конферансье, поставленный перед необходимостью чем-то занять остаток вечера, прибегнул к своему коронному номеру:
— А сейчас, по многочисленным просьбам, уже ставший традиционным конкурс любительского стриптиза!
— О, класс! — обрадовался Игорь. — Вечерок-то становится интересным.
— Ты не слишком в роль вошел?
— Мужской стриптиз?!
— Эй, ты не забыл, где находишься? Так что приготовься к легкой морально-психологической травме. Правда, стриптиз любительский, так что много ты тут не увидишь – голый торс, максимум – приспущенные штаны.
— Отлично. Волосатые мужские яйца – последнее, чем я хочу любоваться в субботний вечер. Без обид, приятель.
— А что? — деланно удивился я. — Про волосатые яйца – это не ко мне, я регулярно делаю эпиляцию.
— Бля, Ник!!!
— Расслабься и наслаждайся вечером, — мстительно сказал я. Давно заметил, что истории про всякие «гейские штучки» повергают Игоря в дикое смущение.
Первый выступающий показался на сцене в свете разноцветных прожекторов, зазвучала музыка.
— Ну вот, а ты говорил -мужской стриптиз, опять наебать меня хотел? Это что, мужик, что ли?
Гошкину ошибку легко понять – тоненькая фигурка в блестящем комбинезоне, волосы до лопаток…
— Упс, — прокомментировал Игорь, когда верхняя часть комбеза медленно сползла с плеч.
Этот красавчик явно не был любителем – во всяком случае, танцами занимался всерьез.
— А что, классно чувак танцует, — великодушно сказал Игорь, присоединяясь к аплодисментам публики в конце номера.
Второй участник был похуже. Двигался неплохо, но уж очень перебарщивал с натуралистичностью. Казалось, что он совокупляется с каким-то гомосексуальным человеком-невидимкой. Потом тот, видимо, ему надоел, и стриптизер стал уделять повышенное внимание шесту – сладострастно терся об него всеми местами.
— Вот и Васька так делает, кошак наш, когда я домой прихожу, — заметил Игорь, — мельтешит туда-сюда и трется об ноги. Типа, радуется.
Я не выдержал и фыркнул.
Но главный сюрприз был еще впереди.
— И наш последний участник – Кевин!
О, вот это и в самом деле пиздец. Ладно мы, привычные люди, а вот Гошке я искренне сочувствую.
Этот парень ошивался в клубе довольно давно, хотя и непонятно зачем – похоже, ему больше нравилось тусить с местной публикой, чем заводить близкие знакомства.
Его появление встретили аплодисментами и одобрительным свистом – у нас очень отзывчивая публика, горячо болеющая за своих.
Выглядел он как всегда: легкомысленная кружевная рубашечка, предательски подчеркивающая намечающийся животик, и штаны на пару размеров меньше необходимого – как будто снятые с младшего брата.
Игорь озадаченно наблюдал за тем, как Кевин, томно изгибаясь, бродит вокруг шеста, как коза на лугу вокруг колышка, к которому ее привязали.
— Это должно заводить? — неуверенно спросил Игорь.
— Без шансов, — успокоил я. — Впрочем, его это наверняка заводит.

Жаль, что Гошка не увидит, что иногда выделывал Лерик, когда был в настроении, обычно после выкуренного в чилл-ауте косячка.
Я не очень люблю худощавых парней, острые локти и выпирающие косточки меня ничуть не возбуждают. Все-таки у парня должны быть мышцы, а не остов, обтянутый кожей. Я имею в виду не модель или манекенщика, а нормального парня, с которым хочется лечь в постель.
Но когда Лерик выходил на сцену, он был великолепен. Шест в его руках словно оживал и, казалось, готов был обвиться вокруг тела, как змея.
Худой и угловатый, Лерик на поверку оказывался гибким и грациозным, и все в зале, в том числе и я, не могли оторвать от него взгляда. Жаль только, что подходящее настроение у него бывало нечасто, а теперь он и вовсе перестал появляться в клубе.
Со старой квартиры Лерик съехал, никому не оставив нового адреса. Поговаривали, он нашел себе покровителя, серьезного человека, который вознамерился сделать из бывшей шлюхи честную домохозяйку. Хотя, скорее всего, это враки. Выдумки наших сентиментальных «красоток», мечтающих, что среди клиентов им однажды попадется обаятельный миллионер с золотым сердцем.
Скорее всего, мой дружок сторчался или попал в историю похуже. Может, его уже и в живых нет...
— Что-то ты загрустил, Ник, — сказал внимательный Игорек.
— Давай напьемся, чувак, — решительно сказал я. — Гулять так гулять!

21 сентября

Первая мысль при пробуждении была: «Ох, лучше бы я и не просыпался!» Реальность была крайне болезненна для моего похмельного организма: свет казался слишком яркими, звуки слишком громкими, а от запаха жареного, которым потянуло с кухни, меня едва не вывернуло наизнанку. К тому же, воздух слишком громко шумел в голове, когда я его вдыхал и выдыхал. Осложняли задачу и два взаимоисключающих желания – лежать тихо, не шевелясь, чтобы не сблевать и не сдохнуть, и… ну сами понимаете что. И второе медленно, но верно брало верх. Так что пришлось все-таки встать и пойти в туалет, стараясь не обращать внимания на то, что пол и потолок комнаты подозрительно перемещаются вверх-вниз, а мебель приплясывает и изгибается под немыслимыми углами.
— Проснулся, алкаш? — ласково спросил меня Гошка, когда я, полюбовавшись в ванной на свою серо-зеленую физиономию, собрался с силами и выполз на кухню.
Он поставил передо мной дымящуюся чашку с чаем, в котором одиноким островком плавал лимонный кружочек, и поинтересовался:
— Может, тебя добить, чтоб не мучился?
Я попытался послать его по известному адресу, но из горла вырвался только какой-то невнятный стон.
— Твои соратники очень переживали за тебя вчера, — начал рассказывать Гошка, с аппетитом пожирая яичницу (я поднял глаза к потолку, чтобы не видеть этого ужасного зрелища). — Сказали, что обычно ты себя ведешь как примерный мальчик. Наверно, решили, что это твой новый парень дурно на тебя влияет. Я, то есть.
Я попытался собрать мысли в кучу, но все мои воспоминания слились в какое-то мутно-пестрое пятно.
— Я там ничего не натворил? — с безнадежностью в голосе спросил я.
— Ну, когда я заметил, что ты уже вусмерть ужрат, то сразу повез тебя домой. Так что ты не многое успел – в основном заливал в себя алкоголь и предавался воспоминаниям. Говорил о каком-то парне, который пропал – это из-за него ты так набрался? Гарик сказал: «Это все из-за того, что ты по нему скучаешь».
— Ты и с Гариком познакомился?!
— Я очень общительный, ты же знаешь. Кстати, он, по-моему, сразу догадался, что мы не вместе. В этом смысле. У тебя с этим Лериком было что-то такое… серьезное?
— Ну, мы вроде как дружили.
— Думаю, Гарик что-то знает о нем. Просил тебе передать, когда ты протрезвеешь, чтобы ты этого парня не искал.
— Как это понимать?
— Он сказал, что не нужно этого делать.
— Чушь какая. Очень мне нужны его советы. Ну, а что потом – мы ушли?
— Ну, в общем, да…
Игорь выглядел немного смущенным, и я почувствовал, что он что-то недоговаривает.
— Я там, случайно, ни к кому не приставал? — спросил я с подозрением.
— Ну, разве что ко мне. Пока я вел тебя до такси, ты висел у меня на шее, клялся в вечной дружбе и при этом очень трогательно гладил по заднице.
— Бля, и почему ты мне не врезал, чтобы привести в чувство?!
— У меня были руки заняты. Тобой.
Бля, надо же так нажраться – лапал своего лучшего друга.
— Извини, чувак, я…
— Да ладно, ты уже достаточно наказан за свою глупость – у тебя такой вид, будто ты вот-вот сдохнешь в страшных муках. Кстати, ты яишенки не хочешь – может, полегчает? Вкусная, с колбасой и с жареным луком…
Одно утешает – я все-таки успел добежать до туалета. И это было единственным радостным событием за весь оставшийся день.

10 октября

Фирма Бориса собирается представлять свою продукцию на крупной международной выставке и одновременно готовит открытие очередного филиала, а это означает почти ежедневные деловые встречи, часть из которых происходит в нерабочее время и в неформальной обстановке. Устные договоренности и личные контакты в отечественном бизнесе по-прежнему играют немалую роль – некоторое представление об этом я получил от отца, в те времена, когда он еще планировал мою карьеру в своей фирме.
Обычно это происходит так. Мы встречаемся со знакомыми Бориса – в каком-нибудь ресторане или другом общественном месте, – и они после пары вежливых фраз перестают обращать на меня внимание. Это неприятно напоминает мою недолгую работу в эскорте – как будто я что-то вроде одушевленного предмета обстановки.
Думаю, некоторые из этих людей догадываются, какого рода отношения связывают нас с Борисом, и от этого мне тоже немного не по себе. Большинство моих клиентов старались не афишировать свою ориентацию, отчасти и поэтому провалилась затея Гарика с эскорт-услугами – немногие отважатся появиться на людях с красивым мальчиком, а не с пышногрудой блондинкой.
Борис смотрит на такие вещи по-европейски, а фирмы вроде той, которую он представляет, усиленно копируют западный корпоративный стиль. К тому же, его возможные партнеры слишком заинтересованы в сделке, и простили бы ему, даже приди он на встречу с дрессированной обезьянкой. Утешает меня только одно: раз он повсюду таскает меня с собой – значит, пользуется случаем провести со мной хотя бы немного времени. Было бы неблагодарностью с моей стороны жаловаться на то, что мне нестерпимо скучно сидеть и наблюдать, как он делает свой бизнес. Поэтому когда он пригласил меня в ресторан посреди рабочей недели, я согласился, хотя и был уверен, что мне предстоит очередной скучный вечер, после которого я получу дежурный поцелуй и отправлюсь домой.
— Деловая встреча? — на всякий случай спросил я.
— Нет, только мы с тобой. Последнее время я мало уделял тебе внимания, но ты не капризничал и вел себя почти безупречно. Поверь, я ценю это, поэтому решил немного порадовать тебя и развлечь.

Да, блин, развлекся я по полной программе, хотя и не совсем так, как планировал Борис. Начнем с того, что в холле выбранного им дорогого ресторана мы лицом к лицу столкнулись с Димкой и его постоянным спутником, тем самым любителем домашнего порно.
Я не сомневался, что рано или поздно мы встретимся с кем-то из прежних знакомых – большинство моих клиентов, как и Борис, принадлежали к узкому кругу людей с деньгами и влиянием. Этот вариант был хуже прочих – зная Димкину безбашенность, я почти ожидал, что он с радостным визгом кинется мне на шею, да еще, не дай бог, начнет расспрашивать, почему меня давно не видно в клубе.
К счастью, некоторые неписанные правила он все-таки соблюдал – прошел мимо, бросив на меня короткий равнодушный взгляд. На секунду я даже подумал, что обознался – так не похож был этот благовоспитанный юноша в деловом костюме на того Димку, которого я видел в клубе. Он как будто слегка слинял и выглядел как обычный задроченный учебой школьник или студент. Деловой стиль одежды еще более подчеркивал разницу в возрасте между ним и его спутником, так что их скорее можно было принять за отца с сыном, чем заподозрить истину.
Готов поспорить, здесь не только они что-то скрывают. По сути дела, респектабельный мирок Бориса не так уж отличается от того, в котором до недавнего времени жил я: те же мелкие страстишки и грязные секреты, только чуть лучше замаскированные от посторонних глаз.

