— Слушай, ну, сколько можно? Ложись спать. И положи уже биту на место, — устало протянул Леха, обращаясь к своему парню, сидевшему на краю кровати. Тот, подогнув под себя ноги и крепко обнявшись с предполагаемым орудием защиты, цепким взглядом оглядывал комнату.
— Не понимаю. Как ты можешь так говорить, когда он бродит где-то по квартире. — Возмущению Толи не было предела. Но чуть истеричные нотки в голосе утверждали, что этот неведомый предел скоро будет достигнут.
— Это я тебя не понимаю. Пиня всего лишь хомяк.
— И что? По-твоему, он не повод для беспокойства?
— Черт, Толь. Да он же фиг знает во сколько раз меньше тебя. — Привел последний аргумент Леха. В глубине души уже не надеясь отговорить парня от глупой затеи дожидаться все ночь, когда же хомяк появится из своего убежища.
— И что, что меньше? Ты сейчас меня пытаешься убедить, что размер имеет значение! Да если бы человеку угрожало только то, что крупнее его! Вспомни хотя бы различные смертоносные вирусы. Какой-то микроб, которого даже глазом невозможно увидеть, может косить нас тысячами, а ты предлагаешь мне не опасаться существа в миллионы раз крупнее и во столько же опаснее! Твой Пиночет размером с мой кулак. У него внушительный набор когтей и резцов. Да он просто ходячая машина для убийства!
-Толь, ты вообще понимаешь, какую чушь сейчас несешь? — вяло поинтересовался Леха.
— Чушь! — Толя взвился над кроватью, подскочив на ноги.
— Конечно, чушь. Тебя так послушать, можно решить, что хомяки — мировое зло.
— А ты считаешь, что это не так? — Резко успокоившись, чем внушил Лехе серьезные опасения, спросил Толя, иронично изогнув бровь, вновь садясь на кровать лицом к своему парню. — Хорошо. Допустим, ты прав. Тогда ответь мне на вопрос. Если он так безобиден, как ты пытаешься меня убедить, то почему ты назвал его Пиночетом и держал в клетке как опасного преступника.
— Ты псих. Нет, точно, псих. Все держат хомяков в клетках. Еще бы спросил, почему рыбки живут в аквариумах. — Прикрыв лицо ладонью, пробурчал Леха.
— Это ты псих, если так беспечно относишься к его побегу. Я тебе не говорил, но сегодня, когда я его кормил, он меня укусил, — признался Толя и выжидательно уставился на Леху, явно ожидая от него какой-то реакции.
— И что? — недоуменно спросил тот, не понимая, как могут быть связаны эти два события.
— А то. Он попробовал человеческой крови и теперь не остановится. Пиночет будет убивать. Именно для того, чтобы завершить начатое днем, он и сбежал из клетки. Ночью он придет за мной, — судя по накалу страстей и экспрессии речи, Толя действительно верил в то, что говорил. Именно это и не дало Лехе заржать. Любой бы нервничал, если бы думал, что его собирается загрызть хомяк-людоед.
— Мы сейчас о хомяке говорим, или о медведе?
— А где гарантии, что при соответствующих условиях и наличии радиации, Пиня не вырастет в зверя похуже медведя?
Не выдержав такого напора фантазии неугомонного парня, Леха заржал. Катаясь по кровати, он прижимал руки к животу и дрыгал ногами в воздухе.
— Да ну тебя, — махнул на него рукой Толя и, деланно обидевшись, отвернулся, чтобы скрыть улыбку.
— Знаешь, я все-таки тебе признаюсь, зачем завел хомяка, — отсмеявшись, проговорил Леха.
— Да? И зачем? – заинтересовался парень.
— Э, ну, я подумал, что раз уж мы живем вместе, то какая-нибудь зверушка могла бы… — не договорив, Леха смущенно замолчал, от чего взгляд Толи стал еще более заинтересованным.
— Ты продолжай, продолжай.
— В общем, ты сам говорил, что нам для того, чтобы выглядеть, как нормальная семья, осталось завести домашнего любимца.
— Ага, и женщину.
— А женщину зачем? – моргнул Леха.
— А затем, чтобы быть Нормальной семьей.
— Только не начинай, — поморщился Леха, — я тебе в любви, можно сказать, признаюсь, а ты ехидничаешь.
— Признаешься? – Толя отложил биту и медленно, невероятно сексуально пополз по кровати, — В Любви? – добравшись до своей цели, он навис над любовником, — Докажи!
Леха без слов опрокинул парня на спину и активно приступил к наглядному доказательству своих чувств.
* * *

Дождавшись, когда люди, наконец, успокоятся и лягут спать, Пиночет вылез из-за шкафа. Быстро перебирая лапками и сверкая в темноте глазами, он приблизился к постели. Задрав голову, обозревая предстоящий фронт работы, тяжело вздохнул. И чего они так высоко забрались? Вздохнув еще тяжелее, хомяк, цепляясь острыми когтями за свисающее одеяло, полез наверх.
* * *

Толя сладко потянулся. Вставать совершенно не хотелось. Тело любимого приятно согревало спину, а собственнические объятия будоражили кровь, заставляя вновь прокручивать ночные события. Решив дождаться, когда Леха проснется, чтобы продолжить вчерашнее доказательство любви, Толя немного сморщил нос. Угол меховой подушки упорно лез в лицо, отчего неимоверно хотелось чихать. Парень отодвинул голову назад, избегая навязчивого соприкосновения. Угол подполз, вновь устраиваясь перед его лицом. Снова чуть отодвинув голову, Толя почувствовал ответное движение угла. Не понимая, что происходит, парень открыл глаза. Прямо перед ним, поблескивая бусинками-глазами, сидел Пиночет.

* * *
— Больше никогда. Слышишь, никогда не заводи животных, не посоветовавшись со мной. – Выговаривал Толя своему парню, глуша стаканами успокоительное. Леха только покаянно кивал головой, соглашаясь. После того, как ему все утро пришлось успокаивать Толю и откачивать хомяка, потерявшего сознание от звуковой атаки, обрушенной на него перепуганным парнем, решившим, что за ним явилась смерть, Леха и сам был не рад своей инициативе. – И, вообще, — продолжал тем временем Толя, — давай заведем котенка, или лучше матерого кота! — неожиданно предложил он, кидая мстительный взгляд на Пиночета, беспечно крутящего колесико в своей клетке.
— Давай. – Счел за лучшее согласиться Леха.
— Вот и славненько. – Расплылся в предвкушающей и очень довольной улыбке Толя. – Я назову его Сантьяго.