Глава 2

    “Идиот, - злился на себя Драко, поднимаясь вверх по лестнице в комнату. – На Аваду захотел нарваться? Жить надоело? Мало тебе того, что за войну на твоих плечах повисло, решил красиво уйти, выдавив глаза тюремщику? Ладно, мозгов хватило очухаться, Поттер вовремя заорал. Ты конченый придурок, Драко Малфой. Вместо того, чтобы напрячься и подумать, как отсюда выбраться, ты два месяца предаешься рефлексии. Хотя…куда ты выберешься без палочки. До первого аврора, который тебя опознает и припечатает парализующим заклятьем до прибытия подкрепления.”

    В комнате на постели валялась раскрытая книга. Драко безразлично повертел ее в руке. “Великий Квартет. История самых громких открытий в зельеварении”.
    Рядом с негромким хлопком возник домовой эльф с изящным небольшим подносом. На нем стояла запечатанная бутылка огневиски и бокал.

    - Вот, - вслух подумал Малфой. – Вот, безусловно, самое великое и громкое открытие, как в мире магглов, так и у нас. Выпивка. Наилучший способ залить как горе, так и радость. Наилучший способ ни о чем не думать и ничего не бояться. Наилучший способ вскрыть человеку мозги безо всякого веритасерума, да еще так, что к концу вскрытия он будет считать тебя лучшим другом на всю оставшуюся жизнь. Молодец, Поттер, десять баллов Гриффиндору, хотя на идею я сам его натолкнул. А вот Уизли бы не додумался. Сегодня я напьюсь, завтра буду маяться похмельем, и мне не запретят еще выпить. А смерть мамы и папы никуда не денется. Поэтому завтра я напьюсь снова. И послезавтра. И так до тех пор, пока меня не отправят в Сент-Мунго с delirium tremens. Или я просто по пьяни сверну себе шею в собственном доме, свалившись с какой-нибудь лестницы.
    Пинком распахнув дверь, Драко послал бутылку в короткий полет, ни мало не задумавшись, на чью голову она может приземлиться.

    К обеду Малфой не спустился, сообщив через эльфа, что будет есть в своей комнате.
    - Передай арестованному, - спокойно сказал Гарри. – Либо он будет обедать здесь, либо не будет обедать вообще. Ты понял? Здесь не гостиница, и правила устанавливаются не для удобства Малфоя.
    Эльф кивнул и растворился.
    - Я бы и без Малфоя пообедал, - проворчал Рон. – Пусть бы сидел у себя.
    - Рон, тебе он очень противен?
    - Спрашиваешь? – Рон удивленно посмотрел на друга. – Я его видеть не могу.
    - Ну так мы ему, мой милый сержант, противнее в сто раз, - Гарри улыбнулся. – А именно в этом наша задача и состоит – сделать жизнь Малфоя невыносимой до предела. Чтобы ему жить вообще расхотелось. Так что соберись и постарайся отобедать с аппетитом.

    К столу Малфой вышел весь в черном. “Траур надел”, - подумал Поттер, разглядывая бывшего Пожирателя. На этот раз Драко был в черной рубашке и в черных же брюках. Короткие рукава позволяли видеть не только Метку Волдеморта. На второй руке от широкого серебрянного браслета на запястье и до локтя извивалось какое-то страшилище.

    - А это еще что? – Гарри бесцеремонно подошел к Малфою. – Покажи.
    - Василиск, - холодно ответил Драко.
    Татуированное чудовище оскалило зубы и облизнулось раздвоенным языком.
    - Ты, Малфой, просто ходячая галерея монстров. Весь такой разукрашенный?
    - Посмотреть хочешь? – Драко неприятно ухмыльнулся.
    - Захочу – посмотрю, - Гарри пожал плечами. – Хотя не испытываю большого желания любоваться всевозможными рисованными крокодилами. В реале насмотрелся.
    - Жаль, не нашлось крокодила, который отожрал бы тебе твою лохматую башку, - Малфой сел за стол и пододвинул к себе тарелку.

    Обедали молча. Гарри с любопытством отмечал для себя, насколько арестантское меню Драко отличается от того, что ели они с Роном и освободившиеся с дежурства авроры-охранники. Им всем эльфы подали хорошо прожаренные бифштексы размерами с тарелку. На взгляд Гарри, одному такой ломоть мяса можно было осилить только в два приема с часовым перерывом. Малфой с неудовольствием ковырялся в тарелке овощного рагу, где основным составляющим блюда была тушеная капуста. Мяса Гарри не заметил. “Скудновато, - подумал Поттер. – Неудивительно, что у Малфоя такая тощая морда. Интересно, откуда он еще деньги на сигареты выкраивает. Не очень-то Министерство расщедрилось на содержание самого знаменитого арестанта.”

    Спрятаться в спальне после обеда Гарри Малфою не позволил. Просто запретил уходить из обеденного зала и все. Равнодушно кивнув, Малфой уселся в кресло у камина, вытянув к огню длинные ноги, откинулся назад и закрыл глаза.
    - Мэй, - услужливый эльф немедленно склонился перед Гарри. – Кофе с коньком на троих, сигареты, пепельницу. И зажигалку мистеру Малфою.
    Глаза Драко изумленно распахнулись, он подобрался в кресле, бровь взлетела наверх знакомым изломом.
    - И как это понимать, Поттер?
    - Никак, - Гарри сел напротив, рядом на широком подлокотнике устроился Рон. – Считай это моей доброй волей.
    - Я не верю в добрую волю представителей Министерства Магии, - отчеканил Малфой. – Тебе что-то нужно, только и всего.
    - Мы не закончили наш утренний разговор.
    Глаза Драко на мгновение остановились на лице Рона Уизли.
    - Нет, - ответил Гарри на незаданный вопрос. – Не о твоих преступлениях во время и после войны. О твоих сексуальных пристрастиях.
    - Поооттер, - Малфой прикурил, выпустил в потолок колечко дыма и ухмыльнулся. – Ты что, в постель ко мне набиваешься? Или решил, пока суд да дело, меня напрокат в бордель сдать?
    - Неплохая идея, - рассмеялся Рон. – Представляю себе, сколько найдется желающих поиметь самого Драко Малфоя. Подзаработаем.
    - Прогоришь, Уизли, - Драко взял со столика чашку с кофе. – Вряд ли найдутся дураки, готовые рисковать физическим контактом с Пожирателем по кличке Василиск. Чревато, знаешь ли.
    - Чем же чревато? – тихо спросил Гарри, глядя в лицо Малфою.
    Серые глаза встретились с зелеными и мгновенно потеменели. “Как небо тучами затянуло”, - подумал Поттер.
    - Кому охота по доброй воле заглядывать в бездну? Можно ведь и не выбраться, - так же тихо ответил Драко.
    - Значит, ты точно педик, - заржал Рон, радостно хлопая ладонью по колену. – Кто бы сомневался.
    - Это ты педик, - Малфой кинул окурок в пепельницу. – А я гей. И если тебе неизвестно, в чем разница, то я тебе ее в любой момент продемонстрирую, Уизли. Правда, сомневаюсь, что ты после этого ходить сможешь без заживляющих заклинаний.
    В зале повисла звенящая тишина.

    “Вот ты и сказал это, Драко Малфой, - думал Гарри, разглядывая сидящего напротив врага. – Собственно, я узнал это еще на седьмом курсе в Хогвартс. Случайно оказался в квиддичной раздевалке незадолго до отбоя. И увидел тебя с этим слизняком Бэддоком. Было достаточно темно, чтобы спрятаться, и недостаточно темно, чтобы не понять, чем вы там занимались. Ты прижал Малькольма к стене, его ноги обнимали тебя за талию, пальцы вцепились в твои плечи, и весь он извивался и стонал от наслаждения, пока ты резкими толчками вбивал себя в его зад. Я видел, как напрягались мышцы на твоей спине при каждом движении, я слышал, как ты хрипло дышал, удерживая себя на последней грани. И когда все закончилось, ты откинул назад голову и завыл – тихо и страшно, содрогаясь всем телом. Мне удалось сбежать оттуда до того, как вы с Бэддоком начали замечать окружающее. Мне даже удалось забыть то, что я видел. Почти забыть – до сегодняшнего утра, когда я взял твою кисть и почувствовал, как за тонкой кожей под моими пальцами пульсирует вена. Тебе скоро придется умереть, Драко Малфой, но я хочу до твоей неизбежной смерти еще раз услышать этот вой. Именно поэтому сюда приехал я, а не кто-то другой. Я зубами вырвал это задание в Министерстве – обманывая самого себя, что просто хочу свести старые счеты. У нас с тобой их хватает, этих старых счетов, их хватило бы не только на нас двоих, а на добрый десяток других магов. И никто в целом мире не усомнится, что Гарри Поттер приехал в Малфой Мэнор убить своего врага, хотя бы там была сотня межминистерских экспертов. Так же как никому в целом мире не придет в голову, что за это право Гарри Поттер получит плату с тебя.”

    - Малфой, - Рон Уизли приворно-сочувственно покачал головой. – Это ж в каком ты аду живешь. Рядом с тобой здесь столько мужиков, а ни до одного не дотянуться. Ты как привязанный к дереву распутник, окруженный обнаженными гуриями. Видит око, да зуб неймет.
    - Не льсти себе, Уизли, тоже мне, гурия, - фыркнул Драко. – У меня в любовниках никогда не числилось ни рыжих туповатых сержантов, ни исполнительно-безликих служак. Меня не возбуждают люди в форме.
    - И каков же твой сексуальный стереотип? – Гарри покачал на открытой ладони чашку с кофе.
    - Зачем тебе такие подробности, Поттер? – Малфой вытянул еще одну сигарету из пачки. – Прикидываешь свои шансы? Так могу сказать откровенно – ты в мой стереотип вполне вписываешься.

    Бэмс. Фарфоровое невесомое чудо кувырнулось с ладони, задело колено, отлетело к каминной решетке, где и рассыпалось белыми черепками. Малфой расхохотался, глядя в лицо Гарри. Рон вскочил на ноги:
    - Убирайся к себе, Малфой.
    Драко раздавил в пепельнице сигарету, встал и лениво потянулся, закинув руки за голову:
    - Не играй с огнем, Гарри Поттер. Честное слово, это опасно даже для победителя Волдеморта.
    “И будь я проклят, если ты сегодня же ночью не прибежишь в мою спальню, Мальчик-Который-Тоже-Гей”, - добавил он про себя.

