Отряд едет очень быстро, врезаясь в затопленную людьми улицу, как раскаленный нож в масло. Люди поспешно освобождают дорогу, ныряя в боковые улицы и переулки. Даже рыночная площадь, круглосуточно живое, бурлящее море, расступается, прагматичные торговцы предпочитают оставлять лотки с товаром под копытами лошадей, но, не задерживаться у нас на пути.
В нижнем городе, где каждый переулок мне знаком, а улица, по которой мы едем, становится такой узкой, что на ней сложно разминуться и двум всадникам, во мне просыпается надежда бежать. Нужно только уловить момент, когда расстояние до ближайшего безликого будет хоть полметра, свернуть в переулок и гнать вороного во всю. Всадник, ехавший правее меня, словно чувствуя мое настроение, пришпоривает коня и, чуть обогнав, хватает повод вороного.
Впереди уже видны северные ворота, я понимаю, что упускаю последнюю возможность затеряться в городе, спрятаться, действую не думая – спрыгиваю с коня.
Падаю на землю, от удара воздух выбивает из легких, на несколько мгновений теряю ориентацию в пространстве. Этого времени хватает, чтобы рядом со мной оказался безликий. Он мирно протягивает мне руку, чтобы помочь подняться, остальные равнодушно едут вперед. Нарочно медленно встаю, опираясь на чужую руку, оглядываюсь, отряд уже возле ворот. Вырываю руку из чужой и пытаюсь ударить безликого, но он легко уклоняется от удара. Отступаю на несколько шагов, упираюсь спиной в стену, готовлюсь защищаться. Отряд уже миновал ворота, безликий же не прикасается к оружию, просто стоит в расслабленной позе. Пару минут смотрю на него, не понимая, что делать дальше, на секунду отвожу от безликого взгляд. Он тут же оказывается рядом, и за этим следует темнота.

Первым возвращается боль, она живет в нескольких места моего тела, но больше всего в ноге. Не открывая глаз, пытаюсь понять, что происходит. Меня везут на лошади, моя спина опирается на чью-то грудь, рука, которая придерживала меня за пояс, вдруг резко напрягается. Открываю глаза, впереди и сбоку вижу безликих и лес. Мы едем гораздо медленнее и не по дороге. Под копытами лошадей прошлогодний пожухлый мох, грязь и лужи. Каким-то чутьем понимаю, что позади меня на лошади именно «мой» безликий.
- Расслабься, я не собираюсь больше соскакивать с коня.
Ответа не последовало.

Ехали мы весь день, не останавливаясь. Вечером отряд остановился на ночной отдых. Безликий спрыгнул с коня первым, я при попытке слезть с коня чуть не упал, но был тут же подхвачен сильными руками и поставлен на землю.
- Спасибо.
- Пошли.
В средине лагеря уже разводили огонь. Я хромаю следом за ним, стараясь не сильно отставать, безликий бросает свой плащ у самого костра.
- Раздевайся. Ложись.
- Ты с ума сошел, больной извращенец!
Он оказывается рядом со мной, в его руке тускло блестит нож. Почему-то мне вдруг очень захотелось жить. Я торопливо пытаюсь успокоить безликого, отступая назад.
- Я не могу так. Наедине сделаю все, что хочешь, но не при них. Лучше убей сразу.
- Раздевайся.
Пытаюсь выбить ногой нож из его руки, но безликий не только уходит от удара, но и успевает перехватить мою ногу другой рукой. Я падаю на землю. Он опускается следом, перехватывает оба моих запястья одной своей рукой, и коленом упирается мне в груди, лишая возможности двигаться, мешая дышать. Я извиваюсь, кричу, брыкаюсь. Он спокойно ножом вспарывает рубашку, так аккуратно, что на моей коже не остается ни одной царапины. Мои руки оказываются на свободе, тяжесть с груди исчезает, зато он придавливает мои ноги, и двумя точными движениями вспарывает штанины. Я уже не кричу, всхлипываю, страх внутри растет, сейчас он… потом и остальные…
Меня ставят на ноги и волокут к костру. Кидают на плащ, стаскивают сапоги, я закрываю глаза, подтягиваю ноги к груди, обхватываю их руками и застываю в этой позе. Бессмысленно шепчу сквозь всхлипывания «пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста». Сильные чужие руки исследуют больную ногу, я чувствую прикосновение к коже холодной, мокрой материи, потом щиколотку перевязывают. Открываю глаза, и страх сменяется приступом смеха, рядом с безликим стоит раскрытая сумка, в которой лежат полоски материи для перевязки, какие-то баночки и бутылочки, мази. Он стоит на коленях возле меня, осматривает, промывает и обрабатывает все ссадины и ушибы, которые я заработал, прощупывает, не сломаны ли ребра.
- Ты бы сказал, что хочешь меня осмотреть. Я бы не сопротивлялся.
Закончив, безликий уходит куда-то в темноту. Мне холодно, пытаюсь завернуться в плащ, на котором сижу, но все равно продолжаю дрожать. Безликий возвращается через несколько минут, протягивает мне одежду.

