Два мальчика лет пяти играли на детской площадке: один высоко раскачивался на качелях, второй создавал красивый замок из песка. Неожиданно, первый мальчик спрыгнул прямо в песочницу, плюхнувшись на песочную постройку, от которой вмиг остались одни руины. Он поднялся на ноги, отряхиваясь, и громко рассмеялся. Второй мальчик, что был меньше комплекцией, обиженно заскулил.
- Зачем ты его сломал? - Таканори чуть ли не хныкал от обиды. Он потратил столько времени, он даже придумал историю для своего замка, которого больше не было.
- Потому что я твой хозяин. - Акира весело улыбался, наблюдая за тем, как его друг водит своими маленькими пальчиками по песку.
- Что?
- Это новая игра. Я - хозяин, ты - мой раб. Ты должен мне подчиняться. - Он потянул Таканори за руку, заставляя его встать.
- Почему это ты хозяин?! Ты плохой! Ты мой замок сломал! - Не унимался мальчик.
- Кто сильнее, тот и хозяин. Мой папа говорит, что власть должна быть в руках сильных людей, а мои руки сильнее. - Акира сжал ладонь в кулак и поднес к носу Таканори, который тут же отшатнулся назад. - Мы будем играть, пока мне не надоест, ясно?
- Угу.
- И ты должен отвечать «Слушаюсь, мой господин», понял?
- Хорошо. - Таканори кивнул.
- Я же сказал, как отвечать.
- Я понял, мой господин. - Мальчик изобразил подобие поклона. Ему не очень-то нравилось находиться в подчинении, но игра показалась интересной.
- Отлично! - Акира улыбнулся. - И ещё одно, Така, никто не должен знать об этой игре, кроме нас с тобой.
- Почему? - удивился мальчик.
- Это будет наш секрет.
- Хорошо.
- Не слышу.
- Мой господин...

***

- Мацумото, снова опаздываешь! - Строго прикрикнул на ученика Такашима. - Быстро на место!
Преподаватель продолжил урок, а Таканори тихо пробрался к своей парте, бесшумно доставая две тетради для конспектов.
- Все переписал? - К нему повернулся высокий, худощавый блондин. Его глаза отливали холодом стали.
- Да. - Подросток протянул ему одну из тетрадей.
- Молодец. - Акира коротко улыбнулся и отвернулся обратно.
Им было по семнадцать, в этом году они уже заканчивали школу. Таканори Мацумото: привлекательный брюнет с глазами орехового цвета, милый и тихий парень - раб; Судзуки Акира: как сказано выше, блондин, на вид хрупкий, но на деле довольно сильный, с темно-серыми равнодушно-спокойными глазами - господин. На протяжении последних двенадцати лет эти роли вошли у них в привычку – Акире не надоедала эта игра, он любил подчинять себе людей, а Таканори не перечил – он ведь должен подчиняться – таковы правила. Приказы блондина менялись по мере его взросления: если в шесть лет это было что-то вроде «отдай мне свою игрушку», то в шестнадцать – «сделай за меня домашнее задание» или «законспектируй уроки в мою тетрадь, я сегодня не приду». Юноше нравилось то, что все его прихоти исполнялись по одному щелчку пальца, к тому же сопровождаясь тихим «да, мой господин».
Что касается Таканори, то брюнет быстро свыкся с правилами игры: в конце концов, это всего лишь игра, правда, затянувшаяся лет на десять. Он рос в бедной семье, и, когда Така был маленьким, отец брал его к себе на работу в замызганный отель, где мальчик учился быть услужливым и «полезным» другим людям. Судзуки не умел этого – он мог только повелевать кем-то: Таканори, родителями, друзьями. В каком-то роде, он рос избалованным, капризным ребенком у которого не было никаких обязанностей перед другими, но зато был целый океан требований и прихотей.
- Господин, - Брюнет называл так Акиру, когда они оставались вдвоем. – Я больше не хочу.
- О чем ты? – Судзуки спокойно шел чуть впереди Таканори. Они всегда ходили домой вместе.
- Я не хочу это продолжать. Давай закончим игру.
Блондин резко остановился так, что второй парень неуклюже ткнулся носом в его плечо. Акира повернулся, посмотрев на Мацумото.
- Что ты только что сказал? – В голосе читалась угроза.
- Я… Я не хочу больше играть.
Судзуки схватил парня за запястье, боясь, что тот сейчас уйдет. Он действительно этого испугался.
- Ты не можешь это прекратить. Я могу, ты – нет. – Спокойно произнес блондин, но Таканори показалось, что он услышал панику в его голосе.
- Я больше не играю, Акира. Всё. Хватит. – Брюнет попытался выдернуть руку, но Акира крепко держал его, властно притянув к себе.
- Не смей так больше шутить, тебе ясно? – В его голосе отчетливо можно было различить нотки надежды на то, что все это просто неудачная шутка, и отчаяния, если Мацумото сейчас действительно серьезен. Таканори упирался свободной ладонью в грудь блондина, стараясь его оттолкнуть, но сильная рука, обхватила тонкую талию юноши слишком сильно и отпускать не собиралась. – Признайся, что это шутка, и я ничего тебе не сделаю. – Зашипел Судзуки. Ему нужен был ответ. Немедленно.
- Это не шутка! Отпусти! – Таканори со всей силы колотил его в грудь, пытаясь отодвинуть от себя, запястье, которое так яростно сжимал блондин, болезненно ныло, предвещая завтрашние отпечатки от пальцев на бледной коже. Акира отступил. – Мы уже не маленькие дети, Аки. И я хочу это прекратить.
Брюнет сделал несколько слепых шагов назад, затем развернулся и побежал в противоположную сторону от направления, по которому они изначально шли. Мацумото боялся, что, также легко, как он выпустил его из своих тисков, Судзуки мог нагнать его снова. Парень отбежал на достаточное расстояние и замедлил темп. Таканори готовился к этому «побегу» около месяца, точнее, он решался на него все это время. Юноша боялся, что блондин просто изобьет его, когда услышит о том, что Мацумото хочет все закончить. Но для брюнета важно было положить этому конец. Он больше не мог уделять все свое внимание своему избалованному господину. Он вырос из этих игр. Полтора месяца назад ему пришлось быстро повзрослеть и принять на себя обязанности главы семьи. Его отец слег в больницу, и Таканори пришлось искать себе работу. Хотя, он её не искал: в гостинице, где работал Мацумото-сан, все хорошо знали брюнета, поэтому он пошел туда убирать номера. Мать подростка, хоть и работала, но зарабатывала мало, а помимо Таки в семье было ещё два ребенка: младшие сестренки-близняшки Кумико и Кимико. Брюнет чувствовал, что обязан позаботиться о них, тем более что они только что пошли в школу. Отец всегда учил юношу, что в жизни всегда приходится чем-то жертвовать, и Мацумото пошел на эту жертву: ради блага семьи, он отказался от их связи с Акирой. Он не жалел об этом. Ну разве что совсем чуть-чуть.