Сегодня чаша его терпения переполнилась и, дав трещину, поспешно стала опорожнятся, растекаясь по телу неприятным леденящим душу холодком, заставляя его, сжимаясь в тугой клубок, напиваться в одиночку, сидя в полутемной комнате. Хуже всего было то, что пить Тодо не умел, от слова совершенно, поэтому не было ничего странного, что уже после пары глотков на щеках обычно бледного юноши проступили розоватые пятна румянца, подчеркнувшие и без того высокие скулы. Вздохнув и сделав очередной глоток, он закашлялся. Схватившись длинными тонкими пальцами за горло, и глазами полными слез уставился на свое отражение в зеркале, перед которым по утрам придирчиво выбирал себе костюм. Да, выбор костюма давно превратился для него в некий ритуал, потому что молодому человеку хотелось, чтобы Сид, а попросту император Исидор Аль Савид смотрел только на него. Но что бы он на себя ни надевал, какими бы кружевами ни оторачивал рукава камзолов и как бы идеально ни выглядел, взгляд склонного к непостоянству Императора был обращен на кого угодно, но только не на него. Даже на заседаниях Совета и на переговорах Сид со скучающим выражением на лице рассматривал увешивающие стены картины и гобелены, периодически роняя своим бархатистым низким голосом ленивое: «Советник, огласите наше мнение» или «Советник, зачитайте справку».
Нет, когда он, третий сын императора Драконов, Тодо Кога, ехал в эту дикую страну гарантом мира, ничего не предвещало этих мучений. Кто знал, что старый Император, отец нынешнего, решит откинуть «хвост», а нынешнему придет в голову сделать Тодо своим советником? Нет, поначалу он гордился, пока не поймал себя на том, что, не отрывая взгляда, следит за каждым жестом, ловит каждый взгляд и ждет. Ждет, когда же и его позовут в ночной темноте составить компанию скучающему молодому императору. Но время шло, а его очередь так и не приходила. Мало того, в какой-то момент Сид попросил найти ему бордель поприличнее. И это его, первого советника и третьего сына Императора, пусть и другой страны. Но Тодо, как лучший из лучших, стиснул зубы и совершил обход столичных борделей, во время которого имел удовольствие познакомится с совершенно потрясающей женщиной, которую вся столица знала как «мадам Ло». Собственно, никто и не удивился, когда с невозмутимым лицом молодой советник сообщил, что его выбор остановлен именно на ее заведении. Только чем чаще совершал визиты в этот бордель император, тем мрачнее становился советник, замыкаясь в себе и застывая в напускном безразличии, как скорпион, попавший в янтарную каплю. А сегодня, сегодня он просто стал свидетелем, кого именно Сид выбирал там, в особняке за высокой оградой, увитой розами. И увиденное пронзило сердце острой болью, доказывая, что в этом мире его императору может быть интересен кто угодно, но только не он, Тодо Кога.

Когда на дне бутылки осталось обжигающе горькой жидкости всего на пару глотков, юноша решительно, насколько ему позволяло количество выпитого, поднялся на ноги и пошатываясь выбрался из своих покоев, находившихся в противоположном от императорских крыле. Завернувшись в плащ по самый нос и нахлобучив на растрепанные волосы шляпу, он нетвердой походкой направился по мостовой в сторону особняка госпожи Ло. Собираясь выплакаться на груди этой очаровательной женщины, которая, казалось, могла дать ему, советнику, самый необходимый сейчас совет, как излечиться от первой, к тому же совершенно безответной любви. Тодо смутно помнил как он добрался до борделя, и как рыдал, обнимая руками подушку в кабинете Ло, взахлеб рассказывая, какой Сид идиот, и что угораздило его, третьего сына, влюбиться в эту канарейку, которая в его сторону даже не смотрит. И что завтра, он, Тодо, обязательно женится, назло всему миру, и обязательно будет любить свою жену и растить с ней кучу детишек, а император может от зависти сдохнуть, и ему, Тодо Кога, будет абсолютно все равно. Он в пол уха слушал, что ему отвечала Ло, и не забывал довольно тереться головой о кончики пальцев, перебирающие длинные белоснежные пряди уже расчесанных волос. Правда вопрос с женитьбой как-то неожиданно заглох и снова все вернулось к тому, с чего начиналось: к слезам, любви и, наконец, признанному желанию урвать хотя бы одну ночь, потому что нет большего счастья… Какой еще бред он нес, достоверно вспомнить Кога не мог, и очень тому радовался. Потому что не было стыдно, когда вот так не помнишь. Как и не мог припомнить, сидя перед зеркалом на пуфике, как оказался в незнакомой комнате. Перед глазами все плыло, и четкой картинка никак не становилась. Лицо почему-то закрывала изящная, украшенная драгоценными камнями полумаска, оставляя открытыми лишь рисунок скул, чувственно изогнутые губы и линию подбородка. А на обнаженные плечи был накинут просто кусок тяжелого расписного шелка в причудливых узорах, отороченный белоснежным мехом. Подобный «наряд» выгодно оттенял длинные локоны, ставшие вдруг темно-шоколадными, уложенные в замысловатую прическу. Когда вокруг него, ничего не понимающего от шумящего в голове алкоголя, перестали суетиться мальчики-служки, Ло, наклонившись к уху, доверительно шепнула: «Сегодня вечером поработаешь у меня. А завтра… Завтра вернешься к своим обязанностям. Глядишь и с любовью все наладится». Вот Тодо и сидел на этом самом чертовом пуфике, в завешенной тяжелыми бархатами комнате в ожидании непонятно чего и пытался сообразить, что именно подразумевала под словами «сегодня поработаешь у меня» любезная владелица борделя.

Ночь была тем блаженным временем суток, когда, наконец, спадал жестокий зной, погружая страну Фениксов в желанную прохладу. Столица сверкала всем своим ночным великолепием - и сейчас, сверху, это было видно, как никогда.
- Ты - грязный мошенник, - глубокомысленно высказался кобальтово-синий огромный дракон, взмахивая кожистыми крыльями и стараясь закрыть своего наездника от встречного ветра.
- Я – император, - мягко напомнил Исидор, бессовестно разъезжающий на очень ценном и крайне нахальном подарке из Империи Кога. Втором из полученных подарков. Первым подарком являлся советник Тодо.
- Но это не мешает тебе быть грязным мошенником, - резонно возразил Фэй Лун, который, кажется, был единственным существом во владениях Сида, который безнаказанно мог с ним так разговаривать.
- Вот скажи мне, чего тебе ночью не спится? – поинтересовался Фэй Лун. - Всё по злачным местам да по девочкам.
- По мальчикам, - поправил Сид.
- А, ты всё равно до сих пор ещё не понял отличий, - натурально фыркнул дракон, покосившись на правителя прозрачным цитриново-желтым глазом. - Вот завтра послы приедут от этих… как их… ну, тех… ну…
Исидор усмехнулся, но ничего не ответил. Желание Фэй Луна повоспитывать своего императора порой было достойно восхищения.
- Так, садимся возле особняка, - напомнил он трещащему без умолку созданию.
Фэй Лун возмущённо засопел, но ничего не ответил, потому что у госпожи Ло жила очень симпатичная золотистая дракониха, и спорить с Сидом было не практично ему не хотелось.

Госпожа Ло встретила императора почтительным поклоном и той улыбкой, которая всегда предвещала что-то новое и восхитительное. Каждое посещение заведения этой женщины оставляло только самые яркие впечатления. И не только эстетические.
Подведя Исидора к будуару, хозяйка шепнула, что сегодня императора ожидает нечто особенное. И тут же скрылась в коридоре, оставив Сида одного. В словах Ло он не сомневался, поэтому без колебаний толкнул плотно прикрытую дверь, проникая в помещение.

Какой кудесник укутывал эту комнату в тёмные объятья бархата для Исидора осталось неведомым. Но вот сидящий возле зеркала юноша, словно платиновое изваяние приковывал взгляд, заставляя забыть обо всём остальном.
«Маска? Ай да Ло! Ай да госпожа!»
Находка, а может выходка, женщины ему понравилась. Император грациозно направился к юноше, и, остановившись рядом, поднёс руку к полускрытому лицу. Провёл указательным пальцем по скуле, ощущая прохладу кожи. Поймав за подбородок, приподнял лицо, пытаясь сквозь прорези маски всмотреться в глаза:

- Как тебя зовут? - спросил Сид тихо и, даже, можно было сказать мягко. Но любой мог бы без колебаний понять, что эти слова произнес император.