Дорога до гор заняла у нас почти неделю. Безликие никогда не разговаривали на стоянках, молча чистили оружие, готовили еду, ели, сторожили лагерь или просто спали. Мне казалась, что я скоро тоже разучусь говорить. Ночи этой весной были на удивление холодными, и иногда, когда я начинал дрожать, со мной под одеяло и два плаща забирался безликий, согревал и уходил. Почему-то я был уверен, что именно «мой».

В горах дорога была совсем отвратительной. Я до конца не верил, что кони смогут подняться по этим узким, едва видным тропам. Мне не позволяют ехать на лошади самостоятельно, позади меня всегда едет безликий.
В какой-то момент мне завязали глаза.
Поездка вслепую, казалось, длилась тоскливую, темную вечность. Воздух постепенно становился теплее. После полудня тропа пошла под уклон. Я обнаружил, что, сидя в седле с завязанными глазами, недолго и уснуть.

-Просыпайся. Смотри.
Я сажусь прямо, прекращаю опираться спиной на чужую грудь. Мне слышится разочарованный вздох. Кругом были горы, а впереди – зеленая залитая закатным солнцем долина и большой светлый замок.
- Приехали?
Уставшие лошади радостно ржали, чуя родную конюшню. Из отряда вперед вырвались человека четыре, и понеслись к замку.
- Это те, кого в замке кто-то ждет.
Когда мы прибыли в замок я понял, что он гораздо больше чем мне казалось. Я спешился и отдал повод подошедшему мальчишке.
- Пошли, Стен.
Я покорно брел следом, путаясь в бесконечных безлюдных коридорах, он открыл передо мной дверь, приглашая войти. Вхожу и понимаю, что в этих комнатах он и живет: книги на полке, большая коллекция оружия на стене.
-Сядь.
Привычно повинуюсь, и понимаю, что во мне просыпается страх. Безликий дома, на своей территории, все такой же холодный и бесчеловечный. Отпускать меня не собирается, и мне предстоит жить с ним, пока ему это не надоест. Безликий снимает с лица все эти тряпки, и я с удивлением понимаю, что безликий младше меня лет этак на 6, ему от силы 19. Красивые правильные черты, теплые карие глаза и короткие вьющееся каштановые волосы. Он стоит спокойно, давая мне время рассмотреть его.
Жду очередных команд, но вместо этого вижу, как он снимает перчатки. Его рука нежно, почти невесомо касается моего лица, пальцы изучают губы, скулы, подбородок.
Он целует меня, резко и властно, не позволяя ни оторваться, ни ответить.
- Ты мой, Стен.
Отстраняется безликий так же неожиданно.
Берет меня за руку, тянет в сторону одной из дверей, там оказывается спальня. Но и там мы не останавливаемся, он подталкивает меня к двери напротив, и я оказываюсь в ванной комнате. Туда безликий со мной не идет. Быстро раздеваюсь, погружаюсь в воду, с головой, наслаждаюсь теплом и отсутствием звуков. Расслабленно лежу в воде, даже когда она начинает остывать, закрыв глаза. Чувствую осторожное прикосновение к своему плечу, резко открываю глаза. Безликий стоит возле меня абсолютно без оружия. Лицо безликого не выражает никаких эмоций, когда его руки отправляются на исследование моего тела. В прикосновениях нет нежности, движения уверенные и сильные, властные губы накрывают мои в требовательном поцелуе. Его левая рука спускается вниз по моему животу, и плотно обхватывает мой член, тонкие пальцы трогают, поглаживают. Безликий чуть отстраняется, смотрит на меня, но я закрываю глаза, не в силах видеть безразлично-красивое лицо своего мучителя. С закрытыми глазами я еще острее чувствую прикосновения его рук, и тело начинает самопроизвольно отвечать на них. Мое дыхание становиться прерывистым и частым, движение руки на моем члене убыстряется, правая рука поддерживает меня за плечи, не давая опуститься с головой под воду. Неосознанно начинаю двигаться в одном ритме с чужими пальцами, в какой-то момент не сдерживаюсь и начинаю стонать. Тело сдается быстро, меня накрывает жаркой волной, и я открываю глаза. Обхватываю обеими руками безликого за шею и тяну к себе, не совсем понимая, что делаю, прижимаю его голову к своей груди, в результате чего его лицо оказывается полностью под водой. Через минуту отпускаю шею безликого, он поднимается, вода стекает с его волос и абсолютно мокрой рубашки. Сейчас безликий кажется мне очень юным и абсолютно безопасным.
- Холодно. Вставай.
На красивом лице не отображается ничего. Я встаю, выбираюсь из ванной, он подает мне полотенце, ждет, пока я вытрусь. Тянусь к своей одежде, но безликий перехватывает мою руку, закутывает меня в сухое полотенце и тянет в спальню.
Там стоит остывший ужин на одного человека.
- Ешь.
Есть в присутствии молчащего соглядатого мне неприятно, но спорить с ним сейчас я не хочу. Стараюсь покончить с ужином как можно быстрее, ем не очень аккуратно. Безликий смотрит на меня, спокойно ждет. Через пять минут я отставляю поднос.
- Спи.
И он уходит, забрав остатки ужина. Я забираюсь под одеяло, пытаюсь прогнать гадкое ощущение собственного бессилия. Долго лежу, смотря в потолок, и незаметно засыпаю.

