-Дим?
Рейтар сидит на подоконнике, задумчиво курит в окно. Меня обжигает нежностью – до чего ж хорош, пакостная сволочь, когда под конец рабочего дня он выматывается настолько, что даже меня не динамит толком. Правда, мне уже совесть не позволяет что-то требовать от несчастного Димочки, который и сидит уже как кукла. Тронь – свалится, не разгибаясь.
-Нет, ты меня не возбуждаешь.
-Дим…
-Нет, я не поеду к тебе ночевать.
-Дим…
-Нет, целоваться тоже не будем.
-У тебя телефон вибрирует.
Холодная война была закончена, так толком и не начавшись. После тех синих роз отношения потеплели на пару градусов. По крайней мере, теперь можно его обнимать. Целовать я не рискую – это не школа, отмазки про дверной косяк не прокатят.
-Давай его сюда. Алло… Нет, я на работе… Нет, не смогу. До встречи.
-Очередная поклонница?
-Поклонник.
-И что хотят?
-Приобщить к искусству. На балет зовут.
Ага. Кто б ты ни был, неведомый поклонник, минус десять баллов тебе за это. Димочка балет ненавидит. После того, как сам отпахал полгода у станка.
-А в зоопарк пойдешь?
-Я каждый день в зоопарке, - морщится он. – Кафедра – крокодилятник, поклонник – мартышка.
Так, это он сейчас обо мне?
-И вообще, тебе домой не пора? У тебя пары закончились два часа как.
-Ну что ты, мне с тобой интереснее. Столько нового о себе узнаю.
-Ню-ню-самец.
-Чего?
-Ну вот есть альфа-самцы. Есть омега-самцы. А ты у меня ню-ню-самец. Ню-ню-сэмец, я б сказал.
-Дим, выебу же.
-Юноша, я решительно не понимаю вашего призывно раздвинутого самомнения, вы такой активный пассив, что готовы выебать меня прямо на кафедре, не заморачиваясь на любрикант и предохранение или вы настолько пассивный актив, что ждете, пока это сделаю я?
-Я понял, это намек…
Рейтар, не оборачиваясь, показал мне пару непедагогичных жестов. В дверь постучали.
-Да, войдите.
Какой-то паренек, кажется, из соседней группы, сунулся на кафедру.
-Простите, а лаборанта нет?
Я повнимательнее посмотрел на Димочку. Прикинул, как он со стороны смотрится.
-Ты не поверишь, ЭТО – лаборант.
Димочка вздохнул только, послав мне взгляд, полный такого обожания, что я еле-еле удержался от того, чтоб пеплом не рассыпаться.
-Что вы хотели?
-Методичку откопировать.
-Давайте.
Димочка спрыгнул с подоконника. Протянул руку за методичкой. Манжет рубашки уехал вверх по руке. Я оцепенел. Это что за блядские видения? Ожог? Вчера же не было.
Парня я готов был уже за дверь вытолкнуть. Вместе с методичкой и копировальным аппаратом в нагрузку. А Димочка, словно издеваясь, страницы через ксерокс прогонял как заправская блондинка-секретарша. Наконец, парень получил свои копии, расплатился и ушел.
-И что это?
Димочку я просто к стенке притиснул. И обвиняющим жестом ткнул в руку.
-Сигаретой обжегся.
-Нахера?
-Случайно.
Глаза у него были такие честные… Что поверить было просто невозможно.
-Как это так?
-Ну. Стоял во дворе. Смотрел на окна. Думал. Курил.
Я психанул, выпустил его.
-В чьем ты опять дворе стоял?
-Во дворе одного очень мне дорогого человека.
-Рыцарь, блядь.
-Там запятая или дефис?
Я совсем распсиховался. На себя больше. Ходишь тут, ходишь. А этот… Этот… Стоит под окнами невесть у кого. И руки жжет сигаретами. Я его выпустил и пошагал к двери.
-Хрустальная, семнадцать дробь семь, зеленая скамейка. Окна – третий этаж, четвертое от края.
И прежде чем я понял, что это мой адрес и мое окно, замок на двери кафедры за моей спиной защелкнулся.