- Юме, господин, – чуть заикаясь, ответил юноша, глядя снизу вверх расширившимися то ли от ужаса, то ли от алкоголя, чей аромат весьма однозначно окутывал стройную фигуру «подарка», глазами. По скуле, в том месте, где ее касались пальцы императора, пошли розоватые пятнышки, довольно быстро слившись в одно, размытое пятно, румянца. Сейчас там, за черными зрачками, поглотившими всю радужку глаз, шла настоящая борьба между паническим ужасом, который рождал непреодолимое желание вскочить и удрать, весьма не благородно сверкая голыми пятками, и затаенным восторгом, от которого хотелось расслабленно вздохнуть и забыть о своей гордости, забыть обо всем, и просто утонуть в касаниях любимых рук. И это напряжение, сквозившее во взгляде, которое можно было истолковать совершенно по-разному, выдавали еще и почти побелевшие кончики пальцев, безотчетно сжимающие тонкую серебристую свирель, которую, видимо, кто-то из служек успел впихнуть ему в руки. «Интересно, - мелькнула отрешенная мысль, - откуда госпожа знает, что я умею играть на свирели?»

«Надо же», - подумал император. - «Мечта. Ло склонна к символизму».
- Красиво, - улыбнулся он уголками губ.
От Исидора не ускользнуло ни напряжение, ни взгляд парня.
«Первый раз?» - удивлённо изогнул бровь и погладил по подбородку, но теперь уже осторожно и нежно. Острый запах национального крепкого напитка давал понять, что перед ним сидит невинный мальчик, в первый раз приступивший к своим «обязанностям».
В конце концов, для того, чтобы получить – сначала нужно отдать. И император, который провёл не одну ночь так, прекрасно это понимал.
Взгляд Сида скользнул вниз, остановившись на свирели.
- Сыграй мне, - обронил феникс, конечно, не просьбу, но и не суровый приказ.

«Угу, конечно, куда красивее моего настоящего имени», - совсем сник Тодо, наклоняя голову и позволяя шелковым прядям упасть на лицо, чтобы скрыть печальную складочку, залегшую рядом с левым уголком рта. Ему было уже все равно, после того как Сид только что отдал предпочтение маске, за которой прятался юноша. Даже любовь куда-то улетучилась, оставив после себя глухое, царапающее сердце острыми коготками, разочарование. Этот императорский выбор еще раз подчеркивал, что даже продажный мальчишка был достойнее его взгляда, чем он, первый советник, гордый и умный юноша.
«Нет, умный напившись, улегся бы спать, а не как ты примчался в бордель плакаться на жестокую и несправедливую судьбу», - ехидно выдало подсознание. Юноша поднял тонкую тросточку свирели, прикладывая ее к губам и привычно закрывая кончиками пальцев отверстия, чтобы, тихонько вздохнув, позволить этой грусти и разочарованности выплеснуться в первых звуках очень печальной и в тоже время легкой мелодии. Он играл, глядя перед собой, но казалось, никого не замечая. Не замечая даже того, как тяжелая парча поползла с округлых плеч, открывая взору белоснежную, светящуюся серебром кожу, и как единственным его одеянием остались волосы, шоколадным водопадом скользящие по гордо выпрямленной спине. Только в голове бродили какие-то полупьяные и почти сумасшедшие мысли о том, что он первый раз вообще для кого-то играет, и что хорошо, что во дворце он никогда не играл, и что, наверное, император его убьет, ну или будет жутко разочарован, если узнает, кто прячется за маской.

Тодо не мог заметить, каким жадным взором император следит за соскальзывающей тканью, открывающей изгиб шеи, линию плеч, тонкие ключицы. Словно впитывал в себя мягкое серебристое сияние кожи, по которой стекал шоколадный шёлк волос. Звуки свирели выплетали красивую мелодию, будто превращая ноты в тончайшие нити, такого же оттенка, что и кожа этого прекрасного создания в маске.

Не прерывая игры Юме, Исидор обошёл его и присел рядом на пуфик, принявшись легко пропускать длинные пряди сквозь пальцы. Смотреть на волосы было приятно, а прикасаться к ним ещё приятнее.

«Хорошо играет, - отметил про себя Сид, - неплохо бы иметь при дворе такого музыканта».

Когда мелодия оборвалась, повисая последней протяжной нотой в ставшем словно вязким воздухе, Юме наконец обратил внимание на то, что император оказался как-то подозрительно близко, до такой степени близко, что можно было ощутить его дыхание на собственной коже. Пару секунд он следил за тем, как очередная прядка соскальзывает с ухоженных пальцев Его Величества, а потом залившись более ярким, чем прежде, румянцем отпрянул, сдвигаясь на самый краешек пуфика, чуть не падая с него и пытаясь удержать ткань, призванную, как он надеялся, скрывать абсолютную наготу тела.
«И я этого хотел? – мысли путались и цеплялись одну за другую. – Хотел. Но что-то я, кажется, не готов». При ближайшем рассмотрении можно было заметить как судорожно вздрагивала грудь при каждом вдохе и как приоткрытые, чуть припухшие от игры губы, жадно ловили воздух, которого сейчас отчаянно не хватало. А еще, что, несмотря на идеальные формы тела, молодой человек, скрывающийся за маской, был непозволительно юн, хотя, судя по всему, в росте Сиду и не уступал.

Заметив предпринимаемые манёвры к бегству, Исидор быстро подхватил мальчика, обвивая рукой талию.
- С края можно и упасть, - тихо произнес на ухо пробирающим до костей шёпотом, совсем не похожим тот ленивый тон, который Тодо слышал так часто на совещаниях.
- Где ты научился так играть? – губы Сида почти касались мочки юноши, а рука крепко обнимала.
Ему не хотелось пугать своими действиями и без того напуганного музыканта. Очень красивого музыканта.
«Интересно, что у него с лицом?»
В мысли Исидора вдруг закралось подозрение, что это маска неспроста надета на лицо юноши. Если Ло позволила ему в таком виде «выходить» к клиентам, то явно было то, что должно было остаться под этой маской.
Второй рукой он продолжил невесомо прикасаться к шоколадным прядям. Правда, при этом возникало желание, чтобы эта ласка никогда не прекращалась.

Одних объятий и этого шепота над ухом хватило для того, чтобы Юме задрожал подобно осиновому листу и попытался сжаться в клубочек, что-то лепеча. И в этом сбивчивом лепете можно было разобрать только «Старик» и «господин». Видимо, мальчик подразумевал нечто вроде «старик научил, господин», но сказать это внятно не позволяло то ли опьянение, то ли изрядная доля страха и непонимания, а что же собственно дальше. Хотя Тодо то как раз понимал что дальше и с каждой секундой ему становилось все хуже, потому что в данной области похвастать опытом и знаниями он не мог вообще ни в какой степени. Из-за сильного волнения и бешено стучащего в виски алкоголя, юноша вдруг жалобно всхлипнул и обмяк в объятиях мужчины, теряя сознание. Изящная рука упала, и пальцы, разжавшись, выпустили свирель, отчего та с тихим звоном покатилась по полу. Пальцы второй руки дрогнули, отпуская последние спасительные сантиметры ткани, позволяя им укутать тяжелым пологом ступни. Запрокинутая голова и рассыпанные волосы довершали прелестную картину.
Зрачки Исидора мгновенно расширились, стоило ему услышать жалобный звук. Он молниеносно подхватил мальчика, чтобы тот не рухнул с пуфика.
- Юме, - тихо позвал он юношу и, не услышав ответа, покачал головой.
Насколько ему было известно, в заведении Ло к «работникам» относились хорошо. Некоторые здесь даже были по собственной воле.
Подхватив потерявшего сознание музыканта на руки, в один миг забыв и о свирели и о парчовой накидке, Сид перенёс его на кровать, осторожно уложив на застеленную серебристыми шелками широкую кровать.
- И откуда ж ты такой взялся? – пробормотало Его Императорское Величество, внимательно рассматривая полускрытое маской лицо и понимая, что оно обладает исключительной красотой и грех закрывать хотя бы часть его. Тыльной стороной руки Сид ласково провёл по щеке. И как такое чудо угораздило здесь очутиться?..
Протянув руку к изящной, вырезанной из дерева треноге, которая заменяла тут подставку для масел и благовоний, обмакнул кончики пальцев в первую попавшуюся медную тарелочку и, склонившись, поднёс к носу юноши. При этом опираясь на постель другой рукой, и практически нависая над «мечтой».
Это было очень странное, совершенно неожиданное сейчас ощущение, словно кто-то укутал теплым одеялом, а желание открывать глаза пропадало. Хотелось, наоборот, чуть не урча, потереться, завернуться в этот теплый саван и никогда из него не выбираться. Медленно приходя в себя, Тодо погружался в похожее на транс состояние, от этого пьянящего аромата, свежего и в тоже время смутно что-то напоминающего. Только он никак не мог сосредоточиться, чтобы вспомнить что. А еще чудный запах то пропадал, то возникал снова, и чем чаще он пропадал, тем сильнее хотелось сделать так, чтобы он постоянно витал в воздухе. Не открывая глаз и улыбнувшись, еще немного слабо, но очень явно, юноша поднял руку и попытался поймать пальцы, смоченные маслом, а поймав их, он безотчетно притянул их кончики к губам и лизнул, не сдержав еле уловимого урчания. Ресницы вздрогнули, открывая затянутые пеленой удовольствия глаза цвета серого жемчуга, глаза, в которых отражался только Исидор. Впрочем, на вопрос что же там под маской скрывалось, Его Императорскому Величеству навряд ли кто ответил, ибо что было под ней – видела только госпожа Ло, а эта смолчала бы, чтобы за подобные шуточки не лишиться головы.