ТВС

Какое-то время он лежит рядом со мной. Потом одним движением поднимается.
- Марк, ты куда?
Безликий оборачивается и, на минуту застывает, как будто ищет нужные слова, но не находит. Он выходит из спальни, закрывая за собой дверь. Откидываюсь на подушку и пытаюсь собрать воедино ощущения последних суток. Я не понимаю его. Иногда мне кажется, что там за безразличной маской есть человек. Очень хочу достучаться. И порой мне кажется, что у меня вот-вот получится. Но потом понимаю, что там ничего нет. Усталость наваливается темной пеленой. Ничего в нем не изменится, для него я просто игрушка, о которой нужно заботиться, чтобы не сломать. И сейчас у него больше времени, чтобы играть. Мрачные мысли прерывает появление одетого безликого с подносом в руках. С удивлением понимаю, что приборы на подносе рассчитаны на двоих.
Едим мы молча.
- Одевайся, пойдем.
Молча одеваюсь, и покорно иду за ним. Из бесконечных запутанных коридоров мы выходим в небольшой светлый внутренний дворик. Мне очень хочется посидеть здесь. Быстро пересекаем его и безликий открывает мне двери, захожу первым и понимаю что мы в библиотеке. Книжные шкафы стоят аккуратными рядами.
- Выбирай.
Безликий замирает возле двери и терпеливо ждет, пока я увлеченно перебираю книги. Набираю целую стопку, когда Марк подходит и забирает их у меня. Дальше по книжным полкам мы путешествуем вдвоем, я выбираю интересные для меня книги и складываю их в стопку, которую несет он. На четвертом шкафу выдыхаюсь.
- Пожалуй, на первое время хватит. Идем?
Выходим во внутренний дворик. И я решаюсь:
- Можно мне побыть здесь?
- Да.
Я подхожу к нему и беру первую книгу из стопки. Безликий ставит остальные на землю, снимает камзол и кидает его на траву под дерево. Я сажусь. Он стоит напротив меня. Лето еще не добралось сюда, холодно. Отвожу от него взгляд и открываю книгу. Буквы превращаются в слова, слава в строчки и вот я уже далеко отсюда. В книге. Я не замечаю, как бежит время, как солнце прогревает воздух.
Из чужой жизни меня вырывает осторожное прикосновение к плечу. Его пальцы совсем холодные. Солнце уже высоко.
- Прости, зачитался.
Поспешно встаю, все еще держа книгу в руках. На лице Марка нет нетерпения, он просто спокойно смотрит. Провожает меня в комнату и начинает складывать книги, выбранные мною на полочку рядом со своими. Потом разворачивается и уходит.
Оставшись один, я первым делом перерываю те книги, которые не выбирал. Но и книги ничего не говорят о безликом, они все или об оружии, или о ядах, многие из них написаны на иностранных языках. Среди них резко выделяется фамильная история нашего королевского рода. Это кажется мне любопытным, и я принимаюсь читать её.
Я не услышал, как открылась дверь и как Марк зашел в комнату, поэтому вздрогнул, когда книгу забрали у меня из рук. Безликий ставит её на полку.