    Рон и Гарри остались вдвоем, если не считать эльфа, с горестными вздохами подбиравшего осколки. Гарри прислушался:
    - Каждый день что-то разбивают, что-то портят. То ковер прожгли, то блюдо расколотили, теперь вот за свадебный сервиз хозяйки взялись. Скоро дом начнут по камешку разносить. А куда бедному эльфу деваться – чини, склеивай, штопай. А молодой хозяин молчит. Молодому хозяину все равно. Молодой хозяин сам сегодня вазу разбил. А уж как ее мистер Малфой ценил, да кому какое дело. Только старый Тедди переживает…
    - Заткнись, мелкий, - Рон раздраженно щелкнул пальцами.
    Эльф испарился.
    - Гарри, что происходит, а?
    - Ты же сам затеял утром разговор про секс, - Гарри протянул руки к огню. – Ну и холодина. Мне в свитере холодно, как он не мерзнет в одной рубашке, да еще с коротким рукавом?
    - Не уводи разговор в сторону. Я тебя знаю чертову уйму лет. Я, конечно, “рыжий придурок Уизли”, но извини уж, твои сексуальные стереотипы мне достаточно хорошо известны. Ты сюда приехал Малфоя до суицида доводить или трахаться с ним? Или совместить это дело собираешься? Так Малфой стопроцентно прав – он такая змея, что с ним опаснее связываться, чем с Волдемортом. Его можно в Хогвартс вместо привычного слизеринского символа использовать.
    - После Рождества Малфой должен умереть, - голос Гарри звучал совершенно равнодушно. – Каким образом я этого добьюсь – никого не должно волновать. И тебя, Рон, тоже. От несчастной любви вены режут достаточно часто.
    - Это Малфой-то вены от несчастной любви будет резать? – Рон фыркнул. – Он не пятнадцатилетний подросток, Гарри. Он достаточно искушенный, совершенно аморальный тип. Он в принципе не знает, что это такое – любовь.
    - Я тоже не знаю, - Поттер посмотрел на друга. – Мы с ним в одинаковой ситуации. Только на моей стороне власть и сила.
    - А на его стороне хитрость и чертовски изобретательная изворотливость, - парировал Рон.
    - Рон, - Гарри выпрямился. – Ты помнишь, что такое – Драко Малфой? Потомственный аристократ древнейшего магического рода. Сверхъестественный сноб, своей гордыней и надменностью заслуживший в Хогвартс звание Принца Слизерина. Он даже здесь, под арестом и постоянной угрозой Азкабана, чувствует себя некоронованным королем. А я – нечистокровный маг, по его понятиям – недостойный внимания парвеню. Так вот я, почти грязнокровка, могу сделать с ним, магом голубых кровей, все, что мне заблагорассудится. В том числе и в постели. Сексуальное насилие ломает почище круцио, потому что оно наиболее унизительно. Драко Малфой, изнасилованный Гарри Поттером – не то же самое, что Драко Малфой, переспавший с Гарри Поттером. Особенно, если об этом знают не только они двое, а еще шесть здоровых мужиков совершенно стандартной ориентации. Которым тоже может захотеться в один прекрасный день попробовать, каково это – трахать бывшего Пожирателя и приближенного самого Волдеморта.
    - Ну-ну, стратег, - хмыкнул Рон. – Смотри, как бы тебя Малфой сам в оборот не взял.
    - Не получится, - Гарри покачал головой. – Он здесь один, а я нет. Кстати, про боггарта я с утра не просто так сказал. Мне очень интересно, чего может бояться Малфой. Так что я сейчас в Министерство, а вечером проверим.

    Смеяться Драко перестал сразу же, как оказался у себя. Он подошел к кровати и устало опустился на покрывало, пряча лицо в ладонях.
    “Ты сумасшедший, Малфой из Малфой Мэнор, - с отчаянием подумал Драко. – Зачем тебе понадобилось дразнить гусей? Да, это было весело в первую минуту – увидеть обалдевшие глаза Поттера. И четкое подтверждение собственных догадок. Недаром у него никогда в Хогвартс с девчонками не получалось – только чистая незамутненная дружба. Уж как ему Чанг навязывалась, а дальше поцелуев под омелой дело не продвинулось. Тебя, глупый Драко, развеселило предположение, что Поттер ночью прибежит в твою постель? И что ты, в этом случае, делать будешь? Неужели тебе хоть на мгновение могло придти в голову, что это будет чем-то иным, кроме насилия тюремщика над арестантом? Рассчитываешь на благородство Гарри Поттера? А что ты о нем знаешь, собственно говоря, чтобы на это рассчитывать? Твои соратники, те, кому удавалось уйти из стычек с его участием живыми, много чего рассказывали с откровенным ужасом в глазах. Ты сам видел то, что осталось в катакомбах после решающей схватки с Темным Лордом. Тебе полгода потом в кошмарах снилось это кровавое месиво, хотя тебя сложно было поразить смертью и кровью. Ты знаешь, что Поттер не аврор, а спецагент Министерства Магии – об этом как-то проговорился Уизли, хвастаясь достижениями своих друзей и подруг. Их выжило гораздо больше, чем твоих сокурсников. Так во что ты сегодня так глупо вляпался, Драко Малфой? Это шаг к приговору или шаг к свободе?”

    До вечера Драко провалялся на кровати, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей “Великим Квартетом”. К пятичасовому чаю он спустился совершенно не в духе, злой и голодный. Несколько тонких крекеров на тарелке настроения Драко не прибавили, а чай с молоком он с детства ненавидел. Он отметил для себя, что Поттер и Уизли откровенно его рассматривают, и это разозлило еще больше.

    - Вам никогда не приходило в голову, что разглядывать человека за едой неприлично? – буркнул он злобно, отодвигая чашку.
    - Малфой, мы тут хотели поразвлечься, - ухмыльнулся Уизли. – Присоединяйся, если закончил.

    Ответить Драко не успел. Рон щелкнул задвижкой какого-то ящика, стоявшего около стола на полу, и оттуда вылетел лохматый клубок, метнулся к столу, к Драко, вырастая в худую фигуру в черном. Малфой шарахнулся прочь, опрокидывая стул, на котором только что сидел. Гарри взмахнул палочкой, загоняя боггарта назад в ящик.

    Драко стоял, схватившись рукой за горло, и тяжело, с усилием, дышал.
    - Идиоты, - наконец прохрипел он. – Руки вам поотрывать за такие развлечения. И ноги тоже.
    Гарри промолчал, пытаясь сообразить, что же он такое видел, и как это можно объяснить. Потому что больше всего на свете, как они только что выяснили, Драко Малфой боялся себя самого.

    Попытку арестанта сбежать наверх Рон пресек в зародыше, наставив на Малфоя палочку:
    - Стоять!
    - Что тебе еще надо, Уизли? – Драко уже пришел в себя, только голос оставался хриплым.
    - Объясни, что это мы тут сейчас видели. И вообще, ты слишком много времени торчишь один. Это не положено, мы должны за тобой наблюдать. Так что с сегодняшнего дня в своей комнате ты будешь только спать.
    - В Азкабане…
    - Здесь не Азкабан, - перебил Драко Гарри. – Ты под домашним арестом, так что никаких поблажек тебе больше не будет. Это приказ Министерства.
    - Сссуки, - это Малфой прошипел вполне отчетливо. - Как я вас…
    - Мы тебя тоже любим, Малфой, - ухмыльнулся Рон. – Так почему боггарт превратился в тебя?
    - У боггарта спроси, - огрызнулся Драко. – Я в своем подсознании копаться не собираюсь. И тебе не дам.
    - Да, а ведь хреново тебе жить, Малфой, - Гарри с любопытством рассматривал Драко, снова севшего к столу. – Ты скорее умрешь, чем сможешь представить себя в смешном виде. Каким угодно – но не смешным. Если один боггарт тебя так перепугал, то десяток этих тварей, пожалуй, тебя с ума сведут запросто.
    - Ты недоумок, Поттер, - Малфой смотрел в стол. – Без палочки и тебя боггарты с ума сведут. Против них не только смехом действовать можно. Или ты думаешь, что патронусом только ты один владеешь? Другим счастливые воспоминания недоступны?
    - И какие же у Пожирателя Смерти счастливые воспоминания? – Рон уселся на ступеньку лестницы, доставая сигареты. – Как ты убил в первый раз?
    - Я тебе сегодня уже говорил, Уизли, что ты глупец? А смерть…иногда она тоже бывает счастьем. Для того, кто умирает.
    - Вот как? – Гарри внимательно посмотрел на Малфоя. – Значит, ты смерть считаешь счастьем?
    - Разные ситуации бывают, Поттер. Я ведь сказал – иногда.
    - Дашь посмотреть? – негромко спросил Гарри.
    - Смотри, - Малфой поднял на него глаза. – Если тебе так хочется возвращаться в прошлое.

    Ясный теплый день. Солнце, заливающее огромное поле. На горизонте – синеватые холмы, заросшие лесом. И кругом - трупы. Обгоревшие, разорванные заклятиями на куски, пробитые навылет. Гарри пробирается между ними – он совершенно точно слышал неподалеку чей-то стон. Значит, хоть кто-то еще жив. Кому-то можно успеть помочь. Гарри тошнит от увиденного, но он продолжает упорно искать.
    - Драко, - еле слышный шепот. – Драко.
    Это Гойл. Верный Грегори Гойл, здесь, рядом с двумя мертвыми аврорами. Гарри склоняется над ним:
    - Сейчас, Грег, сейчас аппарируем, все будет хорошо, потерпи чуть-чуть.
    - Поздно, - шепчет Гойл. – Поздно, Драко. Помоги….очень больно…очень…
    Гарри и сам видит, что поздно. У Грегори разорван живот, вся одежда пропитана кровью, ноги превратились в две кровавые лепешки. Непонятно, почему он вообще еще до сих пор жив, но лицо перекошено таким нечеловеческим страданием, что Гарри без размышлений достает из-за пояса волшебную палочку.
    - Спасибо, Драко, я знал…
    - Авада…
    Зеленая вспышка, глаза застилают слезы. Гарри вскидывает лицо и кричит – отчаянно, яростно, проклиная это небо, это солнце, тьму, свет, всех на свете - за страшную необходимость добивать на поле боя своих.

    Гарри вышвырнуло из сознания Малфоя без предупреждения. Что-что, а ставить блоки он умел, судя по всему, и без палочки.

    - Насмотрелся? – глаза Драко были полны серого тумана.
    - Когда это случилось? – Гарри с трудом отходил от увиденного.
    - В самом начале войны. Среди моих друзей Грег погиб одним из первых.
    - А Кребб?
    - Он позже, но ненамного. С моего курса вообще осталось очень мало…живых. Почти всех скосило. Дай сигарету, Поттер. Тошно.

    Гарри протянул Малфою пачку, щелкнул зажигалкой. Прикуривая, Драко на мгновение придержал его пальцы своими. Руки у него были ледяные.
    - Сами виноваты, - зло сказал Рон. – Кой черт вы полезли к Волдеморту в слуги?
    - Каждый сам выбирает себе свою сторону, Уизли. Почему ты уверен, что ваша сторона – правильная? Только потому, что вы победили? Так это еще как посмотреть. В гражданской войне победителей не бывает. Ваши зверствовали не меньше. И сейчас продолжают. А чем это магам через десяток лет аукнется…Хоть один из вас об этом задумался, герои?
    - Было пророчество.
    - Там не было сказано, кто победит. И ты, Уизли, знаешь это не хуже меня, - Малфой встал и нервно прошел взад-вперед к камину. – Почему я пошел за Темным Лордом? Да потому что я не хотел жить в этом вашем смешанном магическо-маггловском мире. Меня всегда воротило от грязнокровок. С какой стати я должен был сражаться на вашей стороне?

    Он встал перед камином, глядя в огонь и обхватив себя руками.
    - Ненавижу манипуляторов, - прошептал он. – Из нас изо всех пытались создать послушных марионеток - оружие добра, оружие зла. Сколько нужно было сделать, чтобы вырваться из этой паутины, стать силой самой по себе, силой настолько опасной, чтобы никто – никто! – не посмел ее подчинить.
    - Дамблдор никогда…, - возмущенно начал Рон.
    - Дамблдор, - Малфой резко развернулся, и его указательный палец вытянулся по направлению к сержанту. – Дамблдор сделал все, чтобы обычное межфакультетское соревнование за несколько лет превратить во взаимную ненависть. Настолько сильную, что ни о каком диалоге даже речи не могло возникнуть. И если у тебя, Уизли, есть хотя бы капля мозгов, ты это должен понять! Все, что другим было категорически запрещено – вам позволялось запросто! Ловец с первого курса? Правила запрещают – плевать, это же сам Поттер! По Хогвартс по ночам шастать с картой и под мантией-невидимкой – сколько угодно, это же Поттер! Что ты так на меня смотришь? Да все профессора это знали. И мы знали. Думаешь, что я по хогвартстким подземельям не лазал? Только у меня карты не было, приходилось от Филча с его долбанутой кошкой по всем углам прятаться! В героях же у нас только Поттер ходит – у остальных за такие подвиги профессора баллы влет снимают! Мы только зубами скрипели, когда этот старый лис вам на исходе года баллы подкидывал – хоть пяток, но лишних. На нашей стороне только Снейп был, а что он мог против всех, что? Нам же просто выбора не оставили – к кому нам было идти за справедливостью, кроме Лорда?!