Сид едва заметно улыбнулся, когда губы юноши коснулись его пальцев.
- Так-то лучше, - он погладил чуть приоткрывшиеся уста. - Как ты себя чувствуешь?
Император говорил шёпотом, чтобы не разрушить тонкий покров покоя, сквозь который проникало звонкое урчание, ласкающее императорский слух лучше пения свирели.
Не особо долго раздумывая, Исидор подвинул мальчика с края и устроился рядом, мягко приобнимая и, продолжая нежно касаться губ.
Чем дольше он находился возле этого создания, тем сильнее крепла в нем уверенность, что следует забрать мечту во дворец. Навсегда забрать.

- Хорошо, - пролепетал немного заплетающимся языком Юме и снова расслабленно улыбнулся. Эта улыбка, блуждающая по его губам, придавала ему странное очарование, делая еще менее похожим на человека. Губы вновь приоткрылись, чтобы сомкнуться на кончике одного из пальцев, почти жадно слизывая с него остатки масла. «Это выжимка из какого-то растения, - отстраненно подумал Тодо. - Что-то очень знакомое - никак не могу только вспомнить, что….». Но мысль потерялась, так и не будучи додуманной до конца, а сам юноша чуть повернулся, почти переворачиваясь на бок и все так же не сводя с Императора плывущего взора.

По мнению Сида, это «хорошо» было понятием весьма обтекаемым. Взяв ладошку юноши в свою руку, поднёс длинные пальцы к губам, принявшись мягко прикасаться к ним, даря тёпло, разливающееся по серебристой коже.
При этом лилово-аметистовые глаза Аль Савида безотрывно смотрели на лежащего возле него мальчика. Исидор только почувствовал, как с собственных плеч соскользнули шёлковые пурпурные одежды по цвету точь-в-точь как длинные волосы Его Величества.
- Так что ты говорил про старика?
- Старик научил играть, господин, ах…. - и правда, куда как внятнее протянул юноша, задрожав всем телом от этих вкрадчивых прикосновений губ к собственным пальцам. По комнате прокатился тихий стон, полный удовольствия - что бы там ни было, а масло, дурманящее своим ароматом и без того нетрезвый мозг юноши, делало свое дело, полностью убаюкивая сознания и пробуждая тот единственный инстинкт, те потаенные желания, что владели Тодо еще в пределах дворца.

- Нравится? – проурчал огромным хищным зверем император, услышав трепетный стон. Старик сейчас его не особо волновал. Потом расспросит. Может быть.
Исидор провел языком по ладони, очерчивая рисунок линий. При этом он смотрел прямо в глаза Юме, не давая возможности отвести взгляд. Вторая императорская рука скользнула по ноге мальчика, оглаживая от колена до бедра. Легко, едва прикасаясь, словно Его Величество играл на клавишном инструменте, который мог разрушиться, если прикоснуться чуть сильнее.
В полумраке комнаты маска, казалось, мерцала, превращая эту мечту в самую недосягаемую и желанную вещь на свете.
Ответом ему был долгий протяжный стон, с примесью даже не урчания, а почти курлыкания, этакими гортанными перекатами звуков, делающими эти томные вздохи более осязаемыми. Юме выгнулся под ласкающей его рукой, задрожал, как натягиваемая на лютню струна. Он был мягок и отзывчив, он был полностью открыт для своего нежданного, но желанного любовника и, забыв о смущении, таял под почти невесомыми прикосновениями. И лишь подрагивающие ресницы выдавали все еще поднимающее голову легкое смятение.

Исидор улыбнулся и, не отпуская руки мальчика, склонился к полускрытому маской лицу. Пурпурные пряди соскользнули с императорских плеч, пряча от всего окружающего самый первый поцелуй третьего сына правителя страны Кога с тем, в кого он был отчаянно влюблён. Стоны тонули, исчезали в жаре ласкающих губ, выпивались до дна с каждым новым вдохом.
Рука прошлась по бедру, огладила живот, поднялась выше на грудь. Нельзя быть грубым с мечтой. Иначе она может растаять и больше никогда не предстать перед взором мечтателя.

- Если вас все устраивает в моей службе, я бы хотел просить не отсылать меня обратно. – Ровным, выверенным до полутона голосом произнес он, и в первый раз за все утро и уже часть дня глянул на Императора, и тут же отвел взор. На щеках проступил легкий румянец. Ночь он, конечно, помнил смутно, но зато четко помнил с кем рядом проснулся.

Действие Тодо не ускользнуло от императора. Тонкие брови сошлись на переносице.
«Так, так».
- Ты бледен, Тодо, - произнёс он ровным голосом, - тебе нездоровится?
Не заметить румянца Сид не мог, но и акцентировать внимания на этом не собирался.
- Я не в восторге от перспективы, что Император Кога объявит нам войну из-за того, что мы довели до изнеможения одного из их лучших представителей его страны.
Кстати, Сид совершенно не лукавил. Ум парня его действительно восхищал.

Император встал, и, сделав несколько шагов, оказался возле советника.
- Конечно, ты можешь заявить, что это касается только тебя, но…
Веер хищно щёлкнул, мгновенно закрываясь. И тут же отполированные заточенные спицы отвели серебристо-белую прядь с шеи парня, открывая взору предательскую отметину.
- Это хоть произошло по твоей воле?
- Да мне как-то не очень хорошо спалось, Ваше Величество, - настороженно протянул молодой человек, ощущая, что подвох где-то тут рядом. – Душно, знаете ли, да и перед переговорами переживал, мало ли, где чего не додумал. Ну, как оно бывает иногда.
«Пора мне уносить ноги, вот прямо сейчас, а то… - что «а то» Кога додумать не успел, потому что Император, в который раз поражая его своим проворством, оказался рядом и деловито сметя с шеи пряди волос, дернул ворот. – Я труп». Это было первое и очень хорошо осознанное заявление, пусть и прозвучавшее только в голове советника. Юноша шумно сглотнул и отвел взор – ему явно было что скрывать, да и румянец на щеках проступил явственнее.

- Да как сказать, - еле слышно пробормотал он ехидно, но тут же взяв себя в руки добавил: - Это, и правда, мне кажется, касается только меня, но да, по моей воле.

На этом прилив храбрости закончился, и Тодо снова отвернулся, желая раствориться в воздухе, чтобы не отвечать на дальнейшие вопросы.
Мало того, что он соврал про то, как ему спалось, так и след на шее был не один, от загривка к ключицам тянулись следы синевато-фиалковых страстных прикосновений.

Исидор фыркнул, явно выражая своё личное отношение к тому, что там казалось юному дракону. На этот раз он прикоснулся пальцами к расчертившим белую кожу следам, проведя невидимую траекторию от шеи ключицам, явно совершенно не думая о том, что румянец парня стал ещё ярче.

- Понятия «как сказать» и «по моей воле» - очень разные вещи, советник, - улыбнулся Сид. Впервые, наверное, за всё время служения ему среброволосого дракона. Улыбнулся мягко, искренне.
Пальцы скользнули неожиданно ласково к шёлковым прядям.
- Ты ещё слишком молод, Тодо. И не следует бездумно так поступать.

