Ноа
Клиника выглядела внушительно несмотря на то, что стайка подростков суетилась в приемной, некоторые были в сопровождении родителей . Они весело смеялись, громко спорили.
- Ноа, любимый, ты уверен, что хочешь этого? – Клер улыбается мне.
- Да. Я полностью уверен. Да и твоим родителям так будет спокойней – они будут знать, что мне не нужны твои деньги.
Моя рыжеволосая невеста ослепительно улыбнулась и, чуть покачивая бедрами, пошла следом за медсестрой. Проводив её взглядом, я встал и пошел во вторую процедурную.
Я сел на кресло, молодой врач застегнул ремнями мою руку на широком подлокотнике:
- Сейчас я вколю вам местную анестезию, вы ничего не почувствуете.
Я дернулся, когда игла проколола кожу. Втянув воздух сквозь зубы, я наблюдал, как быстро и привычно врач принялся обрабатывать мое запястье. Потом он поднес к запястью странную пластиковую штуку, чем-то неуловимым напоминающую пистолет.
- Сейчас вы почувствуете небольшое давление. Первый раз ставлю Таймер взрослому. Судя по вашей карте, вам должны были его поставить еще семь лет назад. Почему вы отказались тогда от этой процедуры?
Я не хотел рассказывать абсолютно чужому человеку о Линдси. Поэтому только неопределенно пожал плечами и закрыл глаза. Мы с Линдси жили в соседних домах и были знакомы с детства. Начали встречаться еще в тринадцать лет. Мне казалось – она будет со мной всю жизнь. Линдси была меня старше всего на два месяца. На следующий за её четырнадцатилетнем день, ей установили таймер, и на её запястье появились цифры 1949:15:03. Я не верил, что нам суждено расстаться, и отказался от Таймера. Но время бежало неумолимо. Мы закончили школу и поступили в один университет. Но Таймер не ошибся. Мы поссорились в тот день, когда Линдси должна была встретить свою идеальную пару. Она плакала в парке, и к ней подошел молодой человек, что бы утешить. Их Таймеры сработали одновременно. Через год я получил приглашение, в котором Линдси и Денни приглашали на свадьбу.
Послышался щелчок, и я открыл глаза. На моем запястье красовалось аккуратная пластиковая полоска. Я ненавидел эти штуки и ни когда бы не поставил. Но Клер была очень богата, и её родители не могли поверить, что я искренне её люблю. Даже то, что я узнал о её деньгах когда мы уже встречались, не убедило их.
Экран Таймера засветился, и спустя минуту на нем появились цифры 34:07:32.
- О, а вы везучий, вам осталось ждать чуть больше чем месяц, поздравляю.
Но я не слушал его, только кивнул и вышел. Так же спокойно я шел по коридору в приемную. У стойки администратора уже стояла бледная Клер. Тушь черными разводами стекала по её бледному лицу вместе со слезами.
Я обхватил её лицо руками и принялся поцелуями собирать с её лица соленные капли:
- Все это глупости, любимая, слышишь? Мы уже год вместе и любим друг друга. Малышка, я не оставлю тебя. Что о чувствах может знать кусок пластика?
Она прижалась к моей груди и начала захлебываться в рыданиях, но мгновение я увидел её запястье 11:02:23.

Рэйнер
27:15:24
Алиша вошла с кипой листов и положила их на стол:
- Вот, здесь собраны почти все прецеденты. Оказывается Таймер не так уж и часто срабатывал когда одному из пары было только четырнадцать, а второму уже было больше двадцати одного. Сколько там у вас дней осталось?
- Двадцать семь дней.
- Рейнер, не расстраивайтесь вы так. На вашем месте я бы радовалась. Он заработал и время показывает маленькое. А разница в возрасте… Мальчик же все равно повзрослеет. А пары Таймер подбирает идеально. В любом случае, это лучше, чем у меня. Знаете, мне осталось ждать четырнадцать лет, а мне уже двадцать семь.
И улыбнувшись, секретарша вышла из кабинета. Я уже привык, что мы с Алишой, не смотря на установленные Таймеры, живем без оглядки на время. Без этого глупого волнения по поводу личной жизни. Когда я принимал на работу эту верткую и невысокую девушку, я обратил внимание на её Таймер. Очень не хотелось что бы новый секретарь, выйдя замуж, вновь бросила работу. Но цифры 6691:21:10 успокоили меня на долго. Алиша удивила меня, выйдя замуж спустя год. Работу она не бросила, и однажды вечером, когда в здании остались только она и я, мы разговорились.
Выпив три бокала вина, Алиша разрыдалась. Её мужу оставалось ждать свою единственную только пять лет. И он не хотел от неё детей. А Алиша боялась, что в свои сорок один, когда в её жизни появится идеальный для неё мужчина, она уже не сможет родить. А я утешал её, говоря, что мне вообще суждено всегда быть только временным вариантом. Больше мы никогда не обсуждали эту тему, но с того вечера она прекратила называть меня «мистер Девис».
Я взял первый листок и принялся читать. Девушке было двадцать три, мальчику только исполнилось четырнадцать, их Таймеры сработали, но встретились они только спустя шесть лет. Явно не то. Я рылся в листках, безжалостно выбрасывая ненужные в корзину для бумаг.
С появлением Таймеров жизнь очень изменилась. Небольшая часть людей терпеливо хранила верность и девственность для своей идеальной пары. Многие просто довольствовались партнерами на один раз. Но появились и те, кто искал временный вариант. В большинстве объявлений о знакомстве в Интернете были указаны показания Таймера. Временные союзы обычно были не прочными, обреченные с самого начала на неудачу, люди как будто ленились строить отношения. Мирится после ссоры, искать компромиссы – все это казалось нелепым и не нужным. Я не видящим взглядом смотрел на листы, и мысли упрямо возвращались к Джастину. Даже не видя его Таймер, я знал, сколько дней на нем осталось. Очень хотелось набрать знакомый номер и услышать родной голос. Я ненавидел эту полоску у него на руке. Какой-то набор схем решил за нас все. И теперь вместо теплого и сонного Джастина по утрам, я сижу и перебираю бумажки, решая, как вести себя с ребенком, которого выбрала для меня микросхема. А я даже не решаюсь удалить свой Таймер, ведь они никогда не ошибаются. Вот только я скучаю по оставленным по всему дому грязным кружкам. И, закрывая глаза, почти чувствую его запах. Словно в насмешку над собой, покупаю каждый раз в магазине большие сладкие зеленые яблоки, и затем, через несколько дней, выкидываю их. Может, если бы ни у него, ни у меня не было бы Таймеров, мы бы остались вместе. И пусть Джастин не моя идеальная пара, мне все равно очень больно от того, что он исчезает из моей жизни.