- Не трогай.
- Извини, я больше не буду.
Виновато улыбаюсь. Он замирает на несколько секунд, потом берет меня за руку и тянет за собой в спальню. Толкает на кровать. Ложится сверху, его губы торопливо меня целуют. Я закрываю глаза, не могу видеть безразличное лицо. Мне слышится разочарованный вздох, и Марк отстраняется. Я открываю глаза, но его уже нет в комнате.

***

Я слежу за новым личным слугой короля уже вторую неделю. Его зовут Стен. У него нет родителей, нет друзей. Это плохо. Если человек ни к кому не привязан, если ему некого терять, он способен на любую глупость. Есть только старший брат. Но окружение старшего брата – радикально настроенное мелкое дворянство. Понимаю, для чего им нужен Стен. Я не могу подвергать государя такому риску. Нужно убрать Стена сегодня ночью.
Тенью иду за ним по бесконечным улицам нижнего города. Стен идет уверенно, странно, откуда он так хорошо знает этот неблагополучный район? И почему все заговорщики всегда выбирают столь подозрительные места для встреч? Но это уже не моя забота. В этом месте убийство во время ограбления – явление настолько частое, что никто не удивится еще одному трупу.
Недалеко от нас слышится жалобный писк, похожий на писк маленького котенка. Достаю из кармана тонкую удавку. Лишний шум мне ни к чему. Начинаю приближаться к жертве. Стен резко останавливается через пару метров. Наверное, тоже услышал писк. Прислушивается, и опускается на колени перед кучей тряпья, вытаскивает из него новорожденного ребенка. Писк теперь слышится громче. Мне любопытно, что дальше он будет делать, поэтому я отхожу, вжимаюсь в стену и наблюдаю. Стен стягивает с себя рубашку, аккуратно заворачивает в неё ребенка и выпрямляется. Он идет быстро, почти бегом. Я знаю, куда Стен направляется, к Храму, но настолько маленьких детей священники не берут на воспитание. Только с четырех лет. Просто мы не возимся с младенцами.
Как я и ожидал, священники отказались ему помогать. Стен сидит на ступеньках, ребенок заходится в плаче. В такое время тут безлюдно. Я могу сделать все прямо сейчас. Но мне не хочется возиться с ребенком, а оставить младенца на улице я не смогу. Встает он резко, явно что-то придумал. Я преследую его по пятам.
Мы уже на улице среднего города, он подходит к обшарпанной двери, стучит, долго, настойчиво.
- Кому в это время не спится?
- Марта, это я.
Двери открывает заспанная молодая полная девушка, с удивлением смотрит на ребенка.
- Слушай, ты ведь недавно родила. Может, ты и о нем позаботишься?
- Меня выгнали с работы из-за беременности, если ты не помнишь. Я и себя-то со своим прокормить не могу, а еще этого к себе забирать?
- Я буду тебе за каждый месяц его жизни у тебя платить по одному серебренному.
Глаза девицы зажглись алчным огоньком.
- Ладно, проходи.
Когда дверь за ними закрывается, я направляюсь в замок.