«Убью на месте, если попадётся на глаза» - сделал для себя вывод Сид в отношении того, кто такое сотворил с Кога. Выглядел мальчик и впрямь неважно. Император аккуратно отобрал папку у юноши, легонько стряхивая с нее длинные тонкие пальцы.

Только титаническим усилием воли заставив себя не задрожать и не отшатнуться, Тодо выдержал эту «пытку» скольжения пальцев по своей коже, которая отзывалась довольно болезненными уколами в тех местах, где Император прикасался к телу.

- Ну, - протянул мальчишка дрогнувшим голосом. – Знаете, как это в первый раз бывает: и немножко стыдно, и хочется… – доверительно так сообщил, не глядя в сторону Сида. - Так что «как сказать» и «по моей воле» весьма характеризуют весь процесс. – По губам скользнула легкая улыбка. На самом деле в данный момент юноша как-то даже и не задумывался о том, что император может его не так понять исключительно потому, что не знал, что слова «я вас люблю» до сегодняшнего утра крупными буквами были написаны у него на лбу.

- Эй, Тодо, - неожиданно тишину зала нарушил веселый окрик, и за одной из приоткрывшихся боковых дверей нарисовалась чья-то спина. - Тодо, тебя наш дракон еще не съел? – продолжала спина разглагольствовать, как ни в чем ни бывало.
– Я тебя по всему дворцу искал, вот принес тебе перекусить… К тому же мы собирались продолжить… - На этом слове фраза оборвалась, потому что глава личной охраны первого советника Шин Луань, развернувшись, и наконец, протиснувшись в помещение, замер, ошарашено пялясь на застывшую у стола пару. Шин был выше Сида на полголовы и являлся почти полной его противоположностью. Темноволосый, улыбчивый, можно сказать душа компании, и безмерно привязанный к охраняемому объекту. То есть, конечно, в том, что он принес Кога обед, ничего не было, если бы не странности, которые сегодня творились с советником.
– Ваше Величество, -, весьма изящно, несмотря на габариты и поднос в руках, поклонился молодой дракон, когда его отпустил первый ступор. – Я вот господину первому советнику обед принес, а то он плохо питается в последнее время.

«Да чтоб тебя самого дракон съел!»- гневно пронеслось в мыслях у Его Величества.

- Да и спит он не лучше, - холодно заметил император, посмотрев на Шина лилово-грозовым взглядом. Никогда такой взгляд не предвещал ничего хорошего. Это знал каждый подданный Аль Савидов.
- У нас конфиденциальный разговор, - сообщил Сид, совершенно непрозрачно намекая Луаню, что а-шёл-бы-ка-ты-парень-пока-за-дверь. - Даю гарантию, что советник Кога не лишится чувств от голода и скоро присоединится к своим людям.

Поглядев на отобранную папку, император перевёл взор на Тодо. И неожиданно осознал, что душу болезненно колют маленькие иголочки ревности. Чёрт, в конце концов, Сид прекрасно знал, о ком по ночам мечтает юный дракон. А тут такой поворот! Утёрли нос. Ничего не скажешь.

- Да, кстати, договорами займусь я сам, - сообщил Кога Исидор. - И давно вы знакомы?

Шин пару секунд смотрел на императора. По ощущениям казалось, что молодой дракон мысленно вздыбил пластины
на загривке, то ли потому, что его упрекнули в плохо выполняемой работе, то ли тоже приревновав.
- Я прослежу, чтобы этого больше не повторялось, - очень любезно ответил воин и, поклонившись, попятился к двери. - Позвольте откланяться.
Когда дверь за молодым человеком закрылась, Тодо выдохнул, хотя ситуация в которую он попал, была из разряда «хуже не придумаешь». За время этого чудесного диалога между Шином и Сидом советник успел раз пять сменить окрас с густо розового до серебристо-серого, в тон волосам так сказать.

- С детства, - нашел в себе силы все-таки выдавить ответ на, казалось бы, простой вопрос. – Он меня на десять лет старше, и всегда за мной приглядывал, чтобы не случилось чего.
Угу, особенно сейчас, с такими следами на шее, это очень подходило под «чтобы не случилось чего».
- А что? – хоть и несколько опасливо не смог не уточнить Кога.

Кивнув воину и выслушав слова Тодо, Император несколько озадачился:
- Так значит это он?
Нет, он симпатизировал темноволосому дракону, спору нет. Но себе Исидор Аль Савид симпатизировал ещё больше. Так что…
Отодвинув ногой стул, указал на него Тодо:
- Садись, а то смотреть на тебя больно. До завтра у тебя свободное время. И лучше за него приобрести прежнюю форму и не умножать отметины на теле. Иначе на турнире в честь приезжающего Императора Кога, мало не покажется никому.

Сейчас в Исидоре явно бушевал тайфун, но показывать этого он не собирался. Особенно сероглазой причине стихийного бедствия. Сид и сам не подозревал, что может так взбеситься из-за того, что кто-то «положил глаз» на этого дракона.

Послушно рухнув на стул, Тодо пару минут недоуменно смотрел на императора.
- Кто он? – наконец выдавил из себя юноша и моргнул. Кажется до него не совсем дошло о ком или о чем именно его спрашивал Исидор. Но недоумение быстро сменилось задумчивостью, причем взгляд скользнул почему-то по рукам, точнее по запястьям, забранным браслетами. – А они сойдут за ночь? - словно раздумывая, протянул молодой человек и снова посмотрел на Сида, обезоруживающе улыбаясь, даже как-то немного беспомощно. Являя миру ту свою сторону, о которой знали не многие. По сути, советник оставался ребенком, очень умным, но ребенком.

Некоторое время Сид молча смотрел на это чудо природы, а потом вздохнул. Кажется, мальчик так и не понял сути вопроса. Как говорил один мудрец: «Зажечь свечу – хорошо, а ругать темноту – глупо». Что он прицепился к парню? В конце концов, пусть Кога сам разбирается со своим сыном. Это дела семейные.

А вот улыбка у этого дракончика и впрямь была чудесной. Искренней. Настоящей.
- Эх, ты, - неожиданно усмехнулся Его Величество, пробежавшись пальцами по снежно-серебряным прядям. - Ну, если решишь повторить это прямо в ночь перед приездом отца, то быть беде. А так пока ещё есть время. И думай, прежде чем делать такие вещи. На сегодня у меня всё.
Этим Исидор дал понять, что он больше не задерживает советника.
- Не, нет что-то желания повторять… - начал было бормотать Тодо, сползая со стула и подергивая чеонгсам. - В общем, я понял, спасибо, – он низко наклонил голову, пряча нарисовавшееся на лице выражение «уф, пронесло». При этом юноша явно никак не мог понять что это Император вдруг стал такой любезный, заботливый, и к волосам так прикоснулся, что потянуться вслед за пальцами и не потереться, заурчав, стоило огромного труда.
- Тогда я пойду… Там… Отдыхать в общем, - снова смутившись, пробормотал Кога и, не дожидаясь ответа, пулей вылетел в ту же дверь, через которую ранее в зал вошел Шин.

Некоторое время император молча смотрел на закрытую дверь. Потом перевёл взгляд на папку с документами. Что ни говори, а послы ему были сейчас не особо важны.

Выскочив за дверь, Тодо сполз по стене, прикрывая ладонями лицо и немного нервно похихикивая. Ситуация складывалась лучше не придумаешь: судя по всему Сид решил, что следы на нем оставил Шин. Только вот с чего это вдруг императора заинтересовала личная жизнь своего советника – было неясно. Немного еще посидев так, юноша поднялся и поспешил к своим покоям. Даже без этого договора дел у него было больше чем надо - какой там отдых.

***
За заботами и хлопотами по государственным делам прошло четыре дня. За это время Кога совершенно забыл, что вообще существует бордель и он там что-то делал. Более того, все, что касалось борделя, он пропускал мимо ушей и был крайне счастлив. Единственное, что его заботило, это был Шин, подставлять которого совершенно не хотелось, но так уж получалось. То Его Императорское величество их в саду застанет за фехтованием, то наткнется у озера, где купаются, то зайдет за документами, когда Шин серебристый шелк волос перебирает. К тому же у Тодо начало создаваться ощущение, что Луань намеренно не отходит от него ни на шаг и не оставляет в одиночестве, особенно после того, как еще сразу после отъезда послов припер его к стенке и вытряс подробности, попутно рассказав все, что он думает про умницу Тодо.