Джастин

32:05:03

Я устало потянулся, хотелось одновременно смыть с себя пот и заснуть. Пока я размышлял, что привлекательнее, Рэйнер вновь принялся, чуть прикусывая кожу, терзать мою шею.

— Рэй, прекрати, пожалуйста. Я больше не могу…

Я пытаюсь его отпихнуть, хотя, если честно, то весьма вяло пытаюсь.

— А давай мы это сейчас и проверим?

Жаркий шепот в ухо, и я окончательно сдаюсь, расслабляюсь и только лениво перебираю его волосы. Но Рэйнера вполне устраивает мое не очень активное участие, и растворяясь в приятных ощущениях, я закрываю глаза.

Рэйнер

00:00:00

Противный писк Таймера разбудил меня в два часа ночи. Мне сегодня лететь в Сиэтл, а эта проклятая безделушка меня будит. Я ворочался в постели, потом понял, что все бесполезно. Встал и отправился на кухню завтракать.

Невольно язвительно улыбнулся, представляя, как какой-то подросток сейчас вертится в постели. Наверное мальчишка уже на воображал себе… А встретит меня, дядьку, старше него в два раза. Болезненно поморщившись, я вспомнил, что еще предстоит с родителями объяснятся. День явно был неудачным. Встретить свою пару я мог только в аэропорту или самолете.

Отрыл холодильник в поисках сливок для кофе, и взгляд остановился на яблоках. Позавчера позвонил Джастин и сказал, что мы больше не увидимся. Мол, так будет лучше для меня.

Я только в офисе обнаружил, что оставил документы дома. Ехать через весь город не было времени — через полчаса должна была состоятся планерка, и почти сразу я должен был ехать в аэропорт. А лететь в Сиэтл без этих документов не имело смысла. И как назло, Алиша взяла сегодня отгул.

Матерясь про себя, я позвонил Джастину:

— Джастин, у тебя же еще остались ключи от моего дома?

— Да. Прости, я завтра привезу.

— Да нет. Не в этом дело. Я оставил дома документы, не мог бы ты их привести?

— Я сейчас на работе. Извини… Хотя постой. Я попрошу своего соседа. Где ты их оставил, несчастье моё?

— На кухонном столе. Спасибо.

Я вернулся с планерки, а сосед Джастина все еще не появился. Я уже собирался звонить и выяснять, куда подевался добровольный курьер, как позвонили с поста охраны и спросили, впускать ли в здание некого Ноа Смита. Я уже почти сказал «нет», когда сообразил, что это привезли мои документы.

Через десять минут раздался нерешительный стук.

— Входите.

В кабинет вошел низенький и щупленький парнишка, черные волосы которого в полнейшем беспорядке торчали во все стороны:

— Я вот вам привез… — он протянул мне папку и ту же выронил её, вздрогнув от громкой трели наших сработавших Таймеров.

Парнишка поднял лицо и ошарашено на меня уставился. Я невольно залюбовался его слегка заостренным носом и удивительно красивыми зелеными глазами. Он явно был гораздо старше четырнадцати. Чуть приоткрытый от удивления рот, высокие скулы, остренький подбородок. Я расплылся в довольной улыбке, развалившись в удобном кресле. Судя по его ошарашенному взгляду, я сумел произвести на него первое впечатление, почему-то мне хотелось подразнить его. И я смерил парнишку оценивающим взглядом. Но он почему-то начал пятится и практически выбежал из кабинета, громко хлопнув дверью.

Ноа

00:00:00

Таймер сработал в два часа ночи, и дождавшись, когда он наконец-то заткнулся, я погрузился обратно в сон.