— The fine for getting to know what you think.
Слова Бориса застали меня врасплох, когда я проверял свою теорию, разглядывая компанию за соседним столиком.
Очевидно, это были офисные служащие, отмечавшие удачную сделку или чей-то день рождения. Они и не подозревали, что их маленькие тайны видны как на ладони, стоит лишь присмотреться повнимательнее. Мужик, сидевший во главе стола, явно крутит шашни с крашеной блондинкой, то и дело задевавшей его то локтем, то коленкой. Парочка подружек уж слишком нежно целовалась после каждого тоста, а двое парней, украдкой переглядывавшихся за спиной у своих спутниц, уж совершенно не случайно почти одновременно встали из-за стола и направились в сторону туалета. Наблюдать за ними было забавно, но вряд ли Борис счел бы это подходящей темой для разговора.
К счастью, мне не пришлось ничего придумывать – его внимание отвлек подошедший к нашему столику молодой человек.
— Добрый вечер. Вы не будете против, если я присоединюсь к вам?

Ну, этот парень уж точно не по мою душу – такого красавчика я бы точно запомнил, если бы хоть раз имел с ним дело.
— Разумеется, будем, — холодно ответил Борис. — У нас личная встреча, и я не хочу, чтобы нам мешали посторонние.
Я понял, что Борис злится, по акценту, точнее, его отсутствию. Почему-то, когда Борис начинает сердиться или чем-то раздражен, акцент из его речи исчезает, как по волшебству.
Нет сомнений, что они знакомы, и этот парень не из числа деловых контактов, тут что-то личное. Значит, вот такие нравятся Борису? На вид он на несколько лет постарше меня, тип внешности, пожалуй, похож на мой. Чего не скажешь о поведении – даже в роли Кита я не любил выяснять отношения на публике.
— Он не слишком молод для тебя, Борис? — небрежно спросил незнакомец, бегло взглянув на меня.
— Не думаю, что это тебя касается, — если Борис и не произнес вслух слово «проваливай», то оно читалось на его лице настолько ясно, что стоящий у двери охранник начал выразительно поглядывать в нашу сторону.
— Ну что ж, удачи, — парень криво усмехнулся. — Может быть, с этим мальчиком тебе повезет больше.
Во время этого весьма интересного диалога я старательно делал вид, что все происходящее не имеет ко мне никакого отношения, хотя у меня возникла масса идей по поводу того, по какому адресу послать этого назойливого типа. Но я не сомневался, что Борис не одобрит моего вмешательства, поэтому, когда мы снова остались вдвоем, ограничился коротким вопросом:
— Это?..
— Мой бывший.
— Не похоже, что вы расстались лучшими друзьями.
Борис равнодушно пожал плечами.
— Да, это так. Ему слишком нравилось демонстрировать свой независимый характер и всегда поступать по-своему. Теперь, как видишь, он ужинает в одиночестве, и, полагаю, что дома его никто не ждет. Зато он полностью и абсолютно независим.
Знакомая ситуация. Думаю, об одиночестве в большом городе я знаю все, как и о той свободе, которая означает, что до тебя никому нет дела. И уверен, что это совсем не то, чего бы я хотел для себя.
Кажется, Борис неправильно истолковал мою задумчивость, потому что неожиданно заговорил совсем не о том, что занимало мои мысли.
— Тебе неприятно, что он подошел к нам? Не переживай, малыш, у него нет шансов. Если я вычеркиваю кого-то из своей жизни, то делаю это раз и навсегда. Но это так мило, что ты ревнуешь!
Иногда мне кажется – Борис считает, что мой интеллектуальный уровень чуть выше табуретки, и это слегка раздражает.
— Приятно было тебя порадовать, — я постарался убрать из голоса саркастические интонации. — И кстати, я совершенно спокойно отношусь к тому, что у тебя есть прошлое. Было бы странно узнать, что ты ни с кем не встречался до меня.
— А что насчет тебя? Ты когда-нибудь… У тебя уже был секс с мужчиной?
Меня, конечно, трудно чем-нибудь шокировать, но задать подобный вопрос посреди переполненного людьми ресторана, да еще таким тоном, как будто спрашивает меня о погоде на завтра! Впрочем, это вполне в его духе – одним ударом вернуть себе утраченные позиции.
Я молча кивнул, надеясь, что выгляжу при этом достаточно смущенным.
— Не беспокойся, я не стану ни о чем тебя расспрашивать…
Слава богу, а то мы, пожалуй, до утра не закончим!
— …тем более что теперь это уже не важно. Со мной ты начнешь все заново, с чистого листа. У тебя приличная семья, ты учишься в престижном вузе – это неплохой старт. Остальным я займусь сам.
— Насчет семьи – все не так просто, — робко возразил я.
— Думаю, со временем твой отец согласится встретиться со мной, и я сумею его убедить, что ты в хороших руках. А поладить с твоей матерью оказалось совсем не трудно.
Я не смог сдержать улыбку – история знакомства Бориса с моей мамой была весьма примечательной. Внешне все выглядело очень благопристойно – вежливый и скучный разговор за чашкой кофе в гостиной родительского дома. Борис включил все свое обаяние, стараясь произвести на маму хорошее впечатление и, кажется, считал, что весьма в этом преуспел. Через пару дней мама вскользь обронила; «По-моему, этот парень тот еще зануда, и как ты его только терпишь».
Борис, видимо, принял выражение моего лица за полное одобрение своих планов, поэтому потрепал меня по щеке и пообещал:
— Я устрою твою жизнь самым наилучшим образом.
И, склонившись к моему уху, негромко сказал:
— Поедем ко мне, Никита. Думаю, нам пора узнать друг друга поближе.

Секс с ним… нет, не могу я про это писать. Одно дело развлечения с клиентами – тут я, не стесняясь, все могу расписать в подробностях, а это… личное, в общем.
Секс… ну, нормальный такой секс. Я и не рассчитывал, что он позволит мне вести, так что никаких неожиданностей.
Я не остался у Бориса на ночь – почувствовал, что это будет неправильно. Нельзя вот так врываться в его жизнь, лучше все делать постепенно. Поэтому я даже не позволил ему отвезти меня, а вызвал такси – телефон надежных ребят вбит в мой мобильник еще с клубных времен.
Было уже довольно поздно, так что я постарался как можно тише повернуть ключ в замке и осторожно прикрыл за собой дверь. Однако меня ожидал сюрприз – во всей квартире горел свет, а из гостиной доносились громкие и не слишком трезвые голоса.
Прежде чем поехать к Борису, я скинул смс-ку Игорю: «К ужину не жди,
у меня сегодня секс», — и три улыбающихся смайлика. Похоже, он решил, что я ушел в отрыв до утра, и воспользовался ситуацией.

Игоря я обнаружил в гостиной – он сидел на диване в компании двух незнакомых мне девиц довольно легкомысленного вида, блондинки и брюнетки.
— Привет, Ник, как дела? — совершенно пьяным голосом проорал Игорь, салютуя мне стаканом, на дне которого плескалась янтарная жидкость. Судя по запаху, компания употребляла виски – ничего себе, веселятся бедные студенты. — Я думал, ты только утром вернешься.
— Да брось, Игоречек, не будь таким жадным, пусть этот красавчик с нами посидит, — заявила одна из девиц, блондинка.
— И полежит, — пьяно хихикая, добавила вторая, поднимаясь с дивана и нетвердой походкой направляясь ко мне.
— А что, я не против, — заметила ее подружка.
— Отстаньте от него, дурехи, он не такой! — возмутился Игорь.
— Он настолько скромный? Или просто не гуляет налево от своей подружки? — поинтересовалась блондинка.
Подошедшая вплотную девица смерила меня внимательным взглядом и вынесла приговор:
— Похоже, он по мальчикам.
— Ну вот, как симпатичный парень, так обязательно голубой, — разочарованно произнесла блондинка.
— А я что, не симпатичный? — вдруг обиделся на нее Игорь.
— Ты тоже хорош, не парься. Местами даже очень, — и, совершенно не стесняясь моим присутствием, она запустила руку ему в штаны.
Я не смог сдержать возмущенного возгласа. Ну правда, еще чего-нибудь там ему повредит спьяну. И вообще нечего хватать парня за самое дорогое при посторонних – что за блядство.
— Ревнуешь, что ли? — фыркнула вторая подружка. — Ну-ка, Игорек, поцелуй своего приятеля, чтоб он не сердился на тебя.
— Не могу, — грустно сказал Игорь, — меня стошнит. Ничего личного, Ник, меня по-любому стошнит в ближайшие тридцать секунд.
— Так, красавицы, — решительно сказал я, — праздник кончился. Могу вам такси вызвать, или ложитесь баиньки до утра.
Девочки оказались очень покладистыми – устроились на кровати в Гошкиной спальне и почти сразу уснули, а вот с ним мне пришлось повозиться.
Я давно заметил, что мы с Гошкой совершенно противоположным образом реагируем на алкоголь. Я становлюсь мрачным и агрессивным и начинаю искать приключений на свою задницу – обычно это бывает грязный секс со случайными партнерами. Нетрезвый Гошка, наоборот, весел и разговорчив, а вот к женским прелестям совершенно равнодушен – в таком состоянии он любит весь мир в целом и не отвлекается на пустяки.
После того, как предсказание Гошки насчет тридцати секунд сбылось, ему немного полегчало, и он все порывался рассказать мне какую-то историю, но то и дело терял нить повествования и начинал сначала. Я заставил его умыться и почистить зубы, после чего отбуксировал обратно на многострадальный диванчик – третьим в кровати с девушками он бы точно не поместился, да и мало ли какие глупости им в голову придут.
Стащив с полусонного Гошки футболку, я вытряхнул его из штанов и перевернул на живот – наслушался всяких ужасов о том, как по пьяни можно захлебнуться собственной рвотой – может, не все содержимое желудка Игорь отдал белому другу.
Кстати, отлично Гошка загорел в своей деревне – не хуже, чем я на Золотых песках. И оказывается, справа на пояснице у него небольшая татушка – чуть ниже, чем пояс джинсов, поэтому я ее никогда не видел. Надо будет придумать, как использовать эту информацию, чтобы как следует над ним поприкалываться. Соврать что ли, что застал его с девицами в самый пикантный момент и изобразить, как я был шокирован увиденным? Я заботливо закутал сопящего пьянчужку в одеяло, предвкушая свою маленькую месть за все его подколки на тему сексуальных проблем Бориса и наших с ним целомудренных отношений.

К моему удивлению, Игорь нашел в себе силы выползти на кухню рано утром, когда я собирался на лекции. Вид у него был настолько несчастный, что желание подшучивать над ним развеялось как дым.
— Блин, башка трещит… А где девочки?
— Девочки? — удивился я. — Что, хочешь продолжить?
Судя по выражению лица Игоря, лучшее, что могли бы сделать для него девочки этим утром – сгонять в магазин за минералкой.
— Они, кстати, замечательно себя чувствовали, — злорадно сообщил я. — Подорвались в восемь, мордашки подмазали и поехали в институт к первой паре. Обещали тебя прикрыть – видимо, ты их вчера порадовал по полной программе, прежде чем впал в нирвану. Кстати, с чего вдруг ты затеял оргию с гетерами посреди недели?
— Я сам уже не помню, — как-то неубедительно произнес он. — И никакой оргии не было, я как-то сразу перебрал, и уже не до этого было.
— Кстати, ты заметил, что мы по очереди лечим друг друга от абстинентного синдрома? Надо будет как-нибудь вместе нажраться, что ли. А то ведь у нас с тобой ничего такого не было с самого выпускного.
— Я такой мудак, Ник, — вдруг грустно сказал Гошка.
— Ты – похмельный мудак. — поставил я окончательный диагноз. — Ложись и спи, сейчас ты ни на что больше не годишься.