Все, кто ходил к госпоже Ло, непременно считали, что маленькая хрупкая хозяйка заведения непременно ведьма. И только сама Ло никогда не говорила о своём истинном происхождении, мудро не опровергая ни одного пущенного слуха. Народ развлекался, перенося из уст в уста байки, а Ло продолжала жить спокойной жизнью. Ровно до того момента, пока Исидор Аль Савид, император страны Фениксов, не распахнул золочёные двери в кабинет чёрноглазой госпожи и не потребовал, чтобы в эту ночь его принял Юме – тот мальчик в маске, который был преподнесён в качестве подарка четыре ночи назад.
Как только ни изворачивалась хозяйка борделя, чего только ни говорила, вплоть до того, что Юме выкупил один придворный на это время, и что мальчик был нездоров. «Первый раз, Ваше Величество поймите, Ваше Величество. Всё не так, как вы подумали, Ваше Величество…» - и тому подобное.
На что Исидор заявил, выслушав оправдания женщины, что если сегодня вечером Юме не будет, бордель закроют ко всем канарейкам. И даже намекнул, что при таком раскладе выкупит мечту в маске, чтобы другие рук не распускали.
Осознав глубину лужи, в которую они попали, Ло и её бордель, женщина оставила все дела управляющему, предварительно прихватив чёрный плащ из кабинета, и исчезла в неизвестном направление. Через некоторое время синий бархат ночи был рассечён взмахами сильных золотых крыльев. Гуан Ли – дракониха и подруга Ло, несла свою госпожу к белокаменным стенам императорского дворца, где любыми способами нужно было повидаться с первым советником Кога.

Тодо Кога, ничего не подозревая, и потому очень счастливый, как раз нежился в купели с тёплой водой. Серебристые волосы рекой текли с бортика на пол и ластились к рукам сидящего рядом Шина.
- Наденешь на меня то серебристое кимоно? – немного капризно поинтересовался Тодо. - Мне нравятся бабочки, которыми оно расшито.
Шум за дверями раздался как раз в тот момент, когда охранник одевал на него тонкий расшитый шёлк. И когда в покой влетела Ло, на неё из-за широкого бронзового плеча черноволосого дракона, одетого только в шальвары, уставились два жемчужных встревоженных глаза.

- Ага! И этот тут! – сделала вывод Ло, осмотрев спину Шина. - Ну что ж, жизнь – суровая штука, господин первый советник.
Отодвинув телохранителя и подцепив длинными ногтями шёлк кимоно, «госпожа» внимательно посмотрела на Тодо. Со стороны это смотрелось забавно – женщина едва достигала плеча Луаня, но при этом вела себя так, словно перед ней был один из детёнышей золотистой Ли. А советника так и вовсе считала за молочного дракончика, которого видела в свите императора Кога.
- Ты что сделал с императором, м? Или это у драконов в крови? – поинтересовалась она, прищурив тёмные глаза. - Знаешь ли ты, невинное дитя, что теперь этот павлин, - Ло была сейчас очень нехорошего мнения об Исидоре Аль Савиде, - желает, чтобы мечта в маске сегодня ночью ждала его с распростёртыми объятьями? И его крайне огорчило твоё отсутствие вплоть до уничтожения борделя?
- Что значит и этот тут?! Что значит суровая?! - одновременно воскликнули Шин и Тодо, но если Луань был возмущен, то в голосе Кога скользнула тень страха. Юноша так и не шелохнулся, когда Ло принялась его оценивающе осматривать.
- Я ничего с ним не делал, - пролепетал Тодо. - Нет, я не могу. Я больше не пойду.
Пытаясь отступить и спрятаться за Шином, продолжил отнекиваться советник. Луань же попытался вклиниться между Ло и Кога
- Это все твои проделки, старая ведьма, - гневно сверкая золотом глаз влез в разговор телохранитель. - Его Высочество с тобой не пойдет, он не одна из твоих шлюх. Найди ему замену, этому индюку любой сойдет, раз он не может отличить объятия особы императорских кровей от объятий продажной девки.
Как бы Шин не выглядел до этого, сейчас он напоминал разъяренного черного боевого дракона, коим в сущности и являлся.
- А ты бы сумел отличить? – неожиданно в лоб спросила женщина, переведя взгляд на Шина, так уверенно сейчас назвавшего императора домашней напыщенной птицей.
- В чём разница? Может, расскажешь, янтарноглазый?
В этот момент слова Луаня были не так уж и далеко от истины. Ло было восемьсот тридцать два года, поэтому «старая ведьма» воспринималось почти как констатация факта.
- Тодо, - она посмотрела на юношу, - ты должен в любом случае пойти… и разочаровать императора во всём. Чтоб он и думать забыл о маске, и мечтать не надеялся.
Усмехнулась, качнув головой:
- Иначе, дракончики, возмещать вам ущерб золотом. Я не звала тебя, младший сын Кога. Ты пришёл сам. И я знаю, что тебе было хорошо. Чего стоила только твоя улыбка утром во дворце.

- Да, я смог бы, - выдвинув воинственно подбородок, выпалил Шин. - Я никогда бы не спутал объятья влюбленного с тем, кто привык продавать себя. Мы заплатим.
Его воинственная речь не давала смущенному и немного раздосадованному Тодо даже слово вставить, но вот обещание заплатить словно привело советника в чувство.
- Шин подожди, я же правда пришел сам. К тому же, думаю, у нас не будет столько, сколько Госпожа попросит. Не у отца же просить... – по щекам советника расползся румянец. - Я же не буду с ним снова, просто...
- Я сказал нет! - рявкнул Луань так, что задрожало зеркало, а по воде в купели пошла рябь. - Как твой брат, я против.
Тодо обескуражено потупился. Раньше Шин никогда так открыто не перечил ему, потакая любым капризам, и никогда не заявлял перед посторонними, что он племянник Императора. Причем любимый племянник.
- Влюблён может быть и простой раб, Шин, - спокойно ответила Ло, мягко поправляя теперь кимоно на мальчике, которое имела неосторожность слегка смять. – Я понимаю, что тебе не хочется пускать Тодо. Но он давно взрослый человек, если ты не заметил.
Женщина говорила спокойно, но в голосе явно слышался подкол.
- К тому же сам понимаешь, хорошо отлаженное дело развалить можно в один миг, а вот восстанавливать очень долго. Сказать «нет» у тебя превосходно получилось, а вот как насчёт найти выход из положения?
- Нам не нужна ещё одна война между драконами и фениксами, - раздался тихий звенящий голос, заставивший всю троицу посмотреть на вход. - Когда откроется правда – приятного будет мало.
Возле дверей стояла стройная девушка, одетая в золотистый чеонгсам, расшитый чёрным шёлком.
- Ситуация неприятная, но и из неё можно найти выход.
Хризолитовые глаза задумчиво взглянули на двух драконов.

- Я... - уже собрался гневно вскинутся Шин и замер, во все глаза глядя на вошедшую. Однако его пыл это появление охладило не слишком. - Не вмешивайся, Дева, - чуть сбавив обороты, но все еще немного сердито бросил он. - Война и так будет, если дядя узнает об этом «похождении».
Тодо тем временем молчаливо рассматривал себя в зеркале, делая вырез кимоно то глубже, то почти запахивая его полностью, и о чем-то усиленно размышлял.

