Надменно приподнятые, тоненькие линии, изящно изогнутых бровей, миндалевидные глаза, цвета осенней листвы, сквозят презрением, в обрамлении пушистых ресниц. Растянутые в соблазнительной полу-ухмылке губы, под нижней, маленькая родинка. Волосы, цвета белого шоколада, мягкими волнами опускаются до лопаток. Хрупкое, почти девичье, тело. Длинные, стройные ноги, тонкие пальчики, вульгарно накрашенные ногти. Белая, мешковатая сорочка, кокетливо полу-заправлена в узкие, облегающие джинсы. Рукава приподняты, явно дорогие часы украшают хрупкое запястье.
Высокомерная блядь, — подумал я, глядя на него через лобовое стекло машины. В руках он держал тоненький телефон, сверкающий от страз, нацепленных на него. Гадость, — пронеслось в моей голове. Уверен, у меня на лице застыла гримаса отвращения. Только глаза, почему-то, проводили его фигуру до самого перекрестка, пока он не скрылся за углом.
Позади вовсю сигналили, матерились и проклинали свет, на чем он стоит, меня и мою маму. Вот не понимаю, причем тут свет. Ладно, мама, она, такого как я, родила, но свет то при чем? Эти мысли вернули меня в покинутую реальность. Нажав на педаль газа, я выкинул из головы увиденного только что парня, и помчался в спортзал.
Тренировка до полного изнеможения, это, пожалуй, то единственное, ради чего я открываю глаза по утрам. Работа у меня скучная, офисная, семья в деревне, видел я их последний раз, лет шесть назад. На новый год приезжали… Нагрянули неожиданно всей толпой… А я был не в духе. Ну, и как-то так вышло, что больше они меня не навещают. А я в деревню… Как пообещал себе в детстве, что уехав не вернусь, так и держу то слово. Но сказать по правде, город, это не то, что я себе представлял. Наверно, дело даже не в городе, а во мне. Как видел жизнь в серых оттенках, так и вижу. Неожиданно перед глазами всплыла недавно увиденная картина. Нет, не всплыла.
— Высокомерная блядь, — подумал я.
— А вы в людях разбираетесь, — хмыкнул парень передо мной.
Тот же парень стоял рядом со мной в раздевалке, и снимал с себя рубашку. В его красивых глазах плясали насмешливые огоньки.
— Я что, вслух сказал? – ужаснулся я.
— Нет, я прочел ваши мысли, — на полном серьезе ответил он.
Видимо недоумение на моём лице смягчило его, потому, что он сразу же добавил:
— Вслух сказали, я пошутил. Умей я читать мысли, давно бы с собой покончил.
— Почему?
— Ну как же… Вот вы сейчас это вслух случайно сказали. Что случается нечасто. А ведь думают так все. Слышь я везде и всюду такое… Несладкая была бы жизнь. Не думаете? – пояснил он.
— Пожалуй, — согласился я.
— То-то и оно.
На этом наш разговор закончился, но я продолжал изредка на него поглядывать. Чувствовал я себя неуютно и скованно. Было такое чувство, что передо мной раздевается женщина. Неудобно, но не смотреть… не получается. Да черта с два женщина! Если это — женщина, я Малиновская! Накачанный пресс в шесть кубиков, крепкая грудь, мускулы рук не большие, но одного взгляда хватит, чтобы понять насколько они крепки. Наверно, я выдохнул слишком громко, так как парень вновь повернулся ко мне.
— Что? – непонимающе спросил он. Брови приподнялись, и мне от чего-то захотелось очертить их контуры пальцами.
— Нет-нет… Эм… ничего, — пробурчал я, и наскоро переодевшись, выскочил из раздевалки.
Не помню, какие именно тренажеры использовал я, но запомнил каждый, который использовал он. Кажется, я рассмотрел каждую бисеринку пота на его коже. Во рту пересохло, хотя я и выпил достаточно воды.
Сколько бы лет я ни прожил в городе, определенные, типично деревенские мысли у меня всё же всегда были. К примеру, я терпеть не мог геев. А все женственные парни – геи. Это закон для деревенских. Я не говорю обо всех деревнях, но у нас было именно так. Собственно я всегда презирал, подобные стереотипы и пытался избавиться от всего, что в меня там вбили. Но это не так легко. И вот теперь, я засматриваюсь на парня. Просто я не ожидал увидеть подобное. Тело у него худенькое, от того, что нет жира, но все мышцы подтянутые и крепкие. Это восхищает.