    Малфой выдохся так же внезапно, как вспыхнул – опустился на пол перед камином, обхватил руками колени, уткнулся в них лбом.
    - Жестокие у тебя демоны, Малфой, - задумчиво сказал Гарри.
    - О своих подумай, - глухо отозвался Драко. – Или ты никогда не задумывался над тем, что был идеальным поводом в этой войне? Будешь меня уверять, что ты так и остался наивным, ничего не соображающим мальчиком?
    - Да нет, - Гарри со вздохом сел в кресло рядом с Драко. – Не буду. Наивного мальчика во мне давно уже не осталось, тут ты прав. Еще сигарету?
    - Давай, - вяло отозвался Драко. – Своих все равно нет.

    Сизые струйки дыма втягивались в камин. Рон с непонятной ему самому обидой смотрел на две фигуры у огня – на врага и на друга. Похоже, им было о чем помолчать рядом.
    “Со мной Малфой никогда так не разговаривал. Не считал достойным, видать. А с Гарри вон как разоткровенничался. Или его так смерть родителей из колеи выбила? Вот чует мое сердце – не кончится вся эта затея добром.”

    Ужинали в молчании. Малфой неожиданно растерял все свое красноречие и, похоже, вообще стыдился того, что позволил себе подобную вспышку. Гарри улыбался каким-то своим мыслям. Рон больше пил пиво, чем ел, потихоньку впадая в черную меланхолию. За высокими окнами Малфой Мэнор было уже совсем темно, и эльфы задергивали тяжелые бархатные портьеры.

    “Почему-то мне всегда казалось, что в Малфой Мэнор должно быть холодно и безжизненно, - думал Гарри. – Люциус, Нарцисса – они были такие ледяные, такие неприступные. Имение должно было быть им под стать. А здесь очень даже уютно. Никаких огромных пространств, никаких холодных красок. Симпатичное имение, хотя и очень большое. И летом здесь, наверное, множество цветов.”

    - А какие у тебя счастливые воспоминания, Малфой?
    Впервые за последний час Драко посмотрел на Гарри:
    - Что ты в душу лезешь, Поттер? – это было сказано с неожиданной злобой. – Поговорили и достаточно. У меня болит голова, я хочу лечь в постель.
    - Иди, - Гарри откинулся на стуле. – Мы тебя не держим.

Глава 4

    То, что чувствовал Драко – морально и физически – после того, как за Поттером захлопнулась дверь спальни, можно было выразить одним словом. Пустота. Мертвая, оглушающая пустота, на дне которой скреблись, царапались, кровоточили несколько слов, услышанных им в последние минуты невыносимого полуторачасового кошмара: “Это только начало, Малфой. Только начало.” Мир осыпался разбитыми зеркалами, и на фоне разлетавшегося бытия самоубийство не казалось ни запретным, ни позорным. Всего лишь выход. Простой и до безумия легкий. Избавляющий от необходимости смотреть в глаза тому, кто превратил Драко в комок колючей пустоты.

    Сухая легкая ладошка легла на пылающий лоб:
    - Я принес болеутоляющее зелье, хозяин.
    - Поттер….дал? – слова тоже были пустыми и колючими.
    - Нет, Тедди сам сходил в подземелье и взял.

    Измученный рассудок уцепился за слово “подземелье”. К первому слову прицепилось второе – подземелье…зелье….
    - Какое… подземелье?
    - Подземелье Малфой Мэнор, - эльф вложил в руку Драко хрустальный фиал.
    - Разве…его…не нашли?
    - Его нельзя найти, хозяин. Оно не защищено магией. Оно просто укрыто. Хозяин забыл.

    “Забыл, - отрешенно подумал Драко. – Вход в подземелье начинается в семейном склепе. Зачем магия, если тайну хранят мертвецы. Но я думал, что здесь все обшарили.”
    - Почему ты не сказал мне раньше, Тедди?
    - Хозяин не спрашивал.
    “Я не спрашивал. Я не думал, что от них могло что-то укрыться. Я принял как факт, что лаборатории отца больше нет. Но если ее не нашли….”

    Превозмогая боль, Драко сел. Фиал покалывал ладонь острыми гранями. Зелье было отвратительным на вкус, но почти сразу стало легче. Настолько легче, что теперь уже получалось связно думать. Лаборатория Люциуса – это был шанс. Шанс выбраться из ловушки, куда его так жестоко загнали, где и собирались похоронить. Но чтобы выбраться….Драко сжал зубы. Для этого нужно время. Надо умудриться попасть в подземелье так, чтобы никто ничего не заподозрил. Надо сохранять силы, чтобы можно было потом в любой момент исчезнуть. И главное – исчезать надо так, чтобы это не вызвало никаких подозрений хотя бы в течение двух-трех часов.

    “Многосущное зелье, - Драко сжал виски ладонями. – Это можно сделать только с многосущным зельем. Я не знаю, есть ли оно в запасах отца. Если нет – мне придется его сварить самому. Я не помню рецепт, а все более-менее серьезные книги из библиотеки конфискованы…Разве что….”

    “Великий Квартет” валялся там, где Драко бросил его в прошлый раз – в кресле у окна. Малфой торопливо листал страницы. Костерост, Веритасерум….Многосущное! И полный рецепт с последовательностью закладки ингредиентов. Слава Мерлину, Министерство не сочло мемуары великих зельеваров опасной книгой! Вряд ли вообще кому-то пришло в голову, что эта тягомотина, щедро приправленная латынью, может представлять практический интерес.

    “Ни в Поттера, ни в Уизли я превратиться не могу, - Драко задумчиво посмотрел в окно. – Остаются авроры. Четверо тертых служак из Министерства Магии и один стажер. Пацан, который зарабатывает себе стаж перед поступлением в аврорскую Школу. Кажется, его зовут Брент, нет, Брайан, он совсем мальчишка.”
    Малфой встал и подошел к зеркалу.
    - Ужасно выглядишь, - кисло сообщило зеркало.
    - Заткнись, - Драко всмотрелся в свое отражение. – Сам знаю.

    ”Я буду делать все, что захочет Поттер, - холодно подумал он. – Как говорится, любой каприз за ваши деньги. В моем случае – даже бесплатно. Мне нужно время, и я его получу. Мне нужны силы, и я не буду тратить их на бессмысленное сопротивление. И попутно займусь этим щенком. Моя фора по времени в случае побега будет зависеть от того, как быстро его хватятся и как быстро найдут. А Поттер….Ну я уж постараюсь сделать так, чтобы у него как можно дольше не возникло мысли делиться мной с кем-нибудь. А если он все же поделится…. Я переживу и это.”

    Вопреки всем ожиданиям, Рон встретил вернувшегося Гарри более, чем хмуро.
    - Что стряслось, пока меня не было? – Поттер подошел к окну. – Красотища. Снег какой выпал.
    - Ничего не стряслось, - Рон уткнулся в бумаги, разложенные на столе. – Что-то ты у Малфоя задержался.
    - Задержался, - Гарри ухмыльнулся. – Кстати, ты никогда не думал о том, чтобы трахнуть Малфоя, а?
    - У меня нормальная ориентация, - буркнул Рон. – И кроме того, я солдат, а не палач.

    Ухмылка Гарри немедленно растаяла, он отошел от окна и уселся перед другом на стол:
    - То есть? Объяснись.
    Рон отвел глаза:
    - Все охранки на меня завязаны. Я слышал….как он кричал.
    - Я же наложил заглушающее….
    - Это совсем другое, это специальные заклятия, их никакими заглушающими не придавить. Гарри, - Рон поднял на друга страдающие глаза. – Это было ужасно. Я не думал, что Малфой может так кричать. Как зверь в капкане.
    - Он и есть зверь, - лицо Гарри потеменело. – Даже простой разговор слышно?
    - Нет, - Рон бессмысленно поводил пером по пергаменту. – Заклятие срабатывает на шум, на крик, на грохот. На нехарактерные звуки. Разговор не фиксируется.
    - И то хорошо, - Поттер вздохнул. – Рон, прими как данность – это мое задание и я должен его выполнить. А Малфой…. Теперь он знает, зачем я здесь.

    В общем-то, Поттер ждал от Малфоя любой реакции на произошедшее – взрыва ненависти, страха, неконтролируемой истерики. Он был готов к тому, что Малфой запрется в своей комнате и откажется от еды. И даже к тому, что Малфой последует совету и вскроет себе вены, хотя подсознательно надеялся, что до этого дело не дойдет – пока не дойдет.
    Но к тому, что Малфой совершенно спокойно спустится в зал, равнодушно кивнет присутствующим и сядет на свое место – к этому Гарри не был готов категорически.

    “Либо он прекрасно держит себя в руках, - подумал Гарри. – Либо…Никаких других либо быть не может. Я оставил наверху сломленного, раздавленного насилием человека. А спустя несколько часов я вижу непроницаемую холодную маску, и о том, что произошло, напоминает только ранка на нижней губе – там, где он ее прокусил. Это не было игрой – Малфою, действительно, было страшно и очень плохо. Но он сумел собрать себя по частям. Значит, прессинг должен быть более жестким, чтобы он не успевал восстанавливаться.”

    Отодвинув тарелку, Малфой посмотрел на Рона:
    - Я могу выходить из дома?
    - Правилами не запрещено, - безразлично ответил сержант. - К границам имения не приближаться.
    - До границы имения две мили по прямой, - пробормотал Драко.
    - Погулять потянуло, Малфой? – вмешался Гарри. – Замерзнуть не боишься?
    Серые глаза Драко не изменили равнодушного выражения:
    - Я никогда не мерзну.
    - Ты такой горячий? – намек был очень прозрачен, и не понять его Малфой не мог.
    “Ну же, - подумал Гарри. – Сорвись, взбесись, наконец, я должен знать, что ты ощущаешь, чтобы оценить меру твоего отчаяния.”
    - Я привык к холоду, - ни единой эмоции на лице.
    - Ах, ну да, я забыл, - Гарри покачался на стуле. – Ледяной принц Слизерина. Хотя после сегодняшнего утра я бы так не сказал.

    Сидящие за столом авроры с интересом прислушивались к странному разговору. Драко заметил, что Рон опустил голову и слегка покраснел.
    “Уизли знает, - подумал Малфой. – И ему ох как все это не нравится. Мне тоже не нравится, но сорваться в истерику я себе не позволю.”
    Отодвинув стул, он поднялся и пошел к себе, не ответив Поттеру. Если бы Гарри мог в этот момент видеть лицо Драко, он бы очень задумался, чему именно Малфой может так улыбаться.

    В семейном склепе Малфоев было довольно темно и безумно холодно. Драко не собирался открывать вход в подземелье прямо сейчас. Он просто должен был удостовериться, что здесь ничего не изменилось. Он вполне доверял Тедди, но, наученный опытом войны, предпочитал все проверять сам. Судя по всему, усыпальница была единственным местом, где никто ничего не трогал. Что можно было искать среди каменных гробниц? Тревожить прах чужих мертвецов маги не любили – кто знал, какой страх можно было при этом выпустить на волю? Поэтому в магическом мире просто не существовало воров, промышлявших драгоценности в свежих и не очень могилах.