По пути во дворец Гуан Ли перевспоминала всех рогатых драконов, которые отвечали по мнению жителей империи Кога за все неприятности. Потому что именно ей хозяйка поручила сообщить «господину Луаню» в какую лужу сел его подопечный. Мотивируя свой выбор тем, что Гуан неплохо может с ним справиться и что пусть редко, но он её слушает.
Конечно, входить к спящему - нехорошо. Но Ли не решилась воспользоваться парадным входом и проникла в покои Шина через чёрный, так же как и вчера они это сделали с Ло.
- Господин Луань, - негромко позвала девушка, стоя на достаточном расстоянии от спящего темноволосого красавца.
Господин Луань крепко спал и видел прекрасный сон, в котором Гуан нежно улыбалась ему и перебирала чуть вьющиеся черные волосы, пока он курил кальян.
- Просто Шио, - пробормотал он и с улыбкой перевернулся на другой бок, даже не подумав проснуться.
Поняв, что на неё не отреагировали, Гуан едва слышно фыркнула и подошла поближе к кровати. При ходьбе изумрудные драконы на оливковом чеонгсаме начинали переливаться золотистыми отблесками, не уступающими блеску глаз драконихи.
Шин во сне казался весьма миролюбивым существом, возле которого хотелось присесть рядом и просто смотреть, ощущая покой и умиротворение, и не замечать собственной улыбки, в которую норовили изогнуться губы.
Но на этом всё и заканчивалось. Ибо Гуан представляла, что сейчас устроит просто Шио, услышав историю о Тодо.
- Господин Луань! Мне нужно поговорить с вами! – красавица повысила голос, легко потряся Шина за плечо.
Может молодой дракон и спал, но отточенные до автоматизма навыки одного из лучших воинов империи Кога даже и не думали дремать. Он почти неуловимо быстро перехватил руку девушки за запястье и дернул ее на себя, опрокидывая на кровать и придавливая к простыням своим телом. Приоткрыв мутные ото сна глаза, он увидел Гуан, и в который раз убедившись, что сон более чем хорош, жадно ее поцеловал, пробормотав что-то про шумных красавиц, которые хотя бы в его сне могли бы помолчать и быть к нему понежнее.
На что зубы красавицы тут же впились в нижнюю губу Шина, и девушка начала сталкивать с себя воина, в одно мгновение забыв, зачем, собственно, явилась в его покои.
- Отпусти меня! – Гуан попыталась вырвать свои руки из приковавших их к простыням рук Шина. - Разве мало тебе дворцовых девок? Или всё равно кого тащить в постель?
Она попыталась коленом оттолкнуть молодого мужчину, но послышался треск и оливковый чеонгсам немилосердно разошёлся по швам, обнажая длинные ноги девушки.

Тихо, но угрожающе рыкнув, Луань перехватил девичьи запястья одной рукой, второй огладил обнажившееся бедро и, скользнув к колену, резко отвел его в сторону, прижимаясь к девушке еще теснее. Надо заметить, что спал молодой человек в одной набедренной повязке из тончайшего шелка.
-Ну их к канарейкам, этих дур, - пробурчал он. - А ты мне нравишься. Еще б не пыталась каждый раз поколотить…
И он снова принялся ее целовать.

На мгновение Ли замерла, поняв, что оказалась в очень невыгодном положении. Но почувствовав прижавшееся к ней горячее тело, начала вырываться с удвоенными усилиями, напрочь забыв все наставления госпожи Ло.
- Отстань! Прекрати! Что ты делаешь?
Хотя было ясно, что делал Шин. Просто предельно ясно. И за гневными фразами и сопротивлением на самом деле скрывался страх.
Луань после очередного рывка девушки замер и уставился на нее уже более осмысленным взором. Мужчина озадаченно моргнул, он вроде уже не спал, а Гуан никуда не девалась.
-Доброе утро, - выдавил Шин и замолчал, пытаясь сообразить как Ли оказалась в его постели, да еще и в таком виде.
- Доброе? – задохнулась дракониха от возмущения и тут же, не думая о последствиях, залепила звонкую пощёчину озадаченно рассматривающему её воину. Кажется, у них это вошло в привычку.
- Слезь с меня немедленно! – прошипела змеёй, резко двинув бёдрами, от чего оливково-изумрудная ткань и вовсе сползла на простынь.
- Точно не сплю, - резюмировал все действо Шин, потирая щеку, на которой отпечаталась ладонь девушки. И тут же замер ощутив ее движение. - А вот так делать не надо.
Выдохнул немного хрипло и просто обнял ее.
- Полежи так немного, - попросил спокойно и уткнулся носом в ее висок. – Извини, что напугал, - прошептал еле слышно и, кажется, снова задремал.
Хотелось было возразить – это почему она должна лежать, но язык почему-то онемел. Впрочем, как и всё тело. Закрыв глаза, Гуан сделала глубокий вдох.

- Зачем? – всё же спросила шёпотом, понимая, что до сих пор находится в кольце сильных рук воина.
Шин что-то неразборчиво пробормотал и лишь крепче обнял Ли, проваливаясь в крепкий предрассветный сон.

Когда Луань снова открыл глаза, покои заливал равномерный золотистый солнечный свет. Повернув голову, он обнаружил темноволосую макушку, в которую было уютно утыкаться носом. Через грудь оказалась перекинута изящная рука, судя по украшениям принадлежащая помощнице Ло.
- Кажется, я проспал что-то важное в своей жизни, - пробормотал немного ошарашенный юноша и попытался выбраться из-под девушки, не разбудив ее.

Толком не спав ночью - сначала гонялась за советником императора, а потом пыталась угомонить расшалившихся детей, каковых у Гуан было трое – девочка и два мальчика-близнеца - несказанно обрадовавшихся, что «прилетел дядя Фэй». Вымотанная за ночь, Ли сама не заметила, как, согревшись возле Шина после прохладного утра, и сама крепко заснула. Откуда взялись малыши, и как Гуан стала матерью – отдельная история, но мало ктоо знал, что они ей не родные.

Шин, поняв, что выбраться, не разбудив, не получится, замер, приподнявшись на одном локте и с интересом разглядывая спящую Гуан.
- Какая ты нежная, милая и беззащитная, когда спишь, - тихо прошептал он, отводя с лица шелковистую прядь и нежно касаясь пальцами скулы Ли.
Уголок губ дрогнул в улыбке, и она что-то неразборчиво пробормотала, инстинктивно прижавшись к Шину ещё крепче. Кто б сказал Гуан, что она будет так лежать и улыбаться телохранителю Тодо Кога – выщипала бы все перья и обозвала последней канарейкой в империи.
Во всяком случае сейчас её не смущал ни Шин, ни разорванный чеонгсам, ни проданный Исидору Аль Савиду семнадцатилетний наследник империи драконов.
Луань аж забыл как дышать, увидев улыбку, коснувшуюся губ девушки, и словно желая продлить этот момент, скользнул по ним кончиками пальцев, собирая сонное очарование.
- Гуан, просыпайся,- наклонившись к ней, проговорил Шио и почти невесомо поцеловал девушку.

Поцелуями будили очень давно. Ещё в детстве. Девушка снова улыбнулась, и смоляной веер ресниц дрогнул. Прозрачно-золотистые глаза сонно взглянули на склонившегося над ней парня. Секунду длилось непонимание, а потом в прозрачном золоте вспыхнул медовый водоворот. В то же мгновение Ли оказалась на другом конце кровати, поправляя подол разорванного чеонгсама.
Шин обескуражено вздохнул, и повернувшись спиной, спустил ноги с ложа, наклонился, демонстрируя перекатывающиеся под бронзовой кожей мышцы, и подобрав шальвары, проворно в них юркнул, в деловитом молчание обматывая вокруг талии широкий пояс.
- И даже не думай снова меня ударить, - когда ему надоело молчать, бросил юноша и подошел к шкафу, извлекая из него длинный темно-зеленый чеонгсам, расшитый фениксами. - Вот, - новая одежда упала на смятые простыни, - переоденься. А то люди не поймут. - Снова помолчал. - И кстати, зачем ты пришла ко мне ни свет ни заря?
Пару секунд Ли созерцала картину, включающую в себя спину молодого человека и обматывание поясом.
«Совершенно не умеют расшивать пояса эти дворцовые портные!» - неожиданно отметила девушка, которая сама этим занималась на досуге. Правда, на такой фигуре что угодно будет смотреться, но всё же… Гуан мотнула головой, прогоняя подобные мысли.
- Не ударю. Нечем, - не удержалась, чтобы не съязвить, но лимит рукоприкладства судя по всему на сегодня был исчерпан.
- Уже не такая рань, - послышался треск дорываемого оливкового одеяния и откидывания его в сторону. - Я пришла предупредить тебя, что вчера юный наследник престола Кога доигрался до того, что Исидор выкупил его у госпожи Ло.
Гуан замолчала, чтобы дать Шину осмыслить сказанное.
На удивление, молодой человек отвернулся, как только услышал звук рвущейся ткани. Он отошел к столу и теперь неторопливо просматривал какие-то документы в папке.
- Бесспорно, отличное приобретение, - пробормотал юноша и замер. Лист в его руке дрогнул и осыпался пеплом на стол.
- Чего!? - раненым зверем взревел Шин и резко развернулся к Ли, надеясь, что она пошутила.
- Ну вот, а потом начнётся поиск недостающих частей документа - мрачно прокомментировала Гуан, увидев пепел на пальцах парня.
- Скажу больше, рассказывая о своём бывшем хозяине, которому он принадлежал с рождения, Тодо назвал имя Шион.