27 октября

Восемнадцать, ебать-колотить! Ну, и какие там мне полагаются гражданские права? Могу покупать бухло и сигареты – ага, уже смешно.
Все мои прежние партнеры могут вздохнуть спокойно, теперь им не грозит статья, или же такие вещи не имеют срока давности? Неважно, раз уж я теперь веду добропорядочный образ жизни. Что там еще – в президенты баллотироваться могу? А что, первый президент-гей в нашей стране – круто! В Штатах был Линкольн, чем мы хуже? Я попытался изобразить на лице озабоченность государственными делами – как у того мрачного бородатого мужика, знакомого мне по пятидолларовой купюре.
Вот так меня и застал Игорь – корчащим рожи перед зеркалом.
— Может, не зря у англичан совершеннолетие наступает в двадцать один год? — спросил он. — Что-то не похож ты на ответственного и дееспособного члена общества.
Я показал ему в зеркале язык – не позволю испортить себе сегодня настроение, пусть не старается!
— Ну, с днюхой тебя. И вот, — он вложил мне в руку небольшую плоскую коробочку.
Я снял крышку и обомлел. В бархатном гнездышке змейкой свернулся браслет в виде затейливо переплетенной цепочки с небольшой пластинкой для гравировки.
— Надпись сам сделай – у тебя столько имен, не знал, какое выбрать. Или так оставь. Ну, как хочешь, в общем.
— Гошка…
— Нравится? — неуверенно спросил он.
— Еще бы! Офигеть просто! Никогда бы не подумал, что ты можешь подарить мне что-то такое!
Он слегка смутился.
— Вообще-то я попросил совета у одного парня, ну, из ваших. Он со мной в одной группе учится.
— Интересно, как это ты везде умудряешься подружиться именно с геем? — ревниво спросил я.
— Ну, мы не то чтобы дружим – общаемся иногда. А что он гей, я и знать не знал, — начал оправдываться Игорь, — пока не увидел его парня, он часто к нам заходит.
Игорь как-то странно заулыбался.
— Ты чего? — подозрительно спросил я.
— Прикинь, они каждый раз где-нибудь в уголке обжимаются – Макс говорит, это у них привычка, еще со школы. До сих пор удивляется, как они ухитрились тогда ни перед кем не запалиться, везунчики.
Жаль, что мне в школе не с кем было целоваться, это бы здорово подняло мне настроение. А вот Мишку бы точно удар хватил. Но почему-то во всех удобных для поцелуев местах я получал только очередные пиздюли в ассортименте.
-Ну вот, — продолжал Игорь, — Макс мне и посоветовал подарить тебе такой браслет. Говорит, Генке понравилось, не снимает даже в душе. Эй, ты чего скис?
Завидую, вот чего. Если бы Борис вот так просто, без повода, зашел ко мне в универ посередине дня. И тихонечко целовался со мной где-нибудь на черной лестнице, просто потому, что это весело и не хочется терпеть до вечера.
Да что за ерунда, в самом деле! Борис не стесняется появляться со мной на людях и не скрывает того, что мы с ним вместе – это и есть нормальные взрослые отношения, а не подростковые глупости.
Я поспешно выкинул из головы образы двух незнакомых мальчишек, которые целовались во время перерыва в пустой аудитории – тем более что мои воображаемые персонажи расшалились, и один уже недвусмысленно прижимал другого к стенке, запустив руки под одежду.
— Зато Макс очень веселился, когда я ему рассказал, как мы с тобой отожгли на выпускном, — продолжил Игорь, к счастью, не подозревавший о том, какую мини-порнушку я сотворил в голове из его рассказа. — Жаль, говорит, мы не догадались такое устроить. Ладно, пойду собираться, а то на работу опоздаю.
Совсем он себя заездил – всю неделю учится, в выходные работает. Но у Гошки нет выбора – даже половина нашей квартплаты куда больше, чем его повышенная стипендия. Как у него еще хватает сил на вечеринки и девчонок.
— Борис, пригласил меня к себе, будем праздновать мое совершеннолетие, — предупредил я. — Так что ночевать я, похоже, не приду.
— Давай, Ник, оторвись как следует. Пусть вам обоим будет завтра больно сидеть.
— Ну, ему-то с чего… — я спохватился и прикусил язык. Поздно.
— Погоди-ка, — нахмурился Гошка, — он что, тебе не дает?
— Что значит «не дает»? — возмутился я. — Что за глупые натуральские предрассудки? Далеко не во всех парах партнеры меняются. И ничего нет постыдного в том, чтобы быть снизу.
— Ага, — спокойно кивнул Гошка, с хрустом откусывая от яблока, — только если все и вправду так – непонятно, почему ты сейчас так злишься.
А что тут непонятного! Гошка и вправду задел больное место, потому что с Борисом у нас до сих пор было только так.
Я пробовал быть нежным, настойчивым, грубым. Я намекал на это словом и делом, и спрашивал напрямую. И всегда получал спокойное и категоричное «нет». Без комментариев.
Я абсолютно уверен, что он не из тех, кто признает только одну роль в сексе. Неужели для него так важно быть главным даже в этом?
Нет, это чушь какая-то. Я видел немало пар, где пассив лидировал по жизни, и, как я подозреваю, командовал в постели. Это как у натуралов – сколько угодно таких семей, где мужик у женщины под каблуком. Так в чем же дело – он мне не доверяет?
Может, хотя бы сегодня он позволит мне это. Просто чтобы показать, что между нами все всерьез. Или потому, что я попрошу его, и этого наконец-то будет достаточно.
Кем нужно быть, чтобы он сказал «да»? Что со мной не так?

28 октября

Первое, о чем спросил Игорь, придя домой с работы, было:
— Как прошел твой вечер с Борисом?
Что я мог сказать? Если честно, я чувствовал себя персонажем телесериала. Девчонкой, которой ее парень устроил романтический ужин при свечах.
— Это было… мило, — неуверенно начал я. — Да, мило. Эти все свечки, и еда, и музыка. И секс… да-да, помню, без подробностей.
Лучше бы мы начали с секса, а потом заказали пиццу по телефону. И съели бы, не вылезая из постели.
— И пальцы втирали об простыню, — добавил Гошка.
Блин, я что, это все вслух сказал?
— У Бориса шелковое белье из «Барберри Рум». Его на месте хватил бы удар.
И кстати, я так никогда не делаю.
— А зря. Ты так скоро станешь занудой не хуже Бориса. Это передается половым путем.
— Он снова предложил переехать к нему. На этот раз еще более настойчиво.
…А вот моя настойчивость так и не дала результата. Похоже, придется смириться с тем, что по-другому у нас никогда не будет.
— Ну, и когда ты переезжаешь? — поинтересовался Игорь.
— Эй, не гони! Я еще ничего не решил.
— Не понимаю, в чем проблема, Ник. Ты хотел нормальных отношений – вот человек, который готов тебе их дать.
— Это серьезный шаг. Все слишком быстро.
И главное, я не уверен, что готов соответствовать требованиям Бориса двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю.
— Ладно, давай не будем сегодня забивать голову проблемами, — решительно сказал Игорь. — Ты еще не отметил свой праздник вместе с лучшим другом, так что собирайся.
— Что надеть?
— Что-нибудь обычное. Побудь мной.
Простые темные джинсы, серый свитер – вроде того, что мне когда-то одолжил Гошка, но не китайский, конечно, а от «Макса и Спенсера». Скромно и элегантно.
Посмотрел на себя в зеркало – ну, вот так примерно я бы оделся для поездки за город на электричке. Этого он хотел, что ли?
Гошка отразился в зеркале за моим плечом. Усмехнувшись, по своей любимой привычке растрепал мои волосы.
— Да, не спрячешь этакую красоту. Прынц. Хоть в мешок тебя наряди.
Я стукнул ему локтем в бок, и мы несколько минут возились, как два расшалившихся мальчишки.
— Ну все, хватит уже. Веди себя как взрослый, восемнадцать стукнуло, как-никак. Жениться можно. В армию идти.
— Все-таки ты редкостное дурло, Гошка. Хотя если есть выбор, то лучше в армию – там столько симпатичных парней.
— Там, куда мы с тобой пойдем, тоже немало симпатичных парней. Но не вздумай клеиться к ним – у нас на сегодня совсем другие планы.
— Ага, я понял. День рождения по-натуральски. Надеюсь, телочки – не обязательная часть программы?
— Ну что ты. Чисто мужской праздник. Бильярд, пиво и задушевные разговоры.

Если Игорек хотел впечатлить меня своими талантами по части катания шаров – тут он сильно промахнулся, в бильярде я не новичок. В клубе есть бильярдная, небольшая, с парой столов – все-таки посетители к нам приходят не для этого. Азам игры меня учил Лерик, а заодно показал некоторые приемчики, с помощью которых у бильярдного стола можно продемонстрировать свою привлекательность не хуже, чем на танцполе. Время от времени я играл с кем-нибудь из клиентов и добился определенных успехов, а также собрал целую коллекцию двусмысленных шуточек про бильярдный кий, шары и точное попадание в лузу.
После трех забитых мною шаров Игорь наконец-то убрал с лица скептическое выражение. Я слегка подтянул рукава свитера, чтобы они не мешали, и заметил, что Игорь с довольной улыбкой поглядывает на свой подарок.
— Не придумал, какую надпись сделаешь? — поинтересовался он.
— Наши с тобой имена и два сердечка.
— К счастью, я достаточно тебя знаю, чтобы понять, что это шутка.
— А тот однокурсник, ну, который подарил своему бойфренду такой же браслет, – он что написал?
— Его парень какую-то хрень придумал, на латыни. И не говорит, как это переводится. Что-то про консорцию.
— Consortium omnis vitae?
— Вроде. И что это означает?
Я решил не палить романтический порыв незнакомого парнишки и ответил уклончиво.
— Ну, в общем, подарок ему нравится. И тот парень, что его подарил – тоже.
— Ну, это и так видно, безо всякой латыни.
Я осторожно погладил тонкую витую цепочку. «Это очень личный подарок», — сказал мне вчера Борис, и в голосе его явно прозвучало недовольство. Возможно, зря я ответил, что надел бы даже собачий ошейник, если бы Гошка мне его подарил, потому что он мой друг, и они двое – самые важные люди в моей жизни. Это понравилось Борису еще меньше, чего и следовало ожидать. Лучше бы он вообще не узнал об этом подарке, но снимать браслет с руки ужасно не хотелось. В конце концов, может у меня быть что-то свое – например, друг. Которого, кстати, я непременно обыграю в бильярд, чтоб не очень-то зазнавался.