Проснулся в полдень от настойчивого звонка на мобильный.

— Ноа, доброе утро. Ты извини меня, просто у меня к тебе такое дело.

Мне нравился Джастин, и поэтому я согласился. Было странно ходить по чужому огромному дому. С трудом, но я все же нашел кухню, и взяв документы поехал в центр города.

Охрана наотрез отказалась меня впускать. Они звонили мистеру Девису уже третий раз. Я ходил кругами по холлу, обещая мысленно все припомнить Джастину.

— Мистер Смит, вы можете пройти. Вам на семнадцатый этаж и на право от лифта.

Я постучал в дверь и услышал:

— Войдите.

За огромным столом сидел черноволосый мужчина и безразлично-надменно смотрел на меня. Я чувствовал себя совсем не уместным тут, в своих потрепанных джинсах и простой футболке.

— Я вот вам принес…

Но положить на стол папку я не успел, Таймер громко запиликал, и я невольно отпустил её. Ошарашено я смотрел на мужчину, он же в ответ откровенно изучал мое лицо. Затем, язвительно улыбнувшись, он смерил меня каким-то маслянистым взглядом. Меня начало мутить, и я вылетел из его кабинета.

Только оказавшись на улице, я понял, что произошло. Мой долбанный Таймер сработал на мужика! Я не гей, какого черта? Никогда не подозревал, что здоровый, как шкаф с антресолями, мужчина является моей идеальной парой. Дрожащими пальцами я достал из кармана сигареты и закурил. Мистер Девис бывший парень Джастина, и, значит, может прийти к тому в гости в любой момент. Сейчас он улетает в командировку, и, значит, у меня есть пару дней, что бы съехать. По мнению большинства, Таймеры не ошибаются, а объяснять мистеру Девису, что в этот раз произошла именно ошибка, мне не хотелось. Как и не хотелось еще раз чувствовать на себе этот похабный взгляд.

Рэйнер
-07:09:17
Я уже собирался ложиться в той комнате, которая в свое время была моей детской, когда в дверь постучали. Я знал еще до того как открыл дверь – это мама.
Она молча вошла.
- Мам, не надо. Вы уже сказали все. Это не поменяет моего решения.
- Рэй, солнышко, дай мне последнюю возможность тебя переубедить, и обещаю, больше никто в семье не вернется к этому вопросу.
Я кивнул, и мама села на кровать, похлопала ладонью рядом с собой, приглашая меня сесть возле неё.
- Знаешь, я тоже не верила, что сантехник может быть моей парой. Но вот уже двадцать пять лет мы вместе, и такой счастливой я не была никогда. Подожди! – её ладошка прижалась к моим губам, запрещая мне говорить. – Дослушай. Я понимаю, что у тебя совсем другая ситуация. Но я верю в Таймеры. И желаю тебе только счастья. Но ты возможно прав. Я просто прошу тебя, найди его, пообщайся с ним хотя бы пару недель. Это для меня очень важно, ты мой первенец, и я хочу знать, что сделала все, что бы ты был счастлив. Если ты поймешь, что Таймер в твоем случае ошибся, я поверю тебе. Просто подари мне самый дорогой подарок – осознание того, что я дала тебе все. Что стала для тебя мамой, а не осталась мачехой.
Её ресницы дрогнули, и слезинка потекла по щеке. Я не выдержал:
- Я обещаю, мам.
И она в ответ лучезарно улыбнулась.
- Ну, ты у меня и плутовка!
Мама счастливо рассмеялась:
- Знаю. За это ты меня и любишь. Спокойной ночи, солнышко.
Поцеловав меня на ночь, она ушла.
Почему-то вспомнилась та ночь, когда Дашери только исполнился месяц. Я лежал и не мог заснуть. Рената целыми днями занималась только её. И я думал, что стал ей ненужным. Она постучала и вошла в мою комнату.
- Рэй, не спишь?
- Еще нет, мама.
- Тогда поговори со мной. А то Берт спит, а Дашери настолько глупа, что разговаривать не умеет.
- Она просто еще очень маленькая и не может разговаривать!
- А еще не может оставаться без присмотра, есть самостоятельно. И только поэтому, Рэй, я так много времени провожу с ней.
- А еще по тому, что она тебе родная, а я – нет.
Мама улыбнулась, но я видел ту боль, которую причинил ей своими словами.
- И Берт мне не родной. Но когда вы с ним появились в моей жизни у меня, наконец, появилась семья. Понимаешь? Ты подарил мне семью, и этого я не смогу забыть. Я полюбила тебя, именно тебя, как личность. И не смогу разлюбить. Как не смогу разлюбить твоего отца. Я была бы счастлива, даже с вами двумя. И я бы отдала все, только бы встретить твоего отца сразу после твоего рождения, чтобы ты и не знал, что не я тебя родила. Чтобы никто не знал. И все думали, что ты мой родной. Я горжусь тобой и люблю настолько сильно, даже простила той, что тебя родила, всю боль которую она причинила твоему отцу. Просто за то, что она подарила тебя мне.
Больше я ни разу не говорил маме, что я не родной ребенок. Да и не чувствовал себя не родным.