уан встала с кровати и сохраняя невозмутимый вид облачилась в чеонгсам. Наряд явно был ей велик, отчего девушка казалась совсем хрупкой.
Она приблизилась к Шину:
- Тебе лучше отыскать Тодо до приезда императора, - при этом она застёгивала драгоценные пуговицы на одеянии.
- Сегодня я тебе его верну.
Шин некоторое время сверлил девушку тяжелым взглядом, словно о чем-то усиленно размышляя, а потом его лицо разгладилось, словно не о чем было и беспокоиться.
- Значит так, - обойдя ложе, он очень серьезно посмотрел на девушку. - До прибытия дяди осталось полторы недели. Найти этого мелкого умника проще простого, нужно только у Фэя спросить. Сложнее его оттуда будет выкрасть. К тому же нельзя, чтобы во дворце узнали о пропаже Тодо. Так что сейчас, Дева, ты мчишься к Ло, вместе находите подходящего мальчика и тащите его мне. А я пока займусь распусканием слухов, что советник заболел. Да, и скажи старой ведьме, что мальчик за ее счет.

Хризолитовые глаза в одно мгновение потемнели от гнева, а тонкие крылья носа затрепетали, втягивая воздух – ишь, раскомандовался! Но с другой стороны, Гуан была далеко не глупа и прекрасно понимала, что Шин говорит дело. Советника нужно как можно скорее разыскать и вернуть на законное место, и на время кем-то подменить.
- Фэй Лун друг императора. Главное, чтоб он ему не проболтался раньше срока, - задумчиво протянула девушка, правда, теперь уже словно не замечая Луаня. То, что Фэй прекрасно определил, кого купил Исидор, сомнений не вызывало.
- А при чём тут счёт? – посмотрела на Шина, изогнув бровь. - Ты собираешься что-то делать с мальчиком?
- Я – ничего. Но он будет тратить свое время, которое, как я знаю, в заведении Мадам стоит немалых денег, - насмешливо обронил Шин, благоразумно смолчав, что мелкий паршивец назвал Исидору его родовое имя. Накинув расшитый драконами халат и застегнув на нем пуговицы, юноша направился к выходу из покоев.
- И да, - обернувшись, он немного ехидно посмотрел на девушку, - спать и просыпаться рядом с тобой - это счастье, ибо ты молчишь, и на вид очень мирная.
И тут же скрылся, уносясь отдавать необходимые распоряжения и вытрясать из Фэя, где петух прячет мелкого умника.
И сделал это очень вовремя, потому что вдогонку ему полетел сложенный чёрный с малахитовыми разводами веер Гуан Ли.

***
Конечно, «вытрясать из Фэя» было сказано весьма громко. Дракон был крайне доволен своей жизнью и плескался в гроте с тёплой водичкой. Вокруг него суетились речные зеленоглазые нимфы, которые, взобравшись - кто на скалу, о которую спиной опёрся довольный Лун, кто на ветви ив, поливали его из серебряных кувшинов настоями трав. Этакая терапия из рук прекрасных дам.
Фэй довольно шлёпал хвостом по прозрачно-аквамариновой воде и изредка отпускал шутки, от которых нимфы заходились звонким хохотом.
Шин чуть поморщился, углядев картину блаженства синехвостого дракона. Несмотря на репутацию серцееда, Луань старательно избегал женского общества, не желая жениться по глупости.
- Добрый день, Фэй, - начал юноша издалека. - Неприятно осознавать, но мне нужна твоя помощь.
- Да ну, - не поверил дракон, внимательно оглядывая племянника императора. - Вид у тебя недостаточно скорбный что-то. Значит, не всё так плохо.
Шина вдруг обдало фонтаном из мельчайших брызг, и что-то жемчужно-розовое быстро юркнуло, словно прячась за спину Фэя.
- Упссс, - глубокомысленно выдал дракон.
Луань обреченно вздохнул, разглядывая расплывающиеся на халате влажные пятна.
- Хорошо провел ночь, - хмыкнул молодой человек и с интересом уставился на Фэя, пытаясь разглядеть кто там за ним прячется. - Так вот. Я хочу знать, где Исидор держит нашего больно умного Тодо.
- Хм, - Фэй Лун явно задумался. - Значит, это был всё-таки Тодо. А я надеялся, что меня впервые в жизни обманывает моё драконье чутьё.
Пока Лун размышлял, из-за него робко выглянула мордашки явно ещё молочного дракончика и фризово-сиреневый глаз с любопытством принялся рассматривать неожиданного гостя.
- В любом случае он неподалёку от его покоев, такое чудо Сид точно не доверит никому.
Детей Шин любил, а потому почти прослушал все, что ему говорил Лун, во все глаза пялясь на малышку. Неожиданно усевшись, юноша поманил кроху к себе.
- Только Тодо говорил, что менял цвет волос и маску надевал, - продолжая выманивать ребенка, обронил Шин. - Как эта маска может сниматься? Мне же придется его выкрадывать на время советов. А потом совсем забрать, дабы дядя ничего не пронюхал. - Луань выразительно глянул на Фэя, мол, только попробуй доложить.
Это он, конечно, сделал совершенно напрасно, ибо Фэй Лун за такие взгляды мог и шею свернуть. Как бы он ни называл императора - Исидор был его другом. И как бы он ни вёл себя, всё равно оставался верным сыном своей родины. Собственно, он и жил в стране фениксов с целью мирного урегулирования подобных ситуаций. И под своим непристойным поведением здорово это скрывал.
- А почему бы не рассказать Сиду правду, а?
Предложение было смелым, но не лишённым здравого смысла.
Из-за Фэй Луна робко показалась жемчужно-розовая малышка, крылья которой радужно переливались на солнце. Она вопросительно посмотрела на Луна, а потом на Шина, словно спрашивая.
- Не бойся, Чжан, - обратился Лун к ребёнку. - Шин хороший, хоть иногда с виду этого и не скажешь.
Кроха осторожно приблизилась к юноше.
- Чжан, - тепло улыбнулся Шин и, протянув руку, очень ласково почесал малышку у ушек. - А я Шио.
- Я тоже считаю, что лучше было бы сказать правду, - юноша покосился на Фэя, - но, думаю, это должен делать Тодо. А его уговорить будет ой как непросто. Подумай, каково ему будет признать, что ради того, чтобы попасть в постель к Сиду, он опустился до роли, кхм… - Шин посмотрел на малышку. - Ну ты в курсе, в общем.
- Думать головой надо было, а не очаровательной драконьей задницей, - достаточно резко высказался Фэй Лун, и Чжан, тянущаяся к рукам Шина, вдруг тихонько хихикнула. Тесное общение с дядей Фэем не могло не оставить отпечатка.
- В любом случае откроется правда. Тодо не сумеет долго обманывать Исидора. Особенно, если учесть, что свою мечту он будет беречь как зеницу ока. И чтоб не снял маску первый. А то будет «Здравствуйте, Ваше Величество. Что, говорите? Что я тут делаю? Как что? Укрепляю связи между нашими государствами нетрадиционными способами».
Фэй вздохнул, а Чжан издала тихий мурлыкающий звук, довольная прикосновениями юноши.
- Ладно, сам попытаю Сида. Во мне он не видит ни соперника, ни врага.
- Ты чему детей учишь? - возмущенно зашипел Шион, устраивая Чжан у себя на коленях и продолжая ласково почесывать надбровные пластинки. – Думаю, его императорское величество будут в шоке.
- Тодо жалко, - вдруг ни с того ни с сего выдал Луань. - Все-таки мальчишка влюблен по-настоящему, наверное будет лучше увезти его после того, как все раскроется.
- Я? – дракон ухмыльнулся. - Знал бы ты чему их учит родная мать! Но это к делу не относится. Сид? В шоке?
Фэй Лун расхохотался, зашлёпав хвостом по воде.
- Ой, насмешил. Пожалуй, сначала будет удивлён. Возможно, несколько рассержен. Но не больше. А Тодо…
Фэй Лун на какое-то время замолчал.
- А ты сам-то спрашивал у Тодо, чего он хочет больше всего? Может, его душа лучше себя чувствует в маске из серебра, чем в маске услужливости и лицемерия на совете?
Так или иначе, не все советы проходили гладко. Не все желали подписывать договоры и заключать контракты. И приходилось приложить немало усилий, чтоб всё окончилось благополучно.
- А кто у нас мама? - продолжая играть с Чжан, осведомился Шин - его просто пленила радужная малышка, и на разом смягчившемся лице воина явственно читалось: хочу такую же.
- Да у него и так на лбу написано, чего ему хочется на самом деле, - со вздохом проворчал Луань. - Только наследников он Исидору не родит...
Фэй Лун тем временем сорвал веточку ивы и принялся медленно её жевать. Заслышав о наследниках, дракон поперхнулся. Тодо и процесс деторождения не укладывались вместе в одной голове.
- Мама – самая красивая, - неожиданно зазвенел переливающимся ручейком голос ребенка на фоне откашливающегося Луна.
Чжан доверительно глянула на Шина, мол, правда-правда, сам бы увидел – согласился б в ту же секунду.
- Мама ещё и боевая, - пробормотал Фэй Лун. - Вчера ты с ней имел честь познакомиться посредством пощёчины, препираний и ударов веера.
Не обращая внимания на кашляющего Фэя, Шин во все глаза глядел на малышку. Заслышав про маму, Луань лишь хмыкнул и неожиданно выдал:
-Чжан, а хочешь, чтобы кроме красивой мамы, и недурственного собой дяди Фэя, у тебя был бы еще и красивый папа?
Огромные фрезово-сиреневые глаза удивлённо взглянули на Шио:
- Папа? Такой как вы?
Окрещённый недурственным собой Фэй Лун снова закашлялся.
- Шин, тебе мало тумаков?
Час от часу не легче! Молодёжь творила, что хотела, ровным счёто даже не думая считаться с кем-либо ещё.
- Да ладно тебе, Фэй, какие тумаки? - Шин чуть поморщился. - Это Тодо опять-таки думать о роде надо, а я что? Так, племянник, - отмахнувшись от Луна, Луань снова обратился к крохе, уютно устроившейся у него на коленях.
- Точно, именно такой как я, - очень серьезно сказал Шио и чуть улыбнулся.
- У Гуан очень много вееров, - непрозрачно намекнул Фэй Лун, усмехнувшись и глядя на умильную картину. - Один из них подарил, кстати, сам Исидор.
Хоть дракон и язвил, это не мешало ему усиленно соображать как мести хвостом перед Сидом, чтоб тот разоткровенничался насчёт Тодо.
Малышка кивнула, сопроводив это действие едва различимым мурлыкающим звуком.