    “Мне нужен повод, чтобы приходить сюда и оставаться здесь как можно дольше, - Малфой провел ладонью по каменному ангелу, рыдавшему над одним из надгробий. – Такой повод, чтобы он ни у кого не вызывал сомнений. И он у меня есть. Но я ума не приложу, как заставить Министерство Магии прислушаться к моей просьбе похоронить здесь отца и мать. Если они меня похоронили заживо – какое им дело до останков бывших Пожирателей Смерти? И все же я должен попытаться. Это кощунство – использовать смерть родителей для прикрытия, но мне не оставляют выбора. Они простят меня, мама с отцом, я знаю. Моя жизнь всегда была для них самой большой ценностью.”

    Вернувшись, Драко немедленно отправился искать Рона Уизли.
    Тот сидел в кабинете Люциуса, корпя над очередным отчетом в Министерство.

    - Мне нужно с тобой поговорить, - устало сказал Малфой, опускаясь в кресло напротив.
    Рон поднял голову. В глазах арестанта стыла запредельная тоска. Вот только Рон не был уверен в причине – то ли вынужденное общение с ним вызвало эту тоску, то ли знание неофициального приговора Драко Малфою.

    - Говори, - Рон отодвинул бумаги. – Я слушаю.
    - Мои родители… их тела... они еще на Капри?
    - Понятия не имею, - Уизли изумленно посмотрел на Малфоя. – А зачем тебе?
    - Я хотел бы….похоронить их здесь, в семейной усыпальнице.
    - Ты стал сентиментален, Малфой? - Гарри стоял в дверях кабинета и, очевидно, слышал, каждое слово. – Какая разница, в какой земле лежать?
    - Это мои родители, Поттер.
    - Ну и что? – Гарри прошел вперед и присел на край стола перед Малфоем. – Будь ты в бегах – ты бы стал их хоронить здесь? Или если бы сидел в камере в Азкабане?
    - Значит, нет? – Рон видел, что пальцы Малфоя, сплетенные в замок, побелели от с трудом сдерживаемого гнева.
    - Нет, - спокойно сказал Поттер. – Тем более, у тебя нет ни кната, чтобы заплатить за эти похороны.

    Драко встал.
    - Конфисковав наше имущество, Министерство очень неплохо нажилось. Могли бы и расщедриться на пару тысяч галлеонов. К рукам-то они прибрали миллионы. Уизли, я могу хотя бы на время взять в личное пользование Тедди?
    - Зачем тебе? – беседа с Малфоем вымотала сержанта до предела, и он сам не знал, почему.
    - Сделать надписи на стенах усыпальницы. Раз уж я не имею права похоронить маму и отца в родной земле.
    - Бери, - Рон махнул рукой. – Только отвяжись от меня, Малфой.
    На какое-то мгновение Драко задержался в дверях.
    - Спасибо, - тихо сказал он в пространство.

    В спальне Малфой упал на кровать и облегченно вздохнул.
    “Слава Мерлину, получилось! Не совсем так, как я задумывал, но идея с надписями пришла мне в голову очень вовремя. Теперь у меня есть Тедди и причина проводить определенное время в склепе. Мне показалось, или в глазах Уизли я увидел жалость? – Драко скривился. – Жалость Уизли. Как же низко я пал, если это ничтожество позволяет себе меня жалеть. Очень надеюсь, что, когда я отсюда исчезну, эту рыжую тварь разжалуют в рядовые. А книгу я очень удачно с Тедди переправил в лабораторию отца. Нечего ей тут у всех на глазах лежать. Там надежнее. И еще – надо продумать, как вести себя с Поттером. Я не могу сразу продемонстрировать ему перемену в своем отношении. Значит, для начала он должен понять, что я просто смирился. Что он там говорил утром? Что мечтал обо мне очень долго? Думаю, скоро он поймет, что сбывшиеся мечты – это совсем не так хорошо, как кажется.”

    Если быть совсем уж честным перед самим собой – а Драко, как истый слизеринец, никогда себе не врал – неотвратимо наступающей ночи он ждал с ужасом. Сталкиваться днем с Поттером было мучительно само по себе - тело, даже удерживаемое железной волей, все равно непроизвольно реагировало холодной испариной между лопаток. Требовалась недюжинная выдержка Драко, чтобы не шарахнуться куда-нибудь в сторону от взгляда, обшаривающего с головы до пяток. После ужина Малфой постыдно сбежал к себе и долго стоял под горячим душем, пытаясь побороть подступающее отчаяние. Изображать внезапно вспыхнувшую страсть он не собирался. Но и покорно сносить все, что Поттеру придет в голову с ним вытворять…Если бы не мысль о том, что у него появился крохотный шанс на спасение, и этот шанс напрямую зависит от того, как он, Малфой, будет себя вести в постели, Драко бы не выдержал.

    Когда пробило полночь, Малфой почти успокоился и поверил, что сегодня экзекуции не будет. Бросив на пол “снотворную” монографию об истории создания Стоунхеджа, он задул свечу и завернулся в одеяло. Он уже засыпал, когда услышал, как открывается дверь в его спальню.
    Сон исчез мгновенно, как будто его и не было. Драко рывком сел, пытаясь собраться.

    - Люмос, - Поттер стоял в дверях, поигрывая волшебной палочкой. – Ты меня ждал, Малфой?
    - Как третьего пришествия Темного Лорда, - пробурчал Драко, - Прямо весь извелся – ну когда же, наконец.
    - Прости, любимый, дела задержали, - Поттер откровенно веселился. – Утром ты был не слишком послушным. Мне опять тебя связать, или обойдемся без заклятий?
    Драко промолчал, щурясь на яркий свет.
    - Понятно. Ну если ты решил быть таким хорошим…Встань и подойди к окну.

    Малфой медленно спустил ноги на пол и встал. Ступни моментально заледенели после тепла постели. У окна было еще хуже, и Драко понял, что скоро он начнет стучать зубами от холода.
    - Открой его. Ты днем говорил, что никогда не мерзнешь. Проверим.

    “Окна моей спальни над парадным входом в дом, - тоскливо подумал Драко. – Пробило полночь, значит, сейчас авроры возвращаются по центральной аллее после обхода. Чертов Поттер, вот почему он пришел так поздно. Я же сейчас как на ладони с этим светом за спиной. Какое милое зрелище.”

    Ему казалось, что он даже видит приближающиеся темные фигуры троих охранников. Впрочем, почему казалось – они действительно шли к дому, видимо, переговариваясь между собой, хотя слов Драко слышать не мог.
    Рука Гарри схватила его запястье и вывернула за спину так, что Малфой, невольно охнув, лег грудью на широкий подоконник. Вторая рука сорвала трусы. Фигуры на аллее остановились в квадрате света на снегу, с любопытством глядя вверх. И Драко снова подумал, что умереть было бы гораздо проще.

    “Чего ради я выжил в этой войне? – Малфой, скорчившись под одеялом, тщетно пытался согреться. – Я потерял всех, кто был мне так или иначе дорог – друзей, сокурсников, родных. Мой мир рухнул, от моего состояния остались одни воспоминания, меня пользуют, как шлюху в борделе. Зачем я цепляюсь за жизнь, как трава на скале? Какой в этом смысл? Пока я был на свободе, у меня еще оставалась какая-то надежда – добраться до Европы, найти родителей. В стычке под Йорком во время нападения на министерский конвой меня зацепило так, что от защиты остались одни лохмотья. Если бы Джоан не швырнула в меня портключ, лежал бы я в одной из братских могил, куда стаскивали потом трупы наших. Но тогда я рвался драться и был этим счастлив.”

    Депрессия захлестывала Драко с головой, заставляя вжиматься лицом в подушку, стискивать зубы, чтобы не завыть на весь дом смертельно раненым животным.

    “Разница в том, - неожиданно пришла в голову мысль, - что погибнуть в схватке – это смерть для героя. Да пусть не героя, Мерлин с ним, – это смерть для мужчины. И только поэтому я все еще трепыхаюсь – я не желаю ощущать себя овцой, предназначенной на заклание. А именно этого они хотят – приучить меня к мысли, что я обречен умереть. И не в бою, не от заклятия, которое оставляет от тебя только кровавые брызги по стенам, а покорно перерезая сам себе горло от неумения и невозможности противостоять настоящему. Поттер – всего лишь марионетка, а кукловоды сидят там, много выше.”

    Малфой почувствовал, как разум окатила злая волна ярости, сметая депрессию, как приливная волна сметает мусор с ночного пляжа, унося его в бушующий океан.
    “Я выберусь! Будь я проклят, если позволю меня сломать. Я доберусь до Континента, я найду самые независимые, самые рискованные газеты. Я выложу им все о закулисных играх в Британском Министерстве Магии – имена, суммы, места встреч. Я знаю и помню достаточно, чтобы это осиное гнездо забыло, что такое спокойный сон. Чтобы они сто раз раскаялись, что не дали мне исчезнуть из страны и оставить позади эту войну. Что убили моих родителей, что пытались здесь, в моем родовом имении, свести меня с ума. Я не позволю себе забыть, что я – Малфой!”

    Вернувшись к себе, Гарри устроился в большом мягком кресле около окна. Полевая жизнь давно уже приучила его довольствоваться минимумом сна, если требовалось подумать. А в данный момент требовалось подумать очень обстоятельно и не торопясь.

    “Что происходит? – он снова и снова задавал себе этот вопрос. - Вчера ночью и утром Малфой сопротивлялся так, что, казалось, готов был умереть, но не позволить мне что-либо с собой сделать. Днем он был отстранен и равнодушен, как будто ничего не произошло. Вечером он был покорен и тих. Смирился? Понял, что ничего не может мне противопоставить? Принял ситуацию как неизбежность? Или, все-таки, что-то задумал? Но что он может придумать здесь и сейчас? Он слизеринец, а это многое значит. И совсем не то, что подразумевает подавляющее большинство простых магов. Слизеринец – это не возможность стать темным магом. И среди них были те, кто сражался против Волдеморта. И с других трех факультетов хватило перебежчиков на ту сторону. Слизеринец – это, в первую очередь, хитрость и изворотливость. Умение найти выход в любой ситуации. Самые ловкие шпионы с обеих стороны – это Слизерин. Самые умелые тактики – это Слизерин. Самые удачливые разведчики – Слизерин. Где гриффиндорцы перли напролом в расчете на удачу, где выпускники Ревенкло начинали дотошно взвешивать за и против, полагаясь на разум и логику, где хаффлпаффцы надеялись уладить все добром и миром – там слизеринцы мгновенно просчитывали все варианты и выбирали тот, который им был наиболее выгоден. Малфой – это квинтэссенция Слизерина, он вполне способен соперничать со своим же символом, тут Рон прав. Он горд, самоуверен – но пожертвует и гордостью, и самоуверенностью ради своей цели. А цель у него сейчас может быть только одна – вырваться из капкана, каким стал для него домашний арест. Значит, примем это за аксиому. Малфой что-то задумал. Он нашел какой-то выход, но пока не знает, как и что предпринять. Вчера он дважды наступал на горло собственной песне – когда пришел к Рону узнать о возможности похоронить родителей, и когда без слов согласился выполнить все, что я от него потребовал. И если смирение в постельных делах вполне объяснимо, так как я всегда смогу на него воздействовать, то сентиментальность – это совершенно не малфоевское. Я не отказываю ему в сыновних чувствах, но я не верю, что ради этих чувств он готов унижаться перед представителем семейства Уизли.”