***

Нельзя было ввязываться в тренировочный бой на мечах в таком смятении чувств. Тем более с ней. Только когда её клинок оставил на мне вторую кровавую полосу, мне удается взять себя в руки, весь оставшийся бой мы ведем с ней наравне. Долговязая и поджарая, моя соперница гораздо слабее меня, но она очень быстрая, и отличный мастер клинка. Это она доказывала не раз. Иначе бы не дожила до своих первых седых волос.
Её ждущая, в нарушении всех правил, сидит в уголке фехтовального зала и, как всегда, поглощает что-то сладкое. И улыбается. Эта рыжеволосая девушка часто улыбается. Память услужливо подсказывает мне её имя – Глория.
Бой заканчивается моим поражением. Мы с соперницей киваем друг другу, но когда её ждущая встает и они собираются уходить, я останавливаю их.
- Мне нужна Глория, ненадолго.
Безликая мгновенно закрывает собой ждущую. Но Глория встает на носочки и шепчет ей что-то на ухо. Безликая отвечает:
- Да. Я с ней.

ТВС

Нож слегка царапает кожу безликого, тут же выступает кровь. Я отвожу клинок от его шеи и бросаю в стену.
Марк наклоняется и целует меня в губы.
Чужие губы спускаются по подбородку к шее, рука уже под рубашкой, гладит по спине, изредка, то сильнее, то слабее надавливая кончиками пальцев. Запускаю обе руки в его волосы, и замираю, ожидая от Марка реакции безликого, которого я знал до этого. Вместо этого меня не сильно прикусывают за мочку уха и шепот «не бойся». Что-то отпускает внутри, я начинаю вести себя так, будто безликий – это красивый мальчик, один из тех, которых я встречал в своей жизни до тюрьмы. Подминаю гибкое, сильное тело под себя, целую в послушно приоткрытые губы, его руки в этот момент спокойно исследуют мои плечи, бока. Резко хватаю его за волосы и заставляю подставить под мои поцелуи-укусы красивую бледную шею. Его руки развязывают завязки вначале на моей, потом на своей рубашке.
Позволяю ему снять с себя рубашку, его срываю следом, и тут же впиваюсь зубами в плечо, сильно, до крови, но даже тогда на лице у Марка спокойная полуулыбка, дыхание остается ровным. Раздвигаю своим коленом его ноги, прижимаюсь бедром к его паху, и понимаю, что все происходящее ему не безразлично. Исследую губами его грудь, оставляя на ней следы, легонько сжимаю зубами аккуратный маленький сосочек. Его руки зарываются в мои отросшие волосы, тянут меня вверх. Марк впивается в мои губы и долго их терзает.
Я стаскиваю с него остатки одежды, раздеваюсь сам. Целую, ласкаю его тело. Марк послушно подставляет под мои губы шею. Мои руки спускаются вниз, по гладкой спине к крепким ягодицам, и в этот момент Марк с рычанием подминает меня под себя.
Впивается в мои губы, и через пару мгновений я чувствую в себе его пальцы. Обхватываю ногами талию Марка и слышу, как он рычит мне в губы. Входит в меня он резко, одним движением. Я вскрикиваю от боли, и он тут же замирает. Медленно начинает двигаться, мне этого мало.
-Быстрее…
Шепчу почти не слышно, но безликий слушается. Теряю контроль над собой, впиваюсь зубами в его губы до крови. Марк чуть отстраняется. Через пару минут не выдерживаю. Кончаю. И тяну его к себе. Целую, чувствую на губах металлический привкус его крови.
И понимаю, что его член все еще внутри меня. Марк дает мне отдышатся, и вновь начинает двигаться. Целует все, до чего может дотянуться. Мне кажется, что это длится почти вечность. Меня опять накрывает жаркой волной. И тут не выдерживает и он, впивается в мои губы, рычит. Засыпаю я мгновенно.