Красота переливающегося серебром юного дракона заставила Сида на какое-то мгновение застыть но, поймав взгляд серых глаз, феникс решительно преодолел разделяющее их расстояние. При каждом шаге татуировка вспыхивала огненными всполохами, приковывая к себе взор, не давая возможности смотреть на что-то другое. Только на неё и её владельца.
Император недолго размышлял, погружаясь в теплые прозрачные воды и притягивая к себе «мечту». Он скользил лиловым взглядом, изучая, словно оглаживая каждую черточку лика Тодо. Дыхание самого желанного мужчины обжигало губы юного дракона.
- Почему ты плачешь? – шепнул Сид, продолжая прижимать к себе мальчишку.
Он первый раз видел Исидора вот таким, закутанным в шелка льющихся вниз алых волос, в первый раз отчетливо мог рассмотреть каждый причудливый завиток татуировки, покрывающей бедра Императора. Но это почти благоговейное восхищение, заставляющее сердце биться сумасшедшей пойманной в силки птицей, не помешало ему в первый миг отшатнуться, пытаясь уйти от прикосновений властных рук, так беспардонно разрушивших очарованность.
- Потому что ты самый ужасный, жестокий и вечно насмехающийся надо мной мужчина, в которого я мог бы влюбиться, - выдохнул в первый едва ощутимый поцелуй Кога, переборов себя и лишь крепче прижавшись к обнаженной груди любовника чарующе напевным голосом.

- Мог влюбиться или влюбился? – шепнул Сид. Сейчас это был самый важный вопрос, и от ответа Тодо зависело слишком многое.
Мечта оставалась мечтой. Исчезновение маски и изменение цвета волос были не такими уж и важными вещами, чтобы заставить Исидора разочароваться.
Целовал император своего возлюбленного мягко и вдумчиво, только руки прошлись по обнажённой спине, с силой вжимая в себя юного дракона, давая понять, что никто не отменял прав Аль Савида на купленную мечту.

Тодо нахохлился, как воробушек, и несколько минут молчал, он даже отвернулся от Сида и смотрел на зеркальную поверхность воды, словно искал в ней что-то - какие-то ответы на вопросы, поставленные перед ним жизнью. Пальцы лежащие на боку у Императора чуть дрогнули, когда тело выгнулось, отвечая на этакую немного собственническую ласку, а Кога метнул на любовника взгляд, неожиданно холодный и спокойный.

- Влюбился, - произнес он так тихо, что этот шепот можно было спутать с шелестом легкого ветерка, запутавшегося в листве деревьев или в ковыле. Но по этому тихому и уверенному признанию, было понятно куда как больше. Начиная с того, что твердить о своей любви вечно он не будет, если ее сейчас отвергнут, и что только из-за сильного чувства такой, как он, мог пасть так низко, чтобы надеть на себя снятую недавно маску.

Исидор не сказал ни слова, но юный советник мог почувствовать, как собственнические прикосновения растаяли, словно утренний туман, превратившись в мягкие осторожные поглаживания, а объятье рук стало нежным и тёплым.
По помещению разливалось золотистое мерцание, казалось, окрашивающее всё вокруг в неясный желтоватый тон. Если б Тодо на секунду мог оторваться от внезапно ставших прозрачно-аметистовыми глаз императора, неотрывно смотрящих на него, то смог бы понять, что Сид обнимает его двумя медно-красными крыльями, которые могут вот-вот перейти в мерцающую пульсирующую дымку и проникнув сквозь белую кожу юноши, раствориться в нём, слиться с его кровью, остаться в лёгких и заменить дыхание. Потому что фениксы раскрывали свои крылья только тогда, если согласны были что-то принять и отдать бесспорно.

А ему вовсе не хотелось отрываться от лиловых глаз. Замерев в нежных объятиях, молодой дракон всматривался в глаза своего любовника, словно искал в них подтверждение тому, что это не сон, что его не обманут и не оставят, что он правда нужен, и неожиданно любим. Мягкое тепло, которое окутывало все тело, проникало под кожу, сплеталось в причудливом танце с текущей по жилам кровью, убаюкивало, заставляя еще крепче прижиматься, вслушиваться в биение чужого сердца рядом и улыбаться. Ресницы дрогнули, когда Тодо прикрыл глаза и умиротворенно выдохнул, провел кончиком носа по шее возлюбленного и замер.
***
Когда утро начинается с тихого дыхания, тепла прильнувшего тела, легонько щекочущего щёку серебристого, как предрассветные туманы в провинции Ютынь, шёлка волос – это хорошо.
Когда утро начинается с нежных прикосновений изящных пальцев, очерчивающих каждую чёрточку на лице, едва различимого шёпота «Доброе утро, мой дракон» и сияющего тёплым медово-янтарным светом глаз – это тоже замечательно.

Однако Фэй Лун не мог искренне радоваться ни за тех, ни за других, ибо с самого утра прямо в озеро, где самый уважаемый гражданин Империи Аль Савид изволил принимать ванну, было доставлено известие одним из разведчиков Луна, летающим ящером Аэно, что император Кога прибывает раньше назначенного срока. Причём не просто раньше, а непозволительно раньше, то бишь сейчас.
Это совершенно не обрадовало Луна, который прекрасно знал, что творится во дворце. С точки зрения отставного генерала армии Кога бороться с этим было невозможно.
Но, тем не менее, предупредить Тодо и Шина было необходимо. А также сообщить Сиду, что он в полном э… гроте.
Поэтому пришлось махнуть во дворец, так и не поменяв драконьего облика, прошествовать во дворцовый дворик, куда выходили окна счастливых супругов, а также окна Юме, и, особо не церемонясь, выбив стёкла и там, и там, громогласно возвестить:
- Шухер, господа! Сегодня прибывает Гинту Кога. Необходимо быть при параде и с бесплатными ватрушками для его свиты. То есть, с добрым утром!