***
Три недели жизнь Катце текла размерено и без особых стрессов, Самуэль уехал и никто не знал, куда. Обязанности фурнитура монгрел исполнял исправно, и даже Ясона порой удивляло: как быстро он учился и буквально всё схватывал налету. Мальчик оказался талантлив, но неумолимо пришло время первого испытания.
Минк распорядился организовать приват-показ, на котором помимо его пэта Ника, должен был присутствовать Катце.
К одиннадцати вечера Первый Консул уже наслаждался зрелищем, а белокурый синеглазый Ник испытывал на себе различные фалоимитаторы.
Мальчишка (а по-другому Катце просто не мог сказать) стонал и извивался на полу, поочерёдно насаживаясь на искусственные фаллосы всех известных форм и размеров, и при этом его лицо светилось таким невообразимым наслаждением, что монгрел тут же приписал ему мазохизм и ещё несколько не самых лестных определений. Работа фурнитура заключалась в поддержании порядка и последующей уборке помещения, но в этот вечер всё валилось из рук, и он периодически забывал подливать вина в высокий бокал блонди.
Ясон холодно смотрел на своего пэта, но этот спектакль был вовсе не для него. На губах Минка играла обычная надменная улыбка - состояние Катце не осталось незамеченным, и то, как фурнитур отпускал глаза, задерживал дыхание время от времени, и краснел, приносило Ясону больше удовольствия, чем шоу.
Полтора часа к ряду Ник извивался, стонал и имел себя всевозможными способами у ног Господина Минка, когда же всё закончилось, и юноша ушёл, Ясон напрямую спросил своего фурнитура:
- Тебе понравилось шоу, Катце? - блонди продолжал сидеть в кресле и наблюдать, как монгрел складывает реквизит в коробки, для отправки на стерилизацию. - Ник красив, по-твоему?
- Ваш пэт не может быть некрасивым, Господин Минк, - фурнитур на секунду поднял голову, но тут же снова опустил её, продолжая собирать игрушки со сцены. - Точно так же, как и ваше шоу.
Катце был удивлён такому интересу блонди к его чувствам и эмоциям во время представления, но он уже достаточно хорошо научился скрывать их даже от пытливого взгляда элиты. Если бы у монгрела была более богатая фантазия, он мог бы решить, что это представление было устроено специально для него.
- Хороший ответ, - блонди поднялся и подошёл к фурнитуру, - но неправильный. Я хочу знать: возбуждает ли Ник тебя как потенциальный сексуальный партнёр? Отвечай честно, Катце. Ты понял?
Катце неудержимо хотелось поддаться реакции своего организма и отшатнуться от блонди как можно дальше, но он вовремя успокоил свои нервы и остался неподвижен, хотя холодный синий блеск в глазах Минка сейчас казался особенно опасным.
- При возможном выборе партнёра я бы не стал смотреть только на его тело и умение обращаться с игрушками, - будто само вырвалось у монгрела и он, на секунду оцепенев от своего же тона, поспешно склонил голову ещё ниже. - Простите меня, Господин Минк. Вы приказали отвечать честно.
- Ну-ка, ну-ка, как интересно, - Ясон протянул руку и приподнял лицо юноши за подбородок, пристально глядя в глаза. Минку всё больше начинал нравиться этот разговор. - А чем бы ты руководствовался?
Подобно Элите, Катце не выносил чужих прикосновений, но его, в отличии от блонди, об этом никто не спрашивал, а потому юноша остался недвижно стоять, смотря Первому Консулу прямо в глаза и почему-то не испытывая страха.
- Взаимной симпатией, - произнёс он тихо и немного покраснел.
- Какая эфемерная ненужная эмоция, - от такой коварной улыбки на губах Минка впору было насторожиться. - Ты так молод, Катце, и не знаешь законов жизни. Для секса симпатия не нужна. Возбуждение - это реакция тела, а разрядка - дар. Приятный, но не более. - Ясон отпустил руку и отошёл к окну. Отсюда весь Мидас был - как на ладони. - Приготовь два фалоимитатора небольших размеров, смазку с афродизиаком, и возвращайся с ними сюда.
По мнению Катце, для секса нужны были ещё и эмоции - для каждого свои: для пэта - ощущение того, что на него смотрят и восторгаются им, для свободных граждан - всё: от ненависти до того, что кто-то называет любовью. Но фурнитуры и Блонди не имеют права испытывать ничего подобного, просто не должны.
Монгрел старался не думать о том, зачем его хозяину понадобились фаллоимитаторы. Он просто исполнял приказ Первого Консула, уговаривая себя не паниковать раньше времени и не давать лишней вольности воображению. "Он - блонди, а я - фурнитур. Так не бывает!" - лишь эта мысль смогла заставить монгрела успокоиться, а его руки не дрожать слишком явно. Мысли о том, почему же всё-таки блонди его не кастрировал, Катце в своё сознание просто не пускал.
- Всё готово.
Фурнитур замер возле стола и поклонился, загораживая рыжими прядями лицо.
Ясон по-прежнему стоял у окна, только бокала с высокой ножкой в его руке уже не было.
- Запри дверь и раздевайся, Катце, - не оборачиваясь, приказал Минк. Пока фурнитур отсутствовал, Минк досконально взвешивал все "за" и "против", но устоять перед искушением: проверить правоту своих слов не мог. Это должно было стать уроком для юноши - Блонди о жизни знают больше и тех, кто работает у них, этой самой жизни с успехом учат.
Вопрос, уточняющий приказ блонди, замер на губах, и монгрел, осознав его глупость, остался молча стоять, не решаясь поднять глаза. Впору было кричать: "Помогите!", да только смысла никакого. Ясон Минк его хозяин, а приказы хозяина следовало исполнять мгновенно и так, как было нужно - это фурнитур помнил превосходно, а потому, выдержав длинную паузу, всё же начал снимать с себя комбинезон. Узкие белые плечи, по-мальчишечьи выступающие лопатки, немного впалый живот - монгрел раздевался медленно, без какого-либо изящества, делая движения максимально скупыми и зажатыми. Поколебавшись в самом конце, он всё же стянул всё до конца, оставаясь полностью обнажённым.
Такая покорность радовала - Минк предполагал и с большей вероятностью ожидал сопротивления. Впрочем, до дела ещё не дошло.
Ещё раз оценив эстетичную красоту юного тела, Ясон сел в кресло. Было уже около часа ночи и хотелось спать, но Катце был таким бледным и напряжённым, что точно бы не уснул.