    Гарри свернулся в кресле клубком, разглядывая качающиеся от ветра деревья. Было очень уютно лежать вот так, лениво водя пальцами по мягкой бархатной обшивке.
    “У Малфоя три шрама – один на бедре, тонкий и длинный. Второй на плече – звездочкой, словно ткнули пикой. И самый страшный – он обхватывает грудную клетку с правой стороны розовым полукругом, словно циркулем провели. И это, без сомнения, след от рассекающего заклятья. Вот как он жив остался после такого, хотел бы я знать. Обычно оно оставляет от человека два кровавых обрубка. Из моих знакомых выжил только Фред Уизли – его зацепило по касательной, на излете. А попавший под прямой удар бедняга Невилл умер мгновенно. Впрочем, метили как раз не в него, а во Фреда. Но Лонгботтому просто не повезло, как всегда. И если Малфой выжил, то защита у него была не просто высокого, а высочайшего уровня. И ставил ее, наверняка, не сам Драко. Хотя что я знаю, в общем-то, об его уровне магии? На седьмом курсе, сцепившись с Финниганом, он много чего продемонстрировал – Симус и сообразить-то толком ничего не успел, хотя умел немало. И плюс ко всему, Малфой еще три года после войны от авроров скрывался. А это не так просто было, не согласись Бэддок сотрудничать – вряд ли бы Малфоя взяли, а и взяли – пришлось бы заплатить несколькими трупами, наверняка. Ладно, утро вечера мудренее, поглядим, как он себя завтра поведет. После сегодняшнего театра теней. И если он опять будет до предела собран и сосредоточен – он точно что-то задумал.”
    Уже засыпая, Гарри подумал:”А вдруг ему просто понравилось?” – и улыбнулся этой нелепой мысли.

    Заставить себя спуститься вниз Драко не мог почти до полудня. Он плюнул на завтрак и валялся в постели, глядя в потолок. Есть хотелось до умопомрачения, но пересилить себя и спокойно посмотреть в глаза аврорам, глазевшим вчера на его согнутую у окна фигуру, Малфой был не в состоянии. Он оттягивал неизбежное до последнего момента, пока грызущяя боль в желудке не стала совсем уж нестерпимой.

    “Надо хотя бы кофе выпить, - мрачно думал он, натягивая свитер. – И хоть кусок хлеба съесть. Долго я не протяну, у меня и так до предела урезанный рацион. Лишать себя завтрака - глупость. Все равно все уже в курсе, что Поттер вытворяет. Так что нет никакого смысла прятаться тут, как червяк в орехе. Сдохну с голода – доставлю всем большое удовольствие, а Поттер отчитается об успешно выполненном задании, вот и все.”

    В этот раз удачно продемонстрировать безразличие не получилось. Сначала у дверей своей комнаты Малфой столкнулся с одним из авроров – и вполне оценил насмешливый взгляд усатой довольной физиономии. На лестнице, ведущей в обеденный зал, при виде Драко во весь рот оскалился следующий охранник – и Малфою с трудом удалось удержаться, чтобы не сбежать назад, в спальню. Третьим был тот самый стажер, и Драко с хмурым удовлетворением увидел, как лицо мальчишки немедленно покраснело от смущения. “Хоть одному стыдно”, - угрюмо отметил он про себя. Поттер и Уизли опять болтались внизу, и Малфою мучительно захотелось получить в свое распоряжение палочку хотя бы на пару секунд. Честное слизеринское, ему бы этого хватило.

    Драко прекрасно видел, что Поттер наблюдает за ним очень внимательно. Но он был слишком сильно взвинчен откровенно скабрезными ухмылками, чтобы найти в себе силы спокойно посмотреть спецагенту в лицо. Зато взгляд мальчишки-курсанта он ощущал всей кожей. И кое-что еще, неуловимое, что Драко умел чувствовать очень хорошо. Стажер был не просто возбужден и смущен этим своим состоянием. От него просто за милю несло таким откровенным желанием, что Малфой в глубине души удивился, что этого никто, кроме него, не ощущает.
    Попросив эльфа принести себе кофе и что-нибудь погрызть, хотя бы крекеров, он тяжело задумался. Пальцы подрагивали – и Малфой не сомневался, что его тюремщики это прекрасно видят. Поттер всегда отличался наблюдательностью и умением делать выводы.
    “Ишь, скалится, - со злостью подумал Драко. – Сообразил, что меня трясет от одного его присутствия. Может, и к лучшему. Пусть думает, что ему удалось меня напугать. Если попытаюсь делать вид, что мне все до соплохвоста, он начнет придумывать еще более унизительные забавы. А то, что мальчишку-стажера возбудило увиденное – это хорошо. Это Поттер мне на порядок задачу упростил. Парня гормоны на части разрывают, а в отсутствие женского общества – стажеру-то уж точно запрещено в Лондоне по борделям болтаться - он на меня кинется, как голодный гиппогриф на крысу, только дай шанс.”

    Вернуться в комнату ему опять запретили, и Малфой уселся на подоконник, прихватив с собой остатки кофе.
    - Выйти на улицу мне сегодня тоже запрещается? – хмуро поинтересовался он.
    - На улице снегопад, - ответил Поттер, не сводя с него внимательных глаз.
    - И что? – бровь Малфоя взлетела вверх. – Не булыжники же с неба падают. Снег как снег. Вполне естественный для этого времени года.
    - У тебя нет теплой одежды, - Гарри улыбнулся.
    - Мерлин, это кого-то волнует? – Драко всем телом развернулся у нему. – Тебе же проще будет, если я свалюсь и сдохну. Меньше хлопот.
    - Хлопот больше, - серьезно ответил Поттер. – Объясняться придется, зачем тебя отпустили. Так что сиди тут.
    - Игрушку потерять боишься? - Малфой зло прищурился.
    - Допустим, - Гарри наклонил голову к плечу, и вид у него стал донельзя мальчишеский. – Я еще не реализовал все свои…мммм….идеи.

    От летящей в голову чашки Поттер с хохотом уклонился, а Малфой, краем глаза наблюдавший за стажером, снова заметил густой багрянец, заливший юное лицо.

    “Давай, Поттер, - злорадно подумал Драко. – Поговори-ка еще на эту тему. Пацан-то уши навострил. Руки-ноги прозакладываю, что у него в голове сейчас все мысли только и исключительно о сексе, а не о службе. Чем они только на подготовительных курсах авроров думают, что сюда таких детей посылают.”

    Семья Брайана Ковальски никоим образом не могла относиться к клану чистокровных волшебников по той простой причине, что единственным магом до юноши в ней был отец Брайана, Лад Ковальски. Все остальные – начиная от основателя рода, сто лет назад эмигрировавшего в Америку и заканчивая матерью Брайана - были обычными магглами. Поэтому рождение сына-волшебника Лад воспринял как небывалое счастье. Он сделал все, чтобы мальчик поступил в Дурмштанг – одну из трех престижнейших магических школ Европы. Брайан всегда помнил об этом и всячески старался оправдать надежды отца.

    Он был тринадцатилетним пацаном, когда в Британии вспыхнула магическая война. Все – начиная от первокурсников и заканчивая выпускниками – помешались тогда на боевых сводках, зачитывая до дыр магические газеты. Брайан мог наизусть перечислить с полсотни героев этой войны, и не было мало-мальски известного имени, о котором он бы ничего не знал. О врагах, впрочем, Брайан знал не меньше.

    Темные маги вызывали у него вполне оправданную дрожь в коленках и желание сбежать в Британию ради битвы со вселенским злом. Лежа после отбоя в спальне, он представлял себе, как его сокурсники открывают газеты и читают о том, что Брайан Ковальски совершил очередной подвиг. И что сам Гарри Поттер вручил ему орден Мерлина. От сладких мечтаний кружилась голова, и когда война закончилась, Брайан испытал чувство острого разочарования.

    Война закончилась, но враги остались. Они прятались в укромных углах и продолжали черное дело Волдеморта. Именно по этой причине Брайан принял решение поступать в Британскую школу авроров. Его приняли на подготовительные курсы, помурыжили три месяца на летних сборах и, как и других курсантов, рассовали под присмотр опытных вояк на годовую стажировку. Брайан ожидал тоскливой тягомотины где-нибудь на пересыльном пункте, где время от времени появлялись отловленные бывшие Пожиратели.

    Но когда сержант Уизли, под начало которого он попал, объяснил юноше, кого и где они будут охранять, у Брайана просто снесло крышу от счастья. Сам Драко Малфой! Член Ближнего круга Волдеморта, преступник, портреты которого три года висели по всей Британии, неуловимый убийца, чудом схваченный аврорами. О таком Брайан даже не мог мечтать. Десятки фантазий проносились у него в голове, пока он и его новые товарищи осматривали Малфой Мэнор перед тем, как сюда должны были привезти Драко Малфоя. Чаще всего в своих мечтах Брайан предотвращал побег и – в который раз – удостаивался ордена Мерлина.

    Брайан ожидал увидеть отвратительного монстра, чудовище, о котором в Дурмштанге говорили тем же зловещим шепотом, что и о его страшном Хозяине. Разве что называли по имени.
    Но Драко Малфой оказался высоким худощавым мужчиной с резкими чертами лица, усталыми глазами и хрипловатым голосом. И он был очень молод – на каких-то пять лет старше самого Брайана.
    Сначала стажер Ковальски не понимал, как вообще такой человек мог нагонять страх на половину Британии. В Малфое не было ничего угрожающего, совершенно. В первую неделю он был подавлен арестом и просто тихо сидел в своей комнате. Во вторую неделю он трижды переругался с сержантом Уизли, причем Брайан заметил, что последнее слово всегда оставалось за арестантом. Спустя месяц он как-то обнаружил Малфоя сидящим вместе с командиром авроров у камина и вспоминающим о школьных годах в Хогвартс.
    И только два дня назад, увидев, как Драко Малфой за долю секунды едва не искалечил сержанта Уизли одним движением руки, Брайан понял, кого именно ему довелось сторожить. Если бы не Гарри Поттер…

    К герою последней войны Брайан относился с благоговением. К Малфою он относился с определенной долей страха и все того же, очень опасливого уважения. Но как отнестись к увиденному вчера, Брайан не знал абсолютно. Это не укладывалось в его голове.

    Когда авроры вернулись ночью в малую гостинную, отведенную им для отдыха, напарники стажера во весь голос принялись обсуждать, что конкретно делал с Малфоем Гарри Поттер, причем в выражениях бравые вояки не стеснялись. Забившийся в угол Брайан то бледнел, то краснел, то обливался холодным потом. И в конце концов сбежал в свою комнатку под одеяло – полежать и успокоиться. До очередного обхода оставалось еще два часа, и Брайан, трясясь от волнения, принялся думать – что же такое происходило в спальне Малфоя. Перед глазами упорно вставала одна и та же картина – Драко, лежащий на широком подоконнике, уткнувший лицо в согнутую руку, и темный силуэт сзади него. Проклиная себя, Брайан расстегнул форменные штаны и залез рукой в трусы. Он ненавидел эту свою слабость, но еще ни разу ему не удалось с собой справиться. Он сам не знал, на чьем месте хотел бы оказаться. То он представлял себя на месте Малфоя, глухо стонущего в сгиб локтя, то он представлял себя на месте Поттера, с силой вбивающегося в покорное тело, то он представлял себя с ними обоими…От фантазий мозги разлетались вдребезги, и Брайан опомнился только тогда, когда в ладонь толчками вылилась вязкая густая жидкость.

Глава 6

    Драко подозревал, что на этот раз Гарри придет не один. Он сидел на постели, опустив голову на руки, без единой связной мысли в голове. Когда в спальню вошел Гарри, за спиной которого маячила рыжая макушка Рона Уизли, Малфой даже не взглянул в их сторону.

    - Наша девушка еще не готова, - осуждающе сказал Поттер. – Малфой, почему ты до сих пор одет?
    Драко молча встал, стянул свитер, расстегнул и стащил с себя джинсы, затем трусы и лег на покрывало, глядя в потолок.
    - Гарри, - прошептал Рон на ухо другу, избегая смотреть на обнаженное тело в постели. – Может, я пойду?
    - Ни в коем случае, - весело ответил Поттер. – Этот змееныш пообещал, что все сделает, но легко может вцепиться мне в глотку. Так что сиди рядышком и держи его на прицеле. Спасешь мне жизнь, если что. А потом – если что – я тебе жизнь спасу. Малфой, твоя задача в текущий момент времени не лежать бревном, а постараться доставить мне удовольствие. Тогда, если я останусь доволен, сегодняшнюю ночь ты проведешь один. Это тебе такой бонус будет.