Ноа
-22:23:32
Атенс по сравнению с Атлантой оказался маленьким и провинциальным. Но пока у меня каникулы, и я могу какое-то время пожить подальше от всех. Без труда я нашел работу официанта, все свободное от работы в кафе время, я упрямо искал в Сети информацию об ошибках Таймера. И не находил. Затем долго пытался вспомнить, может в детстве я интересовался мальчиками? Уже собирался записаться на прием к психоаналитику, когда меня начали преследовать странные сны. В этих снах меня трахал какой-то здоровый мужик. Вот только ничего кроме противного чувства брезгливости и страха они после себя не оставляли.
Постепенно я пришел к выводу, что в моем случае Таймер все же ошибся.
И вот я сижу в кресле у врача, и он колет мне обезболивающее, собираясь удалить Таймер. Спустя десять минут я выхожу из его кабинета с перевязанным запястьем, но без проклятой пластиковой пластинки.

Рэйнер
-70:22:49
Мама закрыла лицо руками, словно пытаясь отгородиться от моих слов.
- Рэй, мальчик мой, как ты мог? – и вдруг она собралась, выражение лица стало очень строгим. – Ты можешь полюбить Эндрю? По-настоящему.
- Думаю, да.
- Слушай внимательно, ты должен не позволить ему удалить Таймер. Но в первую очередь я хочу счастья тебе. Так что дай себе время, допустим месяц, и, если ты все еще будешь с ним только из-за того, что совесть мешает его бросить – уходи. И еще, найди все же Ноа. Если он окажется не для тебя, ты хоть будешь знать. И умаляю тебя, не ври так больше никому. Лучше, как только разберешься с этой ситуацией, сразу удали Таймер. Пусть думают что хотят, спросят, скажешь правду.
Я киваю.

Рэйнер
-79:01:34
- Да.
- С охраны позвонили, Рэйнер, к вам некто Эндрю. Пускать? – даже по коммутатору слышно было как Алише любопытно.
- Конечно, и, Алиша, вы случайно не хотите себе лишний час к обеду? Если – да, то вы можете идти. А посмотреть на Эндрю вы сможете и возле лифтов. Пешком на 17-ты этаж он точно не пойдет.
Из коммутатора раздался странный звук, больше всего похожий на подавленный смешок, и секретарь отсоединилась.
Спустя минут десять в кабинет робко поскреблись, но Эндрю вошел, не дожидаясь моего разрешения. Он улыбался, и я откровенно любовался его стройной фигуркой, и пусть на нем была розовая майка и реснички вновь подкрашены. На меня впервые смотрели с таким восторгом. Я встал и, только подойдя к нему вплотную, прошептал:
- Привет.
Но Эндрю не пожелал здороваться, он практически повис на моей шее и принялся меня целовать. Легко подняв юношу, я тут же, сделав всего пару шагов, посадил его на стол, и он сразу принимается стаскивать с меня галстук.

Ноа
Я сам не знал, почему решился на разговор с мистером Девисом. Словно магнитом, меня тянуло к зданию, в котором находился офис. Я вернулся в Атланту только пять дней назад и вот уже третий раз, просто гуляя по городу, останавливаюсь у входа.
Решительно перешагнув порог, я замираю, в холе нет охраны, и я все же иду к лифтам.
В приемной нет секретаря, и я нерешительно стучусь в дверь кабинета. Несколько секунд стою у двери, а затем открываю её.
Застываю на пороге.
На огромном рабочем столе, закинув ноги на обнаженные плечи мистера Девиса, лежит обнаженный паренек моего возраста. Он смотрит прямо на меня, но словно не видит. Его лицо искривлено гримасой то ли боли, то ли наслаждения. Со своего места я прекрасно вижу, как мистер Девис резко двигает бедрами и как его член то почти полностью исчезает в заднице блондинчика, то выходит полностью. Что-то внутри отпускает меня, я уже почти отвернулся, когда паренек испуганно вскрикнул и мистер Девис повернулся в мою сторону. Я тут же выбежал из кабинета.

Рэйнер
-82:06:09
Ноа заметно нервничает, чуть прикусывает свою нижнюю губу и затравленно смотрит на меня снизу вверх:
- Я же говорил, в сети нет ни одного упоминания о том, что Таймер ошибся.
Я ложу руку ему на плечо и слегка сжимаю:
- Одно из двух, либо остальные постеснялись выкладывать свои истории в сеть, либо мы будем первыми. Не бывает правил без исключений. Да и не может прибор, созданный человеческими руками, работать без сбоев. Людям свойственно ошибаться, и машинам, созданным людьми, это тоже свойственно.
Ноа откидывается на спинку кресла, достает из кармана пачку сигарет и, уже только после того, как закуривает, начинает осматриваться в поисках пепельницы.
- У меня в кабинете не курят, – он бросает на меня растерянный взгляд, зажженная сигарета тлеет, наполняя помещение удушливым дымом. – Ладно, сделаю исключение для тебя.
Включаю коммутатор:
- Алиша, будьте добры, принесите пепельницу.
-  Сейчас. Рейнер, только что звонили с охраны, к вам Эндрю, пускать?
- Нет, – я  хмурюсь. – Пусть скажут, что меня в данный момент в офисе нет.
Спустя минуту в кабинет входит секретарь и, поставив на стол пепельницу, вновь исчезает в приемной.
- Зачем ты так? Я вполне мог уйти.
- Ничего, мы с Эндрю вечером увидимся. Мне и так порою кажется, что его в моей жизни слишком много.