Выбираться из постели и оставлять Стена я не хочу. Но мне нужно идти к мелюзге. Аккуратно снимаю голову ждущего со своего плеча и кладу на подушку. Бесшумно выхожу из спальни. Одеваюсь в форму и иду к малым воротам. Напарник уже ждет меня. Входим и направляемся ко второму бараку.
Сегодня подростки учатся бросать ножи. Мы вытаскиваем из кучки их по двое и передаем ножи. Это скучно. Внимательно следим чтобы звереныши не оставили парочку клинков себе.
Короткостриженная светленькая девчонка попадает в предпоследнюю пару. За ней смотрит мой напарник.
Инстинкт срабатывает раньше, чем я успеваю понять, что привлекло мое внимание. Мой напарник отворачивается от неё буквально на секунду. Девчонка тут же отправляет нож не в мишень, а в него. Я отправляю следом свой нож, прежде чем успеваю понять, что клинок девчонки направлен не верно. Нож девчонки попадает в плечо моего напарника, мой же застревает в детской шее.
Пустые голубые глаза, они возвращают меня на пару мгновений в мое детство. Я собираю ножи и ухожу.

Раздеваюсь перед дверью в спальню, оставляя форму лежать кучей на полу. Бесшумно вхожу в комнату, ложусь и жадно целую Стена в теплые губы. Подминаю под себя сонного ждущего. Беру пузырек с маслом, серые глаза удивленно и чуть насторожено смотрят на меня снизу.
- Это у тебя такой интересный способ казни? Затрахать меня до смерти?
Наклоняюсь и шепчу «пожалуйста» и что-то меняется в сонных глазах. Сильные руки обнимают мою шею, ноги обвиваются вокруг талии, и на тонких губах появляется спокойная улыбка.

Стен спит, завернувшись в одеяло полностью. Холодно. Я боюсь закрыть глаза, сижу в постели и смотрю как размерено поднимается грудь ждущего.

***
Неопрятная старуха тянет за руку:
-Слушай внимательно, тебе уже восемь, а в храм принимают до шести лет. Так что не смей упоминать свой возраст. Я не собираюсь содержать нахлебников. А там вам дадут образование, будут хорошо кормить. Вырастите - спасибо скажите. Все ваша мать – шлюха. Нарожала и сдохла – думала, что я до конца жизни буду вас тянуть!
Старуха останавливается резко, наклоняется к моему лицу:
- Я вас все равно очень люблю. Но со мной вы с голоду сдохните. Обещай мне, что будешь заботиться о младшем брате! Обещай, Марк!
- Обещаю, бабушка.
***

Я встаю, бесшумно выхожу из комнаты. Одеваю только штаны и босой выхожу в коридор. Иду по бесконечным переходам в конюшню.

***
Священник, крепкий рослый мужчина, сажает нас с братом в крытую повозку. Там уже сидят с десяток оборванных детей. Посреди повозки стоит огромная корзина с яблоками и хлебом.
***

Я подхожу к первому попавшемуся коню, вывожу его за гриву. Вскакиваю на лоснящуюся лошадиную спину, и пускаю коня к главным воротам. Обученное животное идеально слушается, чувствуя малейшие движение моих ног.