Я плотный, и мускулов у меня побольше будет. Про таких как я, обычно, просто «шкаф» говорят. Девушки в восторге, ну и отлично. Я всегда думал, что именно такое тело, идеально подходит мужчине. Кажется, ошибался. Ну вот, теперь всё ясно. Это восхищение. Значит всё нормально. Мне просто понравилось его тело. Я же парень, конечно увидев тело лучше, чем у себя, я обращу на него внимание. Тем более, я столько тренировался, столько сил на это потратил. Всё нормально. Я усиленно занялся тренировкой, в очередной раз выкинув белобрысого из головы.
В себя я пришел только тогда, когда в голове уже звенело от усталости. Боли в мышцах я уже не чувствовал, и это вовсе не хорошо. Позже, она просто раздавит меня.
Кое-как я поплелся в душевую. Открыв дверь и подняв голову, я ощутил, как сердце с громким звуком разорвало грудную клетку и шлёпнулось на пол душевой.
— Че, так устал, что нет сил двигаться? – спросил он, полотенцем высушивая волосы. Капельки воды с них падали на его грудь, торс и терялись в тоненьких паховых волосах. Бока аккуратно выбриты, и лишь посередине оставлен небольшой, светлый холмик. Я понял, что если продолжу смотреть вниз, добром это не кончится, и быстро поднял голову.
— Да! Именно! Вот так дела и обстоят, — последнее прозвучало совсем уж странно, и я ринулся к кабине. Потом вспомнил, что не разделся. Пришлось вернуться. Белобрысый одевался, и я, стараясь вообще на него не смотреть, стал быстро стаскивать с себя одежду. Я чувствовал на себе взгляд, но не решался поднять глаз. Я, являюсь его точной противоположностью. Щетина, взъерошенный ежик коротких волос, обычно, в простой, но удобной одежде. Даже на работу галстук одеть себя не заставлю. Он, наверно, испытывает отвращение. Я слышал, все эти ухоженные парни, мужланов вроде меня терпеть не могут.
Наконец раздевшись, что получилось, не так быстро, как я хотел, пальцы постоянно дёргались, я вошел в душевую.
Всё. Один. Только я и холодная вода. Почти рай. Вода смоет все ненужные и запутывающие мысли, и я выйду усталый, но вполне адекватный.
Вышел я именно такой, но долго в этом состоянии остаться не смог.
— Это душ а не ванная. Чего ты там торчал?
Белобрысый сидел на скамеечке возле выхода. Сложно поверить, что тот парень в спортзале может выглядеть так. Чуть неряшливый хвостик откинут на левое плечо, одна ножка покоится на другой, в руках, тонкая, женская сигарета. Ладонь он держит странно, чуть сгибая запястье. И прикуривает, растягивая губы в трубочку. Как малолетние шлюшки.
— А знаешь, я пожалуй действительно умею читать мысли,— задумчиво проговорил он, медленно выдыхая ментоловый дым. – По крайней мере, твои.
— Извини, — почему я извиняюсь?
Он хмыкнул, потушил сигарету о край мусорки, и выкинул её в урну.
— Ну что, пошли? – как ни в чем не бывало, спросил он, поднявшись и выпрямившись.
— Куда? – не понял я.
Казалось, он задумался, но это длилось лишь мгновение.
— Может, выпить? – предложил он.
Я тоже задумался. Но только после того, как уже ответил.
— Давай!
Ответил, кстати, гораздо более радостно и счастливо, чем хотел.
— Сааааш, ты ничего не забыл?
Толя кокетливо похлопывал длинными ресницами, перед лицом только проснувшегося мужчины.
— Толик, отвали, ещё утро. Кольцо только к двенадцати готово будет, — пробурчал он, и зарылся лицом в подушку.
— Ну я так не играю, это уже не сюрприз! Не хочу больше кольцо, — обиделся собеседник.
— Засранец, сам же мне заказал, — ухмыльнулся в подушку Саша.
Резко усевшись на кровати, он взял в охапку любовника, и потянув за собой, завалился вместе с ним обратно. Толя вскрикнул от неожиданности, но уже через мгновение, мурлыкал от прикосновений своего любимого. Долгий поцелуй, такой родной, привычный, и от того, особенно приятный. Потом ласки, немного грубоватые, но это ничего, Сашка по-другому не умеет. Он любит, когда трогает везде, любит, чувствовать всё тело возлюбленного под своими руками, любит, когда Толя стонет, просто… любит его.
— Эй, вот столько лет прошло, а ты всё такой же сексуальный, — прошептал Саша на ушко парня. Хотя… какого там парня. Им скоро по сорок стукнет, а на вид… Всё те же мальчишки.
— Кто бы говорил, — смеясь, Толик тыкнул его под рёбра.
-Ой! Ну, теперь держись! – шутливо пригрозил тот, и сжал любовника в крепких объятиях.
Утро своего пятнадцатилетия вместе, они провели в постели, занимаясь любовью.
очень понравилось, спасибо 