Сыграв несколько партий, мы уселись за небольшой угловой столик и перешли ко второй части вечера – задушевному разговору под пиво. Проводить время в стиле натуралов оказалось не так уж плохо. Бильярдная, куда меня привел Игорь, была уютным местечком из тех, где собирается одна и та же публика и не бывает шумных разборок.
Было немного непривычно находиться в толпе мужиков, которые не обращают на меня никакого внимания, но это лишний раз напоминало мне о том, что я не на работе. Хотя и тут не удалось полностью расслабиться: один из сидевших у стойки мужчин подозрительно часто косился в нашу сторону. Когда я встретился с ним взглядом, он незаметно кивнул и отсалютовал пивным бокалом. Ну вот, этого еще не хватало!
Подождав, пока он в очередной раз уставится в нашу сторону, я нежно обнял Гошку за талию и пристроил ладонь в задний карман его джинсов. Гошка на полуслове прервал свой очень эмоциональный рассказ о перспективах нашей сборной на грядущем чемпионате, который я благоразумно пропустил мимо ушей, и выразительно кашлянул.
— Не хочу сказать ничего плохого, Ник, но в последнее время твоя рука регулярно оказывается на моей заднице.
Я наклонился поближе и негромко спросил:
— Заметил того мужика у стойки?
— Ну конечно нет! — возмутился он. — Зачем бы я стал замечать мужика?!
— Он весь вечер лапает меня глазами, а сейчас, кажется, настроился на личное знакомство. Не хочу вступать в утомительные объяснения насчет того, что у меня есть парень, и я ему не изменяю.
— Ладно, не вопрос, побуду еще разок твоим бойфрендом.
Игорь с готовностью придвинулся ближе и поискал глазами своего предполагаемого конкурента.
— Что за наглость, он же видит, что ты не один пришел!
— Ты очень-то в роль не входи, — посоветовал я, — или нам обязательно надо с кем-нибудь подраться? Это тоже часть программы чисто мужской вечеринки? Или все-таки остановимся на пиве и разговорах, как планировали?
Игорь слегка отодвинулся и помолчал, словно собираясь с мыслями.
— Да, давай поговорим. Я хотел посоветоваться с тобой. Мне предложили комнату, совсем недорого, рядом с универом. Наверное, стоит согласиться, раз уж ты собираешься переехать к Борису. Мне, конечно, нравится наша квартира, но неизвестно, уживусь ли я с новым соседом также хорошо, как с тобой.
— Я ведь говорил тебе, что еще думаю над этим, — я всерьез разозлился: ну почему никто не прислушивается к моим словам? – С какого хрена ты так уверен, что я соглашусь?
— Потому что я вижу, как тебя на нем склинило. Хотя, если честно, я не очень понимаю, почему. Он красавчик, не спорю, и этот его прибалтийский акцент… и шмотки – я, конечно, в этом ничего не понимаю, но он умеет произвести впечатление. Впрочем, не слушай меня, я чушь какую-то несу. Главное тебе с ним хорошо – так ведь? Ну, что ты молчишь?
— А теперь, внимание, вопрос: когда вы с Борисом встречались? И зачем?
— Ну, ты столько о нем рассказывал, что он стоит перед глазами как живой.
— Не пизди, Гошка.
— Ну, ладно, раз уж спалился… Он приходил сегодня утром ко мне на работу – хотел поговорить с глазу на глаз. Ума не приложу, как он меня там отыскал, кстати.
— Я как-то упомянул, где ты работаешь по выходным, хотел тоже попробовать, но Борис меня отговорил. Так что он сказал?
— Что я ему мешаю: ты давно бы уже согласился к нему переехать, если бы не считал себя связанным уговором со мной. И что мы с ним должны сделать, как для тебя лучше.
— Моего мнения никто не хочет спросить?
— Ну, примерно так я ему и ответил, и получил вежливую просьбу не лезть в ваши отношения и не пытаться встать между вами. Твой приятель ревнует.
— Я ему сто раз объяснял, что ты не интересуешься парнями!
— Не в том смысле. Ты слишком привязан ко мне, а любое постороннее влияние тебе только во вред – это не мои слова, а его. Похоже, он хочет, чтобы ты принадлежал ему целиком и полностью. Не удивлюсь, если он скоро вообще запретит тебе со мной общаться.
Да, на этот раз Борис превзошел сам себя. Пытаться отдалить от меня Игоря – и это после того, что я ему рассказал про школу. Или из-за того?..
— Да, иногда Борис чересчур опекает меня, — осторожно начал я.
— Он ведет себя так потому, что ты это позволяешь.
Иногда Гошка просто убивает меня своей прямотой. И не поспоришь, потому что он прав.
— Он заботится обо мне, как умеет, и если иногда он уж слишком давит на меня, то я могу это вытерпеть. В конце концов, нет людей без недостатков, — упрямо возразил я. — Если быть слишком придирчивым, то так и останешься один.
— Это не для тебя, Никита, ты не такой. Не из тех, кто будет довольствоваться тем, что есть.
Он так верит в меня, что иногда мне становится стыдно, как будто я его обманываю. С чего он взял, что я такой: сильный, независимый, уверенный в себе? Если бы.
— Много ты понимаешь, Гошка, — устало сказал я, — думаешь, так легко найти пару такому, как я? Геев не так уж много, к тому же далеко не все хотят долговременных отношений. Наверно, мне все-таки стоит переехать к Борису. Возможно, у меня просто не будет другого такого шанса в жизни.
— Это как-то мрачно звучит, учитывая, что тебе всего восемнадцать, — заметил Игорь, — и потом, ты так говоришь, будто ты один на белом свете. У тебя есть семья, не забыл? Мать, и отец – когда-нибудь вам с ним надоест это глупое противостояние, и вы начнете общаться как нормальные люди. В универе, ты сам говорил, отличные ребята, и даже в этом вашем клубе к тебе неплохо относятся. И уж я-то точно тебя никогда не брошу, дурачок, что бы ты не натворил.
— Ага, а потом ты женишься, обзаведешься кучей детишек, и я буду чем-то вроде друга семьи. Старая дева тетя Мери, чудачка с тремя кошками – как в классическом английском романе.
— Фея-крестная, — хмыкнул Гошка. — И если один из моих многочисленных сыновей вдруг окажется геем – ему будет с кем посоветоваться. А теперь давай еще по пиву – за нашу будущую жизнь одной счастливой семьей.

Лерик поднял голову и посмотрел поверх моего плеча.
— Привет, — на его губах появилась так хорошо знакомая мне фирменная «клубная» улыбка, — Кит, ты нас не познакомишь?
— Это Игорь, я тебе о нем рассказывал, помнишь? — сказал я, пытаясь незаметно вытереть мокрые глаза о его рубашку.
— А это Лерик, — пояснил я, обращаясь к Гошке.
— Я почему-то так и подумал, — сказал он. — Ну что, так и будете в коридоре стоять? Пошли на кухню, что ли.

— Значит, это и есть тот самый твой школьный друг? — спросил Лерик, разглядывая Игоря, который делал вид, что очень внимательно следит за закипающим в турке кофе. — Симпатичный. Можно и я с ним немного подружу?
— Нельзя, — строго сказал я, не без тайного злорадства отметив, как покраснели у Гошки кончики ушей.
— Жадничаешь, значит?
— Хватит крутить хвостом, Лерик, — бесцеремонно перебил я. — Как я понимаю, дело серьезное, так что перестань придуриваться и рассказывай все по порядку. От Игоря у меня секретов нет.
— Ты, наверное, гадал, куда я исчез?
— Сука бессовестная, — вздохнул я, — мог позвонить хотя бы. Просто сказать, что все в порядке.
— Я начал новую жизнь, пришлось оборвать все прежние контакты. Это было одним из условий.
Лерик вдруг замолчал, обхватив пальцами горячую кружку с кофе, как будто пытаясь согреться. Все его развязные клубные замашки вдруг исчезли, и я увидел, что он по-настоящему нервничает.
— Да что случилось-то? — не выдержал я. — С чего вдруг новая жизнь? Встретил мужчину своей мечты?
— Нет, обычного папика. Толстого, немолодого и с большими деньгами. Я намекнул ему, что не прочь уйти из нашего бизнеса, и он посчитал, что затраты окупятся. Они очень практичные, такие папики. Снял мне квартирку и велел дома сидеть, чтобы я всегда был в его распоряжении, в любое время дня и ночи. Похотливый папик попался, но все-таки не такая нагрузка, как в клубе. И без вредных привычек – никаких синяков и прочего, берег свою собственность. Денежки в меня вкладывал, не скупясь, даже за границу отправил лечиться от наркомании.
Лерик зло усмехнулся.
— Когда он просек, что я уже давно подсел на это дело, скандал был страшный. Я уж думал, прибьет или вон вышвырнет. Ничего, обошлось. Я ведь знал, что запалюсь рано или поздно, так что подстраховался: к тому времени его тоже изрядно подсадил – на себя. Так что я не в дурку отправился и не на улицу, а в дорогущую заграничную клинику. Два месяца там торчал, а папик ко мне прилетал каждые выходные – сами понимаете, зачем. И прикиньте, вылечили, не тянет вообще к этому делу.
Дальше больше – поселил он меня в своем загородном особняке. Шикарное местечко – парк, зимний сад, вертолетная площадка. В доме бассейн, сауна, тренажерка, чуть не полсотни комнат. Мрамор, бархат, позолота – как в музее, в общем. И ни одной книжки. Только порножурналы в будке у охраны. Пиздец. Вытребовал у него ноут с инетом, а то чуть со скуки не сдох. Ну, полдня можно гулять и в спортзале упражняться, а дальше-то что?
— Выглядишь ты классно, — заметил я.
— Ага, как дорогая гламурная блядь. Правда, некому было на меня любоваться, кроме охранников и трех самых близких папиковых помощников. Все как на подбор натуралы, на мое счастье, а то бы я непременно кого-нибудь затащил в койку, просто ради развлечения, и огреб бы потом от папика.
На официальные приемы он, естественно, ходил с барышнями из эскорта. Только и отрывались мы с ним за границей. В Европе хуева туча таких отелей, где двух мужиков поселят в номер с одной кроватью, и еще благодарить будут, что мы им оказали честь своим посещением и дали возможность показать свою толерантность. Вот идиоты!
— Соскучился по местной гомофобии, придурок? — возмутился я.
— Не мешай, пусть рассказывает! — встрял Гошка. Он слушал историю Лерика с нескрываемым любопытством.
— Так, ну я понял, что ты полгода прожил как барышня с Рублевки. А что теперь-то случилось?
— Случилась налоговая. Папик мой с кем-то там не поделился, или отслюнил слишком мало, и под него начали копать. Он, не будь дурак, свинтил в Швейцарию, оставив на родине все свое имущество, включая меня. И теперь со мной хотят поговорить серьезные дяди из органов, которые думают, что я в курсе папиковых дел. А я не хочу с ними говорить. За мной водятся кое-какие грешки, еще с прежних времен, да и папик тоже не ангел. Поди докажи, что он со мной обсуждал только технические детали, как я его должен ублажать. Деньги на кону немалые, так что сидеть мне под замком до выяснения всех обстоятельств. А обслуживать всю камеру мне не хочется – ребята там грубые, а я уже отвык от такого обращения. Так что мне нужно где-то пересидеть, пока все это не устаканится.
— В чем проблема, живи у нас. Ты не против, Гошка? — я умоляюще посмотрел на Игоря.
— Не во мне дело, — задумчиво сказал Игорь. — Если это и вправду серьезные ребята, то… Ты ведь в клубе со своим папиком познакомился?
— Ну да, — ответил Лерик.
— Если они об этом узнают и заявятся в клуб, то там про вашу нежную дружбу с Ником знают все. И искать тебя будут рядом с ним.
— Но я же переехал! — обрадовался было я и тут же спохватился: — Слушай, а как ты меня нашел?
— Твоя мама рассказала, где ты теперь живешь. Еще и обедом накормила, что было очень кстати – я уже вторые сутки в бегах.
Он поднял на меня грустный взгляд одинокого брошенного щеночка – ну, если он так смотрел на мою маму, то странно, что она всего лишь накормила его, а не предложила усыновить.
— Я сейчас же позвоню ей, скажу, чтобы она не давала моего адреса, кто бы ни спрашивал, а лучше вообще не открывала никому дверь.
— Вряд ли они появятся у тебя дома, — покачал головой Лерик. — Адрес они могут узнать прямо в клубе. Если ты хоть раз брал машину на нашей стоянке, то у Гарика есть все данные о твоем новом месте жительства. У него все под колпаком: и клиенты, и посетители, и обслуга.
— Что же делать?! — похоже, Игорь был кругом прав. Даже если Гарик и не заложит нас, в чем я сильно сомневаюсь, достаточно будет расспросить водителей – у клуба работают одни и те же люди, кто-нибудь из них наверняка запомнил адрес.
— Ты никак не можешь связаться с этим своим… мужчиной? — вдруг спросил Игорь. — Вы все-таки не чужие люди.
Лерик посмотрел на Игоря с искренним удивлением.
— Извини, что лезу не в свое дело, — торопливо заговорил тот, — но, может быть, он не по своей воле бросил тебя вот так, одного? Возможно, у него просто было мало времени. А теперь, когда он в безопасности, то все-таки попытается тебя выручить?
— Не думаю, — мягко сказал Лерик, — у нас были чисто деловые отношения, теперь они закончились, и со всеми своими проблемами я должен справляться сам. Это вполне справедливо. Если бы он на зону загремел, я бы тоже за ним куда-нибудь в Сибирь не поехал, как жена декабриста. Но спасибо, что ты так за меня переживаешь.
Он осторожно взял руку Игоря и слегка сжал пальцы. Игорь накрыл ее второй ладонью и утешающее погладил.
— Мы что-нибудь придумаем, — проговорил он.
Лерик улыбнулся ему робкой благодарной улыбкой.
Вот сучка! И не стесняется прямо при мне демонстрировать те самые фокусы, которым меня учил. Надо же, как ловко нащупал Гошкино слабое место – его дурацкую потребность кого-нибудь спасать! И получаса не прошло, как они познакомились, а тот уже готов с головой нырнуть в Лериковы проблемы. «Мы придумаем», ну надо же!
Чертов манипулятор. Надо поскорее его сплавить куда подальше, на Северный полюс, например. Или на Луну. И вдруг меня посетила совершено бредовая идея.
— Подожди, Лерик, что ты там про Сибирь говорил?
Две пары глаз уставились на меня с одинаковым изумлением. Что, уже и забыли, что я здесь? У меня есть для вас сюрприз, ребята, – кажется, я нашел способ вытащить Лерика из той задницы, в которой он оказался. Похоже, кто-то наверху решил, что это будет теперь моим любимым занятием.
Как я и надеялся, визитка осталась лежать между страничек старого дневника, где была записана та история. Я на всякий случай пробежал ее глазами. Хм… Так, не отвлекаться. Этот мужик и вправду обещал мне помочь, если будут проблемы, я все правильно запомнил.
Не обращая внимания на недоумевающие взгляды друзей, я набрал телефонный номер.
А через несколько минут мы уже забронировали Лерику по интернету билет на самолет до Ачинска, улетавший этим же вечером.