***
Нас встречают безликие. Мама часто рассказывала про них страшные сказки, и братик пугается, начинает плакать и прижимается ко мне.
Один из безликих опускается на корточки и тихо спрашивает:
-Братья?
***

Ворота открывают передо мной бесшумно и быстро. Я подгоняю коня. Холодный ночной ветер помогает. Впереди уже виднеется небольшое озеро. Я гоню коня во всю.

***
Братик отрывает от меня заплаканную мордашку и кивает. Одно движение и на грязной рубашечке начинает расплываться темно-красное пятно. Братик прижимает руку к ране, поднимает лицо и смотрит мне в глаза. В наивных голубых глазах я вижу детское удивление. Он падает на землю, все еще лицом ко мне, и я вижу, как его зрачки становятся мертво-стеклянными.
***

Холодная вода смывает липкое чувство страха. Мышцы сводит судорогой, и я медленно опускаюсь на дно. Всплывать не хочется. Закрываю глава и память вытаскивает откуда-то лицо Стена. Несколько резких движений, и я на поверхности, жадно хватаю ртом воздух.

Просыпаться не хочется, шевелиться тем более. Но очень хочется есть, поэтому я открываю глаза. С удивлением обнаруживаю, что Марка в постели нет. Сажусь, и тут же болезненно морщусь.
- Извини. Завтрак?
Спокойный голос безликого заставляет меня вздрогнуть. Марк стоит в дверях, спокойный и отстраненный. Киваю. Он уходит.
Возвращается с подносом, завтрак явно рассчитан только на меня.
- Если не собираешься есть, так уходи отсюда!
Практически ору на него. Марк спокойно поворачивается и выходит, закрывая за собой дверь. Я швыряю тарелкой в стену. Беру вторую, и тут мою руку перехватывают. Марк смотрит на меня сверху в низ.
- Я живой человек, я так не могу!
Слезы сами собой текут по щекам. Безликий несколько секунд смотрит, потом садится на край кровати, прижимает меня к себе и гладит по волосам:
- Хочешь прогуляться?
Отрываюсь от плеча:
- За ворота замка?
Безликий кивает.

Лето наконец-то добирается и сюда. Я целыми днями читаю в комнате, изредка безликий вывозит меня из замка. Привозит к озеру, вода прохладная, но я с удовольствием в ней плаваю. Марк, полностью закутанный в черное и при оружии, спокойно ждет меня на берегу.
Временами безликий пропадает где-то, возвращается, и иногда набрасывается на меня, затаскивает в постель или будит. В такие моменты в глазах у Марка плещется такая тьма, что я начинаю его опять бояться. После таких срывов безликий следующий день ведет себя отстраненно и, порою, по целому дню молчит.

- Прогуляемся сегодня? Пожалуйста…
Марк кивает. Я улыбаюсь ему, быстро одеваюсь.
Выезжаем мы из замка как обычно на одной лошади. Я сижу, опираясь спиной на грудь безликого.
До озера мы добираемся быстро. Я раздеваюсь полностью, и погружаюсь в воду. Плаваю я долго. Силясь успокоиться. Выхожу из воды, подхожу к нему вплотную и прижимаюсь всем телом. Шепчу:
- Я тебя хочу.
Кладу руки в перчатках на свою спину, тянусь к его лицу и целую через материю. Марк отстраняется, и быстро раздевается. Опрокидывает меня на кучу своей одежды и страстно целует, ласкает мое тело.
- Пожалуйста, быстрее… давай…
Шепчу, прижимая безликого к себе.
- Тебе будет больно.
- Плевать.
Чувствую в себе его пальцы, стараюсь не обращать внимания на боль. Тяну его за волосы и целую, погружая свой язык в глубину чужого рта, правой рукой крепко обнимая безликого за плечи. Левая рука находит рукоять метательного ножа в ворохе одежды. Короткий взмах, и клинок в боку у Марка. Тело обмякает на мне, по моей коже бежит ручеек теплой и густой чужой крови.