Рэйнер
-86:23:17
Четыре дня назад у Ноа закончились каникулы, и каждый раз, когда я заезжаю за ним в университет, мы первым делом отправляемся куда-нибудь поужинать. Обычно бросив небрежно «привет», он до самого окончания ужина молчит и только изредка бросает на меня хмурые взгляды. В большинстве моих любимых заведений, как оказалась,  нет курящих залов, а, не покурив после еды, Ноа становится еще более злым. И еще менее разговорчивым, чем его голодный вариант. С удивлением, я стал замечать за собой, что меня не просто прекратил раздражать табачный дым, мне откровенно нравилось наблюдать за тем, как он втягивает его в себя и затем, с блаженной улыбкой, выпускает его в воздух.
Я сразу заметил, что с Ноа творится что-то не то. Рухнув на сидение, он, даже не поздоровавшись, откинулся на спинку и прикрыл глаза.  Машина мягко тронулась, и я повез нас в маленький итальянский ресторанчик, это место в прошлый раз чем-то очень понравилась юноше.
- Что случилось? – я с легкой досадой наблюдал за тем, как апатично Ноа ковырялся в свое тарелке.
- Ничего.
- Не ври.
- Ладно, у меня сегодня лучший друг поинтересовался, не би ли я, – он впервые за вечер посмотрел прямо на меня. Обвиняющее так посмотрел. – И все по тому, что ты меня каждый раз забираешь у самого универа.
Я фыркнул:
- Я же тебя предупреждал, что так и будет.  Это же ты утверждал, что я сужу людей по себе, а ты натурал, никто про тебя ничего такого думать не будет.
- Ты мог бы настоять на своем! Раз такой умный. Ладно, пусть думают, что хотят. Лучше скажи,  ты решился познакомить Эндрю с семьей?
- Да. Думаю, его там воспримут хорошо. Конечно, мама предпочла бы видеть рядом со мной тебя, но мне кажется, что Эндрю ей понравится.
- А ты уверен, что они ему правду не расскажут?
- Это моя семья, и если я попрошу их солгать, они солгут.
- А если попросишь убить? Или труп спрятать? – Ноа с наслаждением затянулся. –  Ладно, шучу я. Просто очень бы мне хотелось иметь такую семью.
Юноша пристально посмотрел на меня, и, облизнув губы, принялся рассматривать мое лицо.  Мне стало как-то неуютно.
- А может нам и в правду попробовать быть вместе? – наверное, я от удивления открыл рот. Ноа рассмеялся. – Да шучу я. Расслабься.

Эндрю
7644:12:45
- Эндрю, это Ноа, мой кузен, познакомитесь.
- Очень приятно, – протягиваю руку, и понимаю в очередной раз, что Рэйнер солгал мне.
Уже несколько дней Рэйнер почти каждый вечер задерживается после работы.  Я пару раз заходил в офис во время ленча, но так и не смог его застать. В результате, в эти выходные, вместо того, что бы поехать знакомится с его семьей, я имею счастье видеть у нас дома его «кузена». Вот только сегодня утром, пока Рэй был в душе, я залез в его органайзер. Почти на каждый вечер в нем значились одинаковые записи: имя Ноа, время и место. Эти двое успели посетить, казалось, все: от ресторанов до зоопарка. Одно радовало, на концерт классической музыки Рэйнара не смог затащить даже этот новоиспеченный «кузен». Я с любопытством рассматриваю «родственника» Рэйнера: не высокий, худой, весь нескладный, одежда и темные волосы в полнейшем беспорядке, в нем все состоит словно из изломанных линий, даже лицо, резкое, острое. Я скольжу взглядом по его запястью, но Таймера на нем нет, только тонкий и явно свежий шрам. Улыбаясь, я вновь бросаю взгляд на его растрепанные волосы:
- Знаете, Ноа, а Рэйнер ведь вас уже похоронил. Вернее даже не так, он вас кремировал, а прах развеял  на берегу океана.
Они растерянно смотрят друг на друга, и только спустя минуту Рэйнеру удается взять себя в руки:
- Эндрю, о чем ты?
На секунду я даже поверил ему, очень уж хотелось верить, но вмешался Ноа:
- Это не то, что вы думаете.
Я, все так же жалко улыбаясь, попытался уйти, но Рэй успел схватить меня за руку, и притянуть к себе. Он обхватил ладонями мое лицо и, покрывая его поцелуями, шептал:
- Не уходи, я все объясню. Только не уходи.
Я не пытался вырваться, он был намного сильнее меня, и это было бы просто глупо. И молчал, все так же глупо улыбаясь, мне казалась, что стоит только сказать хоть слово, и все, предательские слезы потекут по лицу.
- Я, пожалуй, пойду, – тихий голос Ноа раздался где-то сбоку.
Рэйнер отстранился в тот же момент, когда сдерживаемые мною слезы все-таки потекли вниз по щекам.
- Подожди! – голос Рэя.
- Я… я не думаю, что нам стоит и дальше видится, – мне почему-то казалось, что говоря это, Ноа смотрел на меня.
- Ты не прав нам стоит…
Я не стал дослушивать, в этот раз Рэйнер или не успел меня догнать, или не счел нужным.