- Я доволен тобой, - приветливо улыбнулся Минк. - Садись к моим ногам и смажь свой член афродизиаком. Потом начинай мастурбировать.
Все сомнения и надежды монгрела раз и навсегда растаяли, оставшись небольшой прохладной лужицей в самом дальнем отсеке памяти, и им на замену приходили сомнения и страх.
- Для этого у вас есть пэты.
Катце сам не понимал, как и что начал говорить, но остановиться уже не мог:
- У меня здесь другая работа. Если хотите, я приведу вам любого пэта и подготовлю его в соответствии с вашими желаниями.
- Я хочу тебя, - с ледяной невозмутимостью ответил Ясон. - Ты моя собственность, Катце, а я со своей собственностью делаю то, что считаю нужным. Быть моим фурнитуром - большая честь даже на таких условиях. - Минк выдержал многозначительную паузу, и слегка прищурившись, угрожающе добавил: - Согласись, что это лучше, чем быть проституткой в Мидасе и безвозвратно зависеть от доз афродизиака. Или тебе это больше по душе?
От слов блонди у монгрела похолодело в груди, а сердце, казалось, перестало биться.
- Если я откажусь выполнять Ваш приказ, то попаду в Мидас, я правильно Вас понял? - Катце всё ещё пытался сохранять спокойствие, но дрожащие кончики пальцев выдавали внимательному взгляду его истинное состояние.
- Возможно, - уклончиво ответил Ясон, положив руки на подлокотники. - Ты догадлив и прозорлив. Мне было бы жаль терять тебя.
В завуалированных словах блонди фурнитур не увидел ничего, кроме прямого положительного ответа на свой вопрос. Он шёл в услужение элите не только из-за плохой жизни в Кересе и самолюбия. Ещё одной причиной монгрела стать существом без пола и возраста было: отвращение к физическим контактам с кем бы там ни было, включая игрушки, которыми изобиловал не только Эос. Никогда раньше крушение собственных надежд не приносило столько боли и разочарования.
- Я отказываюсь выполнять ваш приказ, - голос Катце оставался всё таким же спокойным и почти покорным, словно он соглашался с блонди, а не перечил ему. - Делайте со мной то, что считаете нужным, - на этих словах монгрел поднял голову, и в его обычно нейтральном взгляде появилось едва заметное упрямство и нежелание подчиняться.
Ясон удивлёно приподнял брови. Дурость была не свойственна монгрелу. Что тогда? Гордость? На Амои право на гордость имел сильный, и этого никто не отменял. Нет, Ясон не был оскорблён отказом, хуже - его право сильного подвергли сомнению.
- Катце, - Минк поднялся и пересёк залу, приблизившись к юноше, - у тебя нет выбора. Ты отказался от него, когда подписал бумаги. Дай мне свободную от браслета руку, Катце.
Монгрел на секунду замер, а потом просто протянул блонди хрупкую кисть с тонкими пальцами и ровно подстриженными ногтями.
- Я отказался от выбора ради работы фурнитура, - упрямо, но вежливо проговорил он, - а не пэта.
- Ты и есть мой фурнитур, - блонди достал из кармана тонкий браслет и быстро защёлкнул его на запястье - это было подобие пэт-ринга, только без гравировки. Вернувшись в кресло, Минк холодно поинтересовался: - Знаешь, как это работает?
Фурнитур побледнел и инстинктивно попытался снять холодный стальной обруч с руки. Не добившись никаких результатов, он уставился на блонди широко раскрытыми глазами и едва слышно прошептал:
- Что вы делаете? Зачем вам это? Я же не пэт!
- Жаль, - уже раздражённо заметил Ясон, поглаживая маленький пульт в своих пальцах. - С пэтами не приходится так долго пререкаться. Возьми афродизиак и иди сюда, Катце. Я в последний раз попросил тебя. Потом я применю силу.
- Нет.
Ответ монгрела уже не был упрямством или какой-то гордыней, это была последняя и самая отчаянная попытка избежать встречи со своим страхом. Катце давно отпустил браслет, оставив бесполезные попытки снять его, и теперь с нескрываемым страхом смотрел на Первого Консула, прекрасно понимая что произойдёт в следующий момент.
Ясон не выразил никаких эмоций - просто нажал на кнопку. Тело Катце пронзил электрический разряд, и юноша с криком упал на колени. Для подтверждения серьёзности своих намерений, Ясон ещё раз повторил процедуру наказания, а затем стал ждать, пока монгрел придёт в себя и образумится.
Катце кожей чувствовал холодный пол - собственное тело по контрасту было горячим, а из горла вырывались тихие хрипы. Он видел несколько раз, как подобным образом усмиряли особо непослушных пэтов, но не предполагал, что когда-нибудь испытает это сам. Оказывается, всё в жизни бывает в первый раз. Монгрел с трудом заставил себя развернуться из того сжатого состояния, в которое его загнали разряды тока, и посмотрел на невозмутимого Минка.
- Что вам от меня нужно? Зачем я вам? - интонация фурнитура была близка к истерике и слёзы уже скопились в уголках глаз: не то от боли, не то от обиды за обманутые ожидания.
- Я жду, - только и произнёс Минк, однако тон его голоса был таким ледяным, что даже бы камень испугался.
Катце не думал, что когда-нибудь будет ненавидеть. Да, его не баловала жизнь, и случалось всякое, но до ненависти он не опускался, а вот сейчас понял, что её не избежать.
Светло-карие глаза монгрела сузились, и он сморгнул подступившие слёзы, не желая унижаться перед блонди ещё и в этом. Он упрямо смотрел в холодные синие глаза, пока хватало сил, а затем всё же опустил взгляд. Конечно Первый Консул был сильнее. Но это не значит, что Катце когда-либо перестанет его ненавидеть. Однако месть вынужденно откладывалась, и монгрел понимал всю серьёзность своего положения, а потому принял единственно верное решение.
Фурнитур поднялся на ноги и, слегка пошатываясь, медленно подошёл к креслу блонди, падая перед ним на колени и начиная открывать тюбик с афродизиаком.
Ясон спокойно смотрел на эту покорность, но внутренне он испытывал удовлетворение. Катце подчинился - дальше будет легче.
- Сядь на ягодицы и раздвинь ноги.