    Рон сел в кресло у постели, мучительно краснея. После выдранных из дела Малфоя колдографий с изуродованными трупами он перестал жалеть Драко – тут Гарри был совершенно прав. Малфой жалости не заслуживал. Но секс между мужчинами, даже зная об ориентации друга, Рон все равно воспринимал как нечто неестественное и ненормальное. Он прощал Гарри эту слабость, как он считал, но смотреть стеснялся. Впрочем, он стеснялся даже обычной порнографии, не понимая, как можно возбуждаться картинками, когда рядом есть живые женщины.

    Приподнявшись на локте, Драко смотрел, как Поттер снимает с себя одежду. На присутствие в помещении третьего ему было наплевать – насилие в данный момент не грозило, а это был хоть какой-то, но прогресс. Гарри завалился рядом, закинул руки под голову и взглянул на Малфоя в ожидании. Что-то было в его глазах такое, неуловимое, чего Драко понять не мог. У него не было возможности до этого оценить Поттера как мужчину, и сейчас он знакомился с его телом заново. Широкая “мужская” кость, выпуклые мышцы груди, накаченный пресс, сильные ноги, в целом – мощь воина; в отличие от Драко, сложением и повадками напоминавшего русскую борзую, Гарри был больше похож на тигра.

    Драко осторожно провел пальцами по шее и груди, коснулся темно-коричневого соска, моментально сморщившегося от прикосновения, скользнул ниже – к заросшему жесткими черными волосами животу. Кожа под его руками еле заметно вздрогнула. Драко улыбнулся. Он пообещал сделать все, что угодно? Что ж, это шанс немного изменить отношение Поттера к сексу с ним. В своем умении соблазнять Малфой никогда не сомневался.

    Он рывком уселся на живот Гарри и склонился к его лицу, касаясь сухими губами то глаз, то щек, подбираясь к полуоткрытому рту. Влажный язык ощупал чужие обветренные губы, сначала снаружи, затем изнутри, проник глубже, лаская небо. Поттер не издавал ни звука, но под пальцами Драко, ласкавшими его шею, лихорадочно заколотился пульс.
    Малфой спустился ниже, обхватывая коленями бедра Гарри, слегка прихватывая зубами кожу то на подбородке, то на шее, то на плечах – оставляя еле заметные розовые метки – добрался до сосков и сжал их губами. Его ладони с силой провели от подмышек до талии Поттера, и Драко сполз еще ниже, распластываясь на мощном теле. Краем глаза он увидел, что пальцы его странного любовника комкают простыню, и жарко выдохнул во вспотевшую кожу над ямкой пупка, тут же слизав пот языком.

    Малфой не сомневался, что мужчина под ним сдерживается из последних сил – он чувствовал это грудью, которая прижимала возбужденно подрагивающий член Гарри, каждая мышца дергалась от прикосновения пальцев и губ, а хриплое дыхание и подавно выдавало Поттера с головой. Опустив лицо, Драко коснулся языком напряженной головки – еле заметно, почти на грани ощущения. Гарри дернулся, но Малфой прижал его запястья к простыне, запрещая шевелиться, и тот снова замер. Выждав несколько секунд, Драко повторил прикосновение, на этот раз вырвав у любовника еле слышный стон, дохнул на блестящую багровую кожу и резко обхватил губами весь член, забрав его в рот. На этот раз стоном не обошлось – Гарри закричал, выгибаясь бедрами навстречу, вырывая руки и прижимая голову Драко к паху. Ладони Малфоя немедленно протиснулись между простыней и ягодицами Поттера, сильно сжав их, тиская и пощипывая.

    В общем-то, Драко редко терял голову в постели. Но этот странный секс под чужим взглядом, полужелание-полупринуждение, туманил сознание не хуже огневиски. Вытянув руку, Драко нашупал пальцами губы Поттера. Горячий язык немедленно облизал ладонь, пробежался по каждому пальцу. Не отпуская Гарри, Малфой сполз вбок, приподнимая любовнику одно бедро и нащупывая нужное отверстие. Мокрые пальцы легко скользнули внутрь – сразу два, без предупреждения и подготовки, как можно дальше. Теперь стон Поттера был почти жалобным, он даже подался вниз и вперед, словно пытаясь дотянуться чем-то внутри до пальцев Драко.

    Малфой двигал губами и пальцами синхронно, успевая провести языком по толстой пульсирующей вене. Он не собирался доводить Гарри до оргазма таким образом – он хотел большего, и дождавшись, когда любовник раскрылся под его руками до возможного предела, оторвался от возбужденного члена, поднялся на колени, переместившись между бедер Гарри, и с силой вошел в него, закинув ноги к себе на плечи, и сжимая чужой член горячей ладонью. Короткий крик, судорога, пульсирующие сильные мышцы – и Драко глухо застонал, прижимаясь к пылающим ягодицам и выплескиваясь несколькими секундами позже.

    Чувствуя, что ноги его не держат, Малфой выпустил Гарри и растянулся на нем, тяжело дыша и пытаясь придти в себя. И в голове и в теле была полная пустота.
    - А где Рон? – тихо спросил Гарри через несколько минут, когда сердце перестало отбивать степ на ребрах.
    - Не знаю, - Драко сполз на постель и перевернулся на спину. – По-моему, он сбежал с перепугу.
    - Малфой, - Поттер повернулся к арестанту.
    - Что? – Драко закрыл глаза. – Хочешь сказать, что вот теперь я точно нарвался?
    Горячий лоб прижался к его плечу, и сильная рука обхватила поперек груди:
    - Никому не отдам, - пробормотал Гарри. – Мой. Теперь – мой.
    - Иди ты к черту, Поттер, - сквозь зубы ответил Драко. – Твой-мой-чужой…Ты забыл, что меня приговорили? Побег мне устроишь?
    - С ума сошел?
    - Ну и заткнись тогда, - зло сказал Малфой, слезая с постели. – Выметайся отсюда, Поттер. Надеюсь, ты удовлетворен и избавишь меня до завтра от созерцания твоей рожи.
    - Скотина, - прошипел Гарри, вскакивая на ноги. – Ох, ты допрыгаешься, Малфой. Как неземное счастье вспоминать будешь, когда я тут один был. Когда авроры тебя по кругу пустят.
    - Ну так давай, чего же ты ждешь, - Драко развернулся, пригибаясь и сжимая кулаки. – Присылай своих тонтон-макутов, ты же от насилия кайф ловишь. Я, значит, должен за все свои трупы заплатить? Так я их без мучений убивал, одним ударом. А ты удовольствие на недели растягиваешь. Чтобы по полной программе насладиться? Как паук – скрутить жертву и медленно из нее соки пить? Убить меня ты трусишь – как бы перед своим департаментом отвечать не пришлось, а на издевательства у тебя карт-бланш есть, ничтожество.

    Уходя, Гарри хлопнул дверью с такой силой, что в настенных канделябрах обиженно зазвенели подвески из горного хрусталя. Натянув джинсы, Малфой с размаху бросился на постель, саданув кулаком в подушку. “Промолчать не мог, дурак слизеринский? Язык твой – враг твой.”

    Рона Гарри нашел в библиотеке. Сержант сидел с ногами в кресле, рассеянно листая “Ведьмополитен”.
    - Ты чего сбежал? – мрачно поинтересовался Поттер.
    - А что мне там было делать? – Уизли закрыл журнал и бросил его на стол. – Вы и без меня остались вполне друг другом довольны.
    - Он сказал, что я ничтожество, - Гарри покусал губы. – Что я от насилия ловлю кайф.
    - Ну что еще мог сказать Малфой? – Рон усмехнулся. – Если ты ему проходу не даешь. Гарри, он что, действительно, так тебя возбуждает? Или тебя возбуждает безнаказанность? Ты в себе-то разберись сначала.
    - Легко сказать, - Гарри опустился на пол рядом с креслом. – Ты сам-то что обо всем думаешь? Если честно?
    - Если честно, - Рон задумался. - Если честно – это не любовь. Это какая-то извращенная страсть. И не потому, что вы с ним два мужика. Любовь – это когда желание отдать больше, чем желание получить. Когда жизнь любимого человека значит больше, чем своя собственная. Когда счастье любимого человека выше собственного эгоизма. Это умение помочь и понять, когда твои помощь и понимание требуются, и силы отойти в сторону, если ты не нужен, если ты лишний. Так что у тебя, Гарри – если честно – обычная похоть. А у Малфоя – желание выжить во что бы ты ни стало. Он будет пытаться приспособиться под твои потребности, пока это в его силах. Ты, когда наиграешься, отдашь его моим аврорам. Сомневаюсь, что Малфой это сможет пережить. У любого человека есть предел выносливости, а он не так далеко от той грани, за которой его инстинкт самосохранения перестанет работать.
    - Психолог, - проворчал Гарри. – Все по полочкам разложил.
    - Со стороны лучше видно, - спокойно ответил Уизли. – К вечеру Малфой себе места не находит, он не знает, чего от тебя ждать и, естественно, психует. Сегодня от тебя в усыпальницу сбежал, наверное, надеялся, что там у тебя хватит совести его не трогать.
    - Нет у меня совести, - Поттер встал и сунул руки в карманы брюк. – Была и кончилась. Какая, к Мерлину, совесть у спецагента. Мне с одиннадцати лет внушали, что я должен убить Волдеморта. Потом выяснилось, что до него просто так не добраться – надо убить еще многих и многих до него. А когда я его все-таки убил, оказалось, что у этой змеюки слишком много последователей, которых тоже надо…каленым железом. Имей я совесть – я бы сейчас либо в Сент-Мунго в смирительной рубашке валялся, либо давно голову в петлю сунул. В лучшем случае – спился бы. Как тот же Финниган. Мы с Малфоем ничем друг от друга не отличаемся – просто в этой войне победили наши, вот и все.
    - Если бы победил Волдеморт, над Британией сейчас бы зарево от костров стояло, - мягко сказал Рон. – И зла было бы на порядок больше. Кому-то надо выполнять грязную работу, чтобы у остальных была чистая совесть.
    - Спасибо, утешил, - криво усмехнулся Гарри. – Пойдем обедать, что ли. Мэй уже три раза в гонг бил внизу.

    Обед прошел в тягостном молчании. Малфой по своему обыкновению брезгливо копался в тарелке, Рон и его подчиненные сосредоточенно жевали, а у Гарри совсем не было аппетита. Когда Драко отодвинул почти нетронутую тарелку, Уизли поднял на него глаза и негромко сказал:
    - Ты третий день почти ничего не ешь. Нас обвинят, что мы тебя голодом уморили. Изволь все съесть.
    - Он не хочет, - сказал Макс, отрываясь от мясного рагу.
    - У него доппаек, - добавил Скотт, и оба рассмеялись.

    На щеках Малфоя вспыхнули два розовых пятна. Мгновение Гарри казалось, что тарелка с неудобоваримой бурдой полетит в лицо кого-то из авроров или даже в его собственное, но Драко сдержался. Только губы дрогнули горько, как у обиженного ребенка.
    - Цыц, - рявкнул сержант Уизли на подчиненных. – Распустились, охломоны!
    - Предпочитаю страдать от голода, а не от поноса. – спокойно ответил Малфой, вставая из-за стола. – Желающие могут сами попробовать…это. Кому спокойная жизнь надоела. Уизли, если ты так беспокоишься о количестве получаемых мной калорий, то пиши своим начальникам, чтобы увеличивали мое содержание здесь. Или пусть сами попробуют выжить на один галлеон в сутки. Больше я эти помои есть не буду. У нас в имении эльфы питались приличнее.
    - Аристократ хренов, - расстроенно сказал Рон, когда наверху хлопнула дверь малофевской спальни. – И что я должен в Департамент писать?
    - Напиши как есть, - хмуро сказал Гарри. – Если они не хотят, чтобы газеты узнали о том, что Малфоя уморили голодом, то пусть увеличивают сумму на его содержание. Насколько я знаю, расходы заключенным Азкабана на питание раза в три выше. При этом чрезмерно упитанными их назвать нельзя. Я вообще удивляюсь, что он два месяца молчал и терпел.