lilyr
Спасибо огромное) Я рада)

Рэйнер
-89:09:58
Врач смотрит на меня с плохо скрываемым призрением:
- Нет. Его жизни ничего не угрожает. Вы ведь за этим пришли? Успокоили совесть? А теперь идите к миссис Амири и передайте ей, что я не сдамся. Уже направленно прошение, и судья завтра примет меня, и уж поврете, я смогу убедить его, что мать действует совсем не в интересах Эндрю, – бессильная ярость сквозит в каждом слове врача. – Она добилась только отсрочки. Я стану медицинским поверенным уже завтра, но каждый час промедления увеличивает риск осложнений.
- Подождите, Эндрю нужна операция? Какая? Я оплачу все, что не покроет страховка.
Доктор замирает и удивленно смотрит на меня:
- Вы не знаете? Он сильно пострадал: Эндрю травмировал спину, и шейный отдел позвоночника оказался поврежден. Я провел уже одну экстренную операцию, но он был слишком слаб, и я был вынужден остановиться. Если в ближайшее время не сделать вторую, юноша на всю жизнь останется парализованным. Но, поскольку нет непосредственной угрозы для жизни, для её проведения необходимо согласие ближайшего родственника. А его мать… – врач выплюнул последнее слово как грязное ругательство. – Поймите, чем больше времени пройдет, тем меньше у Эндрю шансов вновь пошевелить хотя бы рукой. Боюсь, что ходить он уже не сможет. Если бы миссис Амири согласилась вчера…
- Он совершеннолетний и сам может решать, – я перебиваю мужчину. – Зачем её согласие?
- Поймите, Эндрю сейчас находится в медикаментозной коме, и, если его из неё вывести, боюсь, он умрет от болевого шока.
Я хватаю его за одежду и почти поднимаю над полом:
- Дай мне адрес этой суки!
- Миссис Амири находится в этой же клинике, месяц назад она с мужем попала в аварию, он не выжил. Только вряд ли она даст вам согласие.
- Номер палаты?

Я застываю у двери всего на мгновение и, глубоко вдохнув, вхожу не стучась.
Неестественно бледная под цвет простыней, женщина удивленно на меня смотрит. В её осунувшемся, покрытом мелкими морщинками, лице я все же угадываю такие родные и привычные черты.
- О, здравствуйте, мне очень жаль, – она ласково мне улыбается, а мне до боли хочется её ударить. – Но я ничего не покупаю.
- А я и не продаю, знаете, я всего лишь парень вашего сына.
Лицо женщины искривляет уродливая гримаса презрения и ненависти. Но я не даю её возможности открыть свой поганый рот, молча достаю из кармана пистолет. Впервые в своей жизни я наслаждаюсь животным ужасом другого человека, но дорога каждая минута. Ложу разрешение на операцию и ручку на тумбочку возле её кровати. Сажусь на край кровати, с глубочайшим отвращением беру морщинистую дрожащую руку женщины, вкладываю в её ладонь рукоять, а дуло приставляю к своему лбу.
- Стреляйте. Ну же, смелее. Вы же прекрасно знаете, что ваш сын не сможет так существовать. Но обрекаете его на медленное и мучительное угасание только за то, что он гей. Я тоже гей. Раз уж вы отважились на одно убийства, то окажите и мне в такой милости. Стреляйте.
Она опускает пистолет, все еще крепко держа рукоять, и из блекло-голубых глаз начинают течь слезы.
- Я не могу… Не могу… Я… – она всхлипывает, давясь словами, но я только вновь поднимаю её руку так, что бы дуло смотрело мне прямо в лицо.
- Или подписывай разрешение, или стреляй.
Женщина опускает оружие, дрожавшей рукой тянется к бумагам. Я их тут же подаю и держу, пока она ставит свою подпись. Затем сую пистолет в карман, и, забрав бумаги, выбегаю из палаты.
Врач тут же выхватывает у меня разрешение на операцию и уходит, бросив короткое:
- Учтите, я ничего не знаю.
Рената за это время уже успевает не только забрать пистолет, но и спрятать его в сумочке. Я возвращаюсь в палату как раз в то время, когда миссис Амири уже тянется к кнопке экстренного вызова медсестры.
- Не думаю, что это хорошая идея, – она замирает. – Пока идет операция вашего сына, я побуду тут. А то мало ли, вас еще от такого волнения удар хватит. Эндрю и так отца потерял. Не хватало ему еще и мать похоронить.
Я вижу, как она нервно сглатывает и как цедит каждый вдох, словно боясь, что он последний. Невыносимо медленно и осторожно женщина убирает свою руку от кнопки экстренного вызова.