— Мужик, к которому я тебя отправляю, не какой-нибудь папик. Смотри, не проеби свой шанс! — строго сказал я.
— Будь спокоен. А тебе не жалко меня отпускать? — Лерик подошел ко мне сзади и нежно обнял за талию.
— Жалко, — честно ответил я, — а что поделаешь?
— Мне и самому не очень-то хочется уезжать, — промурлыкал он, уткнувшись носом мне в волосы. — Я по тебе скучал, детка.
Потом прижался куда более откровенно, в то время как его рука легонько гладила мой живот. А губы уже совершено откровенно прижались к шее, щекоча кожу легкими дразнящими прикосновениями. Я невольно откинулся назад, подставляясь под эту неожиданную, но такую приятную ласку – и только тогда заметил ошеломленный взгляд Игоря.
Я запоздало сообразил, что раньше он никогда не видел меня… ну, с каким-нибудь парнем. Обнимашки с приятелями в клубе не в счет. И сейчас он наверняка заметил и мои ставшие тесными джинсы, и то, что я мгновенно растаял в Лериковых опытных руках, как мороженое на жарком солнышке. Для него это, наверное, настоящий шок – те самые «подробности», которые он никогда не хотел от меня слышать.
Окончательно растерявшись, я замер, боясь пошевелиться, и Лерик не мог не почувствовать этого, однако и не думал отодвигаться, а наоборот, развернул меня к себе, и я в ужасе понял, что он собирается продолжать в том же духе. И я был совершенно уверен, что не смогу его остановить. Потому что не захочу.
Звонок телефона ударил по нервам, заставив всех троих вздрогнуть.

— Такси у подъезда, — сказал Игорь, вешая трубку.
— Пойдем, проводишь меня до машины, Кит. На удачу.
Я молча кивнул, боясь взглянуть на Игоря.
— Приятно было познакомиться, — как ни в чем не бывало сказал Лерик. — Присматривай за этим балбесом, он притягивает к себе неприятности, как магнит.
— Кто бы говорил, — проворчал я и осторожно покосился на Гошку.
Он молча кивнул, как-то странно глядя на нас – ну, по крайней мере, без отвращения, и то хорошо.

— Что за представление ты тут устроил? — спросил я, спускаясь по лестнице к лифту.
— Ничего, пусть поревнует немного, — улыбнулся Лерик, — вам обоим это только на пользу.
— Мы друзья, ты, идиот озабоченный.
— Ну-ну, друзья. Вроде нас с тобой, — сказал он, нажимая кнопку.
Через секунду мы уже целовались в узкой лифтовой кабинке. Восемь этажей чистого удовольствия, до дрожи в коленках и помрачения рассудка. А как иначе? Кто знает, может, мы прощались навсегда. Можно по такому случаю простить себе эту маленькую слабость.
— Жаль, я не могу задержаться на денек-другой, — сказал он, прежде чем сесть в машину, — это могло бы быть… интересно.
— Побереги силы, — сказал я, с трудом сглатывая комок в горле, — тебе еще на новом месте обустраиваться. И мой тебе совет – не нужно всех этих твоих фокусов. Просто попробуй с ним по-нормальному. Так будет лучше, поверь, и для него, и для тебя.
— Ты такой забавный, Кит, — мягко сказал Лерик. — Удивительно, насколько ты веришь в людей – после всего, что тебе пришлось от них вытерпеть. Наверное, за это я тебя и люблю.
Я стоял у подъезда, пока увозящее Лерика такси не скрылось за поворотом. Только теперь я понял, как мне его не хватало все это время.

— Целовались в лифте, — безошибочно определил Игорь, скользнув взглядом по моему лицу.
— Прощались. Что тут такого?
— Шалава, — вздохнул он. — И когда ты научишься прилично себя вести?
Я пожал плечами.
— Все-таки он твой любовник.
Это не прозвучало как вопрос. Скорее, как вывод. Так я и думал, Игорь все видел и ничего не упустил.
— Ну, переспали разок. Правда, он классный? — пытался отшутиться я, но не тут-то было.
— Классный, — согласился Игорь, — но он не должен был целовать тебя, а ты – позволять ему это.
Да, с этим не поспоришь. Ну почему он всегда прав, а? Так бы и припиздил чем-нибудь, честное слово. Моя ходячая совесть.
— Спасибо, папочка, что бережешь мою девичью честь, — съехидничал я, — вот только зря беспокоишься. В ближайшие лет сто я уж точно ни в кого не влюблюсь, хватит с меня. Так что с завтрашнего дня обещаю тебе вести себя примерно.
И по Лерику я тоже вздыхать не буду. Да, он здорово зацепил меня тогда, что уж врать. И это еще не отпустило меня окончательно, так что очень хорошо, что я отправил его от греха подальше. С моим талантом выбирать не тех людей мне лучше вообще вычеркнуть слово «любовь» из своего словаря.
28 ноября

Давно ничего не писал, и вот, как всегда, открываю дневник, когда случается очередной пиздец.
Вчера вечером мы с Игорем, как обычно, валялись на диване и смотрели по ТВ какой-то скверный фильм. Развалившись среди подушек, я закинул ноги на спинку дивана, а голову пристроил к Гошке на колени. Ему нравится перебирать мои волосы, говорит, его это успокаивает. Вместо кошки я у него, для снятия стресса. Я тоже это люблю, то есть, любил теперь уже. Это приятно, когда тебя гладят просто так, потому что ты живой и теплый.
Фильм был занудный, я никак не мог понять, что там за герои и в чем у них проблема – наверно, потому, что пару раз задремывал, разнеженный ласковыми Гошиными прикосновениями.
— Ладно, пойду спать, — сказал я, отчаявшись разобраться в хитросплетении сюжета, — а то прямо тут отрублюсь.
Я привстал было, но Гошка вдруг потянул меня обратно. Я был уверен, что он просто дурачится – мы с ним часто возились, устраивали шуточные потасовки с использованием диванных подушек, щекоткой и прочими грязными приемчиками. Так что я ничего не заподозрил, даже когда он опрокинул меня на спину и прижал к дивану. Но потом он меня поцеловал. Это был не просто дружеский чмок, да между нами и такого-то никогда не было заведено. Он по-настоящему присосался к моим губам и попытался влезть языком мне в рот. Я отпихнул его и вскочил с дивана, с трудом удерживаясь от того, чтобы вытереть губы рукавом.
— Ты охуел, что ли? — возмущенно заорал я. — Что за идиотские шутки!
В глубине души я еще надеялся, что он посмеется над моей реакцией, и все это окажется просто неудачным приколом, но он молчал.
— Гошка, ты что, ты серьезно, что ли? — не веря в происходящее, спросил я.
Он все так же молча кивнул.
— Так, давай успокоимся и будем рассуждать логически, — торопливо заговорил я. В состоянии стресса я всегда становлюсь ужасно многословным. — Во-первых, ты не гей. Во-вторых, мы хер знает сколько дружим. Почти год уже.
— Девять месяцев. С половиной.
— Ну вот, — обрадовался я, — так что все фигня, с кем не бывает. Давай забудем об этом и сделаем вид, что ничего не было. Да и не было ничего, подумаешь, поцелуй, мы на выпускном с тобой и не такое вытворяли перед всей школой. Так что выкини дурь из головы, переспи с какой-нибудь телкой посимпатичнее, и все как рукой снимет.
— Пробовал. Не помогает, — как-то равнодушно ответил Игорь.
— Что пробовал – из головы выкинуть или переспать? — улыбнулся я.
— Все пробовал.
Мы надолго замолчали
— Я тебе что, совсем не нравлюсь? — он нервно дернул плечом.
— Ты же мой друг, скотина, — проговорил я, чувствуя, что глаза защипало от подступивших злых отчаянных слез.
— Ты же не девчонка, Ник, — спокойно сказал Гошка, — мы с тобой можем и дружить, и… все такое.
— И трахаться? — безжалостно спросил я.
— Дурак ты, — он поднялся с дивана, — так и не понял ничего.
— Скажи еще, что влюбился в меня.
— Не скажу. Ты все равно не поверишь. Ладно, пойду спать. Можешь считать, если тебе так удобнее, что этого разговора не было.
— Да какого, блядь, разговора! — заорал я. — Ты же ни слова толком не сказал!
— Зато ты сказал достаточно, чтобы я понял, как ты к этому относишься. О чем еще тут говорить.
Когда он закрыл за собой дверь в комнату, я сел на диван и, уткнувшись лицом в подушку, позорно разревелся. Впервые за столько времени я снова остался один.

