Сегодня совершенно обычный день. Я, как всегда, с маниакальным трепетом гипнотизирую маленькие циферки электронных часов в углу своего монитора, которые, как и всегда, ближе к 6 начинают сменять друг друга все медленнее и медленнее. И вот, наконец, без пяти минут свобода, я быстро собираюсь, прощаюсь с почему-то не спешащими домой коллегами и ровно в 6 выхожу из офиса. На улице жуткий холод, поэтому я зябко кутаюсь в шарф и быстрым шагом направляюсь к метро. Я не люблю свою работу, как, наверное, и многие другие. Но выполняю я ее добросовестно и получаю за это неплохие деньги – могу позволить себе снимать двушку почти в центре и совсем недалеко от метро. Удобно. Захожу в круглое низкое здание метрополитена и, как обычно, вливаюсь в толпу таких же как я, спешащих куда-то людей. Час-пик. Его я тоже не люблю – слишком много людей, но все они такие одинаковые. Особенно зимой: у всех одинаково темные одежды, шарфы, шапки и одинаковые сонно-хмурые лица. И я такой же. В принципе, я высыпаюсь, но по утрам вставать все равно жутко лень, тем более, если за окном темень. И одет я так же, как все – черное пальто, черные перчатки и шапка, которую я сразу стаскиваю, оказавшись в душной толпе душного метро. Шарф у меня тоже, кстати, черный. Единственное, что выдает мою непринадлежность к серьезному миру бизнес-сообщества, это мои наушники – их провод ярко-зеленого цвета тянется от моего левого кармана к ушам, яркой полосой разрезая уныло-темные одежды. Я вообще не очень люблю официальный стиль, но работа обязывает. Моя любимая одежда – джинсы, кеды и кофты. Нет, на пятнадцатилетнего пацана из соседнего подъезда я не похож, мои любимые вещи не кислотных цветов с вытянувшимися локтями и манжетами, просто они более удобные, чем узкие брюки и белые рубашки с удавкой на шее. Но… Есть такая неотъемлемая честь самостоятельной жизни, как работа. Поэтому и приходится наряжаться офисным планктоном каждое утро пять дней в неделю, спускаться в метро и выглядеть серьезным, скучным и унылым в глазах ровесников, даже не подозревающих, что на самом деле я другой. Хотя я ведь на них смотрю точно так же.

Вот и сейчас я, как обычно, стою боком к двери, оперевшись на поручень за спиной, и без особого интереса разглядываю случайных попутчиков. Если честно, редко в метро можно встретить кого-нибудь действительно интересного. Я имею ввиду не внешность, точнее не всю ее. Когда я разглядываю пассажиров своего вагона, я всегда смотрю на лица, пытаясь найти в их выражениях хоть немного отличий друг от друга, отличий от унылого соседа, стоящего или сидящего рядом. И нахожу их, но очень редко. В основном, это дети.

Моя остановка. Выхожу и с толпой одинаковых людей направляюсь в переход на другую линию. Этот момент меня всегда напрягает больше всего – столкновение двух огромных человеческих потоков, идущих в противоположные стороны, где каждый старается пролезть быстрее, выиграв при этом от силы полминуты. Помню, ко мне как-то приезжал друг издалека, я его встретил на вокзале и мы спускались на длинном эскалаторе в метро, а нас обгоняли бегущие вниз по ступенькам люди. Друг тогда спросил, почему эти люди бегут. Я пожал плечами и сказал, что они торопятся, хотят на этот поезд успеть. На что он спросил, а не надо ли нам тоже в таком случае поторопиться, чтобы успеть на подъехавший поезд. Каково же было его искреннее удивление и даже недоумение, когда я ответил, что нам это ни к чему, ведь поезда ходят каждые пару минут. Тогда он рассмеялся, сказал, что мы, жители мегаполиса, очень странные. И я с ним согласился – это действительно очень смешно и глупо.

