Сколько бы раз я не получал имя, оно всегда бросало меня. Потом мне начало казаться, что я просто не достоин как-то зваться, хватит и простого: — Эй, ты! В очках!
Моё первое имя, скорее всего, дали мне родители. Я говорю: скорее всего, потому, что не уверен. Я его не помню. Когда мне было четыре года мой дом, родители, всё сгорело. И имя тоже. Я выжил лишь потому, что выпрыгнул из окна. По крайней мере, так говорили люди. А я не помню. Потеря памяти как последствие шока. А вот так, говорили врачи.
Моё имя, конечно же не исчезло насовсем. Его знали другие люди. Но так получилось, что меня отдали на воспитание тёте. Маминой сестре. У неё была дочь, на три года старше меня, и она звала меня мальчик. Так и повелось, в доме тёти я был мальчиком. Уже в школе все стали звать меня по тётиной фамилии. Такэсима, так как формально она была моим опекуном. Близких друзей, которые стали бы звать меня по имени, у меня не было. До шестнадцати лет я так и оставался Такэсимой. Хотя уже тогда многие говорили — Эй, ты! В очках. В шестнадцать я сбежал из дома, если это конечно можно так назвать. Тётя и её дочь вышли на балкон и помахали мне на прощание. А я собирался как крутой пацан, собрать вещи и уйти не попрощавшись. Портить мне планы, за эти годы вошло у них в привычку. Но я их любил. Вернёмся к повествованию. Ушёл я потому, что у меня появился любовник. Взрослый, красивый и вполне состоятельный мужчина.
Как ни странно, я понял, что меня тянет к мужчинам до того, как их начало тянуть ко мне. Знаете, очень часто бывает так, что к смазливым мальчикам клеятся мужчины, и они думают, а почему бы и нет? Со мной всё было иначе. Когда мне исполнилось четырнадцать, я понял что противоположный пол мне совершенно безразличен. А точнее мне ни одна девочка не нравилась. Хотя ребят всего класса, да и вообще всех мальчишек мне знакомых охватила мания влюблённости. Думаю, на это повлияло то, что в доме тёти обнажённое женское тело было делом обыденным. Мужчин в доме не было и они с дочкой привыкли к такому образу жизни. Естественно присутствие меня четырёхлетнего их не смущало. Но по мере моего взросления ничего не менялось, и я как-то привык. Хоть на женское тело я и насмотрелся но мужского кроме своего не видел. Кстати говоря, поверьте и тётя и её дочка были очень даже красивы, с эстетической точки зрения, и раз уж я свыкся с ними, то , что другие девчонки меня не интересовали думаю нормально, нет?
Красивые мужчины уже тогда нравились мне. Но почему-то, когда я пытался привлечь их внимание и старался выглядеть опрятно и симпатично, кидались на меня только существа женского пола. Причём так слащаво, что меня мутило уже от одного того, как менялся их голос при виде меня. Вот говорят вроде нормально, а увидев меня как-то всё приторно получается. В конце концов, я отрастил жуткую чёлку и стал носить оптические очки на пол лица. Помню, тогда тётя чуть не завизжала при виде меня такого и всё ныла — верни моего лапочку-мальчика ты противная черепашко. После этого девушки оставили меня в покое. А парни тем более. По правде я уже потерял всякую надежду, как однажды встретил его. Огаву-сана. Точнее не его а его собаку.
В парке ни с того ни с сего на меня накинулось огромное чудище и кажется, попыталось слизать напрочь моё лицо. Естественно очки сползли, а чёлку эта псина куда-то зализала. Зажмурившись, я пытался отбросить его, но мои жалкие попытки успехом не увенчались. Кто бы сомневался. Тогда она вдруг исчезла с меня, и я смог хоть и с опаской, но всё же открыть глаза. На меня смотрел голубоглазый шатен с удивлённым выражением на лице. Я был в ужасе. Такой красавец, а я весь в слюнях валяюсь перед ним на полу. Что может быть хуже?
-Пойдём ко мне!
Стоило ему это сказать ,как я решил что моё сердце вот вот с хрустом разорвёт грудную клетку и выпадет на асфальт.
-Это моя вина…Можешь душ принять. Я тут совсем рядом живу.