Рэйнер
-89:22:14
Полицейские недоуменно смотрят на миссис Амири. Врач Эндрю спокойно и уверенно продолжает врать:
- Да, она была против операции, слишком боялась потерять сына. Но мне удалось её уговорить.  И разрешение она подписывала при мне, добровольно. Мистер Девис просто был с ней рядом, что бы поддержать. Я не знаю, – теплый взгляд карих глаз остановился на мне, – с чего вдруг она закричала про пистолет медсестре, зашедшей сказать её о том, что операция прошла успешно. Но вы же обыскали и его…
- Она недавно потеряла мужа, офицер, и, наверное, испугалась, что может потерять и сына. Вот и убедила себя, что я ей угрожал, – я смотрю прямо в водянисто-голубые глаза миссис Амири. – Ну не может же психически здоровая мать и впрямь желать своему сыну остаться полностью парализованным?
Я понял, что победил, когда эта тварь вдруг склонила голову. Она не смогла бы публично признаться в том, что желала своему сыну такой жалкой жизни. Но еще больше миссис Амири боялась признать вслух, что её сын гей.
- Извините, они правы. Я так испугалась, что Эндрю умрет, а потом мне было как-то стыдно признавать, что все это моя выдумка. Не хотела, что бы меня приняли за сумасшедшею.
- Мистер Девис, вы ведь не будете на неё в суд подавать? – я кивнул. – Господа, вы свободны. Нам же, миссис Амири, следует побеседовать.
Когда дверь палаты за нами закрывается, я поворачиваюсь к врачу, но успевает сказать первым:
- Я дал клятву. И помог вам только ради пациента. Удачи вам.

Я спускаюсь, мама все еще ждет меня в машине. Улыбаюсь ей издали, и морщинки, пересекавшие её лоб, тут же разглаживаются. Она достает пачку сигарет и пистолет из сумочки, спокойно щелкает курком, и из дула появляется небольшое пламя.
- А еще говорят, что курение убивает. Если бы у меня не было такой зажигалки… – Рената мелодично смеется, закуривает. – Только, Рэй, пожалуйста…
- Не говори отцу, что я курю, – передразниваю я её. Мама улыбается, и тяжелая зажигалка отправляется в сумку. Я обнимаю её и целую в висок. – Не скажу. Спасибо мам, если бы не ты, я просто убил бы эту суку.
- Ты был готов ради Эндрю сесть в тюрьму? – мне остается только кивнуть. – Это чувство вины или…?
Но я только опускаю голову пониже, пряча от неё глаза. Я знаю, что мама смотрит сейчас на меня в упор, знаю, что глубокая морщинка перечерчивает её лоб и что она с жадностью ждет мой ответ. Но я и сам не знаю. Просто на те невыносимо долгие мгновения, в которые я считал, что он мертв, мой мир померк.

Ноа
-105:13:05
Рэйнер изменился, под глазами залегли темные круги, взгляд стал потухшим, отрешенным, он даже как-то стал казаться меньше. Может из-за того, что сутулился, может из-за того, что похудел.
- Ноа, эта наша последняя встреча. Извини, что так долго не отвечал на твои звонки, заставил волноваться.
- Я и в офис приходил, и домой. Но тебя нигде не было. Что случилось? Почему ты больше не хочешь меня видеть?
- Ты ни в чем не виноват. Просто мы не можем больше видеться. Прошу, не пытайся мне навязываться.
- Навязываться? – я дергаюсь, словно от пощечины. – Это только дурацкий Таймер заставлял меня искать с тобой встреч.
Резко встаю, и стул падает. Но я и не пробую его поднять. Просто ухожу прочь, оставляя за спиной того, кого считал своим другом.

Рэйнер
-105:17:29
- Привет, – я слегка пожимаю тонкие, почти прозрачные пальцы Эндрю. – Ну что? На какой странице мы остановились?
Беру в руки книгу и, устроившись в неудобном больничном кресле, начинаю читать вслух. Я почему-то уверен, что он меня слышит. И каждый раз я надеюсь, что именно сегодня Эндрю, наконец, откроет глаза. А еще боюсь, что если я хоть однажды не приду, его придурашная мамашка подпишет ему смертный приговор, поддавшись на уговоры врачей, позволит выключить аппараты.