Монгрел не посмел ослушаться, но выполнил приказ далеко не так, как племенные пэты - те из каждого своего движения делали игру, танец, соблазн. А вот Катце намеренно не следовал этой нелепой традиции, делая всё как можно грубее и явно не заботясь об эстетической стороне действа. По крайней мере, пока он мог делать это, потому что действие афродизиака оставить равнодушным его вряд ли могло.
Катце сел на пол и немного раздвинул ноги, хмуро смотря на блонди и нанося крем на чувствительную кожу паха. Уже через несколько секунд кожу начало приятно покалывать и член под рукой затвердел, на что монгрел смог отреагировать лишь болезненной гримасой и тихим стоном.
- Расслабься и получай наслаждение, Катце, - посоветовал Ясон, наблюдая, как тонкие изящные пальцы неловко скользят по розовой головке, по бархатной коже с укрытыми под ней венами и не мог не признать: Катце было чем гордиться. Его детородный орган был прямым, не маленьким, не худым - даже по меркам пэтов член Катце был привлекательным. Ясон с иронией подумал, что совершенно правильно поступил, не кастрировав рыжего.
- Ноги - ещё шире.
- Не хочу... - почти прошептал монгрел, уже не в силах осуществлять полный контроль за своим сдавшимся телом.
Катце прерывисто дышал, то и дело, прикрывая глаза и закусывая губы, чтобы не издавать лишних звуков. Руки больше не приходилось направлять с помощью разума - они сами вспоминали нужные движения, которые в совокупности с препаратом вызывали слишком постыдную для монгрела реакцию. Парень понемногу начинал двигать бёдрами навстречу руке, всё убыстряя движения и сжимая ладонь сильнее. Ноги непроизвольно раздвигались шире, открывая блонди почти всю картину происходящего, лишь изредка нарушаемую судорогами сопротивляющегося тела.
- Ничего, Катце, это не так страшно, как кажется. Сейчас не хочешь, через неделю привыкнешь. - Ясон говорил холодно, но казалось, что он даже не дышит, завороженный зрелищем. Грудь фурнитура часто вздымалась, щёки покрыл румянец, он дрожал и готов был на большее. - А теперь смажь анус и возьми себя двумя пальцами.
Монгрел уже плохо слышал и воспринимал речь блонди, покоряясь своим желаниям и следуя им до конца. Будучи не в состоянии поддерживать себя в вертикальном положении, он опустился на пол, бесстыдно выгибаясь на гладкой поверхности и продолжая себя ласкать. Пальцы одной руки прошлись по внутренней стороне бедра, поднялись на живот и выше - к груди, начиная поглаживать гладкую кожу бездумно, но абсолютно правильно, инстинктивно повторяя почти все движения пэта, выступавшего здесь до него.
Минк не был удивлен подобным ослушанием - афродизиак бывало, и пэтов доводил до невменяемого состояния, а у Катце опыта в сексе не было.
- Что ж, - Ясон вздохнул и сходил к столику за фалоимитаторами, после чего вернулся к рыжему, - не хочешь сам - я помогу, - лёгкая улыбка на губах Минка была хищной.
Если бы монгрел заметил передвижения блонди и понял все его слова, то, скорее всего, просто замер, а то и попытался сбежать. Но сознание Катце плавало в далёких от реальности материях, а потому юноша продолжал бесстыдно извиваться на полу, издавая невразумительные звуки и твёрдо ведя тело к логическому концу удовольствия.
Ясон присел рядом с Катце и, смазав один из фалоимитаторов афродизиаком, начал плавно водить им по внутренней части бёдер фурнитура - дразня, давая привыкнуть.
Не смотря на почти невменяемое состояние, чужое прикосновение огнём прошлось по нервам, и монгрел резко дёрнулся, ненамного отползая от блонди и смотря на него затуманенными глазами.
Минк не собирался тратить время на уговоры, а потому взял - и притянул монгрела за ногу ближе к себе, после чего поднял его запястья над головой и одной рукой прижал к полу. Платиновые волосы Ясона прядями упали на грудь юноши, щекоча и лаская.
- Не зажимайся, Катце. Я всё равно это сделаю.
Монгрел сильно выгнулся и попытался вырваться из стального захвата, но тут же застонал от чужих прикосновений и что есть силы зажмурился. Афродизиак покрывал его живот и грудь, а потому даже лёгкие, случайные прикосновения находили в неопытном и неискушённом теле фурнитура справедливый отклик, заставляя мучиться от невозможности прикоснуться к себе как раньше.
- Пожалуйста, не надо, - инстинктивно прошептал он. Губы Катце кривились, а дыхание было тяжёлым и хриплым.
Ясон остался глух к просьбе юноши, более того - он начал неторопливо водить искусственным фаллосом между ягодиц монгрела, находя особенно чувствительные точки.
- Не надо что?
- Не трогай...
Для монгрела больше не существовало ролей или запретов - только чужие прикосновения и сладкая мука, от которой по-прежнему хочется избавиться любым доступным способом.
- Не смей.
Афродизиак заставлял кожу между ягодиц гореть огнём и Катце уже начал двигать бёдрами навстречу этим прикосновениям, стремясь продлить прекрасные мгновения.
- Не то, Катце. Не то, - просто ответил Минк, испытывая странное и до сих пор неведомое чувство - азарт охотника, что вот-вот настигнет жертву. Катце отличался от пэтов и возможно, Ясону просто не хватало новизны, и он не желал останавливаться. Раньше он не замечал за собой садистских наклонностей, но раньше он и не смотрел шоу с монгрелами. Головка фалоимитатора вовсю скользила по мошонке, члену, и снова возвращалась к анусу, останавливаясь в последний момент от проникновения.
Катце мотал головой, будто пытался отрицать получаемое наслаждение, но ноги уже непроизвольно раздвинулись, давая блонди больший простор и ломая последнюю преграду.
- Пусти...
Всё тело горело, а где-то внутри мышцы свело судорогой, и каждая секунда вместе с ударами сердца доставляла странную боль на грани дикого бесконтрольного наслаждения. Одновременно хотелось большего и чтобы это всё прекратилось, и самое главное, фурнитур не мог решить, чего же он желает больше.
- Разве тебе не нравится, Катце?
Первая боль была острой, почти отрезвляющей - Ясон ввёл игрушку сразу на половину длины, вытащил, и снова повторил.
Фурнитур дёрнулся изо всех сил и громко вскрикнул, пытаясь хоть как-то воспротивиться и вытолкнуть фалоимитатор обратно, но тягаться силой с блонди было равно сумасшествию, и даже в своём неадекватном состоянии Катце это сразу усвоил.