6 декабря

Глупо было думать, что после этого между нами все останется по-прежнему. Нет, как раньше уже не будет никогда. Жаль, что я не сразу это понял.
С утра мне действительно хотелось пить – и откуда этот чертов отличник все знает? Но главное – Игорь великодушно сделал вид, что ничего не произошло, и это меня окончательно успокоило. В самом деле, что я дергался – у нас все как всегда. Я делаю глупость, Гошка вытаскивает меня за уши из неприятностей, а потом, как следует отругав, прощает – как и полагается между друзьями.
Несколько дней и вправду было все, как обычно, ну, я и расслабился. Настолько, что, по своему обыкновению, вышел из душа в одном полотенце, обернутом вокруг бедер.
Я что-то спросил у Игоря, и он ответил невпопад, но я не придал этому значения. Даже когда он вдруг подошел ко мне слишком близко, я не заподозрил неладное.
— Замерз? — он обнял меня за плечи, притягивая к себе. — Давай я тебя погрею.
Он обнимал меня много раз, но сейчас это было не так, как раньше. И для него, и для меня. Потому что он никогда не смотрел на меня таким взглядом, а я никогда не покрывался мурашками от одного его прикосновения. И дело было вовсе не в холоде.
Он легонько провел по коже кончиками пальцев, собирая капли воды, и остановился, лишь наткнувшись на край полотенца. И мне вдруг захотелось преодолеть эти полшага, которые нас разделяли, и просто почувствовать его, узнать, какой он, когда кого-нибудь хочет.
Это было… слишком. Опасно и волнующе, как на краю крыши – кажется, шевельнешься и конец тебе. Но все равно не можешь не посмотреть вниз.
Не знаю, кто из нас первый сделал это незаметное движение навстречу другому, думаю, что оба одновременно, почти что неосознанно, как притягиваются два магнита.
Гошкина футболка была между нами совершенно лишней, и я, уже плохо соображая, что делаю, подцепил ее пальцами, потянув вверх. Да, так гораздо приятнее, кожа к коже… Я слегка одурел от собственных ощущений настолько, что когда его пальцы запутались в моих волосах и слегка потянули за них, заставляя приподнять голову, то послушно подставил губы, однако в паре секунд от поцелуя спохватился и сделал шаг назад.
— Что ты такое делаешь, мать твою? — прошипел я. На самом деле, злился я больше на себя, чем на Игоря, но ему совершенно необязательно было об этом знать.
А тут еще чертово полотенце предательски поползло куда-то вниз, и я едва успел его поймать, прижав к себе обеими руками. Похоже, этот мой дурацкий жест вывел его из себя окончательно.
— Ну почему?! — возмутился он. — Тебе же нравилось, я видел!
— Да пошел ты!.. — и я захлопнул дверь в свою комнату перед самым его носом.
Да, блядь, мне нравилось. И это самое хреновое.

Из комнаты я вышел, одевшись в свои самые скромные джинсы, в которых хожу в институт, и в застегнутой на все пуговицы рубашке, поверх которой натянул еще и свитер.
Гошка только хмыкнул, посмотрев на меня.
— Можешь успокоиться, я не собираюсь тебя насиловать.
Я посмотрел на него самым мрачным взглядом, какой только смог изобразить. Он еще шутить пытается! Мне, между прочим, совсем не смешно, потому что, похоже, очень скоро предстоит выбирать между любовником и другом, и главная проблема в том, что это один и тот же человек.
— Хочешь, я перееду? — вдруг спросил он, и я на мгновение растерялся. Да, тогда уж точно выбирать будет не из кого…
— Куда, блядь?! Ты теперь еще и бросить меня хочешь, одного? — вырвалось у меня.
— Ну, почему одного – найдешь себе нового соседа, а лучше – соседку. Сам говорил, девушки аккуратнее.
— Никуда ты не поедешь, не пущу!
Он попытался что-то возразить, но я тут же перебил его:
— Скотина бессовестная! Никуда. И точка.
— Ладно, ладно, успокойся, — он протянул, было, ко мне руку, но спохватился и демонстративно убрал ее за спину. — Оставим пока все как есть, а там посмотрим.

Как ни крути, не мог я злиться на него весь вечер. Сначала я стянул с себя свитер – в квартире тепло, потом перекинулся с Гошкой парой слов за ужином…
Закончив все вечерние дела, я по привычке устроился на диване перед телевизором рядом с Гошкой, уютно свернувшись у него под боком. И только через несколько секунд сообразил, что делаю. Мне бы незаметно отодвинуться, но я среагировал раньше, чем подумал. Шарахнулся от него.
— Я все испортил, да? — грустно спросил он.
А что тут скажешь. Да, Гошка, ты все испортил. Вот только не знаю, кому от этого хуже – мне или тебе.
Он посмотрел на мою несчастную физиономию и тяжело вздохнул.
— Иди сюда, дурень.
Я уткнулся носом в его плечо, вдыхая знакомый запах. Гошкины пальцы привычно взъерошили волосы на затылке.
— Так-то лучше. И не выдумывай себе проблемы на пустом месте.

Ничего, рано или поздно у него это пройдет. Особенно если я возьму себя в руки и стану посылать его каждый раз, когда ему вздумается ко мне приставать. Ему это надоест, и он оставит эту затею. И наверняка найдет кого-нибудь, кто сумеет его утешить – какая-нибудь грудастая блондинка без особых моральных принципов.
Сколько раз я использовал этот трюк – проявить внимание к расстроенному клиенту, приласкаться, потом развести на секс, и готово дело. Все любовные страдания отходят на второй план – главное, инстинкты вовремя включить.
Так что мне нужно всего лишь продержаться некоторое время, а потом мы вместе посмеемся над этой историей, и он отправится на очередное свидание с какой-нибудь красоткой.
И я за него порадуюсь. Слышишь, ты, кретин, я порадуюсь за тебя, чего бы мне это не стоило! Потому что я твой друг и желаю тебе счастья.

8 декабря

Вчера Гошка отколол такой номер, что я до сих пор не могу отойти от шока. Когда я посоветовал ему потрахаться, то и в мыслях не держал ничего подобного. А он пришел сегодня не один. С другим парнем.
С этим педиком мне все стало ясно с первого взгляда: не профи, слава богу – еще этого мне не хватало в моем доме, но та еще проблядь. На лбу написано крупными буквами: любитель искать приключений на свою задницу. Типичный прикид безвкусного пидораса с провинциальным вкусом: обтягивающие штанишки кислотного цвета, невыгодно подчеркивающие кривые тощие ноги и плосковатый зад. Обесцвеченные волосы – разве гей может не выкраситься под гламурную блондинку? – и пробивающаяся на щеках брюнетистая щетина, под стать темным бровям и ресницам. И как апофеоз дурного вкуса – сладкий морковный аромат «Фаренгейта». К нам в клуб и на порог не пустили бы такое убожество.

Слава богу, он не оставил это на ночь в своей постели. Я слышал, как через пару часов хлопнула дверь.
После Игорь как ни в чем не бывало вышел на кухню, и у него был довольный вид обожравшегося сметаной кота. Даже что-то напевал себе под нос, скотина. Как будто так и надо! И еще имел наглость спросить, почему я ничего не ем, а вместо этого смотрю в свою чашку, да так, словно собираюсь в ней утопиться.
— Что это за хрень была, Игорь? — не выдержал я. — Почему ты тащишь в дом всякую гадость?
— Да в чем проблема?! — фальшиво удивился он. — Ты можешь приводить сюда парней, а я нет?
— Ты даже не гей, в отличие от меня!
— Ну а тебе-то что? Можешь девок водить, я тебе и слова не скажу! — он ехидно улыбнулся. — А я, между прочим, не обязан перед тобой отчитываться. Думал, я себе узелок завяжу на одном месте, если ты не хочешь со мной спать?
— Он тебя трахнул? — вырвалось у меня.
— Он? С чего бы это? — вот теперь удивление Игоря не выглядело наигранным. — Я его – да.
— И как оно?
— Подумаешь, в первый раз, что ли? Задница есть задница. Хотя похоже, что парням эти вещи нравятся больше.
Смотрите-ка, за один перепих с парнем стал просто экспертом по гей-сексу. Значит, раз со мной нельзя, любой другой подойдет? Впрочем, что это я – он не говорил, что испытывает ко мне какие-то чувства, это я сам додумал. А наш мальчик просто захотел попробовать чего-то новенького, а я под руку подвернулся. Не получилось со мной – нашел другого. А я-то мучился, переживал, идиот, а все проблемы, оказывается, можно решить легко и просто. И в этот момент у меня возникло горячее желание продолжить его сексуальное образование.
— Ты хотел со мной переспать – не вопрос, я согласен. Но ты будешь снизу. Заодно и проверишь свою версию. Иди к себе, я сейчас.
Послав Гошку в комнату, я по-быстрому метнулся в прихожую – у профессиональной шлюхи всегда есть НЗ во внутреннем кармане.
Увидев, с каким выражением лица он стоит возле своей кровати, я чуть было не передумал, но в комнате все еще немного пахло тем блядским одеколоном, и это лишило Гошку последнего шанса на помилование.
— Что стоишь? — грубо спросил я. — Снимай все и ложись на живот.
Раздевался он как-то бесхитростно, словно на приеме у врача или на пляже, и это почему-то было очень возбуждающе. Игорь из тех парней, которые куда привлекательнее выглядят без одежды, впрочем, неудивительно, если учесть, какие отстойные шмотки он обычно носит. Немного портило впечатление полное отсутствие у него хотя бы намека на эрекцию. Я уж и забыл, как уныло это выглядит: обычно, когда я стаскиваю с мужика штаны, у него там все колом стоит. Но несмотря на этот досадный факт, у меня в штанах опасно твердело, особенно от такого зрелища: он ложится ничком на кровать, слегка разведя ноги.
Конечно, я не собирался и в самом деле его трахать, только припугнуть слегка, но мне стало любопытно, как далеко он позволит зайти.
— Даже не разденешься? — спросил Игорь, взглянув через плечо. В его голосе явно звучала паника. Ну, приятель, не пора ли уже идти на попятный? А то и в самом деле придется тебе вставить для воспитательных целей.
— Симпатичная татушка, — сказал я, обводя пальцем контур уже знакомого мне рисунка. Решил немного потянуть время, чтобы дать ему последний шанс попросить пощады. От моего совершено невинного прикосновения он испуганно дернулся.
— Японский иероглиф Ки, помогает концентрировать внутреннюю энергию, — нервно ответил он.
Странное место он нашел для концентрации энергии, еще бы на задницу свою иерошку прилепил. Расстегнув штаны, я натянул резинку и, подумав, выдавил сверху немного смазки – не калечить же придурка, да и самому больно на сухую.
— Подними зад, — сказал я, пристраиваясь между его раздвинутых ног.
Потянув за бедра, я приподнял его и надавил головкой на сжавшийся анус.
— Не сопротивляйся.
— Я стараюсь, — жалобно ответил он.
Ладно, продолжим. Я медленно двинулся вперед. Черт, мне уже самому больно, и как он терпит. И зачем? Похоже, этот идиот всерьез собирается дать себя оттрахать. Это что, его способ доказать мне серьезность своих намерений? Интересно, кто свалял большего дурака – я или он?
— Ну, все, хватит.
Торопливо застегнув штаны, я вышел из его комнаты, посильнее хлопнув дверью. Знаю, что он этого терпеть не может, но пусть хоть слово попробует сказать. И кстати, у меня по-прежнему стояло, так что потом пришлось разбираться и с этой проблемой.