Оказалось вот что он имел ввиду. Сказать, что я был разочарован? Ну конечно же я был разочарован!
Однако дальнейший поворот событий удивил даже меня…

***

Как я согласился, как оказался в его доме и даже как разделся я не помню. Чувство, будто был в тумане. Пришёл в себя я уже в душе. Тёплые струи воды ласкали тело и успокаивали. Кажется, до этого сердце продолжало дико колотиться. Тогда я думал — если я сейчас искупаюсь, скажу спасибо и уйду, возможно ли, что такого мужчину уже просто не встречу?
Продолжая думать об этом, я закончил мыться, но выходить из-под душа как-то не хотелось. В этот момент дверь открылась, и Он зашёл, держа в руках большое, пушистое полотенце. В начале, мне стало ужасно стыдно. Но через пару мгновений до меня дошло, что стыдиться определённо нечего. Узкая талия, длинные ноги, чуть худощавый, но в целом точно красив. Я улыбнулся и протянул руку за полотенцем. Не знаю что и куда перекатилось тогда в его голове, но Огава-сан (это был именно он, но познакомимся мы позже) бросил полотенце на пол и одним быстрым движением оказавшись возле меня, поцеловал. У меня, пятнадцатилетнего мальчишки не было никакого опыта в поцелуях, но даже я понял, что в этот поцелуй не было вложено и капли нежности. Я просто чувствовал вкус жестокости. Он слишком резко проник в мой рот языком. Его поцелуй был страстным, но грубость жгла губы. Я подчинился, он мне нравился. Даже такой. А может, я просто хотел мужчину… Реакция моего тела не заставила себя ждать и я тихо простонал ему в губы. Оторвавшись от меня, он взглянул вниз, усмехнулся и подхватив меня на руки словно принцессу, отнёс в спальню. Странный, подумал тогда я. То жесток, то нежен. И вспомнил про зефир на печенье, ну знаете, его ещё в ларьках продают. Сверху он мягкий и сладкий а снизу твёрдый, но тоже по своему вкусный. Есть люди, которые любят зефир на печенье за что-то одно. Одни съедают печеньку, другие зефир. После этого секса я полюбил и зефир и печенье. Ну вы меня поняли.
Он не ласкал моё тело и не целовал, лишь оставлял синяки и засосы. До этого момента я и не подозревал, что мои соски столь чувствительны. Оставляя засосы на внутренней стороне моих бёдер, в то время как я сладко стонал от этих прикосновений, он мял их пальцами. Резко приподнявшись, он взял один в рот и мягко надавил на него языком. Я хотел кричать уже от одного только этого, когда же он чуть прикусил его, я заплакал. Нет, вовсе не от боли. Просто это было слишком приятно, я хотел большего. Раздвинув ноги, я тихо что-то прошептал. Что именно, сейчас уже не помню, но он тогда усмехнулся. Он вообще часто усмехался во время секса, надменно и самоуверенно. Постепенно я привык. А позже мне стало это нравиться. Вставив мне два пальца в рот, он опустил голову и провёл языком по головке моего члена, будто пробуя его на вкус. Кажется, он остался доволен, потому что спустя мгновение я стонал от жарких и мокрых прикосновений к своему члену. Обильно смачивая при этом его пальцы. Хоть и чисто теоретически, я знал для чего это делаю, а потому, старался как мог. От ощущений внизу частенько перехватывало дыхание. Когда он кончиком языка надавил на дырочку на головке, я громко простонав кончил. Приподнявшись, он вынул пальцы из моего рта и заменил их губами. Влив немного моей же спермы мне в рот, он проглотил остальное. Она запачкала мне губы и я стал облизываться. Потом я сильно об этом пожалел. Все усилия, что я потратил на вылизывание его пальцев, пропали впустую. Широко раздвинув мои ноги и держа меня под коленями, он резко вошёл внутрь. Последующие минуты были адом. Я почувствовал как рвусь изнутри и он двигаясь продолжает меня разрывать. Острая боль раз за разом пронзала внутренности. Я чувствовал, как кровь смачивает мне бёдра. Это продолжалось скорее всего не так долго, но одна секунда растягивалась для меня в вечность. Позже его член коснулся чего-то внутри меня и сквозь боль я почувствовал нечто настолько приятное, что несмотря на то, что боли это не уменьшило, крикнул ещё! В какой-то степени стало только хуже. Боль начала пульсировать и меня это ещё и раздражало. Всё это время я кричал и плакал так жалобно, что услышь свой голос позже, просто не узнал бы. Последним, что я почувствовал, было как нечто вязкое наполняет меня и член выскальзывает.