ksosh

Родители, они ведь разные... Знаю это слишком хорошо. Я не знаю, по чему, но такие тоже есть) А вот "сладкое" для вашего аврала)
Рэйнер
-217:13:06
Я бесшумно захожу в палату и молча наблюдаю, как Эндрю опираясь спиной о подушки, полусидя, упрямо и неуклюже пытается есть самостоятельно. Но непослушные пальцы дрожат, и пластиковая ложка то и дело выскальзывает из руки. А он только вновь и вновь пытается поднять её с подноса, старательно, медленно наполняет её кашей и неуклюже подносит ко рту. Я уже знаю, что все его лицо перепачкано. Брезгливость и глухая ненависть – вот что я чувствую, когда вытираю его губы, нос, щеки и принимаюсь скармливать ему остатки обеда. Даже жалости не осталось. Только упорство, не позволяющее уйти прочь, просто забыть об Эндрю.
В этом существе ничего не осталось от прежнего юноши. Вся его женственность, наивность, нерешительность остались где-то позади. Эндрю словно повзрослел лет на десять, и я уже не мог смотреть в его темно-синие глаза. Казалось, он видит меня насквозь. А мне не нравилось то, что он мог обнаружить во мне. Эндрю упрямо, день за днем, выполнял указания физиотерапевта, превозмогая боль и не признавая слов «я не могу».
Моя извечная дежурная улыбка, его вечно недовольное лицо и отчужденный тон.
- Давай сейчас быстро поедим, и я тебя вывезу на прогулку.
- Рэйнер, сколько раз я буду просить тебя не кормить меня с ложечки. Я должен учиться делать это сам.
- Самостоятельно ты никогда не поешь толком. А тебе нужно хорошо питаться, – я смотрю в тарелку, чтобы не сорваться и не наговорить ему гадостей.
Мы оба прекрасно понимаем, что прежним он уже не будет. Но этот факт причиняет больше боли мне, чем ему. Это значит только одно – я никогда не смогу освободиться от него. Эндрю же словно обрел свой смысл жизни.
- Мне нужно тренироваться. Я знаю, как выгляжу со стороны, но мне не нужна твоя жалость. Да и помощь тоже. А гулять по больничному дворику ты можешь и один. Мне он уже надоел.
Больше всего я боялся, что Эндрю заведет этот разговор.  Я не хотел видеть его у себя дома, не хотел смотреть каждый день на него.
- Я думаю, тебе еще рано покидать стены больницы.
- А Анжело считает, что сейчас как раз самое время.
Его врач раздражал меня еще сильнее, чем он сам. Я просто не мог так же искренне и сильно радоваться тому, что Эндрю смог пошевелить, наконец, пальцами левой ноги.
- Мне не нравится, что этот нейрохирург все еще ошивается возле тебя, – я маскировал под ревность свою беспомощность. – Уже почти пять месяцев с операции прошло. Почему он не может просто исчезнуть.
Эндрю устало закрывает глаза. И я замолкаю, надеясь, что он заснет, а, значит, я смогу спокойно почитать книгу. Легкая насмешливо-грустная улыбка кривит его рот.
- Я ведь не из-за тебя тогда прыгнул. Я столько раз тебе объяснял, что это только из-за того, что я думал, что мама умерла.
Но я ему не верю. Никто в своем уме не спрыгнул бы из-за этой идиотки. А Эндрю не был сумасшедшим.
- Рэйнер, я уже не люблю тебя, – и темно-синие глаза распахиваются раньше, чем я успеваю сменить радостное выражение лица на ошарашенное. – С меня хватит. Не приходи сюда больше никогда.
- Эндрю, солнышко, ты просто устал, не надо так со мной. Я не могу тебя оставить.
- Убирайся вон! – впервые Эндрю орет на меня.
- Послушай…
- Уходи!
Мы не замечаем, как Анжело входит в палату:
- Вам лучше уйти, Эндрю нельзя волноваться.
- Рэйнер, ты прав, он не просто так ко мне ходит, – и я делаю вид, что не замечаю умоляющего взгляда Эндрю, брошенного врачу. – Теперь мы с ним вместе. Прости меня, пожалуйста.
Но в его голосе нет просьбы или раскаянья, он звучит устало и буднично. Анжело понимает все мгновенно, и, подойдя к кровати, он нежно гладит Эндрю по светлым волосам и наклоняется, словно собираясь поцеловать. И я выхожу из палаты, предпочитая «не услышать» сдавленный всхлипывающий звук. Даже чувства вины не сильно омрачает ощущение такой желанной свободы.

Эндрю
7511:21:02
Анжело гладит меня по волосам, и я слышу, как за Рэйнером захлопывается дверь палаты. Мне не удается полностью подавить слезы, и я чуть слышно всхлипываю. Анжело отстраняется от меня:
- Я сейчас его догоню.
- Не надо, – я пытаюсь вцепиться в его рукав, но непослушные пальцы не хотят сжиматься. – Это давно нужно было сделать. Я просто не знал, что расставаться с ним будет так больно. Спасибо что помог мне. Рэй не смог бы просто уйти, если бы не был уверен, что оставляет меня в надежных руках.
- Эндрю, ты не сможешь один пройти через реабилитацию. Я, конечно, буду тебя навещать, но у меня есть жена и сын. Да и в материальном плане тебе потребуется поддержка. Ты уверен, что не поторопился?
- Я уверен, что опоздал. Просто слишком хотел верить, что Рэй вернулся не только из-за чувства вины. А потом так удобно было врать себе, что я удерживаю его только из-за того, что один не справлюсь. Знаешь, мой папа умер, – на лице врача появилось обеспокоенное выражение, и я улыбнулся. – Он переписал год назад завещание. И по нему почти все деньги достаются мне, а не маме.  Вчера приходил его поверенный и забрал у меня единственное оправдание. Я уже не могу удерживать Рэйнера и врать себе, что это все только из-за того, что без его помощи мне не оплатить лечение. А мучить его дальше… Слишком подло. Понимаешь?

ksosh
У Рея в жизни все было хорошо, замечательная мачеха, любящий отец, брат и сестра. А Эндрю.... Ему не повезло, а это заколяет характер)
Лесик
Согласна, безумно сложно смерится с подобным. И да, возможно через время они вще встретятся) Финал более чем открытый)
Спасибо)

Dari
А вы думате, что нарик-сосед мог точно запомнить, кто именно из родителей соседа загнулся? Это не нестыковка, это специально)
Спасибо)