Утром Игорь выглядел смущенным, и я почувствовал тайное злорадство. А нечего водить в дом блядей, да еще умничать на тему о том, как парням нравится анальный секс. С другой стороны, лучше не перегибать палку, а то, пожалуй, этот дурачок себя начнет винить в том, что вчера у нас не вышло феерического траха. Во всяком случае, вид у него был довольно унылый.
— Как ты? — сжалившись, спросил я.
— Спасибо, хреново. Как будто по неосторожности сел на напильник.
— А я ведь даже до половины не вошел.
— Блин, это же адски больно! — пожаловался Игорь. – А тот парень, кажется, получал от этого удовольствие.
— Не сомневайся. Знаешь, в первый раз всегда немного неприятно, особенно если не подготовить партнера как следует.
— Все как у девчонок, в общем.
— Да, и неплохо, если оба этого хотят. Надеюсь, ты не станешь больше предлагать мне заняться сексом.
— Я тебя не возбуждаю?
Вот сволочь! Вряд ли он мог вчера не заметить, насколько меня не возбуждает. Часть этого «насколько» даже побывала у него внутри.
— Ты меня бесишь, — честно ответил я. — А если еще раз приведешь в дом парня – набью тебе морду. С тебя и девчонок хватит.
— Ты ревнуешь, — заявило это уебище, расплываясь в улыбке.
— Нет, мне просто не хватает сексуальной разрядки. Может, еще раз попробуем?
И я откровенно заржал, глядя на его перепуганную физиономию. Думаю, теперь я могу не беспокоиться о том, что он станет ко мне приставать. Как бы шарахаться не начал с перепугу.

18 декабря

Скоро первая в моей жизни сессия. Я забросил клуб и прочие развлекушки и с головой окунулся в учебники и конспекты.
Забавно, что тот самый профессор перестал поглядывать украдкой на симпатичных мальчиков. Теперь все его взгляды достаются одному из моих сокурсников, которого мой гей-радар вычислил еще в первые дни.
Когда парнишке приходится отвечать у профессора на семинарах, он заливается краской и не может связать двух слов. У профессора дрожат руки, когда он листает его тетрадь, в то время как несчастный влюбленный студент стоит рядом и готов провалиться сквозь землю от смущения. Не понимаю, почему этого не замечает никто кроме меня. Возможно, Лерик был прав, когда говорил, что людям свойственно переоценивать свою значимость в глазах окружающих, а на самом деле им нет дела ни до кого, кроме самих себя. Надо бы узнать, как у него дела, прижился ли на новом месте.

Вечером я снова достал из старого дневничка ту самую визитку. Если Лерик собирается домой, то лучше знать об этом заранее – хотя бы для того, чтобы успеть выяснить, продолжают ли его искать, или дело давно закрыто.
Я набрал длинный междугородний номер, так и не определившись, какая новость обрадует меня больше: возвращение Лерика или то, что он доволен и счастлив.
— С ним все в порядке, не волнуйся, — ценная информация, главное, очень подробная. — В ближайшее время его не ждите. У меня дел много, а одного я его никуда не отпущу. Вы там опять что-нибудь натворите без присмотра.
— Поговорить-то хоть дашь с ним?
Голос Лерика прозвучал в трубке через пару секунд – похоже, он находился от моего собеседника на расстоянии вытянутой руки. И что-то мне подсказывало, что это не случайное совпадение.
— Привет, Кит. Спасибо, что беспокоишься, но у меня все хорошо, — Лерик сделал небольшую паузу. — Ушел. Тактичность проявляет.
— Как вы там уживаетесь?
— Теперь уже нормально. Первое время был просто феерический пиздец. Он меня пытался построить, я – его. С переменным успехом, так что в итоге все равно получалась ничья. К тому же он заявил, что не станет со мной спать, потому что не хочет, чтобы я таким образом расплачивался за его гостеприимство. А у самого на лице написано, что хочет до умопомрачения.
Пришлось зажать его в темном углу и все объяснить подробно, с наглядной демонстрацией. Ну, дальше все на лад пошло. Влюбился.
— Он или ты? — решил уточнить я.
— Иди ты к черту, Кит! — рассмеялся Лерик. — А у вас с Игорем как?
— Никак, — коротко ответил я. Не хватало еще Лерика грузить своими проблемами, когда у него наконец-то все наладилось в жизни.
— Кончай уже выеживаться, — очень ласковым голосом сказал Лерик. Обычно он разговаривал со мной таким тоном, когда я совершал какую-нибудь преизрядную глупость. — Если ты его упустишь, обещаю лично приехать и надавать тебе по шее.
— Куда это ты собрался ехать? — услышал я в трубке. — Так, давай-ка поговорим…
— Все, Кит, пока, — захихикал Лерик, — кажется, меня сейчас снова начнут воспитывать. Мне нужны будут свободные руки, так что вешаю трубку. Обязательно позвони, как только все сделаешь как надо.
Как надо. Отличный совет. Если бы я еще знал, как…

27 декабря

Когда Игорь стал меня зазывать на предновогоднюю вечеринку к своим ребятам в общагу, я упирался всеми руками и ногами. В прошлый раз все кончилось, прямо скажем, не лучшим образом. Не хватало еще с моим дурацким везением нарваться на очередного красавчика, который испортит мне жизнь в новом году.
Но Игорь прицепился ко мне, как репей к собачьему хвосту. Соблазнял халявной выпивкой, вкусными салатиками, которые нарежут девчонки, и даже тем, что там обязательно будут симпатичные парни. Последней каплей стало обещание мыть посуду всю неделю после праздников.
В конце концов я дал себя уговорить. Может, и в самом деле с кем-нибудь познакомлюсь – народу будет много, неужели ни одного симпатичного гея не найдется для такого парня как я? Не встречать же новый год в одиночестве. Игорь наверняка отправится к семье, а я куда денусь? Из-за Бориса я упустил тот момент, когда в универе все разбились на компании, и так ни с кем толком и не сблизился. Конечно, можно пойти в клуб, но в новогоднюю ночь там соберутся исключительно одинокие лузеры вроде меня, а я свято верил в примету – как встретишь год, так его и проведешь. Следовательно, нужно заклеить какого-нибудь парня, который сгодится на пару-тройку горячих перепихов в койке, и, согласно примете, в течение всего следующего года у меня будут необременительные сексуальные связи без всяких личных драм.

Компания и вправду подобралась веселая: несколько десятков студентов отрывались во всю, с выпивкой, травкой и веселыми девчонками из соседнего гуманитарного вуза.
И по моим наблюдениям, далеко не все тут интересовались исключительно противоположным полом, я такие вещи просекаю с первого взгляда. Я присмотрел парочку перспективных ребят, но почему-то никак не мог настроиться на привычную волну флирта и съема.
Мне ужасно не хотелось разговаривать с каким-то чужим чуваком, искать общие темы для беседы, а потом тащить в постель очередного незнакомца. Бестолково пошлявшись среди толпы веселых, пьяных и довольных жизнью студентов, я влил в себя пару стаканов какой-то алкогольной дряни, но еще более помрачнел и наконец признал, что это была совершенно никудышная идея. Так что я решил отправиться домой, но сначала нужно было предупредить Гошку, чтобы он не беспокоился и не искал меня понапрасну.

Как оказалось, он и думать обо мне забыл. У него были дела поважнее и компания поинтереснее – очаровательная блондиночка, с которой он сидел в уютном уголке и что-то оживленно рассказывал, заразительно смеясь. А она буквально не отводила от него восторженного взгляда.
Странно, я ведь всегда знал, что он симпатичный, но как-то… теоретически. А девчонка это быстро сообразила и изо всех сил старалась произвести впечатление: смеялась, встряхивала волосами, потом как бы невзначай положила руку на плечо. Я бы тоже так сделал, пожалуй, – тактильный контакт очень важен на первых порах. Сидела она тоже правильно: чуть вполоборота, слегка касаясь его ноги бедром. И улыбка у нее была хорошая, искренняя.
Он ей и вправду нравился. Впрочем, неудивительно, если увидеть его глазами этой телки – классный парень, с которым хочется вместе гулять, хвастаться им перед подружками, целоваться, ну и все прочее. Они здорово смотрелись вместе. Прохожие на улицах, глядя на них, подумают про себя «Какая красивая пара», парни позавидуют ему, а девчонки – его девушке. Все как у нормальных людей.
А со мной у него все было бы по-другому. Пришлось бы прятаться и скрывать отношения, или же идти против всех, а к чему это приводит, он уже видел в школе, на моем примере.
И правильно, нахрен ему такие заморочки? Он же умный у нас, сообразил. Хорошо еще, что я не успел в него влюбиться.
В этот момент я окончательно решил свалить с этой мерзкой вечеринки, и немедленно. После всех тех картинок, которые я нарисовал в своем воображении, мне совершенно не хотелось еще раз наблюдать все подробности в реале.
Выйдя в темную прихожую, я стянул с вешалки куртку и, сунув ее под мышку, подошел к двери – одеться и на лестнице успею. Осталось сообразить, как открывается этот дурацкий английский замок.
— И куда это ты собрался?
Я вздрогнул от неожиданности, но продолжал крутить замок – он, зараза, упорно не поддавался.
— Тебе-то что, иди к своей телочке, — пробурчал я, — у нее, наверное, все трусики уже мокрые от нетерпения.
— Да, сейчас, — сказал он, но и не подумал никуда уходить, а взял меня за плечо и резко развернул к себе.
Не думал, что Гошка умеет так целоваться, чтобы мне мгновенно и безнадежно вынесло мозг. Это было так горячо, вкусно и правильно, что я тут же повелся и ответил, толком не соображая, что делаю, и кажется, даже постанывал от удовольствия. В общем, позорно сдался без всякого сопротивления. Вдобавок я палевно терся об него и цеплялся обеими руками, потому что от сладкого тумана в мозгах слегка потерял ориентацию в пространстве.
Так, стоп. Надо это прекращать.
— Ну, блин, ты опять лезешь со своими глупостями! — я изо всех сил постарался изобразить отвращение к происходящему. — Отвали от меня, слышь!
Всего-то и нужно – сохранять такое выражение на лице каких-нибудь полминуты. Досчитать до тридцати, и он уйдет к своей телке, а я спокойно отправлюсь домой, один, никому ненужный и совершенно несчастный. Раз, два, три…
— Долго еще ты будешь надо мной издеваться? — вдруг заорал он, чувствительно шарахнув меня спиной о стену. — Не нравится, значит? А стоит у тебя почему? От отвращения? Если будешь продолжать выделываться, я… Я тебя прямо здесь отымею и разрешения не спрошу!
— Звучит очень романтично, — прокомментировал я, из всех сил пытаясь сдержать смех. Разгневанный Гошка выглядел ужасно соблазнительно – такой сердитый, взъерошенный и решительный.
— Мне не до гребаной романтики, — свирепо прорычал он. — Я уже черт знает сколько времени ни с кем не могу нормально потрахаться, потому что меня склинило на тебе.
— Может, лучше домой поедем, а? — осторожно предложил я. — Дотерпим? Здесь все-таки людей многовато…
— Ты прикалываешься, что ли? — недоверчиво спросил Игорь.
— А ты? — я окончательно осмелел, видя его замешательство.
— Да, дома определенно будет лучше, — задумчиво сказал он и уточнил: — В кровати. Если ты не против, конечно.
А как тут будешь против. Ни одного мужика я столько не динамил, а он все не отвязывается. Упорный, блин. Не отдам я его никаким девкам с сиськами, даже умницам и раскрасавицам. Самому нужен.