Проснулся я от приятного чувства в ногах. Открыв глаза я увидел его массирующим мне ступни.
-Я жив?
Иронично спросил я.
-Сам в шоке.
В тон мне ответил он.
Подойдя, он вдруг очень-очень ласково поцеловал мой лоб. Взглянув на него, я просто потерял дар речи. Как будто другой человек. (Вот так всегда, вначале жёстко трахнут, а потом другой человек). В его глазах было столько грусти и сожаления, что казалось он вот-вот расплачется.
-Эй, ты чего? Это ведь я реветь должен!
Запротестовал сразу же я.
-Прости… прости… прости…
Он повторял это, целуя каждый сантиметр моего лица. Кажется, вот тогда я влюбился. Вот тогда я по-настоящему понял, что зефир с печеньем гораздо вкуснее.
-Я сделаю что угодно! Тебе нужны деньги? Может, хочешь чего-то конкретного?
-Дурак…
Сказал я, и уткнулся лицом в подушку.
-Прости…
Он стал медленно перебирать мои волосы.
-Но чего-то же ты хочешь?
-Возьми ответственность…
-…
Последовало недолгое молчание, потом вздох и он сказал:
-Одевайся!
Его голос был слишком уж серьёзным и важным. За секс на одну ночь ответственность не берут. Тем более я сам раздвинул ноги. Я это понимал, но было больно.
-Не надо. Я пошутил.
-Нет ты прав. Надо так и сделать. Одевайся и пойдём.
-Когда я говорил ответственность я не имел ввиду прям щас бегом в Голландию жениться.
Пошутил я как-то не подумав…
-Как в Голландию?… А в полицию?
Поняв о чём он, я рассмеялся в подушку.
-Совсем дурак…
Он стоял и до него медленно доходило моё желание.
-Ты серьёзно?…
-Нет, пошутил.
-Отвечай!
-Да!
Он сел на краешек кровати и нежно поцеловал меня в шею.
-С таким как я?
-Да…
-Я плохой…
-Я заметил.
-Почему?
-Не знаю…
-Станешь моим и я тебя уже никуда не отпущу.
-Хорошо.
-В клетку посажу.
-Ничего.
-Навсегда…
-Обещаешь?
Он понял что я серьёзно и обняв меня прошептал:
-Клянусь.
Завтракали мы на кровати. Встать я не мог, видимо после секса я по-настоящему вырубился, потому что позже заметил, простыни были новыми, а я сам вымыт и даже обработан. Завтрак был вкусный. Он кормил меня с ложечки специально неаккуратно, чтобы слизывать остатки с моих губ. Это было так мило, что я улыбался на протяжении всего кормления.
-Кстати как твоё имя?… Я не спросил.
Этот вопрос был задан как ни в чём не бывало. Верно, это же мелочь. Именно тогда мне стало обидно, впервые. Моё собственное имя бросило меня. А мальчик и Такэсима испарятся, стоит только мне стать совершеннолетним. До этого было всё равно…Но сейчас.
-Назови….
-Что?
-Дай мне имя.
-Немного подумав он сказал:
-Широ!
-Я не кот! И почему Широ?!
-Ты похож на котёнка и кожа у тебя белая. Будешь Широ! Приятно познакомиться Широ-чан. Я Огава Акио.
-И мне приятно, -пробурчал я.
Я был рад. Хорошее имя. В шестнадцать я ушёл из дома и переехал к Огаве-сану. Так я потерял ещё два имени и стал Широ. На целых пять лет. Пять прекрасных лет зефира на печеньке.
Имена меня не любят. Рано или поздно бросают. Огава-сана женили родители и я съехал. С тех пор прошло ещё шесть лет. Сейчас меня зовут Юкио. Потому что ты белый как снег, так сказал мне мой парень и поцеловал в ухо. У меня с тех пор было много имён. Но знаете, даже сейчас, когда сосед окликает свою кошку по кличке Широ, я всегда оборачиваюсь.