Выхожу на перрон и иду сразу в его конец  - там народу гораздо меньше. Захожу в открытые двери подъехавшего поезда и, как обычно, опираюсь спиной на поручень сбоку от двери. Начинаю разглядывать пассажиров. Женщина с совершенно безразличным выражением лица читает какую-то книжку. Для меня это странно – я всегда читаю только то, что мне интересно. А если мне интересно, значит, я переживаю за героев и их судьбу. То есть, если даже в книге настает момент длительного описания всех прелестей и красот осеннего периода на примере отдельно взятого парка, дерева или даже листика с него, то я все равно читаю этот жутко длинный момент с нетерпением, потому что я же знаю – дальше, очень скоро, может, даже на следующей странице, с моими любимыми героями и их судьбами будет что-то происходить! Но это я. К тому же, может, эта женщина просто привыкла и очень хорошо скрывает свои эмоции, а не грызет на каждом напряженном моменте ногти, как это делаю я. Хотя, разглядев название и автора книги, понимаю, что вряд ли. Еще в вагоне стоит парочка. Они оба молчат и смотрят в разные стороны, а он слегка обнимает ее за талию. Устали? Парень поворачивается к девушке, и какое-то время смотрит на нее, а потом что-то говорит улыбаясь. Девушка в ответ лишь кивает головой, даже не повернувшись. Парень больше не улыбается и тоже отворачивается. Да, устали. Друг от друга. А отпустить друг друга что-то мешает. Может, привычка, а, может, штамп в паспорте и трое детей. Не хочу так. Точнее, так-то у меня точно никогда не будет в силу некоторых особенностей моих интересов, но даже похожей ситуации я совсем не хочу. Оставаться с когда-то любимым человеком только потому, что привык или потому, что вместе снимаете квартиру, а съезжать некуда – ничего хуже этого быть не может. Отворачиваюсь от них, потому что смотреть на такую пару просто неприятно. Остановка, двери открываются и в вагон входят новые, такие же, как все, люди. Они разбредаются по освободившимся только что местам, занимая их в порядке удобства – сначала сидячие, потом те, где можно на что-нибудь облокотиться, а потом уже просто посреди вагона. Напротив меня в такой же позе, как я, замирает парень. Скольжу по нему взглядом, почему-то в этот раз начиная не с лица. Желтые американские ботинки, которые молодежь носит и зимой и летом, у меня, кстати, тоже такие есть. Обычные темные узкие джинсы, как у всех, и у меня в том числе, только дома. Дальше мешковатая куртка темно-зеленого цвета и тянущийся вверх из правого кармана провод наушников ярко-синего цвета. Поднимаю глаза и сталкиваюсь с таким же изучающим взглядом, направленным на меня. Тут же смущенно отвожу глаза, снова натыкаясь на ту парочку, перевожу взгляд в пол, потом не выдерживаю и снова смотрю на парня, который так и продолжает меня разглядывать. Когда наши взгляды снова встречаются, он слегка улыбается, причем так просто и по-доброму, что я не могу не ответить тем же. Но природная стеснительность берет верх, и я снова отвожу глаза. Наверняка выгляжу как идиот. Почему-то вспомнился последний год в школе, когда наш класс репетировал новогоднюю сказку для первоклашек и девчонки, изображавшие фрейлин короля, должны были строить принцу глазки. И вот, хореограф, которая учила всех нас танцевать непонятные танцы, которых, к слову в сказке было слишком много, и она скорее напоминала мюзикл, учила моих одноклассниц эти самые глазки строить. Как сейчас помню: «Смотрите на принца, потом в сторону, потом на пол, потом снова на принца. Только не очень быстро и не забывайте смущенно улыбаться, румянец мы вам нарисуем!» Ощущаю себя сейчас одной из тех самых фрейлин. Ну, отлично, теперь я еще и покраснел – чувствую, как начинают гореть щеки. Нет, ну точно как школьник. Собираю все свое мужество в кулак и снова поднимаю взгляд на парня. С облегчением замечаю, что он уже смотрит куда-то в другую сторону, поэтому я могу спокойно его рассмотреть. А он симпатичный. Жалко, возраст не определить – одень моего старшего брата, которому уже под сорок, в такую же одежду, и он будет выглядеть младше меня в этом дурацком костюме и классическом