Дурацкая ситуация – мы ехали домой, и оба знали, зачем, но старательно делали вид, что ничего не происходит, и от этого чувствовали себя еще более неловко. В автобусе я постарался встать немного в стороне от него: почему-то мне казалось, что если мы хотя бы прикоснемся друг к другу, то я не выдержу и сделаю какую-нибудь глупость. Наброшусь на него с поцелуями, например, или наоборот, окончательно перепугаюсь и сбегу. Сначала это было несложно, но на остановке у метро в автобус, как всегда, ввалилась куча народу, и толпа упорно подталкивала нас друг к другу.
Какой-то толстый дядька настойчиво толкал меня локтем, отвоевывая себе жизненное пространство. Я повернулся, чтобы послать его по известному адресу, но автобус резко тряхнуло на повороте, я пребольно прикусил себе язык и получил еще один нетерпеливый удар по ребрам – дядька все никак не мог смириться с тем, что у меня за спиной есть немного свободного места. Взглянув на мою перекошенную физиономию, Игорь рассерженно фыркнул и, схватив меня в охапку, впихнул в угол между окном и поручнем, загородив спиной. На его лице ясно читалось все, что он думает о моем глупом поведении. Я собрался было возмутиться, но раздумал – в образовавшемся маленьком закутке было уютно и безопасно. Раз уж Гошка накачал себе такие мышцы, таская коробки с дисками в магазине, то пусть от этого и мне будет польза. А руку он, кстати, так и не убрал – она приятно согревала и слегка поглаживала мои ушибленные ребрышки. Ну и ладно, и пусть – подумал я, придвигаясь ближе. Раз уж ему так нравится обо мне заботиться, не спорить же с ним из-за таких пустяков.

Целоваться мы почему-то начали еще в прихожей – в пустой квартире с двумя кроватями это было чертовски нелогично, как и то, что мы, не сговариваясь, потянули друг друга к нашему старенькому узкому диванчику. Стащить с Гошки свитер и футболку было для меня минутным делом, а он, запутавшись пальцами в моей рубашке, вполголоса шипел и матерился от злости.
— Да на черта здесь столько пуговиц, блин!!! Чертовы дизайнерские шмотки!
— Поосторожнее, это рубашка от Tom Tailor!
— Похуй, куплю тебе другую…
Нет, только не это! Упаси меня боже от того, чтоб этот купчинский гопник покупал мне одежду. Хоть один из нас должен выглядеть прилично не только в голом виде.
Наконец-то справившись с рубашкой, Игорь облегченно вздохнул и рухнул на диван, утягивая меня за собой. От такого бесцеремонного обращения многострадальный диванчик хрустнул и наконец-то закончил свое существование.
Все-таки хорошо, что мы были дома одни. Представляю, как это выглядело со стороны – двое полуголых парней сидят в обнимку на полу у останков развалившегося напополам дивана и хохочут как ненормальные.

Как только мы оказались в Гошкиной спальне, я понял, что шутки кончились. Игры в двух друзей больше не прокатят.
Впервые в жизни пожалел, что ношу такие узкие джинсы. Впрочем, сделав пару попыток стащить их с меня, Гошка толкнул меня на кровать и бесцеремонно из них вытряхнул.
— Ни хрена себе! — выдал он, оценив результат.
Да, под одеждой такого покроя белья не носят, приятель. Зачем портить впечатление банальной деталью вроде контура трусов под плотно облегающей тело тканью.
— Ну ты и…
Блядь, да? Ну, есть немного… зато какой эффект! На этот раз Игорь разделся куда быстрее, чем пару недель назад. И энтузиазма на его лице было куда больше.
Впрочем, сначала он пытался быть нежным и осторожным, но я быстро перехватил инициативу, намекая, что со мной можно не церемониться, и кажется, это ему понравилось. Хорошо, что сейчас не лето – кое-какие красноречивые следы лучше скрыть под одеждой – кто-то будет в шоке, а кто-то и позавидует.
— Неужели так хочешь? — спросил он, прижимая меня к кровати.
— Давай уже, блин, — выдохнул я.
К тому времени я уже почти что скулил от нетерпения.
— Чшш, тихо, сейчас все будет, — успокаивающе пробормотал Гошка и слегка куснул меня за ухо, чтобы привести в чувство.
Он пошарил под матрасом и достал оттуда серебряный пакетик и небольшой тюбик. Смазка с клубничным ароматом – бля, кого другого убил бы на месте за такое…
И тут я окончательно растерялся, потому что он сунул мне в руки это богатство со словами:
— Постарайся поаккуратнее, ладно? Все-таки мой первый раз.
— Ты правда хочешь быть снизу? — недоверчиво спросил я.
Надо отдать ему должное, среагировал он правильно и быстро.
— Ну смотри, сам напросился!
И я тут же оказался на животе, носом в подушку.
— Эй! — возмутился я.
— Пока ты не передумал, — пояснил он. Прижался между лопаток горячими губами, лизнул языком и стал очень медленно спускаться вниз. Все ниже и ниже. Я замер в изумлении – не мог поверить, что он это сделает.
Конечно, довести дело до конца у него не хватило духу – тормознул где-то на уровне резинки от трусов, которых на мне не было. Ладно, этому я его еще научу – личным примером. Мне и пальцев его было достаточно, даже тошнотворный клубничный запах был уже по фигу. Для человека, который второй раз в жизни в постели с парнем, он действовал довольно уверенно – книжки что ли читал, отличник?
Правда, потом мы почему-то снова начали целоваться, это было приятно, но как-то подозрительно. После всех этих смелых манипуляций с пальцами в моей заднице он что-то не спешил перейти к делу, и я заподозрил, что мой отважный без пяти минут любовник слегка запаниковал. Наверное, вспомнил свои незабываемые ощущения от пары сантиметров моего члена в заднице, и теперь боится причинить мне боль. Он же без этого даже в постели не может – за все и за всех в ответе.
— Давай уже, а? — тихонько попросил я. — Все нормально будет.
— Уверен?
— Бери, пока дают, — посоветовал я. — И хватит болтать, лучше покажи мне, как трахаются натуралы.
И Гошка показал.

— Ты как? Я не очень тебя?.. А то под конец совсем крышу сорвало, — спросил он, когда мы слегка отдышались.
Да что мне сделается, первый раз, что ли? Но я благоразумно не стал напоминать об этом Игорю. Потому как это еще один аргумент в пользу того, что произошедшее можно не принимать всерьез. В конце концов, я от него так и не услышал внятного объяснения, зачем он все это затеял. Ну, переспали мы, а дальше-то что?
— Думаю, с утра у тебя будет задница болеть. Или ты вообще спрашиваешь?
Я и раньше замечал, что при Гошке начинаю думать вслух. Кстати, почему-то только он один на меня так действует. В этот раз получилось как-то особенно некстати.
— Дальше все хорошо будет, — пообещал Гошка. — И давай, завязывай с блядками. Ты со мной, я с тобой, и все.
— Эй, не перегибай с этим делом, — по привычке заупрямился я, — переспать не значит жениться.
— Так значит, ты мне дал только для того, чтобы я отвязался? И теперь мне пора вставать и уматывать отсюда, да?
Гошкиным холодным голосом можно было замораживать неосторожно пролетающих мимо птичек. Ну и что мне теперь ему ответить? Вот ведь зануда, поймал за язык.
— Ладно, — сдался я, — как скажешь. Тем более, что мы с тобой уже давно живем как парочка, только без секса.
— Ну, теперь секса будет дофига и больше. Это я тебе могу твердо пообещать. Он привычно подвинул меня к себе, обняв поперек живота – так, как мы когда-то спали на нашем ныне покойном диванчике.
Да уж не сомневаюсь. И думаю, рано или поздно он захочет попробовать снизу. Он у меня любопытный. И совестливый. За честность в отношениях, да. А я уж постараюсь, чтобы ему понравилось.

Наверное, что-то подобное мне и снилось, потому что проснулся я с какой-то совсем уж откровенной подростковой эрекцией. Игорь сладко спал, и я коварно воспользовался ситуацией – ухватил его за задницу, чуть ниже той самой татушки для концентрации энергии.
— Ты как всегда меня лапаешь, — сказал Игорь сонным, но довольным голосом.
— И тычешься членом мне в живот, — добавил он, кладя руку на источник моего беспокойства. — Ну, доброе утро, что ли.
Я кивнул, потому что утро и правду начиналось неплохо – он так приятно меня поглаживал, но как-то уж очень медленно и задумчиво, поэтому я слегка толкнулся навстречу его руке, намекая, что можно бы двигаться поэнергичнее.
— Хочу тебе отсосать, можно?
От изумления я сумел выдавить из себя только какой-то невнятный звук.
— Не любишь минет? — удивился он.
Ты-то когда успел полюбить его, интересно…
— Приступай, — сказал я, укладываясь поудобнее, — только поосторожнее с зубами.
Определенно, моя жизнь меняется к лучшему.

10 января 2011 года

Вот так и получилось, что Новый год я все-таки встречал не один. Сначала вдвоем с Игорем, а потом мы вместе с компанией его друзей до утра бродили по улицам, поджигали фейерверки и забрасывали снежками прохожих.
Игорь запалил нас перед своей компанией по полной программе, и теперь они, кажется, находятся в легком ахуе. Ничего, привыкнут, куда денутся.
Может быть, ему стоило поменьше тискать меня, как любимого плющевого медвежонка, но я уже знаю, что спорить с ним на эту тему совершенно бесполезно. И если честно, мне это и самому нравится.
В чем-то я оказался прав – все это не так уж сильно и отличается от нашей прежней жизни. Правда, вечера у телевизора на диване, который хозяйственный Гошка ухитрился починить, заканчиваются совсем по-другому.
С этим у нас тоже все в порядке – Игорь очень способный ученик и все схватывает на лету. И я терпеливо жду, пока любопытство возьмет верх над неприятными воспоминаниями. А если мне это надоест, придется снова взять его на слабо. Так что никуда он от меня не денется, потому что, похоже, дело тут не только в сексе. Сам он, конечно, ни за что не признается, да и не важно, главное – это неназываемое им чувство есть, и вполне взаимно с моей стороны.
Разговор со своим семейством Игорь благоразумно отложил до конца праздников. Он жутко трусит, а я делаю вид, что не догадываюсь об этом.
Будем надеяться, что все обойдется. В конце концов, у его мамы есть, по крайней мере, еще три реальных шанса когда-нибудь обзавестись внуками.
Хорошо хоть мои в курсе – Гошка постарался. Вчера он вдруг заявил мне, как бы между делом:
— Кстати, когда твой отец звонил последний раз, я ему сказал, что мы теперь вместе.
— И что, он нас благословил? — хихикнул я.
Мне было, по большому счету, неважно, что там отец наговорил Гошке – я знаю, что он не бросит меня из-за такого пустяка. Хотя в последнее время отец здорово изменился. Не знаю, как Гошке это удалось, но отец стал звонить в то время, когда я дома, и мы с ним начали понемногу разговаривать. Он очень заинтересовался моими успехами в универе и даже как-то обмолвился, что хорошему психологу будут рады в любой серьезной фирме.
— Он сказал: «Ну, к тому дело и шло, еще со школы», — усмехнулся Гошка.
— И что, это правда? — осторожно спросил я.
— Слушай, я и сам не знаю, как-то все запуталось. Ну, а что насчет тебя?
Вот хитрюга, на меня стрелки перевел. Только зря старался, потому что я знал, что ему ответить:
— А я в тебя влюбился с первого взгляда. С того самого дня, когда ты мне одолжил свой ужасный свитер.
Может быть, это и не совсем так – а сейчас уже и хрен разберешься. Но мне нравится так думать.

Сегодня я сделал последнюю запись в дневнике. Думаю, он мне больше не нужен. Выбросить, конечно, жалко – все-таки это часть моей жизни, поэтому спрячу эти тетрадки куда-нибудь в надежное место, на память. Только сначала Игорю дам прочитать, и пусть он сам решает, кто из нас в кого и когда влюбился.
Когда-нибудь, через много лет, я снова их открою и перечитаю, если вдруг захочется вспомнить прошлое. А сейчас мне интереснее думать о будущем, потому что теперь я начинаю верить, что даже у такого пропащего парня как я, может что-то получиться в жизни. Особенно когда рядом есть настоящий друг.

К о н е ц