- Вытащи! - оставшихся сил осталось только на последний полу-крик и монгрел вынужденно расслабился, сильно дрожа и стискивая зубы от боли.
- Ты много разговариваешь, Катце, - Ясон медленно и напористо вводил фалоимитатор до упора. Крики и мольбы фурнитура его волновали мало, особенно в сравнении с реакциями его тела. - Всё, о чём ты можешь меня попросить сейчас, это - "глубже" и "ещё".
Монгрел больше не пытался вырваться, а только вздрагивал при каждом толчке, непроизвольно расслабляясь, когда фалоимитатор покидал его тело. Боль разрывала его тело изнутри и, не смотря на афродизиак, возбуждение почти покинуло его, но уже через несколько секунд оно вернулось там, где парень его совершенно не ждал. Задний проход будто стал наливаться теплом, а потом и жаром, заставляя Катце дрожать от новых, совершенно неизведанных ощущений и проклинать блонди ещё сильнее. Не выдержав напряжения внутренних мышц, парень тихо вскрикнул и выгнулся, когда игрушка дотронулась до чего-то чувствительного внутри него.
Уловив этот момент, Ясон нажал кнопку вибрации и снова коснулся простаты монгрела. Освободив руки Катце от захвата, блонди провел широкой ладонью по груди юноши.
- Кричи. Не стоит сдерживать себя.
Плоть фурнитура снова напряглась, и как только Минк отпустил его запястья, Катце тут же вцепился в пах руками, пытаясь довести себя до пика далеко не затем, чтобы прекратить всё это. В теле Катце как будто распускался цветок, щекоча мягкими лепестками изнутри и вызывая странный восторг и почти счастье. Монгрел больше не сопротивлялся вторжениям игрушки, иногда почти осознанно двигаясь ей навстречу и вскрикивая каждый раз, когда она касалась горячей точки внутри.
Первый Консул Амои неожиданно поймал себя на мысли, что пора сменить пэта. Одно было плохо - Юпитер, как и Элита Танагуры вряд ли оценили бы монгрела по достоинству. Скандал? О да! Да здравствует скандал!
- Я хочу слышать твой голос, Катце, - твёрдо приказал Ясон, склоняясь над монгрелом.
Упрямство вместе с гордыней и обманутыми надеждами обратилось в прах, покрывая сознание рыжего едва заметным слоем. Но Катце уже было наплевать на всё, кроме физического удовольствия, которое было слишком острым и одновременно сладким.
- Позвольте мне, - фурнитур уже просил, извиваясь у ног блонди и судорожно глотая ртом душный воздух, - пожалуйста, ещё...
- Хороший мальчик, - Ясон провёл пальцами по щеке юноши, и даже через перчатки почувствовал жар его кожи. Минк избавил Катце от фалоимитатора и взял другой - побольше. - Хочешь его, Катце? Скажи мне, чего ты хочешь?
Монгрел уже не понимал, что вело его этой ночью: афродизиак или же собственный голод? Это уже давно было неважным и ненужным.
Не открывая глаз, Катце потянулся за нежным прикосновением к лицу и непроизвольно разочарованно застонал, как только игрушка покинула его тело. Он не понимал, чего от него хотят и почему мучают так долго, заставляя дрожать на полу и покрываться холодным липким потом, взамен того, чтобы дать столь желаемое наслаждение. Слова блонди доносились до слуха будто издалека, и фурнитур бессильно кусал губы, не в состоянии достигнуть пика без разрешения хозяина - кольцо было полноценным инструментом контроля.
- Не мучайте, - голос юноши то и дело прерывался громкими стонами и тихими хрипами, - позвольте мне кончить, пожалуйста...
- Признавать свои желания не так уж и трудно, правда? - Ясон постепенно ввёл в анальное отверстие юноши игрушку и стал довольно жестко орудовать ей, при каждом толчке заставляя Катце вздрагивать. - Давай, доведи себя сам до разрядки. Своими руками.
Монгрел дрожал и вскрикивал, изо всех сил сжимая ладонь на перевозбуждённой плоти и дёргаясь, чтобы насадиться на фалоимитатор сильнее и резче. Рыжие глаза были закрыты, но из-под век всё равно бежали прозрачные солёные струйки, а губы кривились в гримасе боли и удовольствия. Неожиданно в теле юноши вспыхнул обжигающий взрыв, и низ живота обожгло таким ярким наслаждением, что он замер с открытым в крике ртом, не в состоянии пошевелиться ещё хоть как-то. Из сжатой на члене ладони на пол капала вязкое белое семя.
Ясон только сейчас заметил, что комнату наполняет терпкий приятный аромат - аромат Катце. Удовлетворенный результатом "шоу", Минк поднялся, отошёл к столу, снял перчатки и заменил их на другие.
- На сегодня достаточно, Катце, - сказал он, с легкой улыбкой поглядывая на обессиленного монгрела. - Завтра постарайся закончить все свои дела к одиннадцати вечера. Выбор игрушек оставляю за тобой... И вот ещё что, подготовь документы об отправке Ника в Мидас.
Безумие медленно отпускало сознание, но Катце уже был способен как слышать, так и понимать все слова и распоряжения блонди. От собственного бессилия и осознания того, что всё это не в последний раз хотелось выть и бросаться на стены, но рациональный человек внутри монгрела деликатно намекнул на то, что это совсем не выход и нужно просто искать другой выход из положения.
Тело всё ещё дрожало, но фурнитур заставил себя подняться и сесть, стараясь не смотреть на своего хозяина. Ника заменили им... И что помешает через некоторое время заменить его? От этой мысли юноше стало неожиданно горько и мерзко - он ненавидел себя за слабости тела, пусть даже вызванные препаратом. Катце поднялся на ноги и, прикрывшись собственной одеждой, тихо уточнил:
- Это все распоряжения, Господин Минк? Я могу быть свободен?
Голос немного дрожал, а пальцы до боли стискивали форму, но голова парня была опущена, и увидеть выражение его глаз возможности не было.
- Да. Это всё, Катце. Ступай.
Фурнитур поклонился и быстро исчез, закрыв за собой дверь.