пальто. Волосы у  парня темные, растрепанные – наверное, тоже в шапке был. Еще бы – на улице минус двадцать! Глаза тоже темные, с такого расстояния цвет точно не определишь, вроде карие. Прямой нос и бледные тонкие губы, под левым уголком которых замечаю две маленькие аккуратные родинки. Боже, как же это сексуально! Разглядываю его губы еще какое-то время, пока на них снова не появляется та улыбка. Поднимаю взгляд и снова сталкиваюсь с ним глазами. Черт, он заметил! Как же стыдно… Чувствую, как начинают гореть уши и, закусив губу, снова смотрю в пол. Черт. Вот я идиот. Закончив жевать свою губу, замечаю, что поезд замедляет ход как раз уже на моей станции. Бросаю последний взгляд на все еще заинтересованно разглядывающего меня парня и вылетаю из вагона, как только двери открываются. Жутко хочется обернуться, но я этого не делаю – нет в этом смысла. Каждый день я вижу сотни, тысячи людей в метро, которых больше не увижу никогда, так же, как и этого парня. Жаль, но этого не изменить. Люди вообще довольно редко знакомятся на улице или в общественном транспорте, особенно в современном мире, напичканном десятками социальных сетей и сотнями сайтов знакомств. Ну, а чтобы парень познакомился с парнем в переполненном людьми метро – это вообще из разряда моего любимого жанра литературы, то бишь, из фантастики. Я и сам-то ни разу ни с кем не знакомился ни в метро, ни просто на улице. Разве только что в кафе или клубах, но там я был точно уверен в личных предпочтениях посетителей. К тому же, из этих знакомств все равно так ни разу ничего и не вышло. Не спеша иду по перрону позади целой толпы одинаковых людей. Двери поезда закрываются, и он начинает медленно разгоняться, постепенно скрываясь в темном туннеле. Когда мимо меня еще на небольшой скорости проезжает последний вагон, тот самый в котором я ехал, я все же смотрю в окна предпоследних дверей, где недавно стоял, и с удивлением замечаю того парня, упирающегося в окно одной рукой и провожающего меня каким-то разочарованным взглядом. Неужели хотел подойти? Если бы хотел, вышел бы вслед за мной и подошел бы. Выдыхаю и сливаюсь с толпой, мерными покачиваниями из стороны в сторону направляющейся к выходу. Моя станция узловая, поэтому народу здесь всегда полно – что утром, что днем, что вечером. Наконец-то, добираемся до эскалатора. Встаю на ступеньку и с усмешкой провожаю проходящих слева людей. Торопятся. Станция, на которой я живу, была построена одной из первых и зарыта она глубоко, поэтому и эскалатор здесь один из самых длинных. Меня это не смущает, я занимаюсь своим любимым делом – рассматриваю людей, которые едут по соседней ленте мне навстречу. Все такие же унылые лица. Черт, все же жаль, что тот парень не вышел за мной, он был другой. Или жаль, что я сам не подошел к нему. Трус? Нет, просто один мой друг пару раз рассказывал, как получал по морде лица, неправильно истолковав пристальные взгляды и подойдя познакомиться. Хотя, это ведь тоже трусость, только немного по другому поводу. Дальше еду на эскалаторе уткнувшись взглядом в спину впередистоящего - желание разглядывать одинаковых людей куда-то пропало. Доезжаем до конца, иду к стеклянным дверям и, как обычно, прохожу во вторую слева – она наименее тугая. Дальше еще одни двери, по ступенькам и налево по переходу, в его самый длинный коридор. Мимо привычно мелькают разноцветные палатки, предлагающие все по 300 или, если повезло наткнуться на распродажу, все по 250. Почти в самом конце перехода уже чувствуется холодный воздух улицы, и я вспоминаю про шапку, которую все это время держал в руке. Натягиваю ее и случайно задеваю локтем какого-то особенно мрачного типа. Извиняюсь перед излишне недовольным по этому поводу человеком, и сворачиваю на лестницу вправо, не слыша, что он говорит мне вслед. Уже пройдя несколько ступенек, чувствую на своем плече чью-то ладонь. Твою мать… Я же извинился! Разворачиваюсь и натыкаюсь взглядом на того парня из вагона. Он вглядывается в мое лицо, облегченно выдыхает и снова как-то тепло и по-доброму улыбается. И я не могу не ответить тем же.
Сегодня мой самый лучший обычный день.