    Перепалка за обедом прошла мимо ушей Брайана. Со вчерашнего дня он думал только об одном – как здорово Малфой умеет целоваться. При воспоминании о бесстыжем языке, ворвавшемся в его рот, Брайан чувствовал сладкое трепыхание внутри живота, где-то на уровне пупка. При мыслях о том, как Малфой умеет делать все остальное, стажер Ковальски просто впадал в ступор. За сутки он успел раза три сбегать в туалет и там помечтать на эту волнующую тему, уже даже не пытаясь бороться со своей привычкой к одинокому мастурбированию. С каждым разом мечты становились все откровеннее и неприличнее. Теперь Брайан хотел только одного – застать где-нибудь Малфоя одного и претворить свои фантазии в жизнь, хотя бы частично. Хотя бы на уровне тактильного общения. Думая о холодной ладони арестанта между своих ног, Брайан пропустил тот момент, когда сержант Уизли обратился к нему, и очнулся от жесткого тычка локтем в бок со стороны Макса.

    - Брайан, ты уснул что ли? – сержант смотрел на него с недоумением. – Сегодня ты с Люком и Григом с десяти вечера до четырех утра, на обходах.
    - Так точно, сэр, - пробормотал стажер Ковальски. – С десяти вечера до четырех утра.
    - Отдохни, как следует, - Уизли неодобрительно нахмурился. – Спишь на ходу, стажер.
    Брайан покраснел. Его бессоница имела вполне определенное имя – Драко Малфой – и была сладкой и нежной, как сливочный шоколад с воздушными пузырьками.

    Поттер свое слово сдержал – эту ночь Драко провел в одиночестве. Он славно выспался, за завтраком в свое удовольствие переругался с Уизли по поводу письма в Департамент Надзора по поводу требуемой суммы на питание, выторговал себе несколько лишних кнатов в день на сигареты под предлогом расходов на теплую одежду, прихватил из библиотеки книгу с гравюрами Доре для поиска подходящего рисунка на стенку склепа и удалился в сопровождении Тедди в усыпальницу.

    Эльф накануне потрудился очень неплохо – латинская надпись чернела на выбранной Драко плите, по буквам время от времени пробегали серебристые искорки. Малфой уселся на облюбованную скамейку и раскрыл книгу с гравюрами. Он не собирался заставлять Тедди копировать на надгробную плиту всю гравюру, ему нужна была только одна – но образная – фигура. Поколебавшись, Драко выбрал Падшего Ангела, низвернутого с небес, отметил страницу закладкой и положил книгу рядом с собой.

    К склепу кто-то шел – Малфой отчетливо слышал скрип снега. “Надеюсь, это не Поттер, - мрачно подумал он. – Надеюсь, сегодня он оставит меня в покое хотя бы до вечера.”

    - Мистер Малфой, - Брайан заглянул внутрь. – Вы здесь?
    - Здесь, Брайан, заходи, - Драко улыбнулся. Добыча сама лезла в силок, оставалось не спугнуть ее неосторожным движением.

    Стажер поморгал, привыкая к полумраку усыпальницы, и огляделся.
    - Красиво как, - восторженно сказал он. – Скульптуры как в музее.
    Малфой пожал плечами:
    - А чего ты ожидал? Мой род никогда не скупился на памятники мертвым. И на достойную жизнь для живых.
    Брайан прошелся по усыпальнице и остановился перед незаконченной надписью на стене.
    - Это латынь? А что здесь написано?
    - Сладостно и почетно умереть за родину. Мне не разрешили похоронить родителей в семейном склепе, я хочу сделать хотя бы надпись.

    Брайан чувствовал, что Малфой стоит за его спиной, очень близко, и его сердце замирало и трепыхалось от страха и предвкушения чего-то…чего-то неизведанного. Он повернулся и оказался с Драко лицом к лицу. Серые глаза смотрели внимательно и чуть-чуть печально. Не выдержав, Ковальски отвел взгляд, и тут же две прохладные ладони взяли его за щеки, приподняли лицо, и чужие губы коснулись век, пробежали по носу короткими поцелуями и накрыли полуоткрытый рот.

    Рон обнаружил Поттера в кабинете на втором этаже. Гарри задумчиво сидел на подоконнике, по пергаменту шустро бегало принципиарное перо.
    - Чем занят?
    - Запрос пишу в Министерство, - Гарри приглашающе махнул рукой. – Садись, покурим.
    - На тему? – Рон с любопытством заглянул в лист.
    - Хочу, чтобы мне прислали протокол досмотра Малфой Мэнор. Полный отчет.
    - А зачем тебе?
    - Понимаешь, - Поттер задумался. – Я не могу отделаться от мысли, что Малфой на что-то надеется. В его ситуации любые надежды беспочвенны. Ему не за что цепляться – а он, тем не менее, цепляется. Такое ощущение, что его поддерживает какая-то цель. Извне ему помочь никто не может. Значит, рассчитывает он только на себя. Вот я и хочу понять, на что именно может надеяться человек, которому надеяться не на что.

    Рон почесал нос:
    - Слушай, а я вот спросить хотел. Ты сказал, что все заклятия с палочек будут отслежены. А ты же к нему непростительные применял.
    - А я не объяснил? – Гарри рассеянно повертел в руках пергамент. – Последние заклятия, не все. Ну или последние два-три.
    - Жаль, - с сожалением сказал Уизли. – Так бы сунуть его под империо, и дело с концом.
    - Угу, - хмыкнул Поттер. – И первый же эксперт зафиксирует принуждение. Ты плохо себе представляешь, какие там зубры в комиссиях сидят. Кстати, где наш приговоренный опять шляется?
    - В склепе своем, где ему еще быть. Тащился туда с книжкой и с эльфом, я видел.
    - Ладно, пусть сидит, - Гарри махнул рукой. – Тайм-аут закончен, пусть набирается сил. Ночью они ему пригодятся.

    Брайан чувствовал себя мороженым на солнцепеке. Все тело превратилось в дрожащее желе, ноги подгибались, а сил оттолкнуть от себя Малфоя не было вовсе. Он тихо скулил, позволяя чужим рукам исследовать себя – под мантией, по форменной одежде скользили сильные тонкие пальцы, поглаживая, пощипывая, нажимая. Тело горело огнем, реагируя на любое прикосновение даже там, где Брайан и не предполагал. Дыхание Малфоя опаляло кожу – на лице, на шее, на груди под полурасстегнутой рубашкой. Брайан задыхался, перед глазами летали разноцветные искры, и мыслей в голове не было никаких – один незамутненый восторг.

    “Мерлин, - насмешливо думал Драко. – Мальчик-то девственник, никем не тронутый, даже и не целованный. Такой приятный сюрприз. Не уйду, пока эту целку не распечатаю. Пусть мальчик перед смертью получит удовольствие. Умереть во время оргазма – не самый худший вариант.”

    - Маленький мой, - горячее дыхание коснулось мочки. – Здесь нельзя. Здесь могут увидеть. Ты знаешь, где в имении нет следящих заклятий?
    Брайан кивнул – сил говорить не было.
    - Где? Там мы будем в безопасности. Туда ведь никто не ходит, правда?
    - В гостиной и в спальнях в западном крыле, в портретной галерее, - с трудом прошептал стажер. – И на крыше.
    - Розовую спальню знаешь?
    - Да, - теперь Брайан сам целовал его, неумело тыкаясь носом в щеку Драко. – Знаю.
    - Приходи туда после пяти вечера. После вечернего чая, хорошо? У нас будет три часа до ужина, - он властно прижался к почти детским губам на прощание. – Только будь осторожен, чтобы тебя не заметили. И сейчас в дом не ходи. Ты совсем встрепанный.
    Драко погладил темные волосы стажера и подтолкнул юношу к выходу:
    - Иди, малыш, увидимся. Иди.

    Когда Брайан ушел, Малфой позвал Тедди.
    - В подземелье на столе лежит холщовая сумка. Возьми ее и спрячь под кроватью в розовой спальне западного крыла. Чтобы никто не увидел! Розовая спальня, ты понял? Где Беллатрикс всегда оставалась.
    - Понял, хозяин, - проскрипел старый эльф. – Розовая спальня Беллатрикс.
    - Умница, - улыбнулся Малфой. – Постарайся к чаю дописать на стенке имена. И никому – ни слова.
    Эльф кивнул и улыбнулся в ответ – наследственной малфоевской улыбкой.

    Скрыть свое волнение за обедом Драко удалось без труда. Он опасался, что Брайан выдаст себя, но юноша был спокоен и сосредоточен. Приняв решение, стажер неожиданно перестал трястись от возбуждения. Малфой не знал, о чем парень думает, и это немного беспокоило. Самым паршивым могло оказаться то, что мальчишка что-то заподозрит и поделится подозрениями с начальством. Но влюбленный взгляд стажера Ковальски, украдкой брошенный на Драко, развеял сомнения. Следить за ними было некому – Поттер внимательно читал какую-то пухлую кипу пергаментов, Уизли перелистывал “Еженедельный пророк”, а двое других авроров болтали о своих семейных делах.

    Баранья отбивная в тарелке Драко приятно удивила. Он сильно сомневался, что ответ из департамента пришел так быстро, следовательно, кусок мяса был оплачен не из его скудного содержания. Про себя Малфой ухмыльнулся. Кто бы ни заплатил за обед – это сыграло ему на руку. Где и когда сегодня придется ужинать, Драко не знал. Но он был твердо уверен, что не в имении.
    Настораживали документы, которые так внимательно изучал Поттер, поэтому Драко решил слегка переключить внимание своих тюремщиков.
    - Кого мне благодарить за эту роскошь? Я имею в виду обед.
    Гарри поднял глаза от бумаг.
    - Меня, если тебя это интересует.
    Малфой еле заметно улыбнулся:
    - А кофе будет?
    - Ну ты и нахал, - Поттер бросил пергаменты на стол. – Черный и без сахара?
    - Разумеется, - улыбка Драко стала шире. – И покрепче.
    - Мэй, принеси этому негодяю кофе, - не ответить на улыбку Драко было сложно, и Гарри тоже улыбнулся. – Что это ты в таком игривом настроении?
    - В первый раз за два с лишним месяца нормально пообедал, что ты от меня хочешь? – Малфой взял чашку и с удовольствием пригубил. – Это ты в честь Рождества расщедрился?
    - Откармливаю, - серьезно ответил Поттер. – Как праздничного гуся.
    Улыбка Малфоя погасла:
    - Гусей к Рождеству режут, Поттер. Не вызывай у меня нехороших аналогий.
    - Малфой, - Гарри снова взял в руки пергаменты. – Твой отец занимался зельеварением?

    “Докопался, гад,” - Драко нашел в себе силы изумленно поднять бровь.
    - Зачем бы ему это было надо? Все необходимое он заказывал или в Европе, или у…хм…Снейпа. Ты же в курсе, они всегда поддерживали близкие отношения.
    - В курсе, в курсе, - задумчиво пробормотал Поттер. – У вас нашли очень много книг по зельям при обыске. Если все необходимое заказывал – зачем тогда книги?
    - Ты же знаешь, он хотел, чтобы я стал зельеваром, - Драко пожал плечами. – Меня эта область науки тоже всегда интересовала. После Хогвартс я, вообще-то, в Сорбонну собирался, если ты это еще помнишь.
    - Значит, лаборатории не было. Ну а где зелья хранились? При обыске здесь не нашли ни одного фиала.
    - Чушь, - решительно сказал Драко. – Не могли не найти ни одного фиала. В южном саду был флигель – все всегда хранилось там. Мама использовала множество зелий для растений. Орхидеи требуют очень серьезного ухода. Правда, насколько я видел, флигель сгорел. Но что-то должно было остаться.
    Гарри встал из-за стола.
    - Пойдем, покажешь. Поищем в развалинах.