Следующие три месяца стали для Катце настоящим Адом, если он, конечно, вообще существовал. Монгрел никогда не думал, что будет заниматься подобными вещами, да ещё и получать от этого удовольствие, но факт оставался фактом: сначала под действием афродизиаков, а затем уже и за счёт гормонов собственного организма, он выполнял всё, чем занимались пэты на приват-показах. В самом начале его приходилось заставлять, указывать на ошибки и добиваться подчинения, но под конец этого срока юноша научился доставлять своему телу удовольствие самостоятельно и почти добровольно. Однако это совершенно не означало того, что фурнитур стал ненавидеть своего хозяина меньше, наоборот - его чувство только укрепилось в сознании, до поры - до времени скрываясь в его подкорке, чтобы потом воспрянуть, словно Феникс из пепла и сжечь всё дотла. Ник навсегда исчез из Эос и никто больше не вспоминал о заносчивом и избалованном пэте, кроме, пожалуй, Катце - тот почти тосковал по любимой зверюшке Первого Консула.
Он уже не задумывался над причинами такого поведения блонди - всё равно сделать уже нельзя было ничего, да и время для мести ещё не пришло. Он выгибался на полу у ног своего хозяина, толкал в себя различные предметы, стонал и кричал по желанию Минка, и ненавидел его так, как только мог.
В этот вечер, Ясон приказал Катце одеть приличный выходной костюм, и повёз его в Мидас. Вопреки ожиданиям они приехали не в Апатиа, а в дорогую гостиницу "Для влюблённых". Минк снял Vip-номер, и едва они с монгрелом вошли внутрь, запер дверь.
- Скажи мне, Катце, у тебя был раньше секс с мужчиной? - спросил Ясон, снимая верхний сьют.
- Вы же знаете, что нет...
Монгрел неловко топтался на пороге, не зная: начинать ли ему паниковать или ещё не время. Все действия блонди наводили лишь на одни мысли, но те были уж слишком безумными, чтобы брать их во внимание, хотя...
Почему Ясон задавал подобные вопросы? На первый взгляд это могло показаться обычным любопытством аналитика или экспериментатора, которым Ясон был последние несколько месяцев, но на самом деле проблема была в другом: последние недели эти приват-показы с фурнитуром не только не надоели блонди, но и вызывали в нём странные мысли и чувства. Первая странность случилась три недели назад - во время процесса Ясон снял перчатки с рук и прикоснулся к юноше - и Минку понравилось. Дальше всё только усугублялось: прикосновения стали не редкими, массажи в ванной слишком частыми, Ясон выматывал Катце так, что тот порою едва держался на ногах, но блонди было мало. Он хотел ещё и опять. Многочисленные запреты только подогревали его упрямство и привели к тому, что Первый Консул Амои стал видеть сны, в которых Катце был не фурнитуром или пэтом, а его любовником.
- Интересно, каково это на самом деле? - размышляя вслух, блонди прошёлся по комнате, разглядывая обстановку: диван, кресла, журнальный столик, расставленные повсюду живые цветы. - Кажется это розы со Старой Терры, - Минк коснулся белой перчаткой бардовых бархатных лепестков цветка, что стоял в вазе на столе. - Красивые растения. Их очень трудно выращивать. Невыносимо. А потом появляется первый бутон и тебе кажется, что это самое настоящее чудо. А затем приходит садовник, и... - Ясон резко сжал бутон в кулаке, отчего тот отломился от стебля. Пара лепестков упала на пол. - Подойди ко мне, Катце.
Фурнитур внимательно слушал Минка, пытаясь определить, что его ждёт. По всему выходило, что ничего хорошего, хотя из слов блонди он мало что понял. Тот, видимо, находился в своих мыслях и странных эмоциях, а юноша по опыту знал, что Ясона лучше не прерывать.
Он медленно приблизился к блонди, подчиняясь приказу, и остановился в шаге от него, не поднимая головы.
- Будут какие-либо приказы, Господин Минк? - голос оставался спокойным.
- Да, - Минк выбросил розу и сократил расстояние между ним и Катце до минимума. - На сегодня забудь, что ты фурнитур.
Ясон вдруг обнял монгрела за талию и притянул к себе.
От неожиданности монгрел быстро выставил руки перед собой в попытке защититься, но вовремя сработавшая реакция остановила возможное прикосновение буквально в сантиметре от груди блонди. Всё спокойствие Катце сошло на нет, и перед Минком снова был тот испуганный юноша, что упорно сопротивлялся "определённому виду подчинения". Предсказуемый вопрос замер на губах, так и не нарушив странную тишину номера.
- Держи руки при себе, Катце, - предупредил Ясон, медленно склоняясь к лицу монгрела и заглядывая в глаза. - Тебе следует быть благоразумным. Ты понял?
Монгрел не сдержал прерывистого вздоха и молча кивнул, опуская руки и сжимая пальцами свою одежду, чтобы не сорваться. Теперь всё окончательно встало на свои места - Ясон Минк сошёл с ума. "Интересно, а Юпитер знает?" - неожиданно подумал фурнитур, попробовав расслабиться и плыть по течению - как раньше.
Минк расстегнул пуговицы на рубашке Катце, обнажая белую грудь и касаясь её поцелуем. От монгрела божественно пахло, у Ясона в голове поплыл туман, и он перестал задумываться о правильности своего решения.
Это прикосновение обожгло, и юноша на секунду сжался, осознав, Кто касается его подобным образом, но через силу расслабился, покоряясь желаниям блонди. Он не мог не признать, что страх был очень острой приправой к наслаждению, но то, что сейчас делал с ним Консул, было не страхом - это было ужасом, а следуя старому правилу Академии пэтов, это означало, куда большее наслаждение.
Раздевая монгрела, Ясон увлёк его в спальню, где просто толкнул на подушки. Обнаженный юноша на голубом атласном покрывале выглядел растеряно и в то же время прекрасно. Первый Консул снял перчатки:
- Начнем, пожалуй.
- Вы когда-нибудь раньше делали это? - вопрос прозвучал неожиданно для самого монгрела и он быстро умолк, отводя глаза и вжимаясь в кровать. Ему нужно было хоть как-то расслабиться, потому что если то, что говорят о блонди правда, то ему придётся очень нелегко.
- Нет, - взгляд Ясона скользил по телу юноши открыто и вожделенно, но на самом его дне проскальзывало нечто ледяное, отчего сердце в груди сжималось. Сняв с себя всю одежду, Минк склонился над юношей, опираясь двумя руками по обе стороны от его тела. - Ты боишься, Катце? Мне казалось, что пора бы уже привыкнуть к тому, что твоё тело служит такой благородной цели, как мой досуг. Разве ты не получаешь удовольствие от секса? Почему ты так зажат?