ТВС

Я просыпаюсь ближе к полудню от вкусного запаха. Марк что-то готовит на костре. Встаю и приближаюсь к нему. Марк тут же отходит в сторону, я остаюсь наедине с приготовленной дичью. Ем молча, и наблюдаю как Марк запрягает лошадей.
Мы выезжаем. Я как обычно еду чуть позади.
Вечером останавливаемся на ночлег. Пока Марк распрягает лошадей, развожу огонь.
Мы едим молча. Молча ложимся спать, он расстилает свой плащ подальше от меня.
Я больше не собираюсь пытаться лезть к Марку. Мне не хочется, чтобы он уставший ночью уходил в лес. Не хочу больше пытаться разговорить безликого, он просто обещал меня охранять, вот и выполняет свое обещание. От этих мыслей мне становится грустно. И я сам не замечаю, как начинаю по-детски всхлипывать. Безликий беззвучно оказывается рядом. Стирает слезы дрожащими пальцами. Я обнимаю его за плечи и тяну к себе. Целую. Марк ложится рядом со мной и начинает сам целовать меня. Его руки ласково, успокаивающе гладят меня по спине. Безликий позволяет снять с него рубашку, и тут же принимается раздевать меня. Я привычно расслабляюсь в кольце сильных рук. Отвечаю на страстные поцелуи и крепко обнимаю его за плечи. Он целует мое лицо, спускается к шее, его руки путешествуют по моему телу. Я чуть слышно вскрикиваю, когда язык Марка прикасается к моему соску. Зарываюсь пальцами в его волосы и закрываю глаза. Его губы спускаются еще ниже, меня целуют в живот и язык чертит на моей коже какие-то непонятные узоры. Руки ложатся на мои бедра, я развожу ноги в стороны. Губы исследуют нежную кожу внутренней поверхности бедра. Я уже не пытаюсь удерживать стоны, и за волосы тяну Марка к себе. Но он перехватывает мои запястья, целует в ладони и отводит мои руки в стороны. И тут я чувствую как горячий язык касается головки моего члена. Через мгновение я погружаюсь во влажную горячую глубину его рта. Марк крепко держит меня за бедра, не позволяя шевелится. «Наверное, останутся синяки». Проносится последняя связная мысль. Когда все заканчивается, Марк встает и собирается уходить.
-Останься.
Я прошу едва слышно, но он уходит.

Он будит меня с рассветом. Быстро съедаю завтрак. Запряженные лошади уже ждут. Марк достает из седельной сумки кошелек и бросает мне.
- Это на первое время. Можно я останусь с тобой?
От неожиданности я теряюсь и не знаю что ответить. Безликий смотрит на меня минуту, и отворачивается, вспрыгивает на коня и пускает его галопам. Я быстро сажусь на своего и пускаюсь следом.
На закате мы въезжаем в незнакомый для меня город. Марк уверенно едет по лабиринтам улиц, я стараюсь не отставать.

Я заказываю один номер, Стен стоит рядом и слышит это. Расплачиваюсь и прошу принести побольше горячей воды. Мы поднимаемся в комнату, я останавливаюсь у двери. Поворачиваюсь и собираюсь уходить. Мой бывший ждущий хватает меня за руку и я позволяю ему втащить себя в комнату. Он резко прижимает меня к стене и обхватывает мое лицо руками, довольно чувствительно ударяет меня головой о стену при каждом слове:
- Я не хочу, чтобы ты уходил.
Страстно впивается поцелуем в мои губы.

Конец.

Jazvo4ka Спасибо огромное) У этой вещи есть сиквел) Можете прочесть и его) Только он еще не закончен) "Чужая игрушка"

Mari Michelle
пожалуйста)