    Флигель был основательно разрушен. Фактически, от него сохранилась одна полукруглая обуглившаяся стена и часть крыши. Обломки камня на земле были засыпаны снегом. Малфой и Поттер бродили внутри, то и дело спотыкаясь о плиты.

    - До весны ничего тут не найдешь, - Драко смахнул снег с разбитого мраморного стола и уселся на него. – Если что и осталось – все под руинами похоронено. Вот у той стены стоял шкафчик. Насколько я помню, всегда был склянками забит под завязку. Если тебе это так интересно – можешь там в снегу покопаться и поискать осколки.

    Гарри задумчиво постоял, повернулся к Малфою и подошел вплотную.
    - Что ты задумал? – негромко спросил он, поднимая лицо Драко за подбородок. – Я не верю, что ты покорно ждешь будущего, Малфой. Ты не тот человек, чтобы не искать выхода даже в безвыходной ситуации.

    Серые глаза немедленно спрятались за пушистыми светлыми ресницами.
    - Что, интересно, тут можно задумать, - пробормотал Драко. – Разве что влюбить тебя в себя и вместе сбежать к чертовой матери.
    Рука в перчатке еле заметно дрогнула, и Малфой обхватил Поттера за плечи, прижавшись всем телом:
    - Помоги мне, Гарри! – страстно выдохнул он в лицо спецагенту. - Уйдем отсюда, и гори оно все огнем – эта страна, эта война. Я же вижу…чувствую…Я тебе нужен. Я жить хочу, Гарри! Просто жить, просто любить! Мне двадцать три года, а я ничего не знал, кроме войны и смерти! И ты…ты тоже ничего не знал! Мы могли бы быть счастливы вместе! Где-нибудь на Континенте, ведь есть же там места, куда не дотянется это проклятое Министерство!

    Горячий рот прижался к шее Гарри, медленно переместился вверх, к губам, вышибая остатки здравого смысла, заставляя забыть о зиме, о задании, обо всем, кроме дрожащего в лихорадке тела, покорного, страстного, ждущего. Оторвать от себя Малфоя, обвивающегося вокруг как лиана, было невыносимо трудно. Невыносимо…трудно… Сначала отодвинуться, снять с плеч руки, отстраниться от влажно поблескивающих губ, взглянуть в затуманенные глаза, в запрокинутое лицо.
    - Я. Никогда. Не предам. Память. Тех. Кого. Ты. Убил, - слова падали тяжело, словно камни. – Ты не заслужил ни счастья, ни жизни, Малфой.

    Выходя из флигеля, он оглянулся. Сползший со стола Драко скорчился в снегу, закрывая лицо руками.

    Брайана переполняла радость – он ощущал себя воздушным шариком, рвущимся в небо. Тоненькая ниточка благоразумия готова была вот-вот оборваться. Он с трудом дожил до пяти часов вечера, не зная, чем себя занять. Сегодня опять предстояло ночное дежурство, так что до ужина его точно никто не должен был хватиться.

    В розовую спальню он добрался раньше Малфоя, и теперь боялся подходить к окну, чтобы его не заметили, боялся сесть на роскошную постель, чтобы не смять ее, боялся вообще сделать хоть что-то, потому что могли услышать, хотя в эту часть дома авроры почти никогда не заходили.
    Появление Драко вогнало стажера в шоковое состояние, он просто стоял и смотрел, как его мечта подходит, нежно улыбается, поднимает руки, чтобы прижать к себе. От Малфоя опять пахло удивительно волнующим холодным ароматом – как от свежевыпавшего на Рождество снега с легким запахом сосновой хвои.

    “Какие у него всегда холодные пальцы, - подумал Брайан, падая на постель, подчиняясь чужой воле и чужому желанию. – И такие горячие губы.”
    После этого мыслей не осталось. Он снова заскулил, нетерпеливо, как голодный щенок, выгибаясь всем телом навстречу жадным опытным рукам, по-хозяйски шарившим под одеждой. Брайан плохо понял, как и когда его раздели, хотя и попытался неуклюже прикрыть свою наготу.
    - Ну что ты, мальчик, ну что ты стесняешься, - ласковый тихий голос звучал везде, обволакивая, лишая силы воли. – Не бойся, все будет хорошо. Я не сделаю тебе больно.

    Губы, и руки, и снова губы – Брайана вертели, как куклу, лаская, ощупывая, вылизывая, проникая в самые сокровенные, самые потайные места. Даже в самых смелых фантазиях он не заходил так далеко, не предполагал, каким восторгом его могут наполнить эти прикосновения. Его не возмутили дерзкие пальцы, проникшие внутрь его тела – Брайан только тихонечко застонал, поджимая колени к животу, готовый на все, лишь бы эти ритмичные движения не прекращались никогда. Он дернулся от короткой резкой боли, но тихий шепот Малфоя снова заставил расслабиться в ожидании новых удивительных ощущений. Драко двигался еле заметно, короткими несильными толчками продвигаясь все глубже и глубже, задевая что-то такое, от чего на глаза наворачивались слезы, и хотелось выгибаться и рваться навстречу горячему телу, нависавшему над ним.
    Брайан стонал, кусая губы, изредка вскрикивая и бормоча что-то непонятное. Глядя на него сверху, Малфой испытывал острое чувство горечи, что вот сейчас все закончится.

    “И в этом тоже виноват ты, Поттер, - с ненавистью подумал он, смыкая руки на тонком горле. – Я ведь тебе предлагал сегодня бежать!”
    Юноша под ним забился, пытаясь разорвать железную хватку, глаза его вылезли из орбит, он захрипел, пытаясь вырвать хотя бы глоток воздуха. Малфой почувствовал, как внизу живота стало мокро и липко – первый и последний оргазм мальчишки с партнером. Удерживая ломающееся горло, он сильно двинул бедрами вперед, входя до предела, разрывая уже обмягшее тело под собой, затем сполз набок, тяжело дыша. Мертвые глаза стажера Ковальски изумленно смотрели в потолок розовой спальни.

    Кинув волосы Брайана в два фиала, Малфой оделся и накрыл труп покрывалом. Чем позже мальчишку найдут, тем лучше. Часы в спальне негромко пробили шесть вечера.
    - Тедди, - позвал Драко.
    Эльф материализовался рядом со взбаламученной постелью.
    - Это тебе, Тедди, - Малфой протянул эльфу галстук. – Теперь тебе никто не сможет приказывать. Ты свободен.
    Не веря происходящему, эльф поднял огромные глаза:
    - Хозяин?
    - У тебя нет больше хозяев, - перебил Драко. – Родители мертвы, а я сюда не вернусь.
    Старик осторожно нацепил галстук на шею. И исчез.

    Дождавшись трансформации, Малфой взял сумку, накинул на себя мантию Брайана, засунул в карман волшебную палочку и вышел из комнаты.
    В обеденном зале никого, по счастью, не было. Бросив в камин горсть летучего порошка, Малфой шагнул в зеленое пламя:
    - Центральный каминный узел. Лондон.

    Второй фиал с волосом Брайна он выпил в лавке Олливандера, воспользовавшись отсутствием покупателей и хозяина, возившегося в глубине стеллажей с коробками – время поджимало. Это была уже четвертая палочка, которую подбирал озадаченный торговец. К счастью, она послушалась сразу.
    - Ну вот, - радостно сказал старик. – Пятнадцать дюймов, боярышник, чешуя дракона. Знавал я одну похожую…
    И замолчал, уставившись на кошелек, который вытащил покупатель, чтобы расплатиться.

    “Вот так на мелочах и ловятся дураки”, - подумал Драко, поднимая глаза от жемчужной монограммы ЛМ и герба Малфоев на черном бархате. Олливандер вгляделся в лицо юного румяного аврора, и рот его начал округляться. В ту же секунду дряблое горло ухватила жесткая рука:
    - Молчи, старик. Оставь свои умозаключения при себе. Я знаю, что в твоей лавке боевые заклятия не работают. Но я и пальцами тебе вырву кадык, если ты скажешь хоть слово. Это менее приятно, чем сдохнуть от банальной авады. Ты меня понял? Бери золото и закрой рот.

    Галлеоны, звякая, еще катились по стойке, а за Драко уже закрывалась дверь.
    Следующий фиал с волосом какой-то полноватой брюнетки средних лет, аккуратно снятым в каминном узле c ее мантии, Малфой выпил в темной подворотне Лютного переулка. Он постоял минут десять, пережидая подкатившую дурноту. “Третий менее чем за полтора часа. Черт, не свалиться бы – явная передозировка.”

    В магазине “Магическая мода на все времена” Малфой без примерки купил кое-какую одежду и обувь. Нагруженный яркими пакетами с рождественскими надписями, он выбрался на Косую Аллею.

    Повсюду было полно аврорских патрулей. Значит – либо тело Брайана нашли, либо Олливандер сообщил, кому следует. Проходя мимо лавки торговца волшебными палочками, Драко увидел через стеклянную дверь Поттера и Уизли, беседующих с хозяином.
    “Скверно, - подумал Малфой. – Более, чем скверно. Надо было придушить старика, зря пожалел. Если они закрыли каминную сеть, поставили антиаппарационный барьер над городом и заблокировали выходы в маггловскую часть города, я окажусь здесь в мешке. У меня всего тридцать минут, а тратить четвертый фиал нельзя – он мне еще пригодится. Да и не поможет он мне ничем.”

    В Центральный каминный узел Драко прорываться не стал, хотя тетка со свертками в обеих руках не вызывала у авроров подозрения – свернул к “Дырявому Котлу”, добрался до камина и шагнул внутрь со словами “Ливерпуль. Мэджик Найт”. Последнее, что он почувствовал сквозь зеленую волну пламени – магическую решетку, перегородившую вход сразу за его спиной.

    Малфой путал следы, по въевшейся привычке меняя города и камины. Лондон - Ливерпуль, Ливерпуль - Манчестер, Манчестер – Глазго, Глазго – Бристоль….
    Обратную трансформацию он переждал в чахлом лесочке в пригороде Эдинбурга. Было очень темно, и Малфой не боялся, что его заметят с дороги. Стащив с себя драные джинсы и отцовский свитер, Драко переоделся в купленные вещи, старые сжег в пепел заклятием вместе с палочкой Брайана. Свободные черные брюки, пуховая черная водолазка, тяжелые высокие ботинки на шнуровке, куртка из змеиной кожи, подбитая мехом – в привычной одежде он чувствовал себя увереннее. Ему предстояло возвратиться в Ливерпуль – следователи на допросах больше интересовались его прошлым, чем возможным будущим. И про нелегальный канал Малфой ничего им не выболтал под действием веритасерума – его просто об этом не спрашивали. Так что свои шансы исчезнуть из Британии Драко расценивал как пятьдесят на пятьдесят. С последним фиалом многосущного зелья из запасов отца и деньгами это было вполне реально. Но у него оставалось еще одно небольшое дельце в Соединенном Королевстве.

    Совсем неподалеку, буквально в трех-четырех милях, темнел аккуратный замок.
    Драко нежно погладил себя по правой руке – там, где длинный рукав водолазки скрывал татуированного василиска, вытянувшегося от серебрянного браслета до локтя.
    - Бэддок, - мечтательно сказал Малфой и улыбнулся. – Бэддок.