Сжавшись ещё сильнее, монгрел отчётливо понял, что здоровому ему отсюда вряд ли получится выбраться, хорошо, если это получится сделать живым. Речь блонди в совокупности с пугающим холодным взглядом вызвала раздражение, но не настолько сильное, чтобы начать вырываться или хоть как-то провоцировать хозяина на жестокость. За эти три месяца фурнитур неплохо изучил его характер и примерно предполагал - что будет в том или ином случае.
- У моего тела и у меня слишком разные понятия о сексе, - Катце серьёзно посмотрел в глаза Минка и продолжил, - и поскольку для вашего удовольствия служит только тело, я вам ни к чему...
- Ты ничему не научился и всё ещё тешишь своё самолюбие подобными заблуждениями, Катце. Почему так сложно признать, что твоё тело следует твоим желаниям? Физиология не слишком далеко следует от психики. - Минк перешёл на шёпот: - Человек - это система рефлексов и чувств, и если тело не хочет секса, оно им и не занимается соответственно. И то, что твоим первым мужчиной буду я - большая честь, Катце. - Ясон погладил рыжего по волосам, - цени её. Помни о том, кто я.
Самомнение блонди могло войти в пословицу, но юноша понимал, что Ясон имеет в виду - для кого-то это действительно была бы огромная честь, а для него это было работой, которую, как и всё остальное, нужно было выполнять хорошо.
Монгрел никогда не видел блонди возбуждённым и теперь боялся опустить глаза ниже, чтобы убедиться в своих опасениях, а потому был вынужден смотреть прямо в глаза хозяина.
- Я помню, - почти прошептал он. - И не хочу с вами спорить, ведь вы всё равно сделаете то, что считаете нужным.
- Ты стал предусмотрительнее - это похвально.
Ясон ласкал Катце откровенно и долго. Он начал с лёгких поцелуев в шею, поглаживаний бёдер, а продолжил мастурбацией и массажем простаты. Тело фурнитура, как и прежде, с большой охотой реагировало на ласку, а со всем другим Минк не торопился. Он представил лицо Рауля, когда тот узнает, что Первый Консул Амои отымел фурнитура, как какой-то второсортный пэт, и едва не расплылся в улыбке. Эти игры с Системой и обхождением законов разогревали кровь лучше любого вина.
Юноша, как и всегда невозмутимо выдержал откровенные ласки и прикосновения очень недолго, и уже через несколько минут извивался на голубом шёлке под блонди, не зная, куда деть собственные руки, чтобы случайно не коснуться хозяина. Консул делал с его телом странные, почти пугающие вещи. Катце было решил, что Минк подсыпал ему афродизиак, но каким-то шестым чувством понял, что это не так - реагировало само тело без какого-либо постороннего вмешательства. Осознав это, Катце выгнулся сильнее и, наплевав на всё, насадился на пальцы блонди в своём заднем проходе. О том, что последует за растяжкой, он старался не думать.
- Ну и что ты скажешь теперь, Катце? - с садистским удовольствием в глазах, спросил Минк, касаясь пальцами простаты монгрела. - Ты не хочешь этого? Или я чего-то не понимаю?
Пальцы судорожно цеплялись за скользкое покрывало, и юноша тщетно кусал губы, удерживаясь от криков и стонов.
- Я хочу разрядки, вот и всё! - он неожиданно громко вскрикнул и ткань под его руками затрещала. - И мне не важно, каким способом она настанет!
Эти слова вызвали у Минка что-то вроде брезгливости, но кровь стала приливать к члену, и захотелось, чтобы Катце заговорил по-другому. Ясону почти необходимо стало добиться зависимости фурнитура от него в плане эмоций.
Раздвинув ноги Катце, блонди лёг между ними и толкнулся в горячее тело - медленно, но входя до упора.
Юноша дёрнулся, громко закричал, стараясь вырваться и бездумно напрягаясь, только больше раня себя. Плоть блонди была значительно больше игрушек и, не смотря на подготовку, анус монгрела не выдержал напряжения - кровь тонкой струйкой потекла на голубой шёлк, а из глаз покатились слёзы. Руки против воли упёрлись в грудь Консула, пытаясь оттолкнуть его от себя, и Катце снова дёрнулся, воя от боли и отбиваясь, как только можно.
Ясон только собирался поразмыслить над своим положением, когда прикосновения Катце выбили из него всю сосредоточенность. Схватив монгрела за запястья, Минк прижал его руки к постели, тем самым зафиксировав для себя.
- Тихо, - приказал он.
Внутри Катце было обжигающе горячо - организм блонди даже не сразу привык к подобному, а потому Ясон не шевелился некоторое время. Наполовину прикрыв глаза, он дышал ровно - немного глубже обычного, но ровно. На состояние Катце ему было плевать, так же, как и на него самого. Волосы Минка длинными светлыми прядями рассыпались по бурно вздымающейся груди монгрела.
Катце больше не мог вырываться, а потому ему оставалось лишь смотреть в полу прикрытые синие глаза и молить о том, чтобы это всё кончилось как можно скорее. Слёзы продолжали катиться по вискам, но боль постепенно проходила, и то, что блонди не двигался, ощутимо помогало ей в этом. Растянутые до предела мышцы болезненно пульсировали, но постепенно свыкались с плотью внутри себя и уже не пытались вытолкнуть её так отчаянно, постепенно расслабляясь и давая пройти дальше.
Минк сделал несколько первых движений, стараясь быть не очень грубым - калечить своего фурнитура слишком сильно он не хотел. Однако продержаться в плавном темпе долго ему не удалось. Быстрые и резкие движения в сравнении с ледяным взглядом и спокойным невозмутимым лицом, делали ситуацию бредовой.
Катце громко вскрикивал от боли каждый раз, когда член блонди входил в него до упора и каждый раз благодарил высшие силы, когда он оставлял его тело. От возбуждения не осталось следа - без афродизиака тело монгрела не могло получать удовольствие от боли и теперь только терпело и ждало, пока экзекуция закончится и можно будет передохнуть. Взгляд синих бесстрастных глаз пугал юношу куда больше резкости и грубости движений, и скоро Катце просто закрыл глаза и отвернулся - чувствовать только боль оказалось легче.
- Катце, - Ясона такое положение вещей явно не устраивало. Минк стал целовать монгрела в шею, потом в подбородок и наконец - в губы, заставляя его принять эту данность даже против воли. Постель уже давно измялась, от толчков блонди, Катце уже оказался лежащим на краю кровати, но Ясон продолжал двигаться всё быстрее. Он сжал зубы и излился в горячую тесноту, только сейчас замечая, что сдавил запястья Катце до посинения.
Поцелуй спутал все чувства монгрела, заставляя изумлённо распахнуть глаза и в молчаливом страхе смотреть на то, как удовольствие накрывает Консула с головой. Пусть это были: лишь затуманенный взгляд и стиснутые зубы, но это сказало юноше о многом. Блонди - не машины, они способны на эмоции. Но вот способны ли они на чувства? Сможет ли когда-нибудь Ясон просто подойти и обнять его из нежности, а не из похоти? Катце очень сомневался в положительном ответе на этот вопрос.
У фурнитура болело всё тело, словно его избили, а разум был немного затуманен, но он молча смотрел в лицо Минка, ожидая вердикта.
Ясон отстранился слишком быстро - никаких нежностей и постприлюдий. Распластавшись на постели и хмуро глядя на свой перепачканный кровью и все ещё твёрдый член, Минк спросил:
- Ты сможешь подняться?
- Не знаю, - голос Катце был хриплым, но отнюдь не от возбуждения - громкие крики сорвали голосовые связки, словно монгрел был простужен.
Фурнитур с трудом перевернулся на бок и замер, соображая как сесть с наименьшими последствиями для своей разодранной в кровь задницы. Удивительно, но сейчас он не испытывал ни злости, ни ненависти. Он чувствовал себя вещью, вещью которой воспользовались и затем отложили за ненадобностью. Хорошо хоть не выбросили.
- Нет, не могу, - Катце поморщился и тут же прикрыл глаза. - Можно мне пока просто полежать?
Ясон ничего не ответил. Он размышлял о том, как обычно ведут себя люди в таких ситуациях - необходимо было сделать что-то, что дало бы монгрелу маленький шанс на реабилитацию. Минк не обладал жалостью, скорее - у него в этой истории появился свой интерес - весьма обособленный интерес.
Поднявшись с постели, Первый Консул просто взял Катце на руки и отнёс в душ.
Юноша плохо понимал, что делает его хозяин и как на это следует реагировать, а поэтому спокойно перенёс эту странную транспортировку и даже не дёрнулся, когда его на некоторое время прижали к тёплой гладкой коже на груди Консула. Они стояли вдвоём под струями прохладной воды и думали каждый о своём. Катце не понимал собственных чувств по отношению к блонди, да и не хотел понимать - вещи это не положено, а потому фурнитур, наплевав на боль, отрегулировал температуру воды и, взяв гель для душа, вопросительно посмотрел на Ясона.
Минк кивнул одобрительно, поняв Катце с полуслова. Вода приятно ласкала тело, мысли текли лениво. Минк отчего-то вспоминал Рауля. "Ам инфаркт хватит завтра, когда будет осматривать Катце. Надо было день подождать, но... Юпитер, я хочу видеть его реакцию".
Монгрел вылил немного геля на мочалку и начал привычно ухаживать за телом своего хозяина. Иногда Катце морщился от боли, иногда струйки воды внизу приобретали красный оттенок, но фурнитур не издал ни звука, смотря прямо перед собой на грудь блонди. Когда омовение было совершено, юноша быстро привёл себя в относительный порядок и всё так же замер рядом с Минком, стараясь не смотреть ему в глаза.
- Ты забыл, о чём я просил тебя, Катце? - вдруг поинтересовался Минк.
Катце неосознанно напрягся и взглянул на Ясона с безмолвным вопросом в их глубине. Он не мог вспомнить ничего из того, что блонди приказывал ему.
- Я просил забыть тебя о том, что ты фурнитур, - напомнил Ясон, списав необычную забывчивость Катце на стресс.
- Простите, - проговорил монгрел тихо и едва заметно поёжился, - мне показалось, что это сейчас Вам нужно...
- Я сейчас больше хочу знать, что твориться в твоей голове. Расскажешь мне? - Ясон на миг опустил взгляд на пах Катце, припоминая, что юноша так и не получил разрядку. Ясон протянул руку и взял в ладонь мошонку монгрела. - Ну?
- Я не понимаю...
Юноша удивлённо смотрел на хозяина, сдерживаясь от того, чтобы инстинктивно отшатнуться или взвыть от отчаянья - второго раза ему точно не пережить.
- Господин Минк, пожалуйста, - монгрел говорил относительно спокойно и максимально ровно, - после этого я не смогу выполнять свою работу...
- Я не собираюсь трогать тебя во второй раз, - с ноткой раздражения в голосе проговорил Минк. - Не сегодня во всяком случае. Просто кончи для меня разок. Ты понял?
Катце немного нервно сглотнул, но немного расслабился и кивнул, хотя и плохо представлял себе, как сможет кончить после всего произошедшего.
Неожиданно монгрела прижали телом к кафельной стене и поцеловали так глубоко и искренне, что закружилась голова.
Юноша некоторое время смотрел расширенными глазами на своего хозяина, потом, не сопротивляясь, прикрыл их и расслабился. Он не знал, куда деть собственные руки, которые то и дело тянулись вверх, чтобы если не обнять, то хотя бы удержаться за эти широкие плечи и не упасть. Через некоторое время дыхания перестало хватать, и Катце с трудом оторвался от горячих губ Ясона, судорожно глотая влажный воздух и чувствуя, как вопреки всему, по крови разливается ток.
Теперь всё было правильно, и Ясон чувствовал ответную реакцию монгрела - это немало тешило его самолюбие, но, к сожалению, не более.
- Скажи, Катце, как вы чувствуете? Какие эмоции испытывает человек, который спит с блонди?
Монгрела время от времени пугали вопросы Консула, точно так же, как и его поведение, но он по опыту знал, что несколько раз Минк спрашивает слишком нечасто, чтобы сейчас изображать глухоту.
- Страх, чувство нереальности происходящего, вожделение, - тихо проговорил он, стараясь не смотреть на своего хозяина и, одновременно, говорить правду, - боль.
- Боль? - Ясон не был удивлён - скорее заинтригован. - И где болит, кроме как между ягодиц?
На щеках фурнитура вспыхнул яркий румянец, который не могли скрыть ни струи воды, ни низко опущенная голова с прилипшими на лицо прядями огненно-красных волос. Подобное стеснение не было вызвано излишним откровением вопроса в плане физиологии, Катце гораздо больше страшило то, что блонди копался в его чувствах.
- Здесь, - тихо проговорил монгрел, прижимая подрагивающую ладонь к левой стороне груди. - Здесь больнее.
Ясон выглядел довольным, но ничего не ответил. Вместо ответа он взял в ладонь член фурнитура и стал медленно скользить от основания к головке и обратно.
- Так легче? - с усмешкой поинтересовался он.
Схватившись за гладкую, покрытую кафелем, стену, Катце зажмурил глаза, словно пытаясь спрятаться от слишком откровенных эмоций, и до крови прикусил губу, стараясь удержать стон внутри себя. Приват-показы не прошли зря - тело фурнитура стало непозволительно чувствительным, что давало его хозяину почти неограниченную власть над ним.
- Нет, - неизвестно почему искренне ответил монгрел, не смотря на откровенную реакцию своего тела. - Так хуже.
- Это только твоё упущение, монгрел, - как-то зло подметил Минк и ускорил движения. Неразумный Катце начинал раздражать, но терпения у блонди было предостаточно. Ясон не собирался поступаться своими планами относительно нерадивого мальчишки. - Твоё тело реагирует правильнее, чем ты, Катце. Твоя гордость никому пользы не принесёт - она не нужна... Смотри мне в глаза, сделай одолжение.
Монгрел стиснул зубы и медленно поднял глаза на блонди, стараясь не выпустить плескавшуюся на их дне злость. Неожиданно он понял, кем стал для блонди: сексуальной игрушкой, хуже пэта. Тех специально выращивают и с рождения готовят к подобной жизни, им нравится то, что с ними делают, а он родился свободным - с правом выбора, хоть и минимального, и он не позволит так с собой обращаться.
- Моя гордость не принесёт пользы Вам, - со злостью в голосе прошептал Катце, и пользуясь тем, что для Минка его поведение оказалось неожиданным, оттолкнул от себя его руку, вырываясь из душевой кабинки. - А мне она очень даже нужна!
Ясон нахмурил брови и искоса посмотрел на фурнитура - в глазах Консула плескался лёд.
- Что ж, это был твой выбор... Одевайся, мы возвращаемся в Эос.
Минк вышел из душа, и даже не удостоив монгрела взглядом, отправился в спальню. Он испытывал странное чувство - нечто большее, чем раздражение - злость. Порой Катце вызывал у Первого Консула эмоции такой силы, к которым блонди не привык. В этом были и плюсы и минусы.
На следующий день Минк сказал Катце, что его осмотрит Рауль. Фурнитур зажимался и краснел, но покорно следовал просьбам Второго Консула.
Не прошло и пяти минут, как Ам вышел из лаборатории и излишне выразительно впился в лицо Ясона злыми зелёными глазами. Демонстративно стянув перчатки, он аккуратно положил их на стол и подошёл ближе.
- Надеюсь, ты включил его в состав пэтов и то, что я видел, результат вчерашнего показа?
- Ну что ты, Рауль, - иронично улыбнулся Ясон, не выказывая и десятой доли волнения, хотя взгляд, устремлённый на Ама, был излишне внимательным, словно спрашивая: "Ну и что?". - Ты же знаешь, я не могу сделать его своим пэтом - это против правил.
- Тогда откуда у твоего некастрированного фурнитура разрыв слизистой сфинктера? - вежливо поинтересовался Второй Консул, никак не реагируя на взгляд Минка. - Он сел случайно на искусственный член? - в голосе Ама не было даже тени насмешки.
- Если у кого-нибудь возникнут вопросы, напиши в медицинском освидетельствовании именно так, Рауль, - кивнул Ясон. - Надеюсь, с Катце будет всё в порядке, и я... не слишком сильно его повредил. Когда он сможет снова заняться сексом?
- Это смотря с кем, - блонди отказывался верить в сумасшествие друга, до последнего цепляясь за слабую иллюзию. - С фалоиммитатором через недели полторы, две, с кем-то другим... Какого чёрта, Ясон? - неожиданно взорвался Рауль, выпуская из-под зелёной пелены взгляда гнев и несдержанность. - Скажи мне, что я ошибаюсь, когда думаю о том, что ты как пэт совокуплялся с этим монгрелом!
С губ Минка сорвался то ли выдох, то ли смешок, открывающий его несерьёзное отношение к происходящему. Ясон только пожал плечами, не скрывая лёгкой лукавой улыбки - он не разделял ни гнева, ни беспокойства Рауля. Оскорбительные эпитеты его совсем не задевали, чего нельзя было сказать о монгрельском упрямстве. И правда, какого чёрта он - Первый Консул Амои переспал с фурнитуром?
- Ты вообще ни разу не ошибся за всю свою жизнь, Рауль, - спокойно ответил Минк, подходя к столу и со скучающим видом просматривая бумаги, что лежали на нём. - Ты никогда не ошибался. Не вижу смысла отрицать очевидное.
Молча опустившись в кресло, блонди откинул голову на спинку и прикрыл глаза. Видеть Ясона, слышать его насмешливый и ироничный голос, когда он говорит о таких вещах... это было слишком много даже для него.
- Тебя отправят на нейрокоррекцию, - твёрдо произнёс Рауль, не открывая глаз. - Я не хочу вправлять тебе мозги таким способом.
- И не надо. Если об этом никто не будет знать, то тебе не придётся прочищать мне мозги, Рауль. Не волнуйся, это ненадолго. Катце оказался упрям и только поэтому я зашёл так далеко. Как только он сломается - он станет неинтересен мне.
- А что будет потом, Ясон? - Ам не желал успокаиваться и откровенно боялся за рассудок друга. - Ведь дело не в Катце. Он уйдёт и ты успокоишься? Или будешь искать следующего непокорного фурнитура?
- Кто знает, - попытался отмахнуться Ясон, но вдруг понял, что Ам прав: Минку нравился сам процесс игры - балансирование на грани с опасностью разоблачения - это тоже своего рода наркотик. А наркомания не лечиться. - Уверяю, у тебя нет поводов для беспокойства, Рауль. Я всё контролирую.
- Плохо верится, - поморщившись, блонди встал с кресла и, подойдя к двери, обернулся, добавляя: - особенно если посмотреть на анус твоего фурнитура.
Хлопнув дверью, Ам вернулся в медблок, напоследок бросив:
